Терапия творческим самовыражением пациентов с шизофренией, с шизотипическим, депрессивными (аффективными) расстройствами и терапия творческим самовыражением здоровых людей с депрессивными трудностями
Маниакально-депрессивный психоз и шизофрения
3. 1. 1. Маниакально-депрессивный психоз — МДП (циркулярный психоз). Циклотимия как мягкая форма циркулярного психоза (субпсихоз)[53]
Болезнь выделена и подробно описана в Германии Эмилем Крепелином (1856-1926) в 1899 году (Крепелин Э., 1923; Каннабих Ю. В., 1929; Вейтбрехт Г. Й., 1967).
Психоз (субпсихоз), в отличие от психопатии, — настолько выраженное душевное расстройство, что человек в это время (в состоянии психоза) как бы перестает быть самим собою: личность его «занавешивается» галлюцинациями, бредом, помрачением сознания, депрессией (в подлинном, не житейском смысле), манией (патологический подъем духа, желаний, действий) и другими так называемыми психотическими расстройствами. Циркулярный психоз (циклотимия) обнаруживает себя депрессивными (субдепрессивными) и маниакальными (гипоманиакальными) приступами (фазами). Эти психотические (субпсихотические) фазы продолжаются обычно по нескольку месяцев (4-6), и между ними человек полностью здоров (иногда долгие годы). МДП включен Э. Кречмером в конституционально-генетический круг с циклоидной психопатией и циклоидной акцентуацией. Циркулярные пациенты (в том числе циклотимики) синтонны и в периоды полного здоровья, и (сколько это возможно) в психотических (субпсихотических) фазах. Депрессия (субдепрессия) — это упадок духа, который может проявляться не только душевной болью, страхом, тревогой, потерей воли и смысла жизни, но и тягостными навязчивостями, депрессивными, мучительными соматическими ощущениями, физическими болями, ипохондрическим душевным переживанием — при отсутствии душевной боли как таковой. В депрессии (субдепрессии) нередко с убежденностью думается, что никогда не было прежде так плохо, что далее будет лишь хуже и ничто тут не может помочь. Этим объясняются нередкие попытки депрессивных уйти из жизни. Мания — патологический подъем духа. В мягкой форме мании (гипомании) человек способен сделать много прекрасного (так называемая «рабочая гипомания»). Но остро-маниакальный больной чаще беспомощно запутывается в болезненном обилии мыслей, желаний, поступков, нарушает устоявшиеся правила жизни (например, мешая своими бесконечными советами и планами сослуживцам работать, митингуя без серьезного смысла, предлагая сразу же нескольким женщинам выйти за него замуж и т.п.). И в депрессии, и в мании совершаются часто весьма выразительные биологические, обменные сдвиги в организме (например, в депрессии сохнут и ломаются волосы, в мании наступает даже при обильном питании похудение до «скелетного» истощения и т.д.).
Циркулярным психозом страдал Гаршин. Он изобразил до клинических тонкостей свое маниакальное состояние в рассказе «Красный цветок». В депрессии, от жуткой душевной боли Гаршин покончил с собой, бросившись в пролет лестницы. Когда его, уже полуживого, перенесли в квартиру и спросили, больно ли ему, он, как известно, ответил, что эту боль невозможно сравнить с душевной. Видимо, циклотимией страдали Гончаров[54], Левитан, не раз пытавшийся в тоскливости покончить с собой.
В самых глубоких живописных произведениях циркулярных видится-чувствуется их болезненно-воспаленная синтонно-реалистическая тоскливость. Научные и литературные работы циркулярных обычно дышат трезвым, чувственным реализмом, живым остроумием.
Шизофрения
Самое существо душевного нарушения при этой болезни описал Э. Блейлер в 1911 году, он же дал и название болезни[55]. Основное, «первичное» шизофреническое расстройство, по Блейлеру, это — схизис (schisis— расщепленность, лат.). Термин «шизофрения» переводится как «расщепленность души». Правила латинского произношения разрешают sch произносить как «ш» (вместо более правильного «сх»). Поэтому говорят и пишут и «схизофрения», и «шизофрения».
