XV. Принятие решений. Процесс выбора.

67. Преобладающие мотивы деятельности. Какого рода побужде­ния чаще всего руководят его поступками: забота о своих выгодах или удовольствиях, чувство симпатии, сознание долга, любопытство или любознательность, эстетические потребности ж т. д. Всегда ли его деятельность является выражением тех чувств, которые ему наиболее свойственны, или же часто его поступки не выражают собой основных черт его личности: напр., юноша, от природы добрый и откровенный, но недостаточно самостоятельный и легко внушаемый, попавши в дурную среду, лжет, лицемерит, совершает жестокие и бесчестные поступки и т. д.

68. Наклонность к борьбе мотивов (обдуманные действия). Перед каждым, сколько-нибудь важным решением или суждением колеблется, выбирает, взвешивает. Предусмотрителен: заранее обдумывает вое возможные последствия своего решения, все детали предстоящего действия. Благоразумен: начинает какое-нибудь дело, предприятие только в том случае, если обладает достаточными средствами для его выполнения, и если результат предприятия вполне соответствует его целям и инте­ресам. Всегда может сказать, почему и зачем он действует так, а не иначе. Или же, наоборот, легкомыслен и беззаботен, во всех, даже затруднительных, случаях при­нимает тотчас же, без всяких колебаний, первое попавшееся решение (импульсивность поступков).

69. Быстрота принятия решений (продолжительность колебаний). В критическую минуту, когда нельзя медлить (пожар, внезапная опасность для жизни, критический момент во время игры), действует решительно и целесообразно. Или, наоборот, даже когда положение дела ясно, все же никак не может решиться и без конца колеблется; едва начавши какое-нибудь дело, уже начинает переделывать его в противоположном направлении.

70. Устойчивость или неустойчивость принятых решений. Постоянство в образе действий, в преследовании раз намеченных целей. Никогда или очень редко меняет свои привычки и занятия. Неизменность взглядов и мнений, вер­ность своим давнишним убеждениям.

71. Наличность руководящих идей и стремлений. Имеет опре­деленные мнения, взгляды (религиозные, этические и др.), руководящие всеми его решениями, определенные цели, дающие направление всем его поступкам; всегда знает до последних подробностей, чего именно хочет и добивается. Или же конечные цели очень неясны, планы и намерения полны противоречий, которых он сам не замечает; на многие вопросы, относящиеся к предстоящему поступку, совершенно не в состоянии ответить.

72. Систематичность сложных действий. Всякое дело совершает систематически, последовательно. Только окончивши одно, переходит к другому. Во всем любит порядок, систему (в распределении времени, занятий, в денежных делах). Охотно коллекционирует. Занимаясь научными исследованиями, охотно со­ставляет классификации, стремится расположить факты в известном порядке, хотя бы и чисто внешнем. Или же, наоборот, постоянно суетится без толку, перескакивает от одного к другому, не оканчивая ни одного из начатых дел. Отдельные поступки часто противоречат друг другу. На столе и в комнате беспорядок. Научные факты и наблюдения излагает, как попало, без всякой обработки и систематизации.

XVII.

Содержание психопатологии; симптоматология душевных болезней. Возможность раздельного изучения болезненных изменений душевной деятельности. Изменения количественные и качественные. Количественные колебания и различия у людей душевно-здоровых, у людей с дефектами органов чувств. Уменьшение количества представлений у душевно-больных, постоянное и временное. Увеличение количества восприятий. Изменение яркости представлений. Изменение быстроты ассоциативных процессов. Недостаточность ассоциативных реакций.

В предшествующих главах рассматривалось возникновение и течение процессов душевной деятельности у людей здоровых. У людей душевно-больных процессы психической жизни протекают во многих и весьма существенных отношениях иначе, обнаруживая в своем течении и развитии ряд болезненных уклонений от нормы. Изучение и описание процессов больной душевной деятельности составляет содержание и задачу патологической психологии или психопатологии.

