Торможение двигательных проявлений

Широко распространенный, но обычно остающийся незамеченным стереотип взаимодействия людей - незначительные движения (например, изменения позы, постукивание пальцами, кивание головой), которые часто совершают участники разговора. Главная функция таких движений - поддерживать внешне ориентированную сознательную переработку информации. Это можно продемонстрировать с помощью простого наблюдения - например, обратите внимание, что такие движения часто ослабевают, когда человек погружен в размышления, - или путем экспериментов. Заметьте, например, что происходит, если вы совершенно перестанете двигаться на минуту или больше, - обычно в результате этого возрастает сосредоточенность на своих мыслях, обычно сопровождающаяся сниженным или искаженным восприятием внешних раздражителей.

Значение этого явления для гипноза очевидно. Существует интересный прием наведения, состоящий в прерывании движений. Это может быть сделано разными способами, один из которых - ограничить движения человека. (Как отмечено выше, самопроизвольное появление двигательного торможения - надежный признак начинающегося транса.) Больше того, Эриксон, приступая к наведению, часто внушал субъектам:"Вам нет необходимости двигаться... и нет необходимости разговаривать..."

Такое простое внушение неподвижности может затем быть усилено путем фиксации внимания (и, следовательно, двигательной иммобилизации). Например, Эриксон часто продолжал наведение, внушая фиксацию взгляда и туннельное зрение: "И неважно, что позади меня... и неважно, что слева... и неважно, что справа... а важны ваши внутренние ощущения..."

Произнесенные в настоятельной и сосредоточивающей манере, такие высказывания могут затормозить движения, тем самым нарушая важнейший путь автоматического поддержания сознательных процессов. Это намного увеличивает успешность дальнейших приемов наведения.

Описываемый простой метод особенно полезен, когда клиент погружен в постоянные сознательные рассуждения, практически исключающие возникновение транса. Например, один клиент, войдя ко мне в кабинет, начал горько жаловаться буквально на все, что только приходило ему в голову. После нескольких безуспешных попыток вежливо прервать его я начал проявлять большой интерес к его жалобам, соглашаясь с ним и даже подстрекая к дальнейшим жалобам. Сосредоточив таким образом на себе его внимание и добившись раппорта, я настоятельным тоном сказал ему:

"Хорошо, Билл, мне кажется, вам есть о чем беспокоиться. Ваша жена вас не понимает, ваш начальник вас не понимает, ваши дети вас не понимают... Короче говоря, вам в самом деле приходится плохо, и вы не знаете, что делать. И вот вы здесь, потому что вы хотели бы знать, как справляться с такими ситуациями, как добиться того, чтобы эти люди перестали к вам цепляться, и заставить их понимать вас. Это верно?"

Поскольку эти слова представляли собой, в сущности, краткий пересказ его потока жалоб, он был вынужден согласиться. Дальше я сказал, что внимательно слушал его, а теперь хочу сообщить в ответ нечто важное, и что раз уж он хочет попробовать что-то изменить, то нужно, чтобы он не вставал со стула и реагировал только невербально. Эти последние слова я повторил несколько раз, подчеркивая, что ему захочется реагировать словами, что он будет испытывать непреодолимое желание что-то сказать, но нужно, чтобы он реагировал только невербально. Его отчаяние и мой многозначительный, настоятельный тон заставили его согласиться. Когда я начал говорить, он с трудом удерживался, чтобы не вставить слово. Я утилизировал это, посоветовав ему крепко держаться за стул и сидеть прямо, чтобы ему легче было сдержать свое торжественное обещание. Вскоре он принял напряженную, застывшую позу, что способствовало быстрому погружению в транс с помощью метафорических историй со вставленными в них гипнотическими командами. Короче говоря, благодаря приему двигательного торможения у него оказались нарушены и вербальные, и невербальные стереотипы, и это сделало возможной терапевтическую работу.

