Гипнотизм и психотерапия - Об обращении врача с больным

Прежде, в 80-х годах, я, следуя правилам, назначал в подобных случаях умственный покой, ничего неделание, физическую работу или бог знает еще что. Увы! Тогдашние мои больные от этого не поправлялись! В подобных случаях мозг представляется не истощенным или же лишенным способности к работе, как это предполагали и сперва можно было думать,— а только направленным в дурную сторону, по неправильным путям. Естественные задатки мозга хиреют, задерживаются в развитии, и предоставленная ему деятельность его не удовлетворяет. Или же всякую деятельность парализуют сомнения религиозного либо сантиментального характера, что открывает свободный путь патологической деятельности мозга. Это именно надлежит распознать и изменить смелой диверсией. Подобно центральной телефонной станции, пришедшей в расстройство во время грозы, нейроким мозга снова должен попасть в свою колею. Такие больные, впрочем, отнюдь не должны быть гениями или даже какими-нибудь особенными талантами. Это могут быть скромнейшие обыватели. С другой стороны, следует остерегаться верить каждому психопату, выставляющему себя непризнанным гением и желающему изучать высшую философию. Для таких больных занятия сельским хозяйством пригодны в той же мере, как и для слабоумных или душевно-больных. Души только угнетенные, обычно не хвастают о себе в бреде величия, или же в преувеличенной оценке своей личности. В эти души надо углубляться, их искать и распознавать- Но тогда рычаг удается уже приложить в надлежащей точке. Прибавлю сюда еще некоторые замечания и соображения, которыми я обязан одной моей больной.

„Не познакомившись еще ближе с психической жизнью пациента и общими условиями его жизни многие психиатры и врачи по нервным болезням жалуются часто, правда, с полным основанием на отсутствие вдумчивости у пациентов. Да и профан в медицине легко может понять, сколь трудно должно быть лечение таких не вдумчивых психопатов. Но не слишком ли поспешно и схематически выносят иной раз этот приговор об отсутствии вдумчивости? Не слишком ли поспешно и схематически ставится иной раз диагноз на основании известных симптомов, без изучения корней этих симптомов? Ибо, лишь в том случае, когда эти корни ясно изучены, диагноз, мне кажется, имеет научную и с тем вместе практическую ценность. Может ли юрист, имеет ли право педагог вынести окончательное суждение о человеке, не зная мотивов его поведения и обстоятельств его жизни? Если диагноз ставится только на основании симптомов, которые могут ввести в заблуждение врача, незнакомого с психическими и биологическими условиями жизни пациента, то, в связи с этим — и взаимодействие здесь, роковое!— слишком поспешно и оконча-тельно оставляется попытка глубже проникнуть в психику пациента, что было бы необходимо, что бы побудить больного к большей вдумчивости (я не говорю здесь о действительных глубоких психозах). Если бы такая попытка глубже проникнуть в психику больного не была бы слишком поспешно и преждевременно брошена, могло бы, может быть, обнаружиться, что некоторые пациенты, даже как будто бы душевнобольные, кажутся менее вдумчивыми, чем они есть на самом деле. Могут быть и такие больные, которые понимают лишь какую-нибудь часть своего болезненного состояния, или такие, которые в основе сознают, что они больны психической болезнью, но привыкли это скрывать (не для того чтобы диссимулировать, а просто из самообороны, чтобы оградить себя от любопытства и навязчивой опеки со стороны людей, не призванных к этому), но которые охотно выслушивают деловые поучения врача. Можно, как пациент, чувствовать сильную потребность в объективных разъяснениях насчет своего состояния, насчет того противоречивого, насчет тех инадэкватных реакций, которые человек замечает в своей собственной психической жизни, и не потому, что человеку кажется столь важной собственная личность, а из чисто объективного научного интереса".

