Упражнение 1. внимание и избегание

ДЖЕЙМС

«С того момента, как я занялся гештальт-терапией, я очень изменился, сохранив свою суть. Несравненно возросла свобо­да выбора в моей жизни, при этом в поведении сохранились наиболее важные для меня черты. Я уже не следую неким пред­начертанным путем, а скорее в каждый момент времени ре­шаю, в каком направлении мне идти. Я сильный, честолюби­вый человек, и тем не менее у меня есть время для любимой. Я работаю с неистовой напряженностью и отдыхаю радостно и свободно. Став на путь гештальт-терапии, я стал отчетливее воспринимать окружающий меня мир и увидел существую­щее в нем многообразие для общения с людьми.

Жизнь легка с закрытыми глазами. Мир непониманья и забот Непременно свой конец найдет Без меня и без моих страданий.

ДжонЛеннон

Более ясное ощущение себя и окружающего мира не сдела­ло мою жизнь беспроблемной, но сколько в ней стало красок! Во взаимоотношениях с людьми я стал более отважным и ощу­тил свои возможности. Иногда у меня появляется чувство, буд­то я сижу на брыкающейся лошади, а мир проносится мимо меня в бешеном темпе: краски его сливаются в одно пятно, а потом вдруг все проясняется по-новому. Случается, что меня уязвляют и задевают ситуации, от которых прежде, возмож­но, я был защищен, но Теперь, рискуя быть живым, я чувствую любовь окружающих, а раньше не позволял себе слышать даже тех, кто ценит и любит меня. Стараясь быть неуязвимым, за­нимая оборонительную позицию, я невольно, неосознанно со­здавал преграды для ощущения их заботы.

Вы спросите, зачем пробовать, для чего рисковать? Риск де­лает мою жизнь свежее, интереснее и полнее. Каждый раз, рис­куя проявить что-то, мне характерное и чего окружающие, возможно, не приемлют, я могу оказаться непонятым и отверг­нутым ими. В жизни любое действие приводит к тем или иным последствиям, некоторые из которых могут довольно дорого мне стоить. Прежде чем оказаться в вероятно болезненной для

меня ситуации, мне следует взвесить, стоит ли результат уси­лий. Каждый поступок должен иметь цель, и только я сам могу решить, стоит ли рисковать в данный момент времени и стоит ли игра свеч.

Изменилось мое миропонимание: я вижу, что нет ничего постоянного, все находится в непрерывном движении. Я полу­чил обычное образование, меня учили видеть мир с очень оп­ределенной точки зрения: законы Ньютона были верными, пока Эйнштейн не внес в них изменений; и казалось, что ро­дительский дом будет существовать всегда и сами они будут жить вечно. Но люди умирают и вещи меняются. И вместо того, чтобы всегда сожалеть или всегда приветствовать изменения, теперь я могу просто наблюдать их и воспринимать такими, какие они есть. Я могу раньше других увидеть истоки и начало изменений, поэтому они ранят и задевают меня не так сильно. Я верю в собственные силы, в то, что способен стоять на соб­ственных ногах — как кошка, которая, упав с крыши, всегда приземляется на ноги.

Гештальт-философия — это не просто позитивный подход к жизни, это еще использование ее отрицательных моментов для творчества. Меня и по сей день посещают сомнения, я по-пре­жнему избегаю встреч с некоторыми людьми и стараюсь не за­ниматься некоторыми вопросами. Но теперь я внимательно при­слушиваюсь к «негативным мыслям» о позитивных вещах, ког­да они как бы нашептывают мне: «Это утомительное занятие, тебе нужен новый подход» или «Этот человек собирается при­чинить тебе вред или напасть на тебя».

Я имею дело исключительно с конкретной реальностью, я верю лишь тому, что вижу и чувствую в действительности, а не моим мыслям о том, что я вижу и чувствую. Иногда поэти­ческим абстракциям все же удается поймать меня в ловушку, но значительно реже, чем прежде».

Загадка учителя: «Луна исчезает с морозного неба, половина ночи прошла. С кем же мне размышлять над этим холодным отражением на кристальной поверхности пруда?»

Ответ ученика: «Становится поздно. И раз тут никого нет, с кем можно поговорить, схожу-ка я в туалет и лягу в постель».

Жоэль Хоффман

тони

«Мое первое знакомство с гештальт-терапией состоялось на одном из трехдневных занятий. Я пришел туда, чтобы по­пытаться разрешить некоторые семейные вопросы, с которы­ми я безуспешно старался разобраться уже много месяцев. В этой группе я испытал сатори — пробуждение, и жизнь моя изменилась.

