Глава 2 образы в психотерапии
Как океан объемлет шар земной Земная жизнь кругом объята снами. Ф. Тютчев
По выражению одного психотерапевта, направленную имаготерапию не случайно называют «законным ребенком психоанализа». Как только мы входим в символическое пространство имагомира, мы попадаем в мир сновидения1, личного мифа так близко, как только возможно, причем сама ситуация сеанса напоминает (хотя бы с технической точки зрения) союз слепого и глухого2 — союз, который после некоторой притирки может очень много дать обоим участникам. В настоящее время существует несколько различных интерактивных имагогик3 — интерактивное направленное воображение М. Россмана (Rossman, 1996), психоаналитически ориентированная символдрама Г. Лейнера (Leuner, 1984), медитативная терапия М. Эммонса (Emmons, 1978), метод управляемых сновидений Р. Дезуайе (Desoille, 1945). Вообще-то психоанализ и другие близкие ему по духу направления всегда мечтали «оживить сновидение» и таким способом усилить качество обратной связи между клиентом и терапевтом, поместить ее из прошлого в настоящее, дав возможность непосредственно наблюдать за процессом взаимодействия внутриличностных структур.
Непосредственная работа с образами (которые, естественно, вовсе не сводятся только к визуальной модальности) дает
1 Вспомним, как Фрейд называл сновидения «королевская дорога к бессознатель
ному».
2 Как в одной голливудской комедии, в которой два таких героя вместе образуют
суперкоманду.
3 Имагогика — термин, введенный А. Менегетги, семантическое отличие которого
от имаготерапии состоит именно в отсутствии «терапии» или лечения; само название
созвучно с «педагогикой», то есть с обучением.
возможность исследовать область психики, наиболее тесно связанную с телом, с соматикой. Как говорит известный специалист в сфере телесно-ориентированной психотерапии Эдвард Моупин, «образы — это мысли тела» (Maupen, 1992). Мартин Россман, более двадцати лет разрабатывающий методологию и практику направленного воображения, так иллюстрирует эту идею:
«Воображение использует мысли, которые обладают сенсорными качествами, другими словами, мыслями, которые вы можете видеть, слышать, обонять или ощущать внутри себя. Воображение — язык искусства; оно тесно связано с эмоциями. Если я попрошу вас закрыть глаза и вспомнить свои ощуще ния в тот момент, когда вы были в приятном состоянии внутреннего покоя, и вы вновь переживете это состояние, то вы увидите то, что видели тогда, вспомните звуки, которые слышали, и ощущения, которые испытывали, и снова почувствуете эту внутреннюю тишину и глубокий внутренний покой, многие из вас смогут ощутить мир и покой внутри себя. И напротив, если бы я попросил вас (но я не буду) вернуться мыслями в прошлое, к какому-нибудь неприятному эпизоду, и вы смогли более или менее полно представить его, то вы вновь почувствуете дискомфорт и неприятные ощущения. Эта соотнесенность тела и души, опосредованная, главным образом, через эмоции, является важнейшей характеристикой воображения, тесно связанной с процессом исцеления. Во многих исследованиях показано, что использование воображения с помощью определенных приемов и техник может улучшать психоэмоциональный статус, облегчать боль, стимулировать выздоровление» (Rossman, 1978).
Например, появление в ходе сеанса путающего образа колючего растения (то есть способного причинить боль) явно демонстрирует нам состояние, которое мы можем попытаться описать в терминах напряженности, тревоги, дистресса и так далее; но ведь мы можем также вспомнить колючки, впивавшиеся в наши руки, и через это (со)переживание понять состояние человека гораздо точнее, чем через детальные вербализации.