Как и большинству методов замешательства, описанных в этой главе, этому методу я научился у Эриксона. Он подчеркивал, что этот метод особенно полезен при работе с людьми, испытывающими постоянную потребность непрерывно говорить и толковать свои ощущения рационально. Хейли (Haley, 1973) описал один случай работы Эриксона с клиентами, который прекрасно это иллюстрирует. Одна сверхрациональная пара научных работников обратилась к нему с просьбой излечить их от того, что они называли "фрустрацией желания проявить чадолюбие"; другими словами, они на протяжении трех лет безуспешно пытались зачать ребенка. Создав достаточный потенциал реакции и заручившись их согласием принять участие в "экспериментальном лечении", связанном с "психологическим шоком", Эриксон дал им указание сидеть тихо, крепко держаться за свои стулья и приготовиться к "шоку". Он потребовал, чтобы после шокотерапии они не разговаривали между собой до самого дома, несмотря на то, что их, вероятно, будут обуревать разнообразные мысли и чувства. Драматически усилив потенциал реакции до еще большей степени и повторив на их научном языке все, о чем они ему рассказывали, Эриксон внезапно сказал: "А теперь почему бы вам не трахаться просто ради удовольствия, помолившись дьяволу, чтобы она не залетела еще по крайней мере месяца три? И можете идти" (In Haley, 1973, p.166). Не тратя лишних слов, скажу, что поздно ночью они ему позвонили и сообщили, что к тому времени, как они проехали 40 миль до дома, им так не терпелось, что они даже не добрались до спальни, а проделали "это" на полу в гостиной. Как пояснял Эриксон, эти шокирующие указания в сочетании с ограничением их вербальных и невербальных стереотипов общения раскрепостили огромную мощь подавлявшихся эротических мыслей и привели к выработке более естественных сексуальных отношений.

Прерывание сигналов доступа

Другие движения, которые иногда полезно прерывать, - это сингналы доступа, описанные в главе 4. Как там отмечалось, эти сигналы, как правило, используются для запуска сознательных когнитивных стратегий. Поскольку такие стратегии делают невозможным непосредственное самоисследование в терапевтическом трансе, их прерывание может расчистить путь к развитию гипноза. Например, один клиент, с трудом погружавшийся в транс, постоянно смотрел вниз и вправо. Этот сигнал доступа, как я обнаружил, наблюдается при сильной тенденции подвергать анализу любое производимое внушение. Поскольку такой словесный анализ противодействует самопроизвольному возникновению гипнотических ощущений, я прервал его, просто попросив клиента во время наведения фиксировать внимание на моих глазах. Каждый раз, когда он начинал получать доступ к своим сознательным процессам обычным для себя способом, я напоминал ему, что он должен сосредоточиться на мне. Таким способом мне удалось вызвать у него транс.

Существует много других способов прерывать сигналы доступа. Как правило, можно получить хороший эффект, дотрагиваясь до человека (например, до его руки или колена). Обычно к такому же результату приводит легкий взмах руки (например, как будто вы хотите пригладить волосы). Годятся также другие внезапные движения или звуки, такие как хлопок руками или покашливание. Все подобные поведенческие акты прерывают сигналы доступа, которые запускают сознательные процессы, противодействующие трансу. Как правило, они создают легкое состояние неуверенности, которое гипнотерапевт может немедленно утилизировать в целях гипноза.

Кроме ограничения двигательных проявлений субъекта, гипнотерапевт может ограничивать и свои движения, чтобы прервать сознательные стереотипы клиента. Например, он может сидеть совершенно неподвижно, многозначительно смотреть на субъекта немигающими глазами, свободно дышать и т.д. Как отмечено в главе 3, такое внешне ориентированное состояние облегчает погружение в транс как для гипнотерапевта, так и для клиента. Если ему предшествует невербальное отражение, оно нередко вызывает аналогичную реакцию и у клиента; во всяком случае, оно обычно прерывает стереотипы, требующие приложения усилий. Поэтому оно особенно полезно, скажем, с теми, кто говорит без умолку. Каждому приходилось иметь дело с такими людьми, и каждый знает, что иногда их не так легко остановить. В то же время многие только способствуют этому словесному потоку, кивая головой, ерзая, пытаясь вставить слово и т.д.; другими словами, их реакция представляет собой ожидаемый стереотип слушателя. Самые простые эксперименты показывают, что лишь очень немногие способны продолжать говорить, не получая поддержки в виде таких минимальных сигналов; особенно это относится к тем неумолчным говорунам, чья "болтовня" часто служит им для отвлечения от своих болезненных эмоциональных процессов. Таким образом, двигательное торможение у гипнотерапевта часто позволяет успокоить человека, в то же время делая возможным доступ к переживаниям, пригодным для терапевтического использования.