Болезненные проявления душевной деятельности, являясь результатом различного рода болезненных процессов, поражающих головной мозг, естественным образом служат указателями наличности болезненного состояния головного мозга; в своем выражении, течении и развитии, в своих сочетаниях и условиях происхождения они являются симптомами патологических состояний головного мозга, признаками, дающими материал для суждения о характере того или другого душевного заболевания. Поэтому психопатология неизбежно входит в своей весьма значительной части в состав общей симптоматологии, семиотики и диагностики душевных болезней269), говоря точнее, дает материал для последней. Однако, симптоматология душевных болезней далеко не исчерпывается признаками расстройства только душевной деятельности, так как душевные болезни в своем развитии и течении обнаруживают немало чисто физических или т. наз. соматических признаков, имеющих очень важное значение. Таким образом, психопатологический материал, охватывая и заключая в себе все признаки психического содержания, относится к общей симптоматологии помешательства, как частное к общему.

При описании процессов нормальной душевной жизни было указано (стр. 76), что процессы эти настолько тесно и неразрывно связаны между собою, что отнесение их к различным, строго определенным психическим сферам (ума, чувства и воли) представляется искусственным; поэтому предпочтительно говорить об отдельных психических процессах и их взаимоотношениях, а не о сферах душевной деятельности. Сказанное особенно справедливо по отношению к психопатологии, так как при болезненных поражениях душевной деятельности обычно захватываются одновременно различные ее области настолько близко и тесно, что нередко бывает трудно, а иногда даже и невозможно определить, какая сторона психики страдает больше.

При описании болезненных изменений душевной жизни мы будем изучать психопатические расстройства по возможности отдельных психических процессов и их сочетаний в той их последовательности, которая была принята при изложении процессов нормальной душевной деятельности.

Простейшим психическим процессом является ощущение; комплексы ощущений, об'единенных принадлежностью к одному предмету, служат источником возникновения представлений более или менее сложного характера; из представлений развиваются понятия; психические процессы удерживаются, запечатлеваются, воспроизводятся, затушевываются и исчезают, или - запоминаются, вспоминаются и забываются (память); представления и более сложные психические процессы сочетаются или ассоциируются, подчиняясь при этом известным законам; возникают суждения, умозаключения, развивается связное мышление; наконец, все перечисленные процессы лежат в основе воображения и фантазии. Само собою понятно, что все интеллектуальные процессы сопровождаются известной эмоциональной реакцией, которая часто не только от них не отделима, но сама влияет на их течение и развитие; расчленяем же мы то и другое ради практических удобств и систематизации изложения. Психические процессы различаются между собою в отношении своей силы, напряженности; они отличаются по своей продолжительности, по скорости своего течения; в душевной деятельности смена одних процессов другими может происходить с известной, колеблющейся быстротой; самое количество представлений и других психических процессов, образующих содержание душевной жизни различных людей, может быть весьма различным. Все это количественные стороны душевных процессов. Но душевные процессы бывают различными по своей природе, по своему существу, содержанию, напр., по происхождению из разных источников (различные органы чувств), по характеру возникающих впечатлений (красный, синий и др. цвета, различные запахи), по тому чувственному тону, с которым они связываются (приятный и неприятный); все эти отличия относятся к качественным сторонам душевной жизни.

Вполне естественно; что болезненные состояния характеризуются поражением и количественных и качественных сторон душевной жизни; редко это поражение бывает изолированным, чаще наблюдается преимущественное поражение той или другой стороны, нередко поражение носит настолько смешанный характер, что трудно и даже невозможно выяснить, которая сторона страдает больше. Однако, принципом разделения поражений на количественные и качественные можно воспользоваться, хотя и не без отступлений.