Ниже перечислены авторы и краткие характеристики основных подходов, ориентированных на работу с символическими образами:
Подход | Автор | Основные положения |
Активное воображение | К. Юнг | С помощью воображения можно организовать диалог между бессознательным и Эго — так же, как это делается посредством работы со сновидениями. |
Архетипическая психология | Д. Хиллман | Мир образов — это мир особой реальности, не являющийся вторичным по отношению к миру бодрствующего сознания. Попытки прямого контроля образов нецелесообразны и малоэффективны. |
Символдрама | Г. К. Лейнер | Использование устойчивых символических образов («мотивов» различных уровней сложности) позволяет создать карту имагомира и разработать комплекс эффективных психотерапевтических стратегий. |
Медитативная терапия | М. Эммонз | Ориентация клиента на движение к глубинному психологическому ресурсу •— внутреннему источнику терапевтических образов — создает возможность разрешения внутренних конфликтов и травм. |
Управляемые сновидения | Р. Дезуайе | При взаимодействии с архетипическими образами происходит интеграция сознательных и бессознательных личностных структур, причем особое значение имеет «вертикальная ось» — образы, символизирующие движение от нижних этажей психики (морское дно) до верхних (мудрец на горе) уровней Супер-Эго. |
Интерактивное направленное воображение | М. Россман | С помощью подобранных «терапевтических образов» и техник (внутренний наставник, прояснение смысла симптома и др.) можно улучшить состояние больных с различными заболеваниями, причем наибольший эффект связан с применением интерактивных форм в виде диалогов с ведущим и субъектами имагомира. |
Пожалуй, основной постулат всех этих направлений заключается в том, что имагомир (mundis imaginalis, мир воображения) и возникающие в нем ситуации, будучи относительно независимыми от внешней реальности и Эго, все же всегда в той или иной степени коррелируют с психофизиологическими и поведенческими параметрами, причем эта зависимость носит обоюдный характер — изменения (как позитивные, так и негативные) обычно возникают на обоих уровнях, из Лейнера:
— Но тогда каким образом Вы отличаете сон от бодрствования? — спросил барон.
— А таким, что когда я бодрствую, у меня есть четкое и недвусмысленное ощущение реальности происходящего. Вот как сейчас.
— А сейчас, значит, оно у Вас есть?— спросил барон.
— В общем, да, — сказал я с некоторой растерянностью.
— Хотя ситуация, надо признать, необычная.
В. Пелевин. Чапаев и Пустота
Небольшая иллюстрация
Мальчик одиннадцати лет, единственный ребенок в семье, «маменькин сынок», с эмоциональной неуравновешенностью и гиперчувствительностью, страхами и плохой социальной адаптацией.
Видит красивое дерево; говорит о нем с восторгом. Представляет себя стоящим под ним и любующимся его кроной, в ветвях которой свили гнезда птицы, собирают мед пчелы, порхают бабочки. К дереву приходят коровы и козы, которые обгладывают листья и кору, отчего «дереву становится больно».
Чтобы спасти дерево, с помощью крестьянина строит забор вокруг него. После чего значительно меняется образный настрой мотива — «дерево и птицы успокоились». После нескольких сеансов страхи исчезли; стал лучше общаться со сверстниками.
Симбиотическая зависимость от матери (дерева).
Мать как «дающая жизнь».
Затянувшаяся симбиотическая зависимость вредит матери.
Разрешение на уровне символдрамы.
Последующее разрешение на поведенческом уровне.
Похожий образ возникает у молодого человека 22 лет с аналогичной симбиотической привязанностью к матери и проблемами в общении (особенно с противоположным полом) — своего рода возможная экстраполяция во времени вышеприведенного случая. Как легко заметить, многие образы имагомира зачастую имеют свои эквиваленты в виде словесной метафоры — должно наступить время, когда птенец вылетит из гнезда, хотя некоторые остаются там слишком долго, может быть, навсегда.
Стремление к новому есть первая потребность человеческого воображения. Стендаль. |
Исследуя реальность имагомира, мы можем непосредственно распознать новые стратегии, неиспользуемые до сих пор возможности, которые затем могут перейти в реальность бодрствующего сознания. Появляется уникальная возможность (у некоторых людей это случается впервые в жизни) — увидеть внутреннюю реальность с ее законами, сильно отличающимися от линейной причинности внешнего мира, и совершить свое собственное «путешествие героя»4, являющееся неотъемлемой частью процесса индивидуации5.