Я чувствовал себя двигающимся в темном тоннеле, из кото­рого, казалось, нет выхода. Какое-то время я был в панике: ка­залось, что я застрял здесь навсегда. Но постепенно стал созна­вать, что в конце есть свет, и, преодолевая огромную боль и страх, стал медленно продвигаться к нему, пока вдруг не ощу­тил, что вырвался в чудесный сад, залитый солнечным светом.

Ничего похожего по силе и остроте до тех пор я не чувство­вал. Медленно и обстоятельно я приступил к изучению гештальт-терапии, что позволило мне усвоить полученные знания.

По образованию я физик-прикладник. Гештальт-терапия очаровала меня своей экспериментальной сущностью. Здесь не надо зубрить и безусловно заглатывать какие-то догмы, ко­торые должны были бы объяснить мне собственное поведе­ние. Вместо этого мне предложили самому понять, как я реа­гирую вы различных ситуациях и как это — быть мной. Часто у меня бывают самые невероятные инсайты относительно мо­его поведения, иногда результаты невелики. И это не предоп­ределено заранее. Теперь я понял, что могу пользоваться геш-тальт-упражнениями — они дают мне возможность опреде­лить, над чем работать дальше. Я будто бы в физической лабо­ратории. Я обнаружил, что нет необходимости в детальном и рациональном объяснении собственного поведения. Без сом­нений, общая теория гештальт-терапии вполне доступна. Но как и в физике, эта теория основана на практике и проверяет­ся опытным путем: она может указать путь к дальнейшим экс­периментам, но достоверность ее должна всегда проверяться жизнью. Фактически теория гештальт-терапии является очень обобщенной, поэтому я крайне редко нахожу противоречия между нею и собственным опытом. Более того, я могу пользо­ваться экспериментами для того, чтобы заполнить пробелы в своей собственной теории о себе.

Изменения, произошедшие в моей жизни со времени зна­комства с гештальтом, совершенно очевидны. Внешность моя изменилась настолько, что порой вызывает недоумение окру­жающих. Я довольно давно бородат и уже пять лет не стригся. Последнее, насколько я понимаю, было бунтом против суро­вости и подчиненности моей жизни, с чем я теперь не желаю мириться. А первое возникло из осознания, что я ненавижу ежедневное утреннее царапанье лица, именуемое бритьем, особенно если учесть, насколько ничтожен урожай волос, сни­маемых при этом. Внешним изменениям сопутствовали и внут­ренние. (Хочу ли я того или нет, мой внешний вид длинново­лосого и бородатого молодого человека в джинсах вызывает, например, у таможенного чиновника совсем иную реакцию, чем в случае гладко выбритого физика в костюме и при галсту­ке). В некотором смысле я, Тони, все тот же. Я по-прежнему узнаю и принимаю себя (даже если окружающие уже не мо­гут!). Но теперь я делаю это охотно и с симпатией к себе, а не нехотя и осуждая. Я перестал скрывать свои болевые точки и слабости. Раньше я боялся, что, показывая их, могу стать бо­лее уязвимым и слабым: страх этот оказался беспочвенным. Я научился верить в себя. Я верю, что могу сделать почти все, стоит мне только захотеть. Все больше я убеждаюсь, что сам творю свою жизнь. Все чаще я счастлив, и, что еще важнее, теперь я знаю об этом. Конечно, у меня и сейчас бывают пери­оды депрессии и отчаяния. Но теперь я научился понимать, как они приходят, и даже это состояние души я использую, чтобы, лучше поняв себя, разрешить возникшие проблемы и самому отвечать за свою жизнь. Я учусь быть терпеливым к своим разочарованиям и видеть в них плодотворную почву для собственного роста, вместо того чтобы избегать их. Мне стало понятнее, в каком направлении прилагать усилия, а от чего от­казаться. Я меньше боюсь контактировать с окружающими людьми, поэтому более охотно раскрываюсь и более располо­жен к ним. Я реже обижаюсь на них, хотя поначалу казалось, что такое поведение приведет к обратному. И если все же меня что-то задевает, это оказывается вовсе не так смертельно, как я думал раньше. Я не строю в своем воображении воздушных замков, а живу в реальном мире, как сказал однажды о себе

Ричард, один из моих лучших друзей: «Я заполняю собой всю Вселенную — до краев».

Избранный мною путь - не из легких. Однажды ступив на него, я понял, что дороги назад нет. Я уже не смог бы прикрыть­ся, беспомощностью («Сейчас я не могу вас слушать», «Я не хотел причинить вам неприятности», «Это не моя вина»). Я больше не могу отрицать, что в возникновении трудностей в отношениях с кем бы то ни было есть и мой вклад. Для меня стало очевидно — я ответственен за то, что делаю, за то, кто я есть, независимо от того, нравлюсь я себе или нет.