Каждый человек получает при посредстве своих органов чувств, начиная с детского возраста, громадный ряд впечатлений, из которых возникает присущий ему запас представлений, понятий, идей, материал для его умственных операций. Однако, и при нормальных условиях не каждый в состоянии одинаково продуктивно переработать полученный им материал впечатлений; успешность переработки, при условии нормального, правильного развития центральной нервной системы, зависит прежде всего от возраста индивидуума, так как возрастом обусловливается степень анатомо-физиологического развития мозга и, следовательно, уровень способности его обладателя к умственной работе; далее, степень умственного развития теснейшим образом зависит от индивидуального совершенства строения мозга; наконец, третьим необходимым условием для развития умственных способностей является их культура, даваемая обучением, воспитаньем, жизненной обстановкой, социальной средой, профессией. Разницу в умственных способностях, говорит Darwin, между дикарем, не употребляющим никаких абстрактных выражений, и Ньютоном или Шекспиром нельзя назвать ничтожной; различия подобного рода между величайшими людьми наиболее развитых рас и последними из варваров связаны между собою тончайшими переходами270). Так, у некоторых американских и африканских дикарей почти не существует словесных выражений для счета, а у индейского племени Chiquito в Мексике имеется числовое словесное обозначение только для единиц; правда, по замечанию Wundt'a271) такая бедность языка чисел еще не дает права заключать об отсутствии у этих диких племен числовых представлений вообще, но во всяком случае соответствующие представления у них крайне недостаточны.

Запас слов, выражающих соответствующие представления и понятия, является одним из показателей культуры*). В этом отношении, разница между неграмотным простолюдином, пользующимся в своем обиходе несколькими сотнями слов, и образованным человеком очень велика; первый, не находя соответствующих словесных выражений в своем распоряжении, по необходимости пользуется жестами и постоянно прибегает к неимеющим часто словесного содержания вставкам, - последний иногда придумывает новые словесные выражения для обозначения новых понятий или их оттенков. Однако, ученый профессионал, обнаруживающий богатство речи в своей специальности, нередко затрудняется в обыкновенном разговорном языке. У детей запас представлений и слов накапливается постепенно, возрастая главным образом на счет имен существительных и затем глаголов; по данным Preyer'а и Hymphrey274) запас слов у двухлетнего ребенка может колебаться от (173) 397 до 484 (Preyer) и от 500 до 739 (1121)**) (около половины имен существительных), тогда как взрослый человек, правда, в преувеличенном показании Holden'а 273)***); может насчитать в своем запасе до 33456 слов (Мильтон пользовался в своих сочинениях 8000, а Шекспир 15 000 слов). Относительно ограниченным материалом для мышления по сравнению с нормальными людьми обладают лишенные от рождения или с раннего детского возраста слуха или зрения, а особенно и слуха и зрения одновременно. Однако, при помощи соответствующим образом направленного воспитания и обучения и у таких обездоленных людей удается достигнуть чрезвычайно значительных результатов и обогатить их психическую сферу такими представлениями и понятиями, что они не только приобретают относительную самостоятельность, но могут принимать участие в социальной жизни.

Были попытки дать возможность слепым "видеть" при помощи особых приборов, т. е., дать им способ определять препятствия, находящиеся перед ними, не прибегая к ощупыванию и не руководствуясь изменениями резонанса. Так, д-ром Ноишевским275) был для этой цели предложен в 1899 году252-276-278) "электрофтальм"; автор воспользовался выделенной им так наз. волосковой чувствительностью, т. е., чувствительностью, развивающейся при раздражении волосков, покрывающих нашу кожную поверхность, и особенно выраженной соответственно glabella; с другой стороны, он воспользовался свойством селена, менять свой об'ем под влиянием световых лучей; изготовив селеновую гильзочку, снабженную волосом для раздражения волосков кожной поверхности, автор заставлял слепых приставлять аппарат к области лба и, руководствуясь возникающими ощущениями, определять непрозрачные препятствия, находившиеся на их пути. Автору удавалось достигнуть некоторых результатов. Более совершенный прибор был предложен в недавнее время d'Albe'ом; при помощи этого прибора, известного под названием "оптофона", слепые могли "видеть" одетых в белое сиделок, сосчитывая их число, и даже читать черные буквы в 30 снтм. величиною на белом фоне279); в настоящее время автору удалось еще более усовершенствовать свой прибор.

