Ix. знание - вот наша цель: земной и внеземной разум

Беззвучные часы крадутся...

У. Шекспир. Король Ричард III

Вопрос вопросов для человечества, проблема, которую можно обнаружить за спиной всякой иной, но которая намного интереснее, чем любая из них, — это определение места человека в Природе и его отношения к Космосу. Откуда мы пришли, что за границы поставлены нашей власти над Природой и Природы над нами, к какой цели мы стремимся, — все это проблемы неувядающей свежести и неуменьшающегося интереса для каждого человеческого существа, рожденного на Земле.

Т. Г. Хаксли, 1863

Итак, наконец я возвращаюсь к одному из вопросов, с которых начал, — к поиску внеземного разума. Высказываемое иногда предположение, что каналом межзвездной связи будет телепатия, представляется мне не более чем шуткой. Во всяком случае, нет ни малейшего свидетельства в пользу этого предположения, и мне не привелось встретить хотя бы самое скромное подтверждение тому, что телепатическая связь существует на нашей планете. Мы пока еще не способны совершить межзвездный космический полет, хотя более развитые цивилизации, может быть, готовы к нему. Несмотря на все разговоры о неопознанных летающих объектах и древних астронавтах, нет никаких серьезных подтверждений тому, что нас когда-либо посещали инопланетяне или что они и сейчас у нас в гостях.

Но остаются еще машины. Для связи с неземным разумом могут быть использованы свойства электромагнитного спектра, вероятнее всего, его радиодиапазона, или же гравитационные волны, нейтрино, а возможно, и тахионы (если они существуют), или какие-то новые физические явления, которые откроют через триста лет. Но каков бы ни был канал этой связи, он все равно потребует для своего функционирования машины, и, если можно опереться на наш опыт в радиоастрономии, это будут машины, управляемые совершенными компьютерами, по своим возможностям приближающимися к тому, что мы называем разумом. Невозможно невооруженным глазом просмотреть многодневные записи, полученные на 1 008 различных частотах, когда информация меняется каждые несколько секунд или еще чаще. Тут нужна возможность осуществлять автокорреляцию и необходимы большие электронные компьютеры. С таким положением вещей мы с Франком Дрейком столкнулись, когда проводили свои наблюдения в обсерватории Аресибо, и ситуация может только усложниться (то есть стать еще более зависимой от компьютеров), после того как в ближайшем будущем войдут в строй устройства для прослушивания космоса. Мы можем составить принимающую и передающую программы самой большой степени сложности. А если нам посчастливится, мы придумаем что-нибудь необыкновенно ясное и изящное. Но в поисках внеземного разума мы не сможем обойтись без замечательных возможностей машинного разума.

Число развитых цивилизаций в галактике Млечного Пути сегодня зависит от многих факторов, начиная с количества планет, вращающихся вокруг каждой звезды, и кончая наличием условий для возникновения на них жизни. Но если жизнь каким-то образом все-таки зародится в относительно благоприятном для этого окружении и в ее распоряжении окажутся миллиарды лет для эволюционного развития, то, как полагают многие из нас, в итоге появятся разумные существа. Путь эволюции, конечно, будет отличаться от того, что имел место на Земле. События, случившиеся у нас, включая вымирание динозавров и исчезновение плиоценовых и плейстоценовых лесов, вероятно, в точно такой же последовательности не произойдут нигде больше во всей Вселенной. Но должно существовать много функционально равнозначных путей с одинаковым конечным результатом. Весь известный нам ход эволюции, особенно данные, содержащиеся в ископаемых остатках черепов, свидетельствуют о тенденции в сторону увеличения разумности. В этом нет никакой загадки: умные организмы в большинстве своем лучше выживали и оставляли больше потомства, чем глупые. Детали, конечно, зависят от обстоятельств: как, например, могло случиться, что нечеловекообразные приматы, обладающие языком, были истреблены людьми, в то время как обезьяны с менее развитой системой общения остались без внимания наших предков. Но общая тенденция представляется совершенно очевидной и, видимо, характерна для эволюции разумной жизни, где бы она ни происходила. И лишь когда разумные существа овладевают техникой и приобретают возможность самоуничтожения своего вида, преимущества, даваемые разумом при естественном отборе, начинают казаться не столь безусловными.