Можно предположить, что я изменился бы так же или по­добно тому просто так — по мере взросления. Но я в это не верю. Лишь исследуя свой внутренний мир, мы можем найти новые пути своего развития. У меня нет желания выдавать геш-тальт за универсальный путь к спасению. Но в нем я открыл для себя интерес и радость жизни, о которых не имел и пред­ставления: надеюсь, что вы, читатель, сможете понять, что геш-тальт предлагает и вам такую же возможность».

ЯРО

«Я сижу, пытаясь собраться с мыслями, и чувствую свою неудовлетворенность. Слова, такие правильные на бумаге, не в состоянии передать вам мой опыт, полученный с начала ра­боты в гештальте: вам придется испытать это самим.

Основное значение моей работы в гештальте связано с осоз­нанием — осознанием неприятностей, печалей, радостей и удач, осознанием попыток поделиться своими глубинными чувствами с другими людьми в тот момент, когда испытыва­ешь все это.

Одно из наиболее значительных изменений в моей жизни связано с осознанием того, что я — не статичное, неизменное существо, а нахожусь в непрерывном, бесконечном развитии, что я — часть мира, что я взаимодействую и общаюсь с други­ми, а они со мной.

Я нахожусь в процессе постоянного взаимодействия с вне­шним миром и с миром внутренним. Различные черты моего характера тоже взаимодействуют друг с другом.

Временами я испытываю замешательство: тогда я выхожу из контакта с окружающим миром и в результате живу во внут­реннем мире, который сам же и создал. Когда я начинаю осоз­навать границы и различия между моими представлениями о мире и тем, что реально существует «снаружи», я могу не спе­ша начать «играть» со своими фантазиями и использовать их в качестве помощников и источника энергии для творчества, а не в качестве топлива для депрессий.

Реальность — это жизнь здесь и сейчас в осознании себя и других, перетекающем без помех назад и вперед, как нужно мне. Волнителен контакт с тобой. Иногда в группе я ощущаю прилив энергии, витальность, жизнь, в касании — в ощуще­нии дуновения в воздухе. Я чувствую как течет энергия — от меня к другим и от других ко мне. Этот процесс полон жизни!

По мере развития моего сознания возрастает и число воз­можностей выбора, открытых мне. Выражая свой гнев жене и замечая, что она ко мне прислушивается и значит может из­мениться, я понимаю, что мой гнев вполне уместен в этом мире. Осознание — первый шаг в нахождении возможностей выбо­ра; в конечном счете я могу взять всю ответственность за свою жизнь. Это нечто такое, что должно быть прочувствовано и о чем трудно рассказывать — вот почему мы предлагаем вам в этой книге ряд экспериментов.

За годы обучения работе в гештальте я открыл для себя, что меняюсь будто сам но себе, не прилагая никаких особенных усилий. Происходящее со мной можно назвать постепенным изменением моего самосознания в сторону более уверенной, независимой, устойчивой личности. .

В то время как я пишу, я спрашиваю себя: где я сейчас? И отвечаю: «Я — в развитии. И я буду в этом процессе до конца своих дней». Моя теперешняя жизнь и существование отлич­ны от прежних — теперь я способен ответить ясно и точно.

Я осознаю, чего хочу, когда хочу и могу ли реализовать свои желания — без ненужных повторений и противоречий в голо­ве. Гораздо чаще я полон энергии и жизненной силы. Правда иногда и нет, но это уже другая моя сторона. Я люблю, когда влюблен, и прошу, когда мне что-то нужно. Для меня это и есть способ быть живым здесь и сейчас, жить в этот момент

своей жизни, перетекая из одного состояния в другое без уси­лий, подталкиваний, просто существуя.

За 20 или более лет, прошедших с момента первой публика­ции этой книги, я участвовал во многих инновационных со­бытиях в Австралии и за ее пределами. Я помогал с образова­нием гештальт-института в Брисбене и гештальт-центра в Сид­нее вместе с доктором Бэрри Бличарским. Позже мы стали уча­стниками Австралийской и Новозеландской Ассоциации Геш-тальта (GANZ). Также я участвовал в гештальт-тренингах в Ис­пании, Мексике, Германии, Швеции, Эстонии и Дании,' в ре­зультате чего эта книга была переведена на многие языки ».