Насколько поразительные результаты, могут быть достигнуты соответствующим воспитанием и обучением, особенно отчетливо выступает на известных примерах Laura Bridgman280) и Helen Keller281). Первая - в возрасте около двух лет после скарлатины утратила зрение, слух, обоняние и вкус; когда ей было восемь лет, на нее обратил внимание д-р Howe, которому удалось, пользуясь осязанием девочки, вызвать у нее сочетание между предметами и их словесными обозначениями при помощи рельефных начертаний; с этого началось ее обучение, которое скоро пошло весьма успешно, при чем оказалось, что девочка, которой были совершенно чуждыми самые обыкновенные представления, обнаружила большую любознательность и интерес к знанию. Еще более разительные успехи были достигнуты при обучении Helen Keller, также потерявшей зрение и слух на втором году жизни; ее воспитательница достигла того, что в возрасте семи лет девочка оказалась грамотнее своих зрячих сверстниц, а впоследствии она изучила древние и новые языки, сдала университетский экзамен и написала сочинения, переведенные на европейские языки ("История моей жизни", "Ключ моей жизни" 282-284) и др.). Конечно, запас представлений и идей у обоих девочек отличался от запаса их у нормальных людей, но путем воспитания и обучения он был доведен до очень значительных результатов; без этого они производили бы впечатление слабоумных, крайне отсталых в своем умственном развитии людей.

В области психопатологии резкое уменьшение количества представлений наблюдается у идиотов и слабоумных от рождения; головной мозг таких детей настолько недоразвит, что их психическая деятельность не может развиться в сколько-нибудь совершенной форме; впечатления идиотов очень ограничены и примитивны, ассоциативные процессы находятся у них лишь в зачаточном состоянии, общих понятий и идей у них не вырабатывается, а все богатство душевной жизни исчерпывается несколькими десятками представлений; громадное количество раздражений, действующих на органы чувств нормального ребенка и вызывающих в центральной нервной системе бесконечное число реакций, обогащающих душевную жизнь, дающих ей содержание, проходит у идиотов почти бесследно; их душевная жизнь может обогащаться путем воспитания и обучения, но лишь до известной степени. Существуют различные степени умственного недоразвития, от полной идиотии до небольшой степени умственной отсталости; конечно, и умственный запас таких лиц, будучи беднее нормального, колеблется в то же время в весьма широких пределах.

При различных степенях идиотии и умственной отсталости, т. е., тупоумия, обусловленного недоразвитием или недостаточным и неправильным развитием головного мозга, бедность душевной жизни зависит именно от недостаточного развития мозга, вследствие чего целые ряды представлений, идей и вообще процессы душевной деятельности не достигают нормального развития. Но в содержание душевной патологии входят и обратные состояния, когда слабоумие более или менее глубокой степени развивается у людей до того времени душевно здоровых, пользовавшихся всеми дарами культуры, мозг которых с детства развивался удовлетворительно, благодаря чему и душевная жизнь обнаруживала значительное богатство. В таких случаях дело идет о болезненных поражениях головного мозга, нарушающих его нормальное функционирование; вследствие этого содержание душевной жизни уже не обогащается новыми впечатлениями в прежней степени, а ранее возникшие представления и идеи постепенно исчезают. Если в случаях прирожденного умственного недоразвития мы встречаемся с количественной и качественной бедностью представлений по причине неспособности индивидуума к умственному обогащению, то в случаях развития слабоумия вследствие заболевания в более позднем возрасте мы встречаемся с обеднением душевной жизни; в первом случае явление обусловливается неразвитием или недоразвитием функции, а во втором наблюдается явление выпадения или понижения функции. Примерами последнего рода могут служить формы юношеского слабоумия, формы органических душевных заболеваний, как прогрессивный паралич помешанных, артериосклеротическое и старческое слабоумие.

Эпизодически уменьшение количества представлений наблюдается в меланхолическом, депрессивном периоде маниакально-депрессивного психоза, когда содержание сознания заполнено почти исключительно мыслями мрачного характера, а впечатления противоположной окраски не встречают отклика в душе больного.