Например, одна клиентка недавно вошла ко мне в кабинет, уселась и пустилась в нескончаемые рассуждения о возможных причинах ее крайне несчастной жизни. Поскольку это был уже третий сеанс с ней, я знал, что не стоит и пытаться напрямую прекратить ее не слишком полезный монолог, и поэтому просто погрузился во внешне ориентированный транс, сопровождаемый двигательным торможением, продолжая многозначительно, но молча смотреть на нее. Сначала ее речь стала быстрой и нервной, а затем - все более аритмичной (что говорило о возрастающем нервном возбуждении). Несколько раз она спрашивала меня, что я думаю или что я делаю, но я отвечал просто и загадочно: "Я жду... Вы держались уже много лет... От лишних нескольких минут никакого вреда не будет". Ей становилось все труднее продолжать; она все больше терялась; начиналось сильное эмоциональное возбуждение, о чем свидетельствовали расширенные зрачки, затрудненное и неровное дыхание, покраснение лица, увлажнившиеся глаза и т.д. Когда, судя по ее виду, возбуждение почти захлестнуло ее, хотя она все еще пыталась отводить душу словами, я очень тихо сказал: "Мэри, вам больше нет необходимости сдерживаться. Теперь закройте глаза, и вы почувствуете, как вас отпускает. Я здесь, и я буду здесь, так что беспокоиться вам не о чем. Давайте, закройте глаза и дайте себе ощутить то, что вы так долго сдерживали - сейчас же!!!" Она закрыла глаза и расплакалась, после чего я вмешался и помог ей справиться с теми глубокими эмоциональными ощущениями, к которым она получила доступ.

В другой раз ко мне пришла клиентка, с которой я уже провел примерно полдюжины сеансов. Я встретил ее молча. Привыкнув к тому, что в начале сеанса я руковожу беседой, она начала нервно ерзать на стуле, осматриваться по сторонам, сдерживать дыхание и т.д. Несколько раз она спрашивала меня, что я задумал, но я только продолжал многозначительно, но мягко смотреть ей в глаза; потом я стал вместо ответа на ее вопросы загадочным тоном спрашивать: "Уже пора?" - и слегка кивать головой. Примерно через 15 минут женщина начала тихо плакать, после чего я осторожно взял ее за руки и провел через процесс гипнотической интеграции.

Подобным приемом я пользовался во многих других случаях и в общем считаю его весьма эффективным способом преодолеть сознательное "сопротивление" и получить доступ к переживаниям, важным для терапии. Конечно, прежде чем клиенты позволят себе испытать такие личные и эмоциональные ощущения, необходимо установить с ними взаимоотношения доверия. В вышеприведенном случае на установление такого доверия были потрачены все предшествующие сеансы. Кроме того, нужно, чтобы благодаря вашему невербальному поведению они почувствовали не только осмысленность ваших действий, ваши надежды и целеустремленность, но и вашу мягкость, заботу и готовность к поддержке. При таком подходе, который Эриксон называл "железной рукой в бархатной перчатке", эти приемы обычно имеют огромную терапевтическую ценность.

Насколько я представляю себе терапевтический механизм этого приема ограничения движений, у клиентов обычно существуют прочно выработанные способы не позволять ни себе самому, ни кому-то другому (например, гипнотерапевту) испытывать определенные ключевые переживания[50]. Когда гипнотерапевт погружается во внешне ориентированный транс, клиент обычно чувствует, что его хорошо отточенные способы отвлечения неэффективны и что гипнотерапевт способен "видеть" сквозь эту "диссоциативную завесу". В результате у него возникает боязнь испытать эти ключевые переживания; мысль об этом еще более активирует такие переживания, тем самым толкая его на новые попытки отвлечения. Однако пока гипнотерапевт сохраняет раппорт и интенсивную сосредоточенность, клиент не может переключиться на какие-то другие процессы. Это ведет к усилению у него чувства неуверенности, которое гипнотерапевт, создав ранее контекст доверия и заботы, может терапевтически утилизировать с помощью мягких гипнотических команд.

Подводя итоги, скажем, что ограничение движений субъекта и/или гипнотизера может быть эффективно использовано в качестве приема прерывания как с целью наведения гипноза, так и для гипнотерапии. Чтобы добиться успеха, гипнотизер должен быть способен дать субъекту ощутить свою сочувственную, но твердую установку и, как правило, заранее создать определенную степень доверия, допускающую длительную утилизацию. Этот метод обычно дает наибольший эффект в сочетании с другими.