„Важнее однако тo, что при известных условиях все это может иметь крупное психологическое значение с точки зрения практической. Спокойное, ясное, деловое поучение, ставящее пациента пред лицом объективных фактов, может иному больному не только разъяснить его болезнь, но и освободить его волю, пробудить у него решение со всей возможной энергией объявить войну болезни. Вот такому пониманию, как и следующему за ним освобождению его воли для совместной работы в целях преодоления болезни, врач может сильно содействовать, если он пытается со всем психологическим тактом и умением апеллировать ко всему здоровому у пациента и это здоровое укрепить, если он старается в кропотливой и терпеливой работе над больным выискать все здоровое в прошлом и настоящем психической жизни пациента. Из собственного психологического опыта я знаю все благотворное действие такого делового разъяснения и часто испытал, сколь важно с психотерапевтической точки зрения, когда врач хотя бы мимоходом пытается ознакомиться с духовными интересами пациента, как даже в периоды тяжелых душевных депрессий он действует отвлекающим, ободряющим, исцеляющим образом, когда он пытается каким нибудь замечанием, или наводящими вопросами побудить пациента высказаться по поводу той или иной злобы дня, или прочитанной книги. Но еще важнее то, что сам пациент побуждается к моментальной концентрации своего логического мышления (что мне представляется чрезвычайно важным при некоторых душевных болезнях и депрессиях), а также заставляют его оглянуться на свое собственное духовное богатство, ушедшее в подсознание и, казалось, потерянное для больного, и снова осознать таковое, в начале хотя бы только в отдельных обрывках".
„Когда же здоровая часть духовного я больного снова вступит в сознание, то и все болезненное на основании контраста тоже яснее распознается и сознается им, благодаря чему пациент снова становится гораздо более открытым и доступным врачу, его воздействию, его мероприятиям. Во-вторых, это обращение врача к здоровым или более здоровым сторонам в психической жизни пациента снова пробуждает у пациента доверие к себе, сильно поколебленное душевными страданиями. И именно эти два действия психологически вышколенного врача являются важными целительными факторами и необходимой основой для того, чтобы получить в самом пациенте сотрудника в деле преодоления его болезни. Ясно, разумеется, что сказанное относится только к известной категории психических болезней. Но там, где применение этих методов лечения возможно, попытка должна быть сделана".

Правда, для этого необходимы более глубокое проникновение и психологическая способность суждения: не следует, подобно нашей милой публике, каждого помешавшегося нытика или крикуна легкомысленно объявлять непризнанным гением или, наоборот, каждого гения — душевно больным, сваливая все, что не копирует рабски моды и предрассудков, в одну кучу, все равно, будь то бессмыслица или высшее откровение.

Наконец, должно понять, что между этими и обыкновенными случаями суггестивной терапии имеются всевозможные переходы. Вообще, при всяком суггестивном лечении должно завоевать доверие и симпатии больных; пока имеется надежда, должно действовать с непреклонной уверенностью и непоколебимым оптимизмом.

И в вышеприведенных случаях, как и при обыкновенном гипнозе, весь успех зависит прежде всего от результатов первых сеансов. „Крепость" должно основательно осадить со - всех сторон. Первая, брешь,— все равно, пробита ли она в гипнозе или наяву, — имеет решающее значение, ибо внушает обеим сторонам мужество и тотчас же усиливает действие внушения.

Наоборот, если у больного, под влиянием первоначальных неудач, берет перевес отрицательно-пессимистическое настроение,—позднейшие успехи становятся все проблематичнее. Тогда и при относительно хорошем эффекте гипноза, и, что гораздо реже, даже при достигнутом сомнамбулизме, терапия можетокончиться неудачей, которая все расстроит, хотя для этого не имеется никаких органических причин.

Приведенные выше случаи частью относятся ко времени, когда психоанализ Брейера - Фрейда был совсем неизвестен. Здесь были моменты, действовавшие частью катартически, частью (по Фрейду), как сублимация.

IX. Примеры лечения внушением. - Обильные менструации

Мы переступили бы за пределы настоящей работы, если б вздумали приводить длинные истории болезней. Такие истории неоднократно уже опубликовывались, и я прежде всего обращаю внимание читателей на классические труды Bernheim'a и Wetterstrand'a, равно как на тщательную сводку Ringier, далее, на Zeitschrift fur Hypnotismus (см. выше). Я приведу только вкратце несколько случаев.