Особый вид психопатических состояний, известный под названием ступора, ступорозного состояния, оглушения, скованности, оцепенелости, особенно встречающийся при кататонии, характеризуется тем, что на ряду со связанностью активных движений у больного наблюдается и связанность психических процессов, приводящая к крайнему обеднению количества представлений доходящему до степени "пустоты" содержания сознания. Такие состояния могут продолжаться различное время, затягиваясь на многие месяцы, иногда они возникают лишь эпизодически, будучи кратковременными. Крайняя ограниченность количества представлений и идей, наполняющих сознание больного, наблюдается при т. наз. стереотипиях, выражающихся в стереотипности поступков, поведения, движений, поз больного, его жестов и речи, - позы одни и те же, речи одни и те же, поступки и движения стереотипно повторяются; при этом нередко дело доходит до заполнения содержания сознания одной идеей, до моноидеизма (Bleuler) 285); резкая заторможенность течения психических процессов у таких больных при наличности некоторых двигательных стремлений и является источником стереотипии.

При душевном заболевании, известном под названием преждевременного или раннего слабоумия (dementia praecox), развивается обычно состояние, в котором больные как бы отмежевываются, отделяют себя от внешнего мира и его отношении, замыкаются в себе; такие состояния Bleuler285) предлагает обозначать термином аутизма; мышление больного может быть при этом не слишком бедным и ограниченным, но может также ограничиваться до степени моноидеизма. Жалобы на суб'ективное чувство пустоты и тяжести в голове обычно встречаются у психастеников.

Бывают и у психически здоровых людей состояния, в которых содержание сознания в течение более или менее продолжительного времени ограничивается крайне небольшим количеством представлений, даже одной идеей; бывает, что идея не приходит в голову, мышление как бы приостанавливается, получается чувство заторможения мышления, пустоты в голове; это наблюдается, напр., при умственном переутомлении. Однако, у людей, здоровых такие состояния бывают мимолетными, скоропреходящими.

В состояниях меланхолической депрессии, угнетения, при стереотипиях, в состояниях ступора, достигающих степени моноидеизма, сознание больных представляется в значительной мере суженным.

Увеличение количества восприятий и представлений, как бы вторгающихся в сознание больного, наблюдается при психодвигательном возбуждении, известном под названием маниакального состояния; больные переживают наплыв впечатлений и идей, ускорение их течения. Увеличение количества представлений, наблюдаемое в маниакальном состоянии, не следует понимать в смысле появления у больного новых представлений, как таковых, которых не могло у него быть в здоровом состоянии, которые не были бы ему известными; те представления, которые у здорового находятся в скрытом виде и не входят в данный момент в поле ясного сознания, так как последнее занято другими, господствующими представлениями, оказывающими на первые тормозящее влияние, в состоянии маниакального возбуждения гораздо легче проникают, вторгаются в сознание, вследствие болезненного ослабления тормозящих влияний 286). В громадном большинстве случаев такое богатство представлений, заполняющих сознание маниакальных больных, является до известной степени обманчивым и мало продуктивным, в смысле его психической переработки; в своих неудержимо обильных речах и разговорах такие больные нередко бывают монотонными и однообразными. Наплыв представлений и идей, наблюдавшийся в маниакальном периоде маниакально-депрессивного психоза, встречается иногда у лихорадящих больных, при некоторых интоксикациях, напр., при отравлении ядом бешенства (lyssa)287).

Количественные изменения впечатлений, представлений и идей выражаются не только уменьшением или некоторым, хотя и эпизодическим, увеличением количества их в содержании сознания больного или вообще в его психическом запасе; самые идеи могут быть измененными в своей силе, напряженности, яркости; эта яркость может быть усиленной или ослабленной по сравнению с нормальными условиями. Конечно, яркость представлений и идей - понятие относительное и подверженное значительным индивидуальным и суб'ективным колебаниям; пока эта яркость измерению не поддается, и судить о ней приходится отчасти по заявлениям больных, отчасти по более или менее живым внешним эмоциональным реакциям, связанным с живостью и яркостью определенных представлений. Интенсивность и яркость представлений обычно усиливается при сосредоточении внимания на этих представлениях; она бывает повышенной при состояниях психического возбуждения, напр., у больных в маниакальном состоянии, нередко при истерии; увеличение яркости представлений сопутствуется изменением чувственного тона. Мрачная окраска представлений при меланхолических состояниях сопровождается усилением их яркости, при этом представления противоположного характера вытесняются первыми и если появляются, то лишь в виде бледных и слабых образов. Также и в состояниях маниакального возбуждения далеко не все образы представляются одинаково яркими и живыми, напротив, наряду с первыми возникают и более тусклые и бледные представления.

