Помощь клиенту в продвижении к более глубокой работе
Мораль этой главы состоит не в том, что каждый пациент обязан работать на истинно субъективных уровнях. Не каждый пациент должен, не каждый пациент может, конечно же, многие не могут. То, какой уровень нужен конкретному пациенту, зависит от целого ряда причин — например, от природы заявленной проблемы, готовности взять на себя долгосрочные обязательства, степени прочности функций Эго, широты и глубины предполагаемых изменений. Мы уже видели, что некоторых людей ослабление контакта с реальностью, которого требуют более глубокие уровни, может просто лишить мужества. Таким пациентам не всегда хватает силы Эго или они оказываются в сложной жизненной ситуации, которая требует немедленного практического решения. Если становится ясно, что такому пациенту трудно углубляться, но, для того чтобы улучшить жизнь, ему все же необходимо сделать это, психотерапевт может поспособствовать его продвижению на одну-две ступени этой шкалы, но не провоцировать пациента на принципиальные изменения его способа действия. Так, например, человеку, который находится на ступени функционального ассоциирования и размышления о причинах своей заботы, лучше всего можно помочь, побуждая его яснее осознавать телесные ощущения и связанные с ними ассоциации. Если это сработает, то позже ему можно будет предложить поэкспериментировать с описанием снов и фантазий и связанными с ними ассоциациями.
Даже тех пациентов, которые кажутся подходящими кандидатами для глубинной работы, не стоит резко толкать на истинно субъективные уровни. Самое лучшее, что
Глава 9. Соотношение объективации и субъективного 165
в силах сделать психотерапевт, — это составить себе впечатление об уровне, на котором готов работать пациент, а затем поэтапно продвигаться по шкале. Ощущение того, «где» сейчас пациент и каковы его потребности в каждый конкретный момент, — суть искусства психотерапевта.
Почему Бланш не помогла Энди принять решение?
Некоторые задают этот вопрос. Они считают, что в вопросе о затруднениях Энди психотерапия слишком долго ходит вокруг да около. Действительно, помощь хорошего практикующего консультанта могла бы привести Энди к принятию решения относительно женитьбы на Дженет. Но потом, скорее всего, как только возникла бы необходимость снова принимать важное решение — где жить, когда заводить ребенка и т. д., он бы снова попал в тот же самый круг. Только помогая Энди проникнуть к самым корням его нерешительности, можно добиться более существенных изменений этого паттерна.
Эти корни в традиционной психотерапевтической доктрине считаются «причиной», историческим началом симптомов Энди. Конечно, мы узнали о некоторых событиях, которые, очевидно, научили Энди остерегаться проявлять себя, но само по себе это знание не остановит данный паттерн поведения. Энди будет в силах уменьшить свою нерешительность только в том случае, если полностью осознает, как она служит ему сегодня, как она стала частью его способа определять самого себя.
«Уменьшить» — это не то же самое, что уничтожить. Такие базовые паттерны — их часто называют паттернами «характера» — редко полностью уничтожаются в результате психотерапии. Скорее, пациент начинает видеть, как функционирует паттерн, но кроме этого, он видит еще так много, что больше не попадается в плен этого паттерна. Это более широкое видение себя и есть суть психотерапевтического изменения, улучшения функционирования в жизни и повышения удовлетворенности.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Эта глава посвящена способам обращения пациентов с теми заботами, которые привели их в психотерапию, и со связанными с ними вопросами. Жалобы, предъявленные в начале, могут стать первоочередной и постоянной темой работы, могут уйти в тень или вообще исчезнуть. Однако в любой точке работы пациента с какой-нибудь заботой можно выяснить, как он это делает, и это самое важное во всем нашем предприятии.
Первый шаг в работе с пациентом, которому подходит глубинная работа, — помочь ему работать на том уровне, который он готов использовать прямо сейчас. После того как он поработает так какое-то время, он может начать спонтанно углубляться. Естественно, наши пациенты не работают все время на каком-то одном уровне — они действуют в определенном диапазоне. Мы замечаем, на каком уровне они находятся большую часть времени, когда они погружены наиболее глубоко и к какому уровню они продвигаются, хотя пока могут достичь его лишь случайно.
166 Раздел IV. Достижение большей глубины
Как пациент обращается со своей внутренней жизнью, со своей субъективностью, в целом? Те же самые уровни, в разной степени, можно применить, говоря об интенциях, желаниях, страхах и всех остальных аспектах субъективной жизни, включая отношения с другими людьми.