А что, если мы получим послание иных миров? Есть ли какая-нибудь причина думать, что передавшие ее существа, которые развивались на протяжении миллиардов лет геологического времени в условиях, сильно отличающихся от наших, будут настолько похожи на нас, что их сообщение будет нами понято? Я думаю, ответ должен быть утвердительным. Цивилизация, передающая радиосообщение, должна как минимум знать, что такое радио. Частота, постоянная времени, ширина пропускания радиочастот будут общими у передающей и принимающей цивилизаций. Ситуация может слегка напоминать передачи любителей или плохих радиооператоров. Если не принимать в расчет какие-то чрезвычайные обстоятельства, радиолюбители ведут разговоры исключительно об устройстве своих аппаратов, ибо это вопрос, который, вне сомнения, представляет интерес для всех их.

На самом деле, я думаю, ситуация вселяет куда больше надежды. Мы знаем, что законы природы, во всяком случае многие из них, везде одинаковы. Спектроскопический анализ выявляет те же самые химические элементы, тс же самые общие для всех молекулы на других планетах, звездах и галактиках; и сам факт наличия одинаковых спектров доказывает, что везде действует одинаковый механизм, с помощью которого атомы и молекулы поглощают и излучают энергию. Можно наблюдать, как отдаленные галактики тяжеловесно движутся одна относительно другой в точном соответствии с теми же законами тяготения, которые определяют и вращение маленького искусственного спутника вокруг нашей бледно-голубой планеты. Законы гравитации, квантовой механики, основные положения физики и химии одинаковы везде.

Разумные организмы, развивающиеся в другом мире, могут быть непохожими на нас по биохимическому синтезу. Почти наверняка их приспособительные механизмы, от отдельных ферментов до систем внутренних органов, будут сильно отличаться от наших, ибо они были созданы для иного окружения в других мирах. Но над ними властвуют те же законы природы.

Законы падающих тел кажутся нам вполне простыми. Постоянно возрастающая из-за притяжения Земли скорость падающего тела увеличивается пропорционально времени падения, расстояние — пропорционально квадрату времени. Это очень простые уравнения. И по крайней мере со времен Галилея они известны всем. Тем не менее мы можем вообразить вселенную, в которой действуют куда более сложные законы природы. Но мы не живем в такой вселенной. Почему? Я думаю, потому что все организмы, которые воспринимали свое окружение как слишком сложное, вымерли. Те из наших предков, которые, живя на деревьях, имели трудности в расчете траектории перескакивания с ветки на ветку, не оставили большого потомства. Естественный отбор послужил своего рода фильтром разума, отбирая мозги и ум, хорошо осведомленные о законах природы. Этот резонанс между нашим мозгом и Вселенной, установленный естественным отбором, помогает понять недоумение, высказанное Эйнштейном: «Самое непостижимое свойство Вселенной — это то, что она постижима».

И если это так, то те же самые фильтрующие силы эволюции должны были действовать и в других мирах, где развивались разумные существа. Внеземной разум, среди предков которого не было ни летающих, ни живущих на деревьях существ, может и не разделять нашей страсти к космическим полетам. Но атмосферы всех планет относительно прозрачны в радио- и видимой частях спектра из-за квантового механизма наиболее распространенных в космосе атомов и молекул. Поэтому организмы во всей Вселенной должны быть чувствительными к оптическому и (или) радиоизлучениям, и после открытия физических законов идея использования электромагнитного излучения для межзвездного общения должна стать общекосмической — она должна возникнуть независимо в бесчисленных мирах нашей Галактики, как только там станет известна элементарная астрономия. Если нам посчастливится установить контакт с этими инопланетными существами, я думаю, что их биология, психология, социология и политика могут показаться нам чрезвычайно экзотическими и глубоко таинственными. Но я полагаю, что у нас не возникнет особых трудностей взаимопонимания в том, что касается простых аспектов астрономии, физики, химии и, вероятно, математики. Конечно, я не жду, что их мозги окажутся анатомически, физиологически и, быть может, даже химически близкими к нашим. Их мозг сформирован другой средой, он прошел другой эволюционный путь. Нам достаточно взглянуть на земных животных, наделенных существенно отличными от наших органами, чтобы увидеть, сколь многообразной может быть физиология мозга. Есть, например, африканская пресноводная рыба мармирида, которая часто живет в мутной воде, где трудно увидеть хищника, жертву или брачного партнера. У мармириды поэтому развился специальный орган, который создает электрическое поле и способен уловить изменение этого поля, вызванное любым существом, попавшим в него. Мозжечок этой рыбы покрывает всю заднюю часть ее мозга толстым слоем, напоминающим новую кору головного мозга млекопитающих. Мозг мармириды явным образом отличается от нашего, и тем не менее в глубоком биологическом смысле эта рыба ближе к нам, чем любое из разумных внеземных существ.

