Кататимном переживании образов
До сих пор я описывал руководство сновидением наяву и интеракции психотерапевта с одной только технической стороны. Это правильно, и этого стиля ведения придерживаются в течение длительного времени в рамках короткой психотерапии продолжительностью до 30 сеансов. Мы не можем, однако, игнорировать основополагающие, разрабатываемые в течение десятилетий знания из области психоанализа об эмоциональных отношениях между пациентом и его психотерапевтом, и, таким образом, важный аспект отношений в КПО основной ступени. Это относится к проблеме переноса и контрпереноса чувств, а также их особой констелляции (соотношения) в КПО.
В ходе любой психотерапии пациент рано или поздно, более или менее выражено переносит свои чувства на психотерапевта. Эти чувства связаны большей частью с бессознательным возрождением отношений к важным фигурам из детства пациента. Это могут быть материнские или отцовские фигуры или какие-либо другие, игравшие важную эмоциональную роль (“объекты любви”). Эти чувства могут участвовать в процессе психотерапии в течение долгого времени или только временами. Чувства переноса можно заметить, только если они возрастают до определенного уровня. Если они имеют позитивный характер, то, обобщая, говорят о “позитивном переносе”. Он может включать в себя большой уровень симпатии, даже настоящую влюбленность. Если мобилизуются негативные чувства, такие как неуверенность, робость, нерешительность, гнев, раздражение, досада или протест, то говорят в целом о “негативном переносе”. Спонтанно приходящие в голову в связи с господствующим чувством мысли, идеи, ассоциации показывают затем, по отношению к какой фигуре в раннем детстве существовали подобные эмоциональные отношения. Говорят, например, об “отцовском переносе”, “материнском переносе”, переносе отношения к бабушке и т. п.
Как уже говорилось, когда речь идет о короткой психотерапии продолжительностью 20-30 сеансов (как почти всегда и бывает на основной ступени КПО), редко требуется прорабатывать чувства переноса. Однако, если же они препятствуют психотерапии в плане “невроза переноса”, то негативный перенос может представлять значительную помеху для символдрамы, превратившись в гандикап (Handicap). Отношения между пациентом и психотерапевтом в этом случае чувствительно нарушаются и искажаются. Негативный перенос препятствует продвижению терапевтического процесса или вообще ставит его под сомнение. К примеру, у пациента может вообще быть нарушена способность представлять образы.
В связи с переносом часто находится связанный с ним контрастный эквивалент: перенос со стороны психотерапевта на пациента, “контрперенос”. Вместо того чтобы суверенно использовать свой психотерапевтический инструмент, психотерапевт реагирует на негативный перенос пациента точно также эмоционально и бессознательно проецирует на пациента собственные, еще недостаточно проанализированные эмоциональные проблемы отношений из своего раннего детства. Например, психотерапевт может испытывать раздражение и досаду, если пациент не делает то, что он от него ожидает, или, например, если пациент может представлять образы только в незначительной мере или вообще не может. Тем самым каждый раз вновь взаимно страдает коммуникация, а психотерапия испытывает застой еще и другим образом. Когда в ходе психотерапии возникают какие-либо трудности, то причиной этого почти всегда бывает такое нарушение отношений. Так как это часто происходит бессознательно, то разбор, разъяснение встречают трудности. Только тонкий и осторожный анализ ситуации в ходе супервизии (индивидуально или в группе) может помочь затем осознать контрперенос психотерапевта и разъяснить перенос пациента. Если это удается и психотерапевту открывается необходимое понимание, становится возможным преодолеть даже кажущуюся безнадежной задержку, застой.
В чем заключается специфическая ситуация (констелляция) переноса и контрпереноса в Кататимном переживании образов?
По сравнению с преимущественно вербально ориентированными формами психотерапии перенос эмоциональных отношений из раннего детства на основной ступени КПО в значительной мере отходит на задний план или, по меньшей мере, остается в тени в течение очень длительного времени. Поэтому его не нужно особо учитывать как помеху. Однако его нельзя и полностью исключать. В двух ситуациях он выходит на первый план.
1. Если негативный перенос чувств на психотерапевта возникает уже во время первой встречи, например, при сборе анамнеза или при первой попытке применения Кататимного переживания образов. Я имею в виду нерешительных пациентов, испытывающих робость или недоверие по отношению к психотерапевту, которое не удается преодолеть при помощи доверительной беседы.