Так наз. навязчивые представления и идеи могут сопровождаться заметным и нередко значительным усилением яркости представлений, составляющих их содержание.

Процессы ассоциации или сочетания представлений и идей могут нарушаться в нескольких направлениях: во-первых, может изменяться быстрота ассоциативного процесса; во-вторых, ассоциативный процесс может оказаться измененным в смысле своей полноты, может оказаться недостаточным, дефективным; в-третьих, процесс может расстраиваться по своему существу, т. е., могут нарушаться самые законы течения ассоциаций, их закономерность и правильность.

Если в первых двух из трех указанных случаев расстройства ассоциативной деятельности говорят нередко о поражении преимущественно количественной стороны процесса, а в третьем - качественной, то это является справедливым лишь до известной степени, так как нарушение привычной, свойственной данному лицу скорости течения ассоциаций отражается почти неизбежно на их качестве; качество ассоциаций страдает при их недостаточности, а нарушение закономерности ассоциаций отражается и на их количественной стороне. Скорость течения идей изменяется в направлении замедления и в направлении ускорения ассоциативного процесса. Оба явления наблюдаются, как в нормальном, так и в патологическом состоянии, но у нормальных людей они встречаются в виде мимолетных, случайных, скоропреходящих эпизодов, тогда как у душевно-больных они могут продолжаться значительное время, измеряемое многими месяцами.

У здоровых людей замедленное течение идей бывает при сильной усталости 289); оно наблюдается при аффектах страха; обычно при страхе и ужасе и самый об'ект страха воспринимается с большей яркостью, чем отчасти об'ясняется преувеличение в последующей передаче события; при сильном страхе и ужасе ассоциативный процесс иногда совсем приостанавливается; с психологической стороны это обусловливается сужением поля сознания, заполненного целиком ярким образом об'екта ужаса, вытеснившим другие представления и затормозившим ассоциативный процесс. Аналогичное явление наблюдается при аффекте страха и ужаса у душевно-больных. По мнению Kraepelin'а, ассоциативный процесс, повидимому, замедляется при душевных движениях неприятного свойства 288), напр., при тоске.

У душевно-больных замедление течения идей чаще всего обнаруживается в состояниях психического угнетения, подавленности, депрессии, наблюдающихся при различных душевных заболеваниях, но составляющих особенно типичную черту маниакально-депрессивного психоза.

Время нормальной ассоциативной реакции колеблется довольно значительно не только у различных лиц, но и у одного и того же лица; определяемое таким точным прибором, как хроноскоп Нipр'а, оно выражается в среднем приблизительной величиной в 400 сигм или 0,4 сек.; однако, в пределах нормы оно может быть несколько ускорено и довольно значительно замедлено, до 1,5 сек. и более. У здорового человека такое замедление ассоциаций не представляется постоянным, оно вызывается случайными причинами, напр., отвлечением внимания, трудностью самой ассоциации, настроением исследуемого.

В состояниях патологического угнетения, особенно, при маниакально-депрессивном психозе, замедление ассоциативных реакций представляется явлением постоянным и может быть выражено очень резко; для измерения времени таких реакций не требуется столь точного прибора, как хроноскоп Нiрр'а, а вполне достаточно секундомера, так как время реакций измеряется не в десятых и сотых долях секунды, а несколькими и даже многими секундами; нередко даже совсем не удается вызвать ассоциативной реакции. Причина рассматриваемого явления заключается в общей заторможенности психической деятельности в состоянии психического угнетения, вследствие чего замедляется самое течение ассоциативных процессов; замедлению возникновения ассоциации способствует затруднение сосредоточения внимания, отвлекаемого господствующими в сознании больного идеями; наконец, бывает замедленным время передачи определенного словесного образа в двигательную словесную реакцию или время осуществления условного двигательного сигнала, по которому приходится судить о появлении ассоциативной реакции в сознании больного. Таким образом, по внешнему впечатлению ассоциативные реакции могут казаться более длительными, чем это имеет место в действительности.