Мозг инопланетян, вероятно, будет иметь несколько или даже много различных надстроек, которые постепенно нарастали одна над другой в процессе эволюции, как это было и в нашем случае. Между этими компонентами может существовать некоторая напряженность во взаимодействии — так же, как она существует у нас, хотя признаком успешной, процветающей цивилизации может быть именно возможность достигнуть продолжительного мира между различными частями головного мозга. Инопланетяне почти наверняка значительно расширили свои внесоматические знания, используя для этого разумные машины. Но, думается, весьма вероятно, что в конце концов наш разум и наши машины и их разум и машины хорошо поймут друг друга.

Огромна практическая и философская польза, которую мы извлечем, получив достаточно емкое послание развитой цивилизации. Но то, насколько полно и быстро мы сможем воспользоваться этими дарами, будет зависеть от деталей текста, содержание которого трудно предугадать. Однако один вывод ясен: сообщение, полученное от развитой цивилизации, со всей очевидностью докажет, что такие развитые цивилизации существуют; что есть возможность избежать саморазрушения — угрозы, которая представляется такой реальной в наш современный век технической юности. Таким образом, получение звездного послания может послужить практической цели, оно явится тем, что в математике называется теоремой существования — в данном случае утверждением того, что развитая техника не мешает обществу жить и совершенствоваться. В поисках решения проблемы точное знание, что какое-то решение существует, представляется неоценимой помощью. Это лишь одна из многочисленных любопытных взаимосвязей между существованием разумной жизни на Земле и в других мирах.

Накопление все больших знаний и опыта — это, безусловно, единственный выход из ныне существующих трудностей и единственный путь в благополучное будущее человечества (а по сути, в любое будущее вообще). Но в жизни этой точкой зрения руководствуются далеко не всегда. Правительства часто теряют из виду разницу между долговременной и сиюминутной пользой. Между тем самые важные вещи произошли из, казалось бы, незначительных и не имеющих практической пользы научных находок. Например, радио сегодня — это не только основной канал, по которому идут поиски внеземного разума, но это также и средство, с помощью которого приходят ответы на сигналы бедствия, передаются новости, телефонные переговоры и развлекательные программы. А ведь радио появилось благодаря тому, что шотландский физик Джеймс Клерк Максвелл ввел в научный обиход термин «ток смещения». Его предположение о существовании тока смещения зиждилось на том, что решаемая им система дифференциальных уравнений с частными производными, известная ныне как уравнения Максвелла, с чисто эстетических позиций выглядела более привлекательной с этим током смещения, чем без него.

Мир устроен затейливо и изящно. Мы вырываем у природы ее тайны самыми разнообразными способами. Обществу, конечно, хотелось бы заранее предусмотреть, какие технические новинки или, другими словами, какие именно применения научных изысканий надо активно использовать и внедрять, а какие — нет. Но без финансирования собственно научных исследований, без поддержки естественного любопытства к познанию, наши возможности выбора научного направления становятся опасно ограниченными. Достаточно одному физику из тысячи обнаружить нечто похожее на ток смещения, чтобы сразу же многократно оправдались все затраты общества на работу остальных ученых из этой тысячи. Без мощной, продуманной и постоянной поддержки фундаментальных научных исследований мы попадем в положение тех, кто съедает зерно, отложенное для посева: утолив голод этой зимы, мы неизбежно потеряем последнюю надежду пережить следующую.