Надо сказать, что в последние десятилетия методы направленного воображения постепенно проникают и в сферу официальной медицины; их используют в самых разных областях психологического консультирования и психотерапии. Так, Дэвид Бресслер, один из основателей метода интерактивного на-
4Путешествие героя — это универсальный скрипт, мифологический сценарий, символизирующий любую «инновационную деятельность», особенно связанную с процессом самопознания.
5 Это интерактивное путешествие во внутреннюю реальность можно совершить и через другие сенсорные каналы — например, используя «кинестетические» подходы М. Фельденкрайза или Т. Ханна.
правленного воображения, выделяет десять основных характеристик этого направления6:
1. С исторической точки зрения метод направленного вооб-
ражения является методом, наиболее часто используемым (за исключением, пожалуй, последних трех столетий) в лечебной практике по сравнению с любым другим подходом.
2. Как клиенты, так и психотерапевты постоянно используют воображение, так как в определенном смысле все психологические проблемы и пути их решения относятся к сфере воображаемого.
3. Процесс воображения вызывает мощные физиологические эффекты.
4. Воображение — это язык бессознательного, своего рода окошко для наблюдения за неосознаваемыми процессами; подобно сновидению, это основной путь (вторая «королевская дорога») к неосознаваемым процессам.
5. Направленное воображение может быть использовано для изменения психологического состояния клиента.
6. Направленное воображение может повысить самооценку — благодаря смещению от «внутреннего критика»7 к «внутреннему наставнику».
7. Направленное воображение может способствовать разре-
шению конфликтов и патологических поведенческих стереотипов.
8. С помощью методов направленного воображения можно эффективно переводить психологическое раскрытие (инсайт) на уровень реального поведения, поскольку наше поведение во многом определяется нашим «видением» мира.
9. Направленное воображение является одним из наиболее эффективных способов работы с сопротивлением, поскольку большинство встреч и контактов в имагомире — это встречи с персонажами и объектами, символизирующими различные аспекты психологических защит и сопротивления.
6 В статье, озаглавленной «Что должен знать каждый психолог о направленном во
ображении».
7 Этот процесс именуют также «внутренним монологом», «мозговым радио» — или
«внутренним прокурором». В психиатрии известно, что вербальные галлюцинации («го
лоса») у больных психозами обычно лгут и обвиняют, а позитивные переживания прак
тически всегда приходят в форме внесловесных образов — чаще визуальных. Россман
тоже отличает «внутреннего наставника» от «внутреннего самозванца».
10. Направленное воображение наиболее эффективно в интерактивном режиме (то есть в режиме активного общения).
Подчеркнем особую значимость двух последних пунктов. Действительно, очень многие персонажи и объекты имагоми-ра метафорически представляют («символизируют») различные
Воображение сильнее опыта. Г. Башляр. |
защиты и психические травмы, и одна из основных задач обычно состоит в том, чтобы хотя бы на время (получив некоторые дополнительные ресурсы, в частности, присутствие ведущего) дать раскрыться этим защитам. И, возможно, после этого они потеряют свою актуальность. Отметим также, что с точки зрения современной психофизиологии для мозга в общем-то нет разницы между реальными и воображаемыми образами — он реагирует на них одинаково, запуская соответствующие поведенческие и психофизиологические комплексы реакций.
Еще одно ключевое слово здесь — интерактивность, или взаимодействие. В ходе диалогового взаимодействия различных «частей личности» ведущего и клиента создается редкая возможность сменить стратегии несистемных «простых решений»8 типа битвы-бегства на более сложные, но в долгосрочном плане гораздо более продуктивные стратегии переговоров, взаимного обучения и архетипических мирных ритуалов9.
8 Решение проблемы, проведенное на основе слишком простой модели, не учиты
вающей системные параметры проблемной ситуации (например, практиковавшееся ра
нее использование опиума для лечения неврозов, утопические политические проекты
или обучение ребенка «плавать раньше, чем ходить» и многое другое).
9 Типа совместной трапезы, трубки мира или обмена дарами.