1. Одна служанка, безусловно честная, заболела летом 1888 г. обильными менструациями, которые, вопреки всяким средствам, осенью усилились до того, что появлялись чрез каждые 14 дней и длились по 8 дней. Девушка, уже прежде малокровная, стала от этого чрезвычайно анэмичной, смертельно бледной. Она потеряла аппетит и сон, ночью только дремала, переживая вместе с тем тяжелые сны. Хозяин, у которого она жила и которого я знал, жаловался мне на это несчастие и, полагая, что болезнь эта кончится плохо, собирался уже отправить ее в деревню к родителям. Я предложил ему прислать девушку ко мне. Дело было вечером; она пришла как раз на четвертый день менструации, как всегда обильной. Я усадил ее в кресло, заставил меня фиксировать, и, едва она увидела мои пальцы, веки ее закрылись. Я внушил ей каталепсию, анэстезию и т. п., с немедленным успехом, и это дало мне мужество внушить ей также немедленное прекращение менструаций. И это внушение равным образом удалось чрез несколько минут после прикосновения к животу и заявления, что кровь из брюшной полости перейдет в ноги и руки. В заключение, я внушил хороший сон и аппетит. Дома приказал я ей свою менструацию подвергнуть точному контролю со стороны хозяйки. Менструация совершенно исчезла, и девушка уже в следующую ночь довольно хорошо заснула. Я усыплял ее еще несколько раз и следующую менструацию назначил чрез 4 недели,—не обильную, продолжительностью лишь в 2,5 дня. Через 3 или 4 дня я добился уже хорошего сна, а через неделю—порядочного аппетита, равно как правильного ежедневного стула по утрам, по пробуждении (раньше больная страдала упорным запором).С того времени девушка стала заметно поправляться. Следующая менструация наступила через 27 дней (на 1 день раньше) во внушенный час, была очень незначительна и длилась только два дня. С тех пор девушка менструировала регулярно чрез каждые 4 недели, менструация оставалась весьма умеренной и длилась maximum 3 дня (по внушению). Чрез несколько недель больная снова получила румянец и с тех пор до настоящего дня исполняет свои обязанности без всяких затруднений, хотя все еще остается несколько слабой и анемичной. С тех пор я ее больше не гипнотизировал, исключая только один раз незадолго до сего, так как она опять несколько ослабела и потеряла аппетит (апрель 1889). В 1895 году состояние ее было еще довольно хорошее. С того времени я больше ее не видел.

Примеры лечения внушением. - Излечение запоя и ревматизма

2. Один старый 70-летний алкоголик, который десять лет тому назад в припадке delirii 2 раза пытался перерезать себе горло, содержался от 1879 до 1887 года в психиатрической лечебнице Burgholzli в качестве неисправимого пьяницы и бродяги. Больной пользовался всяким случаем, чтобы втихомолку напиться до пьяна. Опьянев, он галлюцинировал и становился опасным для себя и других. Кроме того, он был сильнейшим интриганом, орудовавшим против моих попыток насаждения трезвости среди алкоголиков заведения, и, хотя в общем был человек добродушный, возбуждал других против союза трезвости. В последние годы он много страдал от ревматизма поясницы, который совсем согнул . его в дугу и ограничил его работоспособность. Ему нельзя было предоставить ни малейшей свободы,— он тотчас же злоупотреблял ею и напивался.

Я давно уже махнул на него рукою; однако, в 1887 г. сделал попытку загипнотизировать его. Он оказался очень восприимчивым к внушению и уже после нескольких сеансов сделался поразительно серьезным. Интриги прекратились точно по волшебству, и чрез некоторое время он сам уже потребовал, чтобы ему больше не давали вина, которое я еще отпускал ему в небольших количествах, считая его человеком безвозвратно погибшим.

Вскоре после этого внушением совершенно устранен был и ревматизм (не появлявшийся более ни разу до начала марта 1889). Дела шли все лучше, и вскоре пациент сделался одним из ревностнейших трезвенников заведения. Долгое время я колебался выпускать его из больницы, но летом 1888 г. в конце концов решился и на это. При всяком выходе он получал немного карманных денег, но, несмотря на это, никогда уже не злоупотреблял своей свободой. Старик остался верен обету воздержания, вступил под влиянием внушения в союз трезвости, сделавшись с тех пор самым ревностным его членом, в городе пил только воду или кофе и т. п. При своей совершенной неспособности сопротивляться алкоголю больной, если-б он хоть раз напился, не остался бы незамеченным. Однажды, он простудился и получил сильный рецидив ревматизма. В 3 гипнотические сеанса (в течение 24 часов) последний был совершенно устранен, и больной, несмотря на свои 70 лет, стал работать еще усерднее, чем прежде. В 1890 г. я гипнотизировал его еще несколько раз для демонстративных целей. В противо-алкогольных внушениях он более не нуждался.