Наведение рукопожатием

Пожатие руки - один из самых распространенных у нас социальных стереотипов. Из-за того, что связанные с ним движения закреплены постоянным упражнением и в силу этого осуществляются автоматически, прерывание этого стереотипа до его завершения, как правило, вызывает кратковременное замешательство, вполне пригодное для наведения транса. Поэтому неудивительно, что Эриксон использовал рукопожатие как основу для одного из его самых новаторских и эффективных приемов наведения. Интересное применение этот прием нашел в Южной Америке, когда Эриксон, плохо говоривший по-испански, читал лекции и демонстрировал гипноз группам медиков. Чтобы обойти этот языковый барьер, он демонстрировал на отобранных субъектах различные "пантомимические наведения". Вот как он описывал использование наведение рукопожатием при работе с одной клиенткой (1964с):

"Ее ввели через боковую дверь и поставили передо мной. Мы молча смотрели друг на друга; потом, как я уже много раз делал до этого с участниками семинаров в США, отбирая перед началом семинара, а значит, до того, как они познакомились со мной, тех, кого считаю "хорошо восприимчивыми" субъектами, я быстро подошел к ней и с улыбкой протянул ей правую руку; она протянула свою. Я медленно пожал ей руку, глядя ей прямо в глаза, как и она - мне, и медленно перестал улыбаться. Отпуская ее руку, я сделал это определенным необычным образом, выпуская ее из своей руки понемногу и слегка нажимая на нее то большим пальцем, то мизинцем, то безымянным, все это - неуверенно, неровно, как будто колеблясь и так мягко убирая свою руку, чтобы она не почувствовала, когда именно я ее уберу и до какой части ее руки дотронусь в последний раз. Одновременно я медленно изменил фокусировку своего взгляда, дав ей минимальный, но ощутимый сигнал, что смотрю не на нее, а сквозь ее глаза куда-то вдаль. Ее зрачки медленно расширились, и тогда я мягко отпустил ее руку совсем, оставив ее висеть в воздухе в положении каталепсии. Легкое давление на ее запястье, направленное вверх, заставило ее руку немного подняться. Затем каталепсия была продемонстрирована и на другой руке. Все это время она смотрела не моргая... Я медленно закрыл глаза, и она тоже" (In Rossi, 1980a, p.331-332).

Заметьте, как это описание соответствует общей пятиэтапной процедуре создания замешательства, описанной выше (табл.7.1). Выявив главный стереотип в данном взаимодействии - рукопожатие, Эриксон подстроился к нему, протянув руку женщине обычным образом и пожав ее руку. (Заметьте также, как он отражал ее невербальное поведение, особенно выражение лица.) Затем он вызвал замешательство путем прерывания обычного стереотипа рукопожатия, изменив выражение лица (с дружелюбного, общительного на серьезное и многозначительное), стереотип отпускания руки и фокусировку взгляда. После этого он усилил замешательство путем повторяющихся и непредсказуемых нажатий пальцем на ее руку. Наконец, он утилизировал замешательство, вызвав каталепсию (оставив руку висеть в воздухе, как только возникла каталепсия) и невербальным способом введя женщину в транс (путем расфокусировки и закрытия глаз).

Прием прерванного рукопожатия может быть использован для достижения транса и другими способами. Эриксон (1964а/1980а, p.287) описал еще одну свою лекцию, на этот раз прочитанную группе американских врачей, когда один врач проявил интерес к гипнозу, но при этом вел себя враждебно и агрессивно. Во время общей беседы перед лекцией этот врач, который был гораздо крупнее и сильнее Эриксона, с сокрушительной силой пожал ему руку и заявил, что "хотел бы видеть, как какой-нибудь чертов дурак попробует меня загипнотизировать". Когда Эриксон затем пригласил добровольцев для демонстрации гипноза, этот человек тут же подошел к эстраде и громко заявил, что его никогда не удастся загипнотизировать. Эриксон вежливо протянул ему руку, а когда этот воинственно настроенный человек хотел ее пожать, неожиданно нагнулся, чтобы завязать шнурок. Человек застыл в изумлении, и его рука на мгновение повисла в воздухе в состоянии каталепсии. Эриксон немедленно утилизировал это, сказав ему тихо, но многозначительно: "Вы просто глубоко вдохните, сядьте вон на тот стул, закройте глаза и погрузитесь в глубокий транс". Человек впал в кратковременное гипнотическое состояние, а выйдя из него, в изумлении воскликнул: "Да будь я проклят! Но как же так? Сделайте-ка это еще раз, чтобы я мог понять, как вы это делаете!" После этого Эриксон испробовал на нем различные приемы наведения. Когда с помощью метода левитации руки он был погружен в гипноз, его транс был использован для демонстрации ему и остальной группе различных гипнотических феноменов.