ФИГУРА И ФОН

Гештальт-терапия возникла в начале 1950-х годов в резуль­тате взаимодействия психоаналитика Фрица Перлза, гештальт-психолога и данс-терапевта Лауры Перлз и их сотрудников в Нью-Йорке и Калифорнии. Это стало частью гуманистичес­кой революции, известной как движение человеческих возмож­ностей и сконцентрированной вокруг Абрахама Маслоу, Вир­джинии Сатир и Карла Роджерса — они вместе с Фрицем Пер-лзом и другими заставили людей переоценить традиционный подход. Гештальт-терапия развивалась и внедрялась многими специалистами, в настоящее время существует довольно много литературы на эту тему. Одной из наиболее сильных сторон гештальт-терапии, по нашему мнению, является ее экспе­риментальная природа. Открытия, которые последуют за вы­полнением приведенных в этой книге упражнений-экспери­ментов, не требуют принятия никаких догм прежде, чем эти упражнения будут опробованы.

Немецкое слово «гештальт» означает «форма, фигура». Оно впервые было использовано в психологических исследовани­ях Келером и другими, кто на рубеже веков занимался изуче­нием того, как мы создаем многозначное, выразительное це­лое из многих отдельных чувственных данных, получаемых из внешнего мира. Например, наблюдая корень, ствол, ветви и листья мы создаем целостное представление, называемое де-

ревом. Части эти формируют целое, являющееся чем-то боль­шим, чем просто сумма частей. На этом маленьком примере, возможно, вы поймете, насколько велика роль наблюдателя в создании целостного представления, или «гештальта». Процесс распознавания любого объекта, формы или фигуры начина­ется с выделения его из окружения: объект должен быть ви­ден как фигура на фоне. Как только объект попадает в фокус и границы между ним и фоном четко определены, можно гово­рить о формировании «гештальта». Пока мы не всмотрелись пристально и не зафиксировали свое внимание, наше зритель­ное восприятие мира постоянно меняется: по мере того как интерес и внимание переходят от одного объекта к другому, выделяются новые объекты, прежние становятся фоном.

Перлз и его сотрудники расширили подобные наблюдения на разные области нашей психологической жизни и объеди­нили свои прозрения с психоаналитическими представления­ми Фрейда, райхианской работой с телом и с другими терапев­тическими знаниями.

По аналогии с описанным выше процессом восприятия, гештальт-терапевт верит в то, что каждая личность способна четко и гибко изменять сущность образа для выделения его из фона суммарного восприятия. Однако часто мы препятствуем этому естественному процессу и таким образом уменьшаем или даже теряем долю человеческого в нас. Аналитик-фрей­дист интересуется причинами, которые заставляют нас самих себя останавливать. Гештальт-терапевт побуждает нас найти и понять, как в этот конкретный момент мы ограничиваем свое сознание и как мы можем расширить сознание себя и своего мира. Поэтому гештальт-терапию часто определяют как «тре­нинг осознания». Об осознании и пойдет речь в нашей следу­ющей главе.

Ты сказал, что пришел искать. Мне нечего тебе дать,

кроме знания, как искать, — но ты думаешь,

что и так умеешь это делать.

ИдрисШах

ГЛАВА 2

ОСОЗНАНИЕ

Какой жестокостью ты должен обладать,

чтоб нежный стебель маргаритки

растоптать?

Хо-о

Основной тезис гештальт-терапии заключается в том, что осознание само по себе способно вызвать излечение. Большин­ство из нас в разные моменты своей жизни научились избе­гать осознания определенных частей своего «Я» и своего опы­та. Обычно мы уклоняемся от осознания, чтобы избежать пу­гающих нас и неприятных чувств.

Существует множество способов избегания осознания, мы подробно обсудим их чуть позже. Некоторые из общих при­меняемых способов избегания — это отвлечение внимания от негативных чувств, отрицание существования неприятных чувств и ставшее привычкой стремление не допустить ситуа­ций, в которых возможно повторение чувств или поступков, которых мы стремимся избежать.

УПРАЖНЕНИЕ 2. ОСОЗНАНИЕ

Будучи в одиночестве или лицом к партнеру, обратите вни­мание на то, что вас окружает. Выберите какой-нибудь

предмет и вслух детально опишите его, используя выра­жение «сейчас я осознаю...» Закончите это предложение описанием цвета или формы выбранного вами предмета. Старайтесь по возможности давать простые описания и отмечать наиболее очевидные детали окружения. Осоз­найте свою склонность интерпретировать эти первичные осознания и придавать им привычную форму.

Например:

Сейчас я осознаю овал белого цвета, очерченный

ободком более светлого тона.

Сейчас я осознаю длинный желтый предмет.

Сейчас я осознаю круглую часть ваших карих глаз,

отблески света в них.

Интерпретацией последнего наблюдения может быть: «Вы внимательно смотрите на меня».