Во времена, некоторым образом похожие на наши, блаженный Августин, епископ Иппонийский, после похотливой и интеллектуально изобретательной младости удалился от мира чувства и ума и советовал другим: «Есть еще один вид искушения, еще более чреватый опасностью. Это болезнь любознательности... Именно она зовет нас попытаться приоткрыть завесу над тайнами природы, теми тайнами, которые находятся выше нашего понимания и не принесут нам ничего и которые человек не должен желать постичь... В этом необъятном лесу, наполненном западнями и опасностями, я подался назад и выкарабкался из терний. В самой гуще этих вещей, бесконечной чередой проходящих мимо меня каждый день, я никогда ничему не удивлялся и никогда не был захвачен истинным желанием понять их... Я более не мечтаю о звездах». Год смерти Августина, 430 год нашей эры, знаменует начало мрачного средневековья в Европе.

В последней главе «Восхождения Человека» Броновски признается, что он опечален, «неожиданно обнаружив, что на Западе человека окружает страшная нервозность и отход от знаний». Я думаю, он говорил здесь частично о слишком ограниченном понимании общественными и политическими кругами роли и ценности науки и техники, которые сформировали нашу жизнь и нашу культуру, а также о растущей популярности различных форм псевдонаук, знахарства, мистицизма и магии.

Сегодня на Западе (но не на Востоке) возродился интерес ко всякого рода смутным, смехотворным и зачастую откровенно нелепым верованиям, которые, если бы они были правильными, по крайней мере явились бы признаками более занятного устройства Вселенной, но которые, если они неправильны, говорят лишь о нашей умственной неопрятности, отсутствии твердых убеждений и трате человеческой энергии на вещи, едва ли способствующие нашему выживанию. К числу таких верований относятся: астрология (утверждающая, что звезды, находящиеся на расстоянии ста триллионов миль, которые восходят в момент моего рождения, полностью определяют мою судьбу); «тайна» Бермудского треугольника (согласно некоторым версиям состоящая в том, что в океане около Бермудских островов живет неопознанный летающий объект, который пожирает корабли и самолеты); все сообщения о летающих тарелках; вера в древних астронавтов; фотографии духов; пирамидология (включая идею о том, будто лезвие бритвы, помещенное в картонную пирамиду, становится острее, чем в такой же коробке в форме куба); сайентология; ауры и фотографии Кирлиан; эмоциональная жизнь и музыкальные вкусы комнатных растений; бескровная хирургия; идеи плоской и полой Земли; современные пророчества; перемещение ножей и вилок на расстоянии; астральные расчеты; предания об Атлантиде; спиритизм; вера в акт творения, то есть в то, что люди были созданы богом или богами, несмотря на все наше глубинное сходство с животными, будь это химия или физиология мозга. В некоторых из этих верований, быть может, и содержится зернышко истины, но сам факт их столь широкого распространения свидетельствует о недостатке культуры мышления, отсутствии критического начала, стремлении принимать желаемое за действительное. Вообще говоря, все эти, если можно так выразиться, лимбические и правополушарные верования, эти протоколы сновидений есть наши натуральные (вот уж подходящее слово!) человеческие реакции на сложность мира, в котором мы живем. Но это также и темные, оккультные верования, выраженные так, что их невозможно проверить, они неподвластны доводам разума. А ведь для того, чтобы проникнуть в светлое будущее, необходима деятельность всего неокортекса и, конечно, разум должен быть соединен с интуицией и с тем, что дает нам лимбическая система и Р-комплекс, но прежде всего — разум, то есть мужественное умение видеть мир таким, каков он есть на самом деле.

Разум развился на планете Земля лишь в последний день Космического календаря. Согласованная работа обоих полушарий головного мозга — это орудие, данное нам природой для борьбы за выживание. И мы вряд ли выживем, если не сумеем творчески и в полной мере использовать свой человеческий разум.

«Наша цивилизация — это цивилизация науки, — провозгласил Джекоб Броновски. — Это значит, что главное для нее — знания и их целостность. Наука, Science — это всего лишь латинское слово, означающее „знание"... Знание — вот наша судьба».