Выздоравливающие от маниакально-депрессивного психоза больные, умеющие анализировать свои переживания, заявляют совершенно определенно, что медленность их ассоциативных реакций обуславливалась двумя факторами: во-первых, необходимый ответ не появлялся в их сознании, не приходил в голову, а во-вторых, при появившемся уже в сознании ответе, они нередко не находили в себе достаточно силы, чтобы облечь этот ответ в двигательную форму, т. е., произнести соответствующее слово или снять палец с клавиши сигнального ключа.

Привожу пример ассоциативных реакций, записанных у одной больной в меланхолическом периоде маниакально-депрессивного психоза: книга - красная (3 сек.), дерево - березовое (8 сек.), бумага - белая (2 сек.), снег - хрупкий (8 сек.), перо - золотое (7 сек.), платье - синее (1 1/2 сек.), чернила - синие (3 сек.), письмо - написано (3 сек.), окно - открыто (3 сек.), собака - черная (2 сек.), подушка - пуховая (2 сек.), музыка - струнная (4 1/2 сек.), надежда - ?, любовь - ушла (20 сек.), красота - лесов (10 сек.), сундук - красный (10 сек.), вино - красное (12 сек.), небо - синее (2 сек.), печка - теплая (2 сек.), смех - веселый (1 1/2 сек.), смелость - ?. Из приведенного примера ясно вытекает замедленный характер ассоциаций в депрессивном периоде; пострадало и качество ассоциаций, они весьма однообразны, содержанием их служат почти исключительно внешние признаки слов-раздражителей, часто видно влияние привычной ассоциативной связи. Слово "любовь" вызвало комплексную ассоциацию с резким замедлением времени, и персеверирующее влияние этой ассоциации заметно отразилось на нескольких ближайших реакциях: отвлеченные слова "надежда" и "смелость" не вызвали реакции,

В различной степени развития меланхолического состояния ассоциативные реакции могут протекать неодинаково в количественном и качественном отношении: в состояниях легкой депрессии они вызываются легче и скорее и бывают более глубокими чем при усилении депрессии*); при тяжелом меланхолическом состоянии часто даже совсем не удается вызвать ассоциации; вообще же скорость ассоциаций при депрессии бывает значительно замедленной. Такое замедление ассоциационных процессов наблюдается временами в уже упоминавшемся состоянии кататонического ступора; по миновании этого состояния больные сами отмечают, что они испытывали "пустоту" в голове, мысли не шли в голову.

Когда сознание заполнено одним представлением или идеей, сужено до степени моноидеизма, ассоциативная деятельность замедляется, протекает с трудом и может приостанавливаться.

Ограничение скорости течения и возникновения ассоциаций отмечается при состояниях умственной отсталости, слабоумия, идиотии; это ограничение может быть различным, при чем у идиотов оно достигает крайних пределов. Сумеречные состояния эпилептиков также сопровождаются замедлением ассоциативных процессов; в качестве обычного явления оно встречается при травматическом психоневрозе.

Переходя к рассмотрению случаев ускорения ассоциативной деятельности, остановимся прежде всего на анализе маниакального периода маниакально-депрессивного психоза. Выше уже упоминалось, что в этих состояниях больные переживают наплыв представлений и идей, проникающих в сознание больных в большом количестве; существенно интересно выяснить, ускоряется ли при этом самое течение ассоциативного процесса, или наблюдаемое явление объясняется как-нибудь иначе.

Наблюдение больных, находящихся в известных фазисах маниакального возбуждения, обнаруживает у них усиление речевого стремления и усиленную многоречивость, известную под названием логореи, словесного потока; хотя встречаются и здоровые люди, которым свойственна манера быстрой речи, тем не менее маникальные больные в большинстве случаев говорят быстрее нормальных людей и во всяком случае быстрее, нежели сами они в своем здоровом состоянии. В оценке этого явления, стоящего в непосредственной связи и зависимости от ускорения ассоциативных процессов, единодушно сходились весьма компетентные психиатры, как Griesinger278), Schule291), Krafft-Ebing**), Magnan292), Корсаков***) и другие.