«Будьте гибкими и изобретательными в своих описани­ях: используйте ваши глаза, уши, осязание и обоняние». «Мне кажется весьма полезным полное погружение в это упражнение на некоторое время — например, на пять минут. Обычно в какой-то момент я ловлю себя на том, что мысли мои витают неизвестно где, и тогда я мягко, но настойчиво возвращаю себя к формуле «сейчас я осоз­наю, что...»»

«Обращая внимание на такую первичную сенсорную ин­формацию, я начинаю осознавать, что же на самом деле происходит, в отличие от того, каковы мои представле­ния о происходящем. В результате я начинаю взаимо­действовать с окружающей меня реальностью, а не с соб­ственными фантазиями о ней».

«Окружающий меня мир становится более полным».

Мы зачастую склонны говорить: «Я вижу твою серьезную улыбку» или «счастливый вид» или «ты хорошо выглядишь». Старайтесь по возможности не прибегать к таким оценочным суждениям: они толкают вас в русло собственного жизненно­го опыта, ибо используют сравнения, взятые из прошлых вос­поминаний и переживаний. Для вас же важно осознать, что

происходит именно сейчас. «Сейчас я вижу твои глаза, они прекрасны и напоминают мне туман в лунную ночь» — это, конечно, красиво сказано и, возможно, правда. Но совсем не это мы имеем в виду, когда говорим об ощущениях и осозна­нии. Проведите грань между тем, что вы видите на самом деле и тем, где вы делаете выводы и представляете себе что-то. Та­кие первичные сенсорные данные — это основа всех пережи­ваний и одни из немногих четко определенных примет в на­шей жизни. Очень важно уметь разделять реальность воспри­нимаемого нами и наши представления и мысли об этом. Меж­ду ними есть качественное различие. Эта грань и есть то, что стоит между реальностью и воображаемым миром.

В течение своей жизни я часто отвергал один авторитет только затем, чтобы заменить его другим. В сущности я бо­ялся мысли о том, что в мире есть кто-то еще похожий на меня, кто знает меня так же хорошо. Теперь я пришел к ощу­щению, что совсем не обязательно прибегать к авторите­там, чтобы узнать, зачем и как жить. Наши нервы, глаза и уши должны начать проникать сквозь пелену, что они спле­ли для нас, в то время как наши руки хотят объять мир, а сердца — почувствовать его. Мы должны заново открыть свою способность ПРОБОВАТЬ САМИМ. Тогда мы тоже сможем судить о мире.

К Брукс «Сенсорное осознание»

Мы обогатимся, если приучим себя проверять время от вре­мени качество своего существования. Нам следует развивать навыки отслеживания своих ощущений и осознания. На са­мом деле, мы можем стать очень чувствительными к момен­там избегания и, обратив внимание на чувства, которые со­путствуют актуальному моменту избегания, сумеем еще раз исследовать аспекты себя, являющиеся ключом к дальнейше­му росту. Например, если вы обнаружите, что вместо того, что­бы принимать участие в дискуссии, ваши мысли где-то вита­ют, то первым шагом на пути к управлению собой может стать осознание того факта, что вы мечтаете среди бела дня. Сюда входит определение продолжительности ваших ежедневных мечтаний, их причин и, наконец, признание того, что вы это

делаете. В следующий раз оказавшись в состоянии такого ви­тания, мысленно вернитесь к тому моменту, когда «выключи­лись» из окружения и ушли в фантазии. Что случилось в этот Момент? Может быть, вы пытались избежать чувства гнева, печали, скуки или вины?

Когда ситуация, приведшая нас к потере осознания проис­ходящего, станет ясна, следующий шаг — это решить, стоит ли находиться в состоянии полного осознания и насколько по­лезно избегание. Когда вы ходите вокруг больничной ограды, ваши основные чувства могут быть столь удручающими, что, возможно, и стоит «выключиться». Важно, чтобы вы знали, что у вас есть выбор — выключаться или нет. Большинство людей не подозревают о его существовании: они проводят боль­шую часть своей жизни в «выключенном» состоянии.

Быть «выключенным» означает, что вы не осознаете того, что происходит в данный момент. Но этот момент — это все, что есть. Остальной мир продолжает жить, как и всегда, но все, что мы можем испытать в настоящем, происходит в нашем сознании именно сейчас. Мы не можем непосредственно сей­час ощущать наши воспоминания, мечты или фантазии о бу­дущем. Они — наша коллекция сенсорных ощущений из про­шлого. В них мало неожиданного. Но если мы выберем быть «включенными», не уходить от осознания, настоящее вокруг нас становится рогом изобилия, полным волнующих сюрпри­зов и открытий.

