К творческому общению некоторых дефензивных шизотипических пациентов с музыкальными произведениями в Терапии творческим самовыражением

Мне трудно мыслить словами, потому что слова — не моя стихия <...> я совершенно убежден, что музыканту опасно разговаривать.

Бенджамин Бриттен[98]

Практика убеждает: для того, чтобы в процессе творчества (как активного, так и пассивного) у пациента получилась встреча с самим собой, ему необходимо найти созвучный себе вид творчества. То есть в Терапии творческим самовыражением важно изучать характеры не только людей, но и различных видов искусства, литературы, науки.

Сегодня хочу остановиться на музыке. Без клинического подхода общение с ней часто дает результаты, противоположные целебным.

Об одном из таких случаев ярко написала мне пациентка, страдающая шизотипическим расстройством[99]. Ее «полифоническим характером» «дирижируют» элементы психастенического радикала. Привожу отрывок из письма (с разрешения автора):

«Теперь, когда знаю типологию характеров, не удивляюсь, что многие видят содержание[100] музыкального произведения, способны присоединиться к переживанию, которое вложил в него автор. Но до сих пор боюсь сказать кому-нибудь, не посвященному в психиатрию, что для меня музыка — голая абстракция, чаще неприятная, очень редко — наоборот. Это редкое «наоборот» случается, когда мелодия оказывается как бы знаком, эмблемой моих характерологических особенностей. Оказывается приятной, но не более, чем такая же изобразительная знаковая абстракция, которую воспринимаю не символом Бога=Духа, а — как, например, близкое мне сочетание цветовых пятен или кружево, как чем-то созвучный декоративный рисунок, как медленный, плавный, «застенчивый» изгиб стеблей и листьев Золотых Шаров (они стоят сейчас на столе в вазе).

За тридцать лет нашла всего 5-6 таких музыкальных произведений, точнее — отрывков; все они — коротенькие (конечно, в любом чужом не может быть много «своего»). Эти мелодии — если случайно их услышу (специально кассеты не ставлю) — меня успокаивают — на время их звучания. То есть «терапевтический эффект» весьма далек от того, что получают слушатели с богатой, глубокой чувственностью!

Прежде, когда старалась погружаться в музыку «как все», просто болела. Говорила себе: что ты хочешь — ведь у тебя шизофрения, процесс идет, уже есть дефект — эмоциональная тупость. Теперь предполагаю, что «виноват» всего лишь психастенический радикал «полифонии». Тяжело, когда — в силу тех или иных обстоятельств — приходится слушать не те 5-6 мелодий, а другие и — дольше нескольких минут. Тяжело — не то слово... Возникает сильная деперсонализация. Даже по механизму «от противоположного» музыка не помогает мне стать собой, только — наоборот. При-ходится потом долго сидеть в одиночестве и искать свое потерянное место в системе всех координат (можно сравнить с состоянием человека, который, будучи заперт в шаре, долгое время хаотично перемещался вместе с ним). Теряется четкость не только ориентации в пространстве, но и в чувствах, в мыслях. Не помнишь ясно, что переживал и что должен делать (конкретно сейчас, в жизни вообще).

Звуки, выстроенные в гармонию переживания композитора... Пытаюсь проникнуться ими и — оказываюсь в абстрактном пространстве, наполненном абстракциями. В нем и теряюсь (т.е. теряю себя).

Символическое аутистическое изобразительное искусство (тоже «чувственное» творчество) столь ошеломляющего действия на меня не оказывает: в переживаниях его авторов отчетливее мысль (участвующая в создании любого художественного произведения). Мысль и спасает. В расстройствах настроения мой самый надежный помощник — аналитическая (реалистически аналитическая) творческая работа, потому тянусь не столько к чувству, сколько к слову, чаще — к научному, философскому. Общаясь с наукой, не боишься насилия над чувствами, его может натворить скорее искусство».

Терапии творческим самовыражением известно, что не всем психастеникам музыка помогает: она обходит силу этого характера, обращается к его слабой стороне. Автор письма — не психастеник, в пациентке, написавшей его, как в любом «полифонисте», есть элементы других радикалов — «чувственных», но они не выручают. Главное — психастенику музыка лишь может не помочь, «полифониста» же, ведомого психастеничностью, не созвучные ему музыкальные произведения способны погрузить в глубину его расстройств. А созвучные — встречаются крайне редко.