Все эти авторы сходятся в том, что у маниакальных больных наблюдается в области интеллектуальных процессов ускорение и чрезвычайная легкость воспроизведения и сочетания идей в противоположность монотонности и задержке представлений, наблюдаемых у меланхолика (Krafft-Ebing). "При чрезмерной быстроте процессов воспроизведения и восприятия и более живой окраске представлений и ощущений дикция больного делается пластичнее, образнее; больной тотчас же схватывает суть предмета, подмечает слабости и странности окружающих лиц, быстрее понимает и, благодаря ускоренному сочетанию идей, становится находчивее, остроумнее, склонен к юмору и даже насмешке. Переполнение его сознания дает ему неисчерпаемый материал для разговора, а чрезмерное ускорение процесса, при чем промежуточные члены идей так быстро мелькают в сознании, что не успевают быть выраженными, - придает торопливой речи больного отрывочный характер" (Krafft-Ebing). Однако, уже Корсаков обращает внимание, что умственная деятельность таких больных кажется ближе и продуктивнее только при поверхностном взгляде; при внимательном же отношении к делу оказывается, что это только внешний блеск, что мышление сделалось очень поверхностным: идеи так быстро сменяют одна другую, что больному трудно сосредоточиться; вследствие этого глубина мышления падает, больной часто теряет нить в бесконечных подробностях, которые вследствие облегчения в смене мыслей побуждают его уклоняться от главной темы.

Только-что приведенное исправление Корсаковым описания Krafft-Ebing'a, которого придерживались и другие психиатры, совершенно основательно, однако, при развитии современных экспериментально-психологических методов исследования выяснение вопроса о скорости течения ассоциаций у больных в маниакальном периоде маниакально-депрессивного психоза получило иное направление: от метода чистого наблюдения перешли к методу непосредственного измерения развития ассоциативных реакций, к методу психометрическому, экспериментальному.

Одни из первых исследований скорости ассоциативного процесса у больных в маниакальном состоянии принадлежат русским психиатрам (Чиж293-294), Валицкая 295)); эти исследования показали, что скорость течения ассоциаций в маниакальном состоянии может значительно превышать скорость ассоциаций тех же лиц в состоянии психического здоровья и вообще среднюю скорость ассоциаций, вычисленную для душевно-здоровых. Более новые исследования частью подтвердили выводы ранее работавших авторов, частью дали противоречащие им результаты. Так, Ziehen296), применив для изучения вопроса особый метод цифровых ассоциаций, при котором исследуемое лицо должно было на произнесенную исследователем однозначную цифру отвечать следующей или через одну, отметил ускорение ассоциативных реакций. К обратному выводу пришли Aschaffenburg297) и Liepmann286), особенно первый: получив у всех исследованных им больных, кроме одного, замедление ассоциативных реакций, Aschaffenburg заключил, что скорость течения ассоциаций у маниакальных больных ни в каком случае нельзя признать увеличенной, что же касается одного больного с ускоренным течением идей, то ускорение это таково, что оно может наблюдаться и в пределах душевного здоровья. Гутман также отметил некоторое замедление ассоциативных реакций у маниакальных больных, но одновременно обратил внимание на их ускорение в отдельных случаях вникнув в существо дела, Гутман связал причину замедления ассоциаций с нарушением процессов сосредоточения внимания у маниакальных больных; в тех же случаях, где процесс сосредоточения не нарушен, маниакальные больные обнаруживают по сравнению со здоровыми ускорение ассоциативной реакции.

Как же примирить результаты исследований Aschaffenburg'a, Liepmann'a и отчасти Гутмана с тем, что дает клиническое наблюдение? Думаю, что это противоречие в значительной степени кажущееся. Прежде всего следует признать, что блеск и остроумие маниаков были весьма преувеличены, как, напр., в описании Krafft-Ebing'a; уже в 1874 г. были заявления о том, что нельзя поддерживать взгляд о повышении душевных сил и одаренности маниаков вообще; что если в начале заболевания это явление и наблюдается, то оно скоро исчезает (L. Meyer)298); вышеприведенный взгляд Корсакова на одаренность маниаков также представляется очень умеренным. Клиника, дающая по отношению к изучаемым больным условия естественного эксперимента, показывает, что ускорение течения <