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Книга Карла Сагана — о том, что во все времена волновало и сейчас волнует людей. Ибо она пытается дать ответ на вопрос «Что есть человек?». В занимательной, популярной форме, не очень много греша против научной истины, Саган рассказывает о долгом и во многом еще загадочном пути, пройденном природой в процессе эволюции от простейших организмов до разумных существ. И наиболее важные вехи этого пути, отмечавшие поворотные пункты человеческой истории, сохранились в структуре нашего мозга. Он хранит в себе память о тех временах, когда хозяевами Земли были гигантские рептилии, когда наши далекие предки — млекопитающие должны были днем прятаться от этих страшилищ, неподвижно замирая в глубоком сне-обмороке, когда наши пращуры впервые научились делать орудия и в их головах впервые забрезжила мысль, облаченная в словесную форму.

В нашем мозге, как в коммунальной квартире, уживаются и Р-комплекс, доставшийся нам в наследство от рептилий, к лимбическая система птиц и высших млекопитающих, и новая кора, разделенная на два полушария, воспринимающие мир весьма отличным друг от друга образом. Автор книги ведет нас за кулисы театра, на сцене которого разыгрывается слаженный спектакль. И мы видим драматические ситуации, скрытые от зрителя, наблюдаем противоборство актеров, занятых в спектакле, и постигаем то, как, подчиняясь властным указаниям режиссера, это противоборство подавляется, страсти утихают и возникает то, что кажется нам проявлением нашего разума. Но когда режиссер не справляется со своими обязанностями, тогда наше поведение становится резко отличным от того, что принято считать нормой. В нас просыпаются дремлющие глубоко в подсознании комплексы рептилий. Мы вдруг становимся агрессивными. Или в нас актуализируются глубинные эмоциональные состояния — порождение лимбической системы. Волны страха или безотчетной радости захлестывают нас. И если наш рассудок не сделает определенных усилий, не подавит и не подчинит себе эти вырвавшиеся наружу порождения древних отделов мозга, то мы в своем поведении как бы возвращаемся назад по лестнице эволюции, становимся на время теми, чьи чувства и стремления нас переполняют.

В наших преданиях, мифах и легендах Карл Саган находит ассоциации, идущие от истоков человеческого существования. И, читая эти места книги, мы, может быть, впервые задумываемся о том, почему рептилии вызывают у нас страх и предубеждение, почему в своих мифах и сказках мы неизменно награждаем их злодейскими ролями. Герои волшебных сказок во всех уголках Земли, у всех народов борются с драконами и Змеями Горынычами, отважный Персей убивает ненасытную Медузу (какая богатая ассоциация с гипнотизирующим взглядом многих рептилий), коварный змей склоняет простодушного Адама и любопытную Еву к нарушению запретов Эдема. Нам становится вдруг понятным наш безотчетный страх перед рептилиями и тот отрицательный смысл, который скрывается для нас за выражениями типа: холодный взгляд, холодный ум или холодный отсвет. Холодная кровь рептилий кажется нам слишком чуждой.

В 1983 году издательство «Прогресс» выпустило в русском переводе книгу известного психолога из ГДР Фриедхарта Кликса. Она называется «Пробуждающееся мышление. У истоков человеческого интеллекта». В этой книге ставится тот же самый вопрос, что и в книге Карла Сагана: «Что есть человек и чем он отличается от остальных наиболее развитых представителей животного царства?» Но ответы на этот вопрос у Фриедхарта Кликса и Карла Сагана несколько различны. И это неудивительно. Ведь Карл Саган по профессии астрофизик, и вторжение в область психологии, как об этом говорится в начале его книги, волнует его самого. Ибо он выступает в ней лишь как представитель смежной науки. А Фриедхарт Клике сейчас один из крупнейших психологов мира, президент Всемирного объединения психологов. Но в своей книге он вынужден вторгаться в антропологию и биологию, которые тоже не являются его научными владениями. В книге Сагана чувствуется акцент в сторону биологических, по сути, объяснений того, как произошел переход к естественному человеческому интеллекту. Клике же в качестве таких объяснений выдвигает психологические и социальные причины, и в частности развитие общественного труда. Для нас вторая точка зрения более приемлема, хотя соображения и чисто биологического порядка, принадлежащие Сагану, вносят свою лепту в понимание этой чрезвычайно трудной и до конца не решенной проблемы.