Р, S. Январь 1891. Ревматизм и алкоголизм, как видно, вполне исцелены. Зато давнишняя старческая катаракта обоих глаз сделала такие успехи, что операция стала неизбежной. Последняя была сделана в 1890 г. проф. Нааb'ом в два приема: 1) иридектомия и массаж хрусталика для ускорения созревания; 2) экстракция на одном глазу. Оба раза больной перед операцией был загипнотизирован, и внушением вызвана анэстезия. Больной все время не просыпался и даже во время прореза радужной оболочки курил из внушенной ему трубки; самое большее, угол рта его несколько только стягивался на оперированной стороне. По заявлению больного, он совсем не чувствовал операции и вообще только спал. Во время лечения после операции в госпитале, где меня не было, он испытывал некоторые боли; впрочем, и последние под влиянием внушения стихли.

P. S. 1895. Исцеление продолжается. Рецидив ревматизма два года тому назад был излечен в два сеанса. Но приготовления к одной большой операции (рак прямой кишки) так взволновали больного, что гипноз оказался невозможным, и потребовался хлороформ. Исцеление. Потом рецидив. Вторая операция, без заметных приготовлений, удается вполне в гипнозе, без хлороформа; затем через некоторое время смерть.

Примеры лечения внушением. - Лечение бессоницы

Девица L., очень толковая работница, страдает уже около 1,5 лет абсолютной бессонницей. Все средства оказались тщетными, а пациентка настолько благоразумна, что сопротивляется искушению наркотических средств. Направлена была ко мне в поликлинику, как объект для демонстрации, одним товарищем в феврале 1890 г.

Потребовалось несколько гипнотических сеансов для постепенного достижения глубокого гипноза и осуществления различных внушений. Самопроизвольное засыпание после глотка воды сначала удается лишь в моем присутствии. Затем я заставляю ее засыпать на более продолжительное время (один час), и приблизительно чрез 3 недели мне удается уже вполне восстановить ее нормальный ночной сон (от 8 ч. веч. до 6 ч. утра). Больная отпускается выздоровевшей.

В начале января 1891 года она сама, без приглашения, является ко мне, в прекрасном состоянии — благодарить и сообщить, как она счастлива, что совершенно освободилась от своей бессонницы и осталась работоспособной. Впрочем,летом 1890 г. она перенесла очень тяжелый тиф, с высокой лихорадкой и многими рецидивами, так что ее считали погибшей. Во время лихорадки она, правда, снова стала страдать бессонницей, но в периоде реконвалесценции хороший, нормальный сон установился сам собою. Этот случай я привожу специально для тех лиц, которые утверждают, что, применяя гипнотизм вместо морфия, мы заменяем лишь чорта Вельзевулом. Правда, эта аналогия, как мы растолковываем подобным лицам, сильно хромает, так как при суггестивном лечении нет НЕ интоксикации, ни привыкания, а просто устанавливается только нормальный, здоровый сон. Но... il n'y a pire sourd que celui, qui ne veut pas entendre..Потому здесь полезны примеры. С этого времени я много подобных случаев пользовал с одинаковым успехом, из них три летом 1905 года.

Примеры лечения внушением. - Излечение произвольного сомнамбулизма

Госпожа F. самопроизвольная сомнамбулистка, родившаяся в 1833 г., уже с 15-го года жизни ясновидящая. В Германии осуждена была судом, как заведомая обманщица. Замужем, имела много детей. Один раз роды ее протекли в сомнамбулическом состоянии, так что она ровно ничего не чувствовала и проснулась лишь после родов.

Она дает врачебные советы и имеет много пациентов. Со времени своей юности она засыпает каждый день в 9 и 3 часа, неожиданно и самопроизвольно, большей частью с криком. Сон длится около часа, смотря по количеству пациентов. Во сне она говорит в патетическом тоне. Но это — не она, а „дух Эрнст", который пребывает в ней и похоронен в Базеле.— На основании вышеизложенного, она была обвинена в обмане и направлена ко мне для исследования.