Часто принято различать зоны осознания. Внешняя зона включает осознание всего происходящего во внешнем мире, то есть всего того, что «не-Я». Внутренняя зона относится к ощущениям внутри, «под кожей». Кожа «служит» границей между этими двумя зонами. Стоит отметить, что приведен­ные здесь определения зон осознания служат лишь моделью, весьма полезной для различения и узнавания нашего осозна­ния. Но эта модель имеет и границы применимости — она мо­жет стать нелепой, если ее рассматривать лишь как сочетание двух значительных деталей. Учитывая эти ограничения, если вы оказались в замешательстве при определении того, с какой из зон имеете дело, используйте следующий прием: если ощу­щения доступны только вам и никому другому, — это внут-

ренняя зона; если они доступны и другим людям, то это, веро­ятно, внешняя зона.

Третью зону называют «средней зоной», там имеют место все процессы планирования, воображения, желания, анализи­рования, воспоминания и так далее. Но об этом позже.

Осознание—это одновременно делание и знание.

Джон Энрайт

Следующие два упражнения приведены для того, чтобы вы почувствовали внешнюю и внутреннюю зоны.

УПРАЖНЕНИЕ 3. ВНЕШНЯЯ ЗОНА

(Сенсорное осознание)

Сосредоточив внимание на внешней зоне, продолжайте предыдущее упражнение, завершая фразу «сейчас я осоз­наю...» Продолжайте осознавать то, что приходит к вам извне. Например:

Сейчас я осознаю черные полоски меж досок. Сейчас я осознаю обилие света в твоих глазах.

Наблюдайте реальность, а не свои мысли.

ФрщПерлз

ФИГУРА И ФОН

Одинокая сосна на холме прорисовывается На низком и сером небе перед рассветом.

Arogau

Из всего многообразия всевозможных ощущений мы вы­бираем лишь несколько и фокусируем на них свое внимание (как всегда — в каждый данный момент времени). Это выде­ленное нами ощущение становится «фигурой», обособленной от всех прочих, сливающихся в этот момент друг с другом на заднем плане и становящихся «фоном». Способностью к вы­делению четких и ясных фигур из окружающего их фона оп­ределяется то, насколько нам удается использовать окружаю­щий мир для удовлетворения своих потребностей и продолже­ния роста. Следующее упражнение даст вам возможность по­пытаться исследовать ваш способ взаимодействия с окружаю­щим миром.

УПРАЖНЕНИЕ 6. ФИКСАЦИЯ

(Предметы)

Не вдаваясь в подробности, представьте себе два или три стола, находящихся в комнате, где вы сидите. Вы когда-нибудь рассматривали их внимательно? Вас интересова­ло, из чего они сделаны и как собраны? Что вы чувствуе­те по поводу каждого из них? Какой стол вам нравится больше, чем другие? А теперь осмотрите его тщательно. Удавалось ли вам зафиксировать образ этого стола в во­ображении до того, как вы внимательно его осмотрели?

«Я поразился неуклюжей конструкции стола, стоящего у моей кровати, отвратительному виду его сосновых ин­крустаций и дымчатого стекла на поверхности. Мне он не нравится, я избавлюсь от него».

ГЛАВА 4

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Ты волен делать что угодно.

Только перенеси последствия.

Шелдон Копп

Акт осознания — это не пассивное действие, скорее это аг­рессивное проникновение. Оно включает в себя выбор того, на чем нам следует сфокусироваться. Из мириад событий, проис­ходящих в нашем сознании, мы все время выбираем одно или два, чтобы обратить на них внимание. Это еще и способ неиз­менного фокусирования на осознании телесных ощущений.

УПРАЖНЕНИЕ 1.

ОСОЗНАНИЕ и ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Позволив вниманию свободно блуждать во всех зонах осознания, начните ряд предложений словами «сейчас я осознаю...» и закончите их словами «.. .и беру ответствен­ность за это на себя». Как обычно, старайтесь не оцени­вать сказанное и не пытайтесь угадать, что является це­лью этого упражнения. Просто следуйте нашему поже­ланию и осознавайте происходящее.

«То, на чем я фокусируюсь, — это мой собственный вы­бор, в котором я выбираю — почувствовать или избежать. Вот сейчас я не чувствую (а на самом деле игнорирую) дрожь в ногах. Но я чувствую пустоту в животе».

Некоторые люди считают, что мы не отвечаем за то, кто мы есть, или за свой выбор, на чем остановить фокус своего со­знания. Это философская точка зрения, порождающая беспо­мощность и отчаяние. Как только мы признаем, что независи­мо от заложенного в нас родителями и независимо от влияния общества мы сами несем за себя ответственность, в тот же мо­мент у нас появится возможность для самоизменения и для собственного роста.