Вообще Карл Саган очень четко придерживался той эволюционной теории, которая естественным отбором и фактором случайности объясняет все. В своей книге он пишет: «Красота и элегантность современных форм жизни обязана своим происхождением естественному отбору, в результате которого выживали и размножались те организмы, что случайно смогли приспособиться к своему окружению». Но, как известно, основной трудностью объяснения всего пути эволюции с подобной точки зрения является необъяснимость тенденции к усложнению организмов, целенаправленное движение в сторону цефализации, то есть увеличения объема мозга живых существ. Вирусы и бактерии, простейшие представители живого, демонстрируют удивительную способность к адаптации и выживанию. Зачем же природе нужно было совершать огромный путь эволюционного развития? Как бы отвечая на этот вопрос, Карл Саган пишет: «Весь известный нам ход эволюции, особенно данные, содержащиеся в ископаемых остатках черепов, свидетельствуют о тенденции в сторону увеличения разумности. В этом нет никакой загадки: умные организмы в большинстве своем лучше выживали и оставляли больше потомства, чем глупые». Однако есть некоторые основания думать, что такое объяснение тенденции биологической эволюции не является исчерпывающим.

Сейчас резко возрос интерес к тем теориям эволюции, которые, сохраняя основные положения естественного отбора Ч. Дарвина, стремятся объяснить целесообразность развития живых существ. Мы заново с огромным интересом знакомимся с удивительной теорией развития Земли и жизни на ней, неотделимой от развития всего космоса, развивавшейся замечательным ученым академиком В. И. Вернадским. Мы вновь обращаемся к наследию академика Л. С. Берга, пытавшегося разгадать причину цефализации живых организмов. Вспоминаем догадки В. А. Анри, который еще в 1917 году пытался объяснить целесообразность в живой природе законами накопления лучистой энергии в приповерхностном слое Земли.

И еще с двумя положениями автора данной книги хотелось бы поспорить. Карл Саган весьма критически относится к идее воспроизведения в искусственных системах процесса понимания текстов, написанных на естественном языке. Возникающие здесь трудности кажутся ему принципиальными и непреодолимыми. Иллюстрирует он это положение на примере программ машинного перевода с одного языка на другой.

В области работ по машинному переводу действительно был период неудач. Он был связан с попыткой преодолеть все трудности анализа текстов на естественном языке, оставаясь на уровне морфологии, лексики и синтаксиса. Но сейчас в различных странах мира, в том числе и в нашей стране, уже действует несколько опытных систем машинного перевода. Они используются для перевода научно-технических текстов и обеспечивают вполне приемлемый для специалистов перевод. А шутки типа, что, встретив предложение «Накося, выкуси!», компьютер воспринимает его смысл как предложение поесть после того, как закончится процесс косьбы, так и останутся лишь шутками.

И наконец, часть утверждений автора книги, касающихся левого полушария мозга, тоже нуждается в корректировке. Исследования в этой области развиваются столь стремительно, что почти невозможно успеть отразить на страницах книг уровень текущих знаний о функционировании левого и правого полушарий. По-видимому, сейчас наиболее правдоподобной представляется гипотеза о том, что правое полушарие оперирует с некоторыми нерасчлененными комплексами-образами, а левое — с вычлененными из них обедненными структурами, в которых в явной форме выделены те пли иные связи. Однако накоплено немало данных, свидетельствующих о том, что в правом полушарии есть средства моделирования работы левого полушария, и наоборот. Правда, эти средства моделирования не обеспечивают по сравнению с оригиналом такой же эффективности функционирования, но зато делают каждое полушарие вполне автономным и жизнеспособным. Кроме того, Карл Саган ничего не говорит о том, что, хотя у большинства людей в их поведении явно проявляется доминирование левого полушария, имеется меньшинство, для которых именно правополушарные механизмы оказываются более значимыми. А значит, в мышлении и поведении таких людей ярче проявляются творческие способности, связанные с установлением сложных ассоциативных связей, эмоционально окрашенных решений и такими видами деятельности, как живопись или поэзия. А если верить Уильяму Голдингу, написавшему повесть «Наследники», то именно так, в виде картин и образов, мыслили наши «двоюродные братья» неандертальцы.