Рис. 4аи 4б
Проективные отношения переноса в Кататимном переживании образов (а) отличаются от проективных отношений в психоанализе (б) прежде всего тем, что в КПО проективная динамика проявляется (манифестируется) преимущественно на экране проекции сновидения наяву. Тем самым феноменологически она является очень точной и выразительной, апеллируя преимущественно к сознанию пациента. К психотерапевту может еще относится лишь более слабая “побочная проекция”.
В случае психоанализа (б) единственным объектом проекций переноса является присутствующий и преимущественно переживаемый в воображении пациента психотерапевт.
2. Если в ходе психотерапии по методу КПО какого-то пациента с тяжелыми нарушениями (например, с нарциссической структурой или в пограничных случаях по типу Borderline) возникают агрессивно окрашенные негативные элементы и нарушаются отношения между пациентом и психотерапевтом. Связанное с этим, часто замаскированное снижение эффективности лечения вызывает у молодого, часто еще путающегося психотерапевта ответный контрперенос.
В обоих случаях психотерапевт, еще не поднявшийся в своем образовании над уровнем основной ступени КПО, сталкивается сначала с ситуацией, находящейся на пределе его возможностей. Далее он может выбрать, направить ли пациента к более опытному психотерапевту или разобрать случай в ходе тщательной индивидуальной или групповой супервизии. Проблему переноса и контрпереноса, которая, прежде всего, касается продвинутого психотерапевта, я очень подробно и, как мне кажется, инструктивно разобрал в специальной главе моего большого учебника [45].
Я хотел бы разобрать здесь гораздо более важный для основной ступени КПО вызывающий недоумение факт ненаступления переноса и контрпереноса и причины этого. Таким образом я могу наглядно продемонстрировать важное и очень специфическое нарушение отношений в системе пациент/психотерапевт в психотерапии по методу КПО. Есть три причины для относительно подчиненной роли отношений переноса и контрпереноса в практике символдрамы.
а) Психотерапия на основной ступени КПО ограничивается в основном короткой психотерапии.
б) Чувства переноса пациента проецируются преимущественно на уровень сновидения наяву.
в) Ситуация сеанса (сеттинг) в КПО снижает опасность исключительной проекции ребенок-родители.
а) Уже в ходе психоаналитической короткой психотерапии, состоящей из 15 - 30 сеансов, редко возникает выраженный невроз переноса. В ней, напротив, преобладает позитивный уровень переноса [48]. Хотя в определенном отношении это частное утверждение, оно распространяется также и на все КПО.
б) Проективные силы пациента (давление проекции), при помощи которых он переносит на психотерапевта эмоциональные отношения из своего раннего детства, в значительной мере связаны в КПО с экраном проекции сновидения наяву. В КПО сновидение наяву является важнейшим, занимающим более первостепенное место в сознании пациента экраном проекции, чем сидящий рядом с ним психотерапевт. В психоанализе и других вербальных методах психотерапии психотерапевт, напротив, является единственной целю переноса проекций (рис. 4а и 4б). Внешняя констелляция (сеттинг) психоанализа (то есть расположение пациента и психотерапевта друг относительно друга и условия проведения психоаналитического сеанса), как известно, даже специально приспособлена для того, чтобы способствовать неврозу переноса.
Пример (26)
Взрослый пациент, страдающий депрессивным неврозом, переживает во время сеанса КПО возрастную регрессию. В образе ему 11 лет и его вводят в комнату, где стоит рождественская елка. Здесь находится его отец. Он в строгой, неодобрительной форме объявляет пациенту, что его любимую игрушку, о которой он мечтал, - кукольный театр - получит не он, а его брат, которого сейчас рядом нет. Эта сцена совершенно ясно переживается в КПО как тогдашняя интеракция одиннадцатилетнего мальчика со своим отцом. Ужасная реакция мальчика в воображаемой сцене была сгущением нарушенного отношения отец-сын. Это вызванное вновь к жизни (ревитализированное) отношение было таким образом воссоздано в оригинале. В этот момент с этим связаны весь аффект и внимание пациента. На переднем плане доминирует чувство беспомощности, бессилия. Вероятнее всего, это проецируется не только в образ сновидения наяву, но и на сидящего рядом с ним психотерапевта в смысле отцовского переноса. В то же время, однако, он не может не понимать, что там (в сновидении наяву) речь идет о его отце, а здесь о его психотерапевте, который всегда готов ему помочь и понять. Это понимание оказывает корректирующее воздействие.