Рост подразумевает развитие самоосознания. Чтобы это стало возможным, мы должны сфокусировать свое сознание. Нам нужно не просто осознавать, но осознавать и качество своего осознания. То есть мы должны стараться осознать сущ­ность процесса фокусировки сознания и своего над ним конт­роля. Мы должны также сделать выбор и действовать в соот­ветствии с ним.

К несчастью, иногда случается так, что мы открываем в себе нечто такое, что предпочли бы не осознавать. «Например, у меня могут быть качества, которые мне не нравятся. Если я исключу их из процесса осознания, то я ограничу целую об­ласть, которую мог бы осознать. Часто последствия этого про­стираются далеко за пределы границ осознания. Например от­казываясь понимать, что злость — это тоже часть меня само­го, я, возможно, в такой степени буду останавливать себя в проявлениях злости, что окончательно потеряю способность выражать себя. Подобным образом те части меня, что я счи­таю запретными, могут сначала игнорироваться и со време­нем исчезнуть». Дети, наученные бояться собственной сексу­альности, или взрослые, испытывающие отвращение к сексу­альным переживаниям и ощущениям, учатся подавлять эти чувства, что может навсегда нарушить гармонию их сексуаль­ной жизни. В обоих этих примерах потеря одной из граней личности приводит к снижению способности отвечать миру. И наоборот, взятие на себя ответственность за то, кто мы есть, ведет к великой способности дать миру ответ.

Не все пути развития ведут к пониманию того, кто мы есть, \в частности это касается тех путей, которые отрицают взаи­мосвязанность «всего со всем в этом мире».

Есть люди, уверенные в том, что человеческая сущность сама по себе плоха и что единственный путь просвещения — в подчинении, подавлении животного начала в себе. Несмот­ря на то, что определенные стороны бытия затрудняют дос­тижение гармонии в жизни человека, гораздо больше слож­ностей создается игнорированием собственной природы и избеганием тех особенностей поведения, которых мы боим­ся. Как Данте, мы должны спуститься до дна ада, прежде чем уйти, и возможно — после мы узнаем, что не так уж мы и ужасны.

Мы очень многообразны, больше чем можем себе предста­вить, а поведение, позволяющее нам «изжить животное нача­ло в себе», может слишком дорого нам стоить — мы потеряем больше, чем способны вообразить.

Есть слабое утешение в знании, что я никогда

не буду прежним. Джордж Роснер

УПРАЖНЕНИЕ 3.

УПРАЖНЕНИЕ 4. БЕСПОМОЩНОСТЬ

Начните несколько предложений словами «Я не могу...» Подумайте о том, что вы не способны сделать в данный момент своей жизни, включая действия физические (игра в хоккей или на скрипке) и умственные (решение сложного уравнения, приведение в порядок финансовых дел). Если это дается вам с трудом, скажите: «Я делаю это тупое упражнение». Как обычно, мы советуем прямо про­говорить эти утверждения — наедине или с партнером. Быстро определите, что вы чувствуете при произнесении этих фраз. Постарайтесь запомнить громкость вашего голоса, свою позу, телодвижения или их отсутствие.

А теперь повторите те же утверждения, заменив слова «я не могу» словами «я не буду». Проделывая это, старай­тесь не оценивать содержание и смысл произносимого. Просто говорите — осознавайте при этом, что вы чув­ствуете, в каком положении находится ваше тело, как зву­чит ваш голос. Почувствовав, что забыли какое-то пред­ложение, скажите «Я не буду помнить, что...» и прочув­ствуйте, что при этом происходит.

«В первый же раз, когда я сделал это упражнение, я начал понимать, что гораздо меньше ограничен в действиях,

4-2356

чем я мог себе представить. Например, я сказал: «Я не могу играть на пианино», а когда заменил «не могу» на «я не буду», выяснил, что определенно могу играть, но все­гда предпочитал направлять усилия в другую сторону. По­лезно вспоминать этот урок в тех случаях, когда сравни­ваешь себя с кем-то более опытным и умелым».

Уходя от ответственности, мы чаще всего ведем себя так, будто не можем отвечать за себя. Алкоголик скорее скажет: «Я не могу перестать пить», чем «Я не перестану пить». В смыс­ле поведения это скорее всего означает, что он мог бы бро­сить пить, остановив поднесение стакана ко рту. Но на ка­ком-то уровне, сознает он или нет, весь его организм делает выбор в пользу пьянства.