Известный специалист в области математической логики С. Ю. Маслов в конце своей жизни написал работу, в которой высказал мысль, что доминирование левого или правого полушария различно в разные исторические эпохи. Как изменчивая мода постоянно возвращается на «круги своя», так и наши оценки окружающего и способы достижения своих целей то пронизываются «жаром холодных чисел», то «витают в облаках». С. Ю Маслов иллюстрировал это положение на изменениях в восприятии архитектуры, на смене архитектурных стилей, господствовавших в Европе. Он связывал строгие логичные каноны классицизма с левосторонними механизмами мышления, а буйство форм барокко — с правосторонними. Он сравнивал рационализм конструктивизма с причудливыми формами, порожденными в модерне. И, обращаясь к своей области знаний, к математике, обнаруживал удивительные периоды, когда математическое мышление демонстрировало такую же смену механизмов. Ту ведущую роль играли строгие логические рассуждения, в которых каждый шаг был строго обоснован, и математическая мысль восходила по ступеням познания, каждая из которых прочно опиралась на предшествующие. Но и в иные периоды возникало время интуиции, опережающих время гениальных догадок и эвристических рассуждений. Другими словами, С. Ю. Маслов предположил, что прямое движение от доминирования правосторонних механизмов у наших предков к доминированию левосторонних, возможно верное как тенденция, все время нарушается возвратом к уже пройденным этапам. И не этим ли объясняется загадка смены великолепных наскальных рисунков периода палеолита схематичными рисунками, характерными для неолита?

Но это только гипотеза, требующая тщательной и всесторонней проверки.

Заканчивая это послесловие, мне бы хотелось обратить внимание читателей на две недавно вышедшие книги, имеющие прямое отношение к проблемам, обсуждаемым Карлом Саганом. Первая из них: П.В. Симонов, П.М. Ершов. Темперамент. Характер. Личность. М., Наука, 1984 — содержит немало материала, касающегося нашей эмоциональной сферы, порожденной лимбической системой и другими отделами мозга. Вторая: В.С. Ротенберг, В.В. Аршавский. Поисковая активность и адаптация. М., Наука, 1984 — посвящена еще не решенным проблемам, связанным с правополушарными механизмами и феноменом сна. Эти книги, написанные на научно-популярном уровне, могли бы существенно дополнить то, что составляет содержание книги, которую вы уже прочитали.

Д. А. ПОСПЕЛОВ,

заместитель председателя Научного совета по проблеме «Искусственный интеллект» Комитета системного анализа при Президиуме АН СССР, доктор технических наук, профессор

OCR – М. Климушкин, г. Иркутск, 2005 г.

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.ru

Оставить отзыв о книге

Все книги автора

Джекоб Броновски — популяризатор науки и литературовед, поляк по происхождению. Учился в Кембридже, преподавал в университетах, читал курс лекций в Массачусетском технологическом институте. Из книг, обращенных к массовому читателю, наиболее известны «Наука и человеческие ценности», «Восхождение Человека» (по этой книге была сделана серия популярных телевизионных передач, о них и говорит К. Саган). — Перев.

С далеких викторианских времен, с тех пор как шли знаменитые дебаты между епископом Уилберфорским и Томасом Хаксли, на идеи, высказанные Дарвином и Уоллесом, постоянно, хотя и безуспешно, обрушивался огненный вал возражений. Чаще всего их авторами были те, кто слепо придерживался умозрительных доктрин. Между тем эволюция — факт, с очевидностью демонстрируемый ископаемыми остатками и современной молекулярной биологией. Естественный отбор — удачная теория, способная объяснить этот факт. Весьма вежливый ответ на недавнюю критику естественного отбора, включая и такую оригинальную точку зрения, что теория эта — всего лишь тавтология («выживают те, кто способен выжить»), содержится в статье Стефана Джея Гулда «Этот взгляд на жизнь: несвоевременные похороны Дарвина», опубликованной в октябрьском номере журнала «Natural History» за 1976 год. Дарвин был, разумеется, человеком своего времени, склонный порой (как это видно по его замечанию относительно обитателей Огненной Земли, приведенному выше), проводя сравнение европейцев с другими народами, высказываться в пользу первых. На самом же деле человеческое общество в допромышленные времена намного больше напоминало сострадающих, общительных бушменов, охотников-собирателей, живших в пустыне Калахари, чем дикарей с Огненной Земли, которых Дарвин высмеивал, имея к тому некоторые основания. Но его прозрения — об эволюции, о естественном отборе как ее первопричине и о том, что все это имеет отношение к природе человека, — это вехи в истории познания человеком мира, особенно если принять во внимание то упорное сопротивление, которое встретили эти идеи в викторианской Англии и с которым, пусть в меньшей мере, они сталкиваются и ныне.