Вот перечень областей, в которых может быть полезен этот параметр:
• что беспокоит пациентов в отношении самих себя;
• что беспокоит их в отношении других людей или объектов;
• как они рассказывают о переживаниях, снах и так далее;
• как они говорят о самой психотерапии;
• форма вопросов, которые они задают психотерапевту;
• способ выражения ими чувств, возникших непосредственно в данный момент;
• как они просят помощи.
ПУТЕШЕСТВИЕ ПСИХОТЕРАПЕВТА
Человек, который в свое время как никто другой сделал так много для того, чтобы изменить мир, — Исаак Ньютон1 — однажды написал: «Я не знаю, кем я кажусь миру, но мне самому кажется, что я был лишь мальчиком, играющим на морском берегу, который и сейчас забавляет меня — находит то гладкую гальку, то раковину покрасивее, в то время как огромный океан истины лежит передо мной совершенно неизведанный».
Какая удивительная скромность у того, кто так глубок и обладает таким оригинальным видением мира! Надеюсь, что заимствование этой метафоры не будет слишком большой дерзостью; она подходит и для наших целей.
Великий океан субъективного лежит совершенно неизведанным перед каждым из нас. Мы плещемся на отмелях, мы бродим по берегу, но мы не смеем, не можем проникнуть в его глубины или попасть на дальние берега, — потому что мы только дети.
Мы не многое о нем знаем, хотя это наш изначальный дом или, лучше сказать, среда, где мы зародились. Возможно, из младенческой субъективности мы выходим, «влача за собой облака сияния»2. Раньше мы считали, что детство — чистый лист, но всебольшее число исследователей — врачей и биологов — считают иначе. Потрясающая концепция Уильяма Эммерсона3, похоже, доказывает наличие довольно развитого сознания уже у плода.
Такие представления до самого последнего времени не принимались в расчет. В нашу самую шовинистическую из эпох мы отказываемся от любой реальности, которая не соответствует современным сциентистским объективным взглядам. Столетия духовной мудрости Востока, тысячелетние традиционные верования людей «отсталых» культур, наблюдения и размышления многих тех, кто не привержен рационалистическим догмам, — все это мы отбрасываем как суеверия, недостойные серьезного внимания.
1 Andrade, 1954, р. 134. — Примеч. авт.
2 But trailing clouds of glory do we come from God, who is our home {Wordsworth. Ode on Intimations of Immortality). — Но от Бога приходим, который и есть наш дом, влача за собой облака сияния. — Примеч. перев.
3 William Emerson, 1985, 1986. — Примеч. авт.
Глава 9. Соотношение объективации и субъективного 167
Субъективное — это огромный океан. Стоит нам первый раз нырнуть в него или предпринять по нему первое робкое путешествие — подобное тому, что описано в этой книге — как мы, весьма вероятно, обнаружим, что наш знакомый мир подвергнут сомнению.
Я утверждаю следующее.
Первое. В действительности, мы не можем определить свою идентичность. Мы являемся существенно большим, чем то, что осознаем. Мы не знаем, как получить доступ к тому, что заложено в нас, или как это использовать.
Второе. Если мы сможем пересмотреть наше чувство идентичности и включить в него то, что не является осознанным или объективным (т. е. действительно включить в себя неизвестное и субъективное), мы сможем получить доступ к большей части нашего потенциала. Наша потребность отвергать незнакомое оставляет этот потенциал неизвестным и недоступным.
Третье. Всеобщая озабоченность нашего времени и нашей культуры объективным — это раковая опухоль, которая может уничтожить нас как вид и даже всю нашу планету. Сама по себе она не ядовита, но она растет, вторгаясь в другие, здоровые процессы, калеча и разрушая их.
Требование сделать все объективным (или ясным, что есть форма объективации) разрушает многое невыразимое и тонкое.
Предшествующие поколения верили в Бога, который знает все, включая то, что спрятано «в сердцах людей». Это означало, что нам не избежать ответственности за мысли и намерения, точно так же, как и за наши деяния. Освободившись от этой внешней ответственности, мы медлим брать на себя ответственность внутреннюю.
Четвертое. Отчаяние — самый часто встречающийся путь к выявлению нереализованного потенциала внутри нас. Его выявление ведет к ломке парадигм и другим творческим изменениям.
Возможно, угроза Армагеддона может ввергнуть нас в отчаяние, необходимое, чтобы переступить через наши предрассудки. Может быть, сделать это заставит нас только отчаяние, вызванное мировым катаклизмом. Произойдет ли это, когда еще будет что спасать?
Пятое. Полное осознание более глубокой, более всеобъемлющей, более фундаментальной роли субъективного означает установление совершенно новой парадигмы — не только в психологии, но и в науке; не только в науке, но и в человеческом бытии; и, возможно, не только в человеческом бытии, но и в самом бытии.
ГЛАВА 10