На переднем плане переживания находится сцена сновидения наяву, как бы на расстоянии около одного метра перед закрытыми глазами. Несмотря на это, часть символдраматического переживания может включать в себя также и психотерапевта (рис. 4а). В каком объеме происходит эта “побочная проекция” и в какой мере она искажает роль на самом деле всегда готового прийти на помощь психотерапевта, представляя его по аналогии с отцом недоброжелательным и враждебным, - все это должно оставаться открытым. Психотерапевт в ходе своего образования по методу КПО должен научиться видеть и прорабатывать эти переносы. “Побочный перенос”, вероятно, присутствует всегда как резонанс, и при утонченном анализе содержания сновидений наяву его часто можно в них найти. При этом он все же не мешает продвижению психотерапии.
с) Сеттинг в КПО по сравнению с психоанализом. Сеттинг психотерапии по методу КПО предлагает широкое обоснование для относительной стабильности отношений переноса. При этом я опять же исхожу из некоторых психоаналитических представлений. В состоянии сновидения наяву пациент находится на регрессивном, т. е. онтогенетически очень раннем эмоциональном уровне образного, символического переживания сильнее, чем почти во всех других формах психотерапии (за исключением гипноза). Так как эта регрессия в КПО вводится терапевтически осознанно, а затем опять осознанно прекращается, и так как благодаря непрерывности сновидения наяву (образному сознанию) она остается относительно стабильной, мы говорим оконтролируемой регрессии. Другими словами, Я пациента берет на себя в эмоциональном отношении частично роль ребенка младшего или раннего (второго и третьего года жизни) возраста. В этом плане по отношению к сидящему рядом с ним психотерапевту полностью доминирует отношение ребенок-мать. В нем заключается главная эмоциональная установка пациента так называемого анаклитического типа готовности отдаться (Hingabetypus) [71]. Эта готовность отдаться относится к психотерапевту, к сновидению наяву и к развивающимся в результате сновидения наяву чувствам.
Если рассмотреть такую готовность отдаться сквозь призму своеобразия включенного в КПО анаклитического переноса, то становится естественным, что психотерапевт интуитивно и сам по себе подробно на этом останавливается, т. е. берет на себя дополняющую, покровительствующую материнскую роль, так называемую диатрофную установку. У малоопытного, неквалифицированного психотерапевта это происходит совершенно неконтролируемо. Тем не менее, есть важная причина не оставлять неотрефлектированным явно выраженное отношение ребенок-мать. Общее отношение в целом характеризуется, как известно, своеобразной формулой “как..., так и” (“Sowohl-Als-auch”), которую нам предстоит рассматривать. Под анаклитическим покровительством, защитой психотерапевта пациент, как известно, получает задание, наблюдая, исследовать содержание сновидения наяву, развивать различного рода активную деятельность в сновидении наяву и добиваться результатов. Тем самым он иногда также и подвергает себя тяжелым испытаниям, требующим от него проявления самостоятельности и настойчивости. Эта роль противоречит исключительно пассивной роли маленького ребенка, занимающего позицию самоотдачи. Таким образом, в сновидении наяву Я пациента расщеплено: с одной стороны, вызываются регрессивные черты, а с другой стороны, отчасти вызываются также и частично прогрессивные позиции. В психотерапии по методу КПО последовательно и постепенно все более обращаются к зрелым частям Я. Психотерапевт, в принципе к этому побуждаемый, не может и не должен занимать исключительно диатрофную позицию заботы, которая, как показывает опыт, препятствует развитию самостоятельности личности. В гораздо большей мере он должен давать больше поводов для самых разных, пусть даже небольших шагов зрелости Я в форме самостоятельной активности в сновидении наяву. В этом даже заключается одна из важнейших задач психотерапевта.
Попутно заметим, что анаклитическая защитная функция психотерапевта в свою очередь тоже является важной помощью, чтобы отказаться на время сеанса от некоторых из сформировавшихся позднее механизмов защиты, например, то интеллектуализации или рационализации. Благодаря защите психотерапевта уменьшаются также и страхи перед зарождающимися импульсами и т. п. На значение защитной функции присутствующего психотерапевта указывал еще H.Nunberg [55]. Защитная функция психотерапевта - это одна из причин, почему самостоятельные упражнения пациента с КПО являются проблематичными и редко дают удовлетворительный результат. Психотерапевтические техники использования сновидения наяву, в которых пациент работает с собой самостоятельно, как, например, высшая ступень аутогенного тренинга и метод активного воображения (по К.Г.Юнгу), приводят к другим результатам, чем КПО. Символдрама - это подчеркнуто диалогический метод при взаимодействии диады из двух человек для прорабатывания бессознательных психических конфликтов.