Что же такое «схизис»? Это одномоментное сосуществование противоположных, в трезво-здоровой душевной жизни исключающих друг друга душевных мотивов — без борьбы, без понимания противоречивости. Т.е. это не просто человек запутался в своих мыслях, чувствах, намерениях (это может случиться с каждым), а именно сосуществует в его душе (и, значит, в высказываниях, творчестве, поступках) несовместимое, взаимно исключающее друг друга. Поэтому в больного шизофренией, что называется, трудно «пробиться трезво-логически» человеку любого характерологического склада, трудно понять, с точки зрения здравого смысла, мотивы многих поступков шизофреника и его переживания, склонности. Притом нередко бывает, что шизофреник видит противоречивость другого шизофреника, а своей не видит. Шизофреническая расщепленность может быть грубо-гротескной — до т.н. «словесной окрошки» и может быть малозаметно-нежной, но все же ощутимой своим ароматом нецельности. Мы чувствуем особый, «схизисный» привкус шизофренической парадоксальности (не похожей на шизоидную парадоксальность, психологически понятную, с точки зрения аутистического мироощущения). «Схизисная» парадоксальность не опирается на какое-либо цельное мироощущение, она как бы не имеет в себе внутренних логических и эмоциональных закономерностей. Вследствие болезненного процесса личность переслаивается, и это обнаруживается расщепленно-мозаичным смешением различных характерологических радикалов. В разное время, в зависимости от перемен настроения, может преобладать то один радикал, то другой, но органической грубоватости, душевной, духовной бедности здесь, как правило, нет (если только это не особые «бедные» случаи шизофрении на органически неполноценной почве). Таким образом, одни и те же больные шизофренией в какой-то период своей жизни могут быть как бы аутистами, а в другой — как бы реалистами. Одни из них грубовато-авторитарны, другие — мучаются сложным переживанием своей неполноценности. Но все они, даже самые эмоционально-тупые, агрессивные, — душевно беспомощны от внутренней своей, «схизисной» разлаженности и, даже гневливые, часто милы этой беспомощностью, как беспомощные детеныши диких опасных зверей. Личностная расщепленность в тяжелых случаях может заволакиваться-занавешиваться разнообразной острой и хронической психотикой, также пронизанной расщепленностью: бредом, галлюцинациями, помрачениями сознания. Но может в течение всей жизни «обрастать» и сравнительно мягкими, «житейскими» расстройствами, подобными невротическим (например, навязчивостями, неврастеноподобными, психастеноподобными, истероподобными нарушениями). Эти «мягкие» шизофренические пациенты способностью своей удерживаться на разных работах, справляться с делом практически мало отличаются от психопатов и невротиков.
Шизофрения включена Э. Кречмером в конституционально-генетический круг вместе с шизоидной психопатией и шизоидной акцентуацией (т.н. кречмеровские «шизотимические средние люди»). Однако далеко не всем шизофреникам свойственно аутистическое мышление. В этот круг можно было бы включить еще и психастеников с психастеническими акцентуантами, также часто встречающихся в семьях с шизофрениками.
Телосложение больных шизофренией почти всегда диспластическое.
Главная особенность шизофренического творчества обусловлена схизисом (расщепленностью). Схизис привносит особый (иногда очень тонкий) оттенок в шизофреническое творчество — и в преимущественно аутистическое, и в преимущественно реалистическое, и в смешанное (в этом отношении). Прежде всего, в шизофреническом художественном творчестве именно по причине схизиса отсутствует полнокровное, живое, естественное, цельно-одухотворенное изображение человека и природы, т.к. схизис «сдвигает», «расщепляет» естественность, цельность духа. Здесь характерна, например, (и в живописи, и в прозе) даже утонченная гиперреалистичность в изображении человека, природы, но при этом чувствуется, что все это какое-то неживое, не совсем земное, отщеплено от земного, сердечного. По этой причине такой земной-приземленный Василий Розанов в «Опавших листьях» называет страдавшего шизофренией Гоголя[56] (изобразившего так по-своему ярко-красочно, до колкой, колдовской прозрачности помещиков, чиновников, мужиков) — «"архиереем" мертвечины», «манекеном» с «холодными, стеклянными глазами». «Проклятая колдунья с черным пятном в душе, — негодует Розанов, — вся мертвая и вся ледяная, вся стеклянная и вся прозрачная... в которой вообще нет ничего!»[57] Схизис, несколько иначе, в виде расщепленности наизнанку чувствуется и в повести «Вий»: зловещие фантастические чудовища с когтями, «отвратительными хвостами» выписаны с такой же утонченной красочной реалистичностью, как и лопух, хмель, дикие полевые колокольчики в панском саду. Подобное, кстати, видим и в картинах Константина Васильева. Без шизофренической расщепленности не было бы гения Гоголя, как и творчества Босха, Пикассо, Дали, Кафки. Многого не поймешь и не почувствуешь, если не увидишь это на разломе, в расщепленности, в необычной сюрреалистической несоединимой соединенности составных частей. Не аутистическое (в том числе мистическое) есть характерная особенность шизофренического творчества (это отличает и творчество шизоидов), а именно загадочно-странное, расщепленное переплетение аутистического и реалистического. Или, например, художественная обнаженность, обусловленная схизисом нравственного чутья. Шизофреническая расщепленность по-своему творчески, порою гениально, работает научно и художественно. Среди наших гениев и талантов, кроме Гоголя, шизофренией страдали Батюшков, Врубель, Балакирев, психиатр Кандинский, Хлебников[58], Зощенко.
Предполагаю, что Горький и Михаил Булгаков перенесли в молодости сравнительно «благополучный» острый шизофренический приступ, оставивший после себя, как и случается, тонкий шизофренический душевный «рубец», благотворно отразившийся в их творчестве[59].