Этот случай показывает одну важную сторону метода создания замешательства: человек, жестко прикованный к определенному стереотипу - агрессивности, жалости к самому себе, сверхрациональности, заискиванию и т.д., - в высшей степени восприимчив к этому методу. Другими словами, чем в большей степени человек идентифицирует себя с определенным способом существования, тем большее замешательство и неуверенность он испытывает, когда этот способ существования прерывается. Спокойно отнесясь к агрессивности этого человека, Эриксон оказался в состоянии депотенциализировать ее и тем самым использовать как основу для наведения транса. Важно отметить, что у врача не возник немедленно длительный транс; однако его "сопротивление" было преодолено настолько, что он оказался восприимчив к дальнейшему наведению. Повторю еще раз: приемы прерывания часто нарушают стереотипы, противодействующие трансу, не вызывая глубокого транса; задача гипнотизера в подобных случаях - сразу же утилизировать восприимчивое состояние для погружения в транс.

Существует много других вариантов наведения рукопожатием. Этот прием может применяться как на лекции-демонстрации, так и в клинике, наедине с субъектом; участники могут стоять или сидеть; он может выглядеть как "невинное" рукопожатие или как часть ролевой ситуации; он может быть использован в начале, конце или середине взаимодействия. Какова бы ни была ситуация, этот прием окажется эффективным настолько, насколько субъект доверяет гипнотизеру и ситуации. В ходе лекции это достигается благодаря престижу лектора, его поведению и высказываниям, предшествующим применению приема, невербальным действиям во время его применения и заведомой безопасности социального окружения. Поскольку в тех случаях, когда клиент оказывается наедине с гипнотизером, он не всегда так уверен в своей безопасности, в этой обстановке прием, как правило, не следует применять на протяжении по меньшей мере нескольких первых сеансов. И здесь важно, что приемы прерывания могут вызывать подобное трансу состояние "оцепенения" только на несколько секунд, после чего дальнейшие реакции субъекта (например, дальнейшее погружение в более глубокий транс или полный выход из него) будут зависеть от интерпретации им ситуации.

Прием наведения рукопожатием может быть применен в соответствии с пятиэтапным процессом создания замешательства, приведенным на стр.... Эта процедура несколько отличается от описанной Эриксоном (1964а; Erickson, Rossi & Rossi, 1976; Erickson & Rossi, 1981). На первом этапе - при создании контакта и ожидании - гипнотизер, в сущности, сосредоточивает внимание субъекта, используя подходящие для этого позы. Я часто делаю это стоя лицом к лицу с субъектом, который тоже стоит. Это может происходить в начале или конце сеанса; я могу проделать это и в середине сеанса, высказав желание что-то продемонстрировать клиенту - например, как стереотипно поведение человека или как люди могут знакомиться друг с другом разными способами. Здесь важно, чтобы внимание субъекта было сосредоточено и чтобы он не догадывался о предстоящем прерывании рукопожатия; кроме того, гипнотизер должен быть расслаблен и чувствовать себя удобно, тем самым давая субъекту возможность чувствовать себя так же. (Если по прошлому опыту или по рассказам субъект ожидает прерывания рукопожатия, то гипнотизер может начать рукопожатие - например, сделать так, чтобы субъект протянул свою руку, - а затем переключиться на что-то другое, сделав вид, что он "отвлекся". Несколько повторов такого прерывания стереотипа, как правило, создают достаточный потенциал реакции, так что субъект чувствует все большее желание пожать руку, чтобы завершить нарушенный стереотип.) Когда субъект занял нужную позу и сосредоточился, гипнотизер может вести беседу на какую-нибудь нейтральную, но интересную тему, периодически поглядывая сначала на руку субъекта, а потом на него самого и чуть заметно кивая головой. Цель такого невербального поведения - начать фокусировать бессознательное внимание на руке; этому могут способствовать едва заметные жесты, побуждающие протянуть руку.