Вместо того, чтобы воспринимать человека в качестве на­бора условных рефлексов и объекта для прихотей судьбы, гештальт-философия видит его как существо, всегда имею­щее выбор. Удивительно, насколько легко такая перемена в восприятии и осознании себя приводит к заметным измене­ниям в поведении. Даже когда мы страдаем от боли, вызван­ной внешним источником, мы можем реагировать разными способами — принять эту боль, бороться с ней, жаловаться на нее или заниматься поисками избавления.

Конечно, поиск избавления от боли не есть единственный вариант, но если мы ищем — это наш собственный выбор, выражаемый действиями, сколько бы мы ни говорили о сво­ей беспомощности. В некотором смысле невозможно избе­жать принятия решения и ответственность все равно лежит на нас.

Излишние обобщения с использованием неопределенных местоимений (например, «это» или «что-то») вместо личных «я» или «ты» — вот в чем чаще всего выражается использова­ние языка для того, чтобы отказаться от собственной ответ­ственности за сказанное и за то, к кому мы обращаемся.

УПРАЖНЕНИЕ 5. ОБОБЩЕНИЯ

Работая с партнером, опишите нечто ранее происходив­шее с вами с помощью слов «это», «кто-то», заменив ими

слова «я» и «ты». А теперь расскажите историю заново,, вернувшись к личным местоимениям «я» и «ты».

Например:

«Бывает довольно неприятно, когда кто-то обнаружи­вает, что документы не готовы к сроку» замените на «Мне было довольно неприятно, когда ты обнаружил, что я не подготовил документы к сроку!»

Вы заметили разницу в качестве своего общения с партне­ром, когда использовали «я» и «ты» вместо «это» и «кто-то»? Когда мы решаемся принять ответственность за собственные чувства, мы заявляем о своей человечности и побуждаем дру­гих людей к ответу. Они могут не узнать нас или даже, вос­пользовавшись нашей человечностью, напасть на нас, претен­дуя на то, что сами безгрешны. Несомненно, бывают случаи, когда вы, говоря о ком-то другом, на самом деле описываете самого себя. Так или иначе, необходимо понимать, что у нас действительно есть выбор, как пользоваться словами.

Многие вопросы, особенно начинающиеся со слов «поче­му», маскируют утверждения или скрытые требования. Это удобная форма принятого в обществе сокрытия определен­ных чувств, которые легко было бы распознать, если выска­зать прямое утверждение. Например за вопросом: «Почему бы тебе не заняться сегодня обедом пораньше, дорогая?» мо­жет скрываться следующее: «Я очень голоден и хотел бы, что­бы ты подала обед». Но выбирая вопросительную форму, я пытаюсь избежать открытого конфликта, который, возмож­но, последует за прямым требованием.

Мы часто грешим, используя вопросы как способ посто­янно просить помощи. «Как мне открыть эту банку?» или «Как ты сажаешь эту рассаду? » Более прямо то же самое мож­но выразить иначе: «Не откроешь ли ты эту банку? » или «Я хочу, чтобы ты посадила эту рассаду». Несомненно, некото­рые вопросы могут быть вызваны просто потребностью в ин­формации, но за бесконечными просьбами о том, чтобы нам рассказали, как сделать то или иное дело, прячется чувство беспомощности.

Человек, постоянно задающий вопросы, часто как бы на­ходится в состоянии фрустрации. Вопрошающий все время требует ответов, а потому внимания к себе — как ребенок.

Если внимательно слушать задающего вопрос, может выясниться, что ему на самом деле не нужна информация или сам вопрос не нужен, или что пациент в некой части себя ленив... Подлинные вопросы легко отличить от надуманных — последние рассчитаны на то, чтобы заставить или упросить другого так или иначе нечто сделать определенным образом. С другой стороны, вопросы типа: «Как дела?» и «Осознаешь ли ты, что...» выражают истинную поддержку.

Левщки и Перлз

УПРАЖНЕНИЕ 6. ВОПРОСЫ

В своей повседневной жизни попробуйте превратить не­которые из вопросов в утверждения или просьбы. Например:

Вопрос «Почему ты хочешь выпить еще стаканчик, до­рогой?» станет утверждением-просьбой — «Дорогой, ос­тановись, я думаю, тебе уже хватит».

Когда прямое высказывание утверждений и просьб войдет в привычку — уменьшится и наша терпимость к бесконечным вопросам со стороны других людей. Одним из последствий могут стать перемены в некоторых взаимоотношениях. Из-за того, что привычка замены прямых утверждений вопросами столь характерна для нашей речи, глупо ожидать, что с изме­нением вашего языка изменится и язык окружающих. Отка­з