Внушением мне удается, в течение самопроизвольного сомнамбулического сна, подчинить ее непосредственно своей воле, своему суггестивному воздействию. Несмотря на сопротивление „духа Эрнста", она вскоре должна была подчиниться моим внушениям и в постгипнотическом периоде. Она обнаруживает признаки анэстезии. Реальность сомнамбулизма несомненна; ее лицо совершенно искажено, амнезия по пробуждении полная. Мне удается, по усмотрению, вызывать у нее гипноз и устранять произвольные припадки. Во время одного из таких припадков сделаны были опыты. Ей представлены были больные с точно известными нам болезнями, и она должна была поставить диагноз, а также указать терапию. Ясновидящая обращается к больным патетически на „ты" и ощупывает их рукой (при закрытых глазах). Но диагнозы ее все неверны, так как мы избегаем всяких слов и знаков, которые могли бы навести ее на след. Затем в комнату приходит младший врач, д-р Mercier, притворяясь хромым, и дает себя исследовать,— она распознает несуществующий „порок ног"!— Таким образом устанавливается, что ее диагнозы* основываются на суггестивном действии, которое у нее вызывают

чувственно воспринимаемые явления со стороны больных, и что о ясновидении не может быть речи. Подобно большинству нормальных людей, подобно многим суеверным людям и даже некоторым помешанным, и она умеет извлекать из всего материальную выгоду. Тем не менее грубая ошибка со стороны апостолов симуляции a tout prix — заключать из этого, что она — притворщица. Известно, что желаемые внушения легко приобретают перевес над нежелаемыми. По ее словам, она, правда, желала бы освободиться от своего сна. Но муж ее и дети этим вовсе не были довольны, и она сама, видимо, больше тосковала по потерянном заработке, чем радовалась своему выздоровлению. Я, правда, обещал ей по желанию возвратить сон, но последний, как и следовало ожидать, вскоре после выписки восстановился сам собою, так как меня там больше не было и перевес опять взяли прежние, более сильные факторы, а также долголетние самовнушения.

В своем мнении я высказался в том смысле, что сомнамбулический сон г-жи F. реален и не притворен; благодаря этому она была оправдана и избегла обвинения в шарлатанстве, хотя, может быть, и заслуживала наказания. Этот случай, вместе с моим мнением, подробно воспроизведен в отчетах общества экспериментальной психологии.

Особого внимания заслуживает то обстоятельство, что это — особа истеричная, чем, впрочем, является большинство резко выраженных самопроизвольных сомнамбулистов. Соответственно этому и явления сна ее представляют кое-что, напоминающее истерический припадок; таковы судорожные явления, крик, боязнь. Тяжелая анэстезия, полная амнезия, судорожное искажение черт лица, растерянный, мутный взгляд по пробуждении выражены так резко, что уже по ним одним следует исключить всякую возможность симуляции. Так как самопроизвольный сомнамбулизм наблюдается специалистами не часто и представляет для нас большой интерес, то я счел себя в праве привести этот случай. Помимо того, здесь мне представляется еще интересной эта постепенно, благодаря частым повторениям в течение долгой жизни, автоматизировавшаяся, так сказать, организировавшаяся вторая личность (второе „я" со вторым сознанием), проявляющаяся в сомнамбулическом сне. Тон, голос, физиономия, все наивно-патетическое, надменное поведение этой второй личности резко отличается от нормальной г-жи F., женщины скромной, спокойной, рассудительной, добродушной, но хитрой и боязливой. — В течение разных припадков сна и разных консультаций постоянно повторяются все те же фразы и действия, с тою же ассоциированной совокупностью психических явлений.

Примеры лечения внушением. - Частые продолжительные менструации

В 1888 году одна сиделка нашей лечебницы долгое время страдала обильными, частыми менструациями, повторявшимися через каждые 2—21/2 недели. Несколькими гипно-зами мне удалось приурочить менструации к месяцам и свести продолжительность их ровно к 3 дням. Частью experimenti causa, частью в предположении, что представление о какой-нибудь определенной дате легче фиксировать в мозгу, чем таковое же о 4-недельном' цикле, я неоднократно и категорически внушал ей, что менструации будут появляться каждый раз 1-го или 2-го числа каждого месяца, в 7 ч. утра, все равно, будет ли в месяце 30, 31 или 28 дней. И вот эта сиделка (одна из дальнейших и надежнейших, заведывавшая у нас работами всех больных по шитью и портняжному делу) оставалась здесь до 1894 г., и с 1888 г. (следов, уже 6 лет) этот эффект продолжался без дальнейших внушений, разве только менструация иной раз появится на один день раньше (последний день месяца), но зато в следующий раз на один день позже.