На втором этапе - этапе запуска стереотипа - гипнотизер движется к субъекту с протянутой рукой, демонстрируя желание пожать ему руку. Как показывают эксперименты в естественных ситуациях, это неизменно побуждает другого человека автоматически протянуть руку. На протяжении этих нескольких секунд гипнотизер все еще пристально смотрит в глаза субъекту и продолжает беседу, поддерживая сосредоточенность его внимания.

Третий этап - прерывание стереотипа - происходит, когда гипнотизер находится примерно в метре с небольшим от субъекта. В этот момент гипнотизер, все еще двигаясь вперед с протянутой правой рукой, внезапно, но плавно и быстро вытягивает свою левую руку так, чтобы она оказалась под протянутой рукой субъекта. Продолжая это плавное движение, гипнотизер большим и указательным пальцем приподнимает кисть руки субъекта примерно на уровень плеча. (Я обнаружил, что поднятие ее выше этого уровня создает мышечное напряжение, поддержание которого требует усилий и тем самым вызывает вмешательство сознания.) Это поднятие должно производиться с минимальной силой, плавно и мягко, чтобы субъект не почувствовал, что его принуждают или подавляют. Гипнотизер всего лишь направляет уже поднимающуюся руку субъекта; это делается довольно быстро, чтобы присутствовал элемент неожиданности.

В это время правая рука гипнотизера (которая продолжала подниматься, хотя и медленнее, чем левая) достигает примерно уровня глаз субъекта и указывает на его лицо (это хороший способ отвлечения и прерывания); затем она быстро, вместе со всем телом поворачивается и указывает на теперь уже поднятую правую руку субъекта. Гипнотизер, до сих пор смотревший на субъекта удивленно, пристально и завораживающе, теперь недоверчиво глядит на поднятую правую руку субъекта. Это, как правило, вызывает у субъекта глубокую дезориентацию и удивление, приводящие к быстрой диссоциации, о которой свидетельствуют легкость поднятой правой руки, "оцепенелый" вид и поза, расширенные зрачки, стесненное дыхание и т.д.

В этот момент гипнотизер переходит к четвертому этапу - усилению замешательства. Субъекту очень тихо, но многозначительно дается указание "пристально следить за тем, как будет изменяться цвет кожи на пальцах вашей (поднятой) руки". Это высказывание, которое звучит вполне логично, но является по меньшей мере необычным, как правило, еще более дезориентирует субъекта, в то же время фиксируя его внимание на руке. (В тех редких случаях, когда сосредоточение внимания на руке достигается не сразу, гипнотизер может пристально посмотреть в глаза субъекта, чтобы вызвать фиксацию его взгляда, и затем направить его на руку. Исключение составляет случай, когда субъект вообще не проявляет удивления и даже возмущен, - в таком случае могут быть применены другие пути утилизации, описанные ниже.) Поскольку дезориентация усиливает как желание выполнять простые указания, так и способность испытывать изменения восприятия, субъекты часто начинают действительно замечать изменения цвета кожи. Возникновение этих гипнотических феноменов можно облегчить, очень легко прикасаясь к кончикам пальцев поднятой руки, что должно вызвать ощущение покалывания, и одновременно называя пальцы, к которым прикасается гипнотизер. Например, он может говорить:

"Хорошо... И только дайте себе волю и продолжайте очень пристально следить за всеми этими изменениями цвета кожи... Может быть, это будет указательный палец (прикосновение к указательному), или средний палец (прикосновение к среднему), или большой палец (прикосновение к большому), или безымянный палец (прикосновение к безымянному), или мизинец (прикосновение к мизинцу), или большой палец (прикосновение к большому), или мизинец (прикосновение к большому)..."

Примерно через минуту замешательство может быть усилено ускорением темпа речи и неправильным называнием пальцев. Это может стать переходом к пятому этапу - утилизации замешательства и началу внушения транса. Например:

"...И мизинец (прикосновение к среднему пальцу), и указательный палец (прикосновение к большому), и большой палец (прикосновение к среднему), или указательный (прикосновение к указательному), или опять большой (прикосновение к указательному), или большой (прикосновение к мизинцу), или мизинец (прикосновение к указательному), или средний (прикосновение к безымянному), или погружение в транс, когда вы переходите от большого к маленькому, чувствуете уют, что-то меняется в среднем, мизинце, безымянном (прикосновения к пальцам быстро следуют одно за другим), погружаетесь еще глубже... хорошо... глаза моргают, веки опускаются, транс становится глубже..." и т.д.