Чтобы наглядно продемонстрировать описанные соотношения диалогической динамики между пациентом и психотерапевтом с положениями психоаналитической теории, я выбрал в качестве модели один образ.
Эта ситуация напоминает мне подводную экспедицию много лет назад. Лодка отправляется, водолаз прыгает в воду. Он находится в самой тесной, витальной связи с руководителем подводной экспедиции на борту лодки. Он связан с ним тросом и шлангом, по которому водолазу поступает воздух для дыхания, а также телефонным кабелем. Руководитель экспедиции и водолаз работают над общей задачей: исследованием объектов на дне моря. Но у них совершенно разные роли. Водолаз, с одной стороны, зависит от руководителя экспедиции, но, с другой стороны, в существенной мере предоставлен сам себе. По телефону он сообщает руководителю экспедиции о том, что он видит на дне моря и какие трудности возникают у него при решении поставленных задач. В свою очередь, водолаз получает от руководителя экспедиции советы, как ему действовать дальше. Если необходимо, он получает вниз инструменты, чтобы добиться определенной цели.
Аналогия между этим образом и диалогическим отношением в КПО состоит, таким образом, в трех моментах:
- зависимость водолаза-пациента,
- независимо от этого его самостоятельная активность,
- окруженность заботой и защитой в качестве партнерского сотрудничества.
Один зависит от другого, чтобы выполнить поставленные задачи по исследованию морских глубин. Нет никаких отношений превосходства и подчинения, никаких отношений между ребенком и взрослым. Существуют только отношения между двумя в широком смысле равноправными личностями. В психотерапии это характеризует английское понятие Peer-Situation (“ситуация равных”). Если соотнести это с психоаналитической терминологией, то вектор зависимости водолаза-пациента относится к сильно регрессивной части детского Я, а вектор “равноправных” отношений (Peer-Beziehung) к части зрелого, активно действующего Я водолаза-пациента.
Таким образом, я перехожу к практическому аспекту. На основной ступени КПО в очень широком диапазоне достаточно ориентироваться на описанный здесь стиль ведения. Я вижу большое преимущество КПО в том, что еще не полностью закончивший обучение психотерапевт может вначале пренебречь тяжело распознаваемым соотношением переноса-контрпереноса.
Я не хотел бы здесь останавливаться на возможностях мешающих реакций переноса пациента, так как это осталось бы на слишком теоретическом уровне. Лишь один аспект часто встречающегося в КПО переноса кажется мне заслуживающим внимания. Более молодые пациенты, для которых представление образов сначала чуждо и, быть может, даже кажется неким требованием чего-то добиться, переживают задание представить образы как ситуацию в школе. Там постоянно требуют чего-то делать. Школьная ситуация распространяется затем еще и на отношение к одному из родителей, который подчеркивает значение успеваемости в школе. Путь разрешения этой ситуации лежит в разъяснении, разборе этих отношений, т. е. в том, как пациент переживает в настоящий момент психотерапевта. Может быть, таким образом удастся узнать, кого или о чем он ему напоминает.
Наиболее часто встречающиеся чувства контрпереноса психотерапевта имеют три направления.
1. Упомянутая бессознательная эмоциональная идентификация с ролью сверхзаботливой матери или могущественного, покровительствующего, защищающего отца. И то, и другое может основываться на чувствах вины, подвергать пациента в сновидении наяву непредвиденным сценам или чувствам.
2. Часто начинающие психотерапевты в сценах, где пациент попадает в опасные ситуации, испытывает больший страх, чем сам пациент. Такая позиция заботы и беспокойства в течение длительного времени не бывает полезной. Часто она становится темой для обсуждения на супервизионном семинаре, и на нее постоянно следует обращать внимание.
3. У начинающих психотерапевтов в связи со знанием нового метода и его применением может возникнуть чувство превосходства или величия. В определенных обстоятельствах они могут чувствовать себя в роли “мага бессознательных дел”. Они могут какое-то время наслаждаться чувством своей “власти”. Но это - ловушка для процесса психотерапии. Уже одно только частое участие в супервизионных семинарах (контролирующих данный случай) позволяет открыть глаза на такую ошибочную позицию, до этого неосознаваемую психотерапевтом.
Занятие