Продолжительность составляет ровно 3 дня. Случай был объективно проконтролирован главной сиделкой. В 1894 году эта сиделка вышла замуж и уехала из Цюриха. Но затем я видел ее уже матерью, менструирующею еще таким же образом. Она рассказывала мне, что и после перерыва, вызванного беременностью, она менструировала именно так, как ей было внушено в гипнозе. Этот случай представляется мне еще особенно интересным с точки зрения теории менструации и овуляции, так как результат контролировался 6 лет, и из него явствует, что овуляция либо также должна сообразовываться с менструацией и внушением, либо надолго может эмансципироваться от менструации. В действительности невозможно себе представить, чтобы овуляция долгое время случайно и самопроизвольно сообразовывалась с искусственными сроками календарных месяцев (даже высокосных годов).

С того времени я таким же образом и с таким же успехом урегулировал менструации на 12-ое и 1-ое число каждого месяца, продолжительностью на три дня, у двух других сиделок, очень истощенных метроррагиями (одна из них страдала недостаточностью двустворчатой заслонки). В обоих случаях успех был констатирован до выхода из больницы. В 1903 году я пользовал с таким же успехом одну образованную даму с обильными менструациями. С того времени (уже 2 года) месячные появляются в определенный день и продолжаются 3 дня.

Примеры лечения внушением. - Излечение запора и астмы

Я позволю себе привести из моего гипнотического курса еще следующий случай. Г-н Р., образованный купец, по его словам, раньше страдал язвой желудка; осталось расширение последнего. Несмотря на волчий голод, он ничего не может переносить. Все остается в желудке; стул сильно задержан, всегда на несколько дней. Больной почти ничего более не переносит. Все средства оказались тщетными; больше он не может выдержать. Расширение желудка было констатировано разными врачами. Профессор К. в X. объявил больному, что ему может помочь только операция (иссечение желудка), которая, однако, не безопасна. Для этого он должен обратиться к проф. К. Больной, однако, не решился и обратился ко мне с просьбой сделать опыт с внушением. Я ничего не обещал, но сказал, что опыт не повредит и что диагнозы не всегда непогрешимы. Хотя достигнута была только гипотаксия, действие, однако, было чрезвычайно резкое. Стул тотчас же урегулировался (вначале даже 4 раза в день). Все жалобы на желудок прекратились; все кушанья хорошо переносились. После 3 — 4 сеансов больной выздоровел и, сколько мне известно, здоров и по сегодняшний день. Операция желудка, естественно, оказалась излишней. В данном случае, очевидно, было налицо, самое большее, лишь функциональное расширение желудка.

P. S- 1902. Не очень давно я получил от больного известие: он все еще здоров.

Пациент Е-, 38 лет. Астма с эмфиземой и бронхитом. Болен с 1875 года. В 1888 г. поступил в клинику Eichhorst'a с orthopnoe, 44 дыхательными движениями в минуту и т. д. Границы легких: справа — 7-ое ребро, слева — 7-ое межреберное пространство. Малая сердечная тупость отсутствует; сердечный толчок не прощупывается. Запоры в продолжение почти 5 дней. В госпитале назначена пнейматотерапия. Успех лишь скоропреходящий. Под конец ежедневные припадки. Несмотря на все внутренние средства (хлорал-гидрат йодистый калий и т. д.) состояние чрезвычайно ухудшилось.

15-го декабря 1889 г. больной пришел ко мне. Status praesens, как раньше. Запоры продолжительностью в 6 — 10 дней. Выглядит жалким, вялым, истощенным. Без хлорал-гидрата не может спать.

15, 16 и 19-го декабря больной был мною загипнотизирован: прежде всего он был отучен от хлорала, а затем достигнуты были нормальный сон, аппетит и стул чрез каждые 2 дня. Дальнейшая гипнотизация была поручена одному студенту поликлиники.

15 февраля 1890 г. больной был уже совершенно здоров, каковым остался и по истечении пяти месяцев. Граница легких отошла к 6-му межреберному пространству. Сердечный толчок хорошо прощупывается; сердечная тупость сильнее выражена; стул ежедневный, вид цветущий. Астматических припадков более нет.

В конце 1юля 1890 г. Е. заболел плевритом с лихорадкой, но выздоровел без рецидива астмы. Суггестивное лечение выдержало и эту пробу.