Глава 3 ВНУТРЕННИЙ ИСТОЧНИК
Человек всегда рисует сам себя, поэтому тигры получаются маленькими, а муравьи — огромными.
Ч. Виткевич
У известного писателя-фантаста Ивана Ефремова есть рассказ о чудесном растворе, секретом которого владели древние скульпторы: он позволял временно сделать камень мягким и ваять из него так же легко, как из глины; именно этот волшебный раствор сделал возможным создание многих древних «чудес света». Особая реальность имагомира вовлекает в действие специфические силы, по характеру и силе воздействия на «броню характера»1, которую можно рассматривать как совокупность чрезмерно жестких2 психологических защит, напоминающие воздействие этого магического раствора.
Образы желают нам добра, поддерживают нас, побуждают идти вперед, понимают нас гораздо глубже, чем мы сами понимаем се,бя, раздвигают границы нашего чувственного и духовного восприятия, непрерывно поставляют нам новые объекты; и само чувство, что образы нас любят, можно назвать «имагинальной любовью. Д. Хиллман. Архетипическая психология |
Такое ослабление защит могло бы быть очень опасным, если бы не одна особенность мира образов — наличие некоторого глобального ресурса3, проявляющегося в явной или скрытой «дружественности» его объектов. Любой образ, пугающий или приятный, в конечном счете обладает позитивным настроем по отношению к личности (но не
1 Термин Вильгельма Райха, обозначающий совокупность психомышечных защит
ных блоков, препятствующих свободному движению жизненной энергии (на его же языке
— органу).
2 Обычно эта недостаточность подтверждается самим фактом обращения клиента
за помощью или явным наличием психологического или (психо)соматического расстрой
ства.
3 М. Эммонз называет этот ресурс «внутренним источником» — inner (re)source.
Реальная жизнь немногим отличается от хорошей фантастической сказки, если рассматривать ее изнутри, со стороны желаний и мотивов. М. Горький |
всегда к Эго). Проблема состоит в том, чтобы пройти до конца тот путь, по которому он ведет. Другими словами, главной особенностью этого «внутреннего источника» является его соразмерность «духу ситуации» — кажется, что он всегда использует только адекватные средства воздействия, зависящие от уровня психологической готовности фасилитатора4 и клиента. Наверное, можно сказать, что движение в имагопространстве всегда происходит в «зоне ближайшего развития», в сфере возможностей, возникающих в ходе непрекращающегося психотерапевтического диалога, вроде бы почти на грани возможного — и часто в ходе занятия могут возникнуть образы, напоминающие героев мистического фильма, триллера или мелодрамы.
Вот, например, фрагмент занятия с молодой женщиной (Н., 28 лет) с семейными проблемами.
— Просторное зеленое поле. Иду к лесу. Вдруг падаю куда-то вниз.Все кружится перед глазами. Это ущелье, на дне ущелья поток воды несется и бурлит. Ущелье глиняное, везде мокрая глина... Падаю возле потока, он шумный, словно срывается с гор. Ой, какая я грязная, я вся в глине, как идти дальше, не знаю. Идти неприятно, глина чавкает под ногами. Ну и история, как я выберусь, так скользко! Вот и вода устремилась под землю. Она несколько метров проходит под землей, а затем, знаю, вновь появится на поверхности...
— Попробуй поднырнуть, там, наверное, вода подмыла пещеру.-
Неустойчивость защитных механизмов личности.
Приглашение Эго к подземному путешествию.
4 Фасилитатор — тот, кто облегчает (англ. — facilitate) процесс психологической интеграции — пожалуй, наиболее точное обозначение ведущего в недирективной психотерапии.
— Ни за что! Это все равно, что нырять головой в канализацию.
— У тебя ведь есть волшебное кольцо, оно тебе и поможет в трудную минуту.
— Да, картина неприятная. Все это напоминает мне подземные коммуникации. Но терпимо... (Начинает дрожать, потирает руки, хочет согреться.) Холодно здесь, однако. Я здорово здесь мерзну, темновато, но терпеть пока можно