Все это время (с начала третьего этапа) левая рука гипнотизера остается под правой рукой субъекта. Если рука субъекта, судя по ощущению легкости, находится в состоянии каталепсии, как часто и бывает, то гипнотизер может перестать поддерживать ее и опустить свою руку сантиметров на пятнадцать. (Если опустить руку совсем, это может отвлечь субъекта или нарушить фиксацию его взгляда.) Если рука кажется довольно легкой, но все еще требует поддержки, несколько очень мягких ритмичных поднятий и опусканий ее одним или двумя пальцами обычно вызывают полную каталепсию, позволяя постепенно ее отпустить. Эти ритмические поднятия и опускания должны быть такими мягкими и легкими, чтобы субъекту было трудно различить, когда начинается и заканчивается прикосновение. (Если рука субъекта создает ощущение тяжести, гипнотизер должен перейти к другим способам утилизации, описанным ниже.)

Конечно, конкретные вербальные и невербальные воздействия должны модифицироваться в соответствии с реакциями субъекта. При этом условии обычно удается достигнуть глубокого каталептического транса. В этот момент гипнотизер может заниматься утилизацией дальше, используя любую из множества различных возможностей. Например, можно вызывать гипнотические феномены или производить гипнотерапевтические процедуры, особенно такие диссоциативные процессы, как гипнотические сновидения. На время такого самоисследования субъекта можно осторожно посадить на стул или оставить стоять.

Чтобы восстановить ориентацию субъекта, интересные возможности предоставляет разработанный Эриксоном прием реориентации во времени: как только субъект открывает глаза, пробуждаясь после транса, гипнотизер завершает прерванный стереотип рукопожатия и дальше продолжает действовать так, как будто между прерыванием и завершением стереотипа ничего не произошло. Поскольку люди, переходящие из транса в состояние бодрствования, как правило, весьма восприимчивы, такой прием часто вызывает амнезию по отношению к состоянию транса и его утилизациям. (Как отмечалось в главе 2, амнезия помогает защитить усвоенное на чувственном уровне от немедленного сознательного расчленения и представляет собой фундаментальную стратегию, которую часто используют эриксоновские гипнотерапевты. Подробное обсуждение естественных методов амнезии см.: Zeig, 1985c).

Подведем итоги. Вышеописанный прием рукопожатия включает в себя: сосредоточение внимания субъекта; запуск стереотипа рукопожатия; быстрое поднятие протянутой правой руки субъекта вашей левой рукой, переключение внимания на поддерживаемую правую руку, а затем внушение измененного ее восприятия; вызывание покалывания путем прикосновения к пальцам и называния их, а затем усиление замешательства путем неправильного их называния; утилизацию замешательства с целью вызывания транса, а затем утилизацию транса с целью гипнотерапевтического самоисследования; и наконец, восстановление ориентации субъекта, возможно, с помощью приема реориентации во времени. Если выполнять эти процедуры уверенно, плавно и осмысленно, они представляют собой пример невероятно эффективного применения метода создания замешательства.

Разумеется, даже самые изящные утилизации не всегда вызывают гипнотические реакции. Иногда, например, все это оказывается недостаточно неожиданным для субъекта, и поэтому у него не возникает каталепсия. В таких случаях сама тяжесть его руки точно так же может быть немедленно утилизирована с целью вызвать транс. Например, гипнотизер может истолковать тяжесть руки как доказательство расслабленности тела и похвалить субъекта за такую способность расслабляться, а значит, готовиться к погружению в транс. Затем субъекту может быть внушено "полностью расслабиться и начать с удовольствием погружаться в транс, только когда и сразу после того, как рука совсем опустится в исходное положение... а все остальное спокойно проделает ваше бессознательное". После этого гипнотизер может медленно опустить руку с той скоростью, какая будет наилучшей для достижения транса.

Еще одна возможность в подобных случаях - в большей степени использовать отвлечение. Например, гипнотизер может внезапно посмотреть на левую (не поднятую) руку субъекта и заметить загадочным и удивленным тоном, что "ваша левая рука еще пока не поднимается - СЕЙЧАС!"[51] Как и при использовании приема, описанного выше в этой главе, гипнотизер может в то же время поднять левую руку, тем самым создавая несоответствие, вызывающее удивление. Таким образом внимание можно быстро переключить с одной руки на другую. Это добавочное замешательство часто помогает депотенциализировать сознательные процессы у субъектов, на которых все предшествующее не подействовало.