Проблема сознания не такая простая, как она представлена здесь, и имеет несколько аспектов. Один и них — самый существенный — заключается в том, что сознание, действительно будучи функцией сложно организованного мозга, вне социальной среды ни возникнуть, ни существовать, ни рассматриваться не может. — Прим. редакции.

Существует довольно убедительная точка зрения, что вирусы — это получившие самостоятельность органы бактерий. - Прим. редакции.

Вообще говоря, впрямую из графика этого не следует. — Прим. редакции.

Они называются березовыми пяденицами. - Перев.

Темп мутаций до известной степени тоже регулируется естественным отбором, как в нашем примере с «молекулярными ножницами». Но, скорее всего, существует некоторый минимальный темп мутаций, способный, во-первых, обеспечить достаточное количество генетических экспериментов, которыми мог бы оперировать естественный отбор, а во-вторых, создать необходимое равновесие между мутациями, возникающими, скажем, благодаря космическим лучам, и возможностями внутриклеточных механизмов устранять полученные в результате этих мутаций повреждения.

Попробуйте перечитать этот абзац, заменив слово «крыса» словом «мышь», и вы увидите, что ваше сочувствие к оперированному и неправильно понятому животному вдруг возрастет; это прямой результат влияния, оказываемого мультипликационными фильмами на американцев. (Имеется в виду герой популярных американских мультфильмов Микки Маус, маленький симпатичный мышонок. — Перев. )

В специальной литературе такие представления называют холистическими или ноэтическими. — Перев.

Есть существенная разница между экспериментальным раздражением определенных зон мозга электрическим током и удалением или разрушением тех же зон. Раздражение может передаваться на другие зоны и включать, подобно рубильнику, сложные системы, функция которых значительно шире функции раздражаемого участка мозга. А повреждение той же самой зоны часто оказывается недостаточным для того, чтобы нарушить функцию всей этой многокомпонентной системы. — Прим. редакции.

Если брать в качестве критерия отношение массы мозга к массе тела, то акулы должны быть самыми умными изо всех рыб, что согласуется с занимаемой ими экологической нишей — хищники и должны быть сообразительнее, чем те, кто питается планктоном. Удивительно, насколько сходна эволюция акул с эволюцией высших наземных позвоночных и в том, что у них увеличено отношение массы мозга к массе тела, и в том, что у них развиты координирующие центры во всех трех главных частях мозга.

На плоскости в одну сторону горизонта — 180 градусов. Диаметр Луны таков, что она видна под углом 0,5 градуса. Я могу различать кое-какие ее детали, скажем, до двенадцати отдельных элементов. Отсюда следует, что разрешающая способность моего глаза составляет около 0,5 / 12 = 0,04 градуса. Все, что меньше этого, мой глаз уже не различает. Мой внутренний взор, так же как мой реальный глаз, имеет размеры примерно 2x2 градуса. Значит, в каждый момент я могу видеть крохотную квадратную картинку, содержащую (2 / 0,04)² = 2 500 элементов, похожих на отдельные точки фотографии, переданной по линиям связи. Чтобы определить все возможные оттенки серого цвета, а также всех иных цветов таких точек, требуется около 20 битов на каждый элемент картинки. Таким образом, для полного описания моей маленькой картинки понадобится 2 500 х 20, то есть около 50 000 битов в секунду. Для сравнения: фотокамеры совершающего посадку аппарата «Викинг», которые также обладают разрешающей способностью 0,04 градуса, имеют лишь 6 битов на каждый элемент картинки, чтобы описывать яркость, и могут передавать эту информацию по радиоканалам прямо на Землю со скоростью 500 битов в секунду. Нейроны мозга генерируют примерно 25 ватт энергии, чего едва достаточно, чтобы питать маленькую лампу накаливания. «Викинг» передает всю информацию и осуществляет иные свои функции, тратя на это около 50 ватт.

Однако «творческая роль» е