Таким образом, при использовании этого приема, как и всех других, главную роль играет принцип утилизации. Конечно, возможно, что у отдельных субъектов не удастся вызвать гипноз ни одним из вариантов этого приема. Часто это объясняется тем, что не был создан раппорт (поскольку для проявления гипнотической реакции человек должен чувствовать себя в безопасности) или не была достигнута чувственная поглощенность внимания, или гипнотизер действовал недостаточно уверенно или осмысленно. В любом случае гипнотизер всегда волен отказаться от применения метода, если он явно не работает. При достаточно уверенных и изящных действиях это не создаст никаких проблем. Как отмечалось выше, гипнотизер может быстро отвлечь субъекта, пошутить насчет того, что, очевидно, был немного "рассеян", и продолжать уже всерьез, и т.д. - в зависимости от того, какой способ восстановить раппорт с субъектом покажется ему наиболее подходящим.

Полярные игры

Полярные игры - это прием, при котором гипнотизер принимает на себя роль "сопротивляющейся", т.е. противодействующей трансу части клиента и играет ее лучше, чем сам клиент. Если такая роль разыграна последовательно и достаточно драматично, это, как правило, прерывает привязанность клиента к этой роли, тем самым способствуя развертыванию более глубинных чувственных реальностей. Например, Эриксон (1964а) описал, как в его кабинет робко вошла женщина, выразившая сильное желание, чтобы ее загипнотизировали с терапевтическими целями. Она сообщила, что многократные предшествовавшие попытки гипноза, предпринятые тремя другими врачами, закончились неудачей и что Эриксона ей рекомендовали как человека, который сможет справиться с ее "сопротивлением". Из этих и других ее слов Эриксон сделал вывод, что, хотя женщина серьезно заинтересована в том, чтобы ее загипнотизировали и излечили, ее многочисленные внутренние противоречия будут вызывать отношения по типу "борьбы без выигрыша". Поскольку при таких обстоятельствах обычные способы наведения не годились, Эриксон действовал следующим образом:

"...Ей было довольно резко сказано: "Ну, давайте разберемся. Три врача, и хороших врача, ничуть не хуже меня, долго и упорно работали с вами. Они обнаружили, что ваше сопротивление слишком сильно, и я приду к такому же выводу. Это должно быть вам ясно с самого начала". Следующая фраза состояла из двух частей, произнесенных с заметно различным выражением и скоростью: "Я НЕ СМОГУ ВАС ЗАГИПНОТИЗИРОВАТЬ, только вашу руку".

Она озадаченно переспросила: "Не сможете меня загипнотизировать, а только мою руку? Я не понимаю, что вы хотели сказать".

Я снова медленно, с расстановкой сказал: "ИМЕННО ЭТО Я И ХОТЕЛ СКАЗАТЬ. Я НЕ СМОГУ ВАС ЗАГИПНОТИЗИРОВАТЬ", - а затем быстро добавил мягким и тихим голосом так, словно это было одно слово: "тольковашурукупонимаете?"

Произнеся "понимаете", я осторожно "поднял" ее левую руку легким прикосновением пальцев, которые на самом деле не поднимали ее, а только направляли ее движение вверх. Потом я плавно убрал пальцы, оставив ее руку висеть в воздухе в состоянии каталепсии. Когда она смотрела, как ее рука движется вверх, я тихо сказал со вздохом: "Вы просто закройте глаза, сделайте глубокий вдох и погрузитесь в глубокий сон, и когда вы это сделаете, ваша левая рука медленно опустится, ляжет вам на колено и будет оставаться там все время, пока вы будете глубоко и мирно спать до тех пор, пока я не скажу вам проснуться".

Через пять минут после того, как женщина вошла в кабинет, она уже была в глубоком и, как оказалось, сомнамбулическом трансе.

Что же произошло? Эта женщина отчаянно нуждалась в лечении и приехала за этим издалека, следуя многочисленным советам; она пришла с жестким комплексом противодействия любым традиционным, привычным или каким-либо иным методам, которые она видела, о которых слышала или которые понимала. Она тут же поверила и согласилась, услышав мои четкие и понятные слова: "Я не смогу вас загипнотизировать", к которым я быстро, тихо и мягко добавил, пока она еще была в этом доверчивом и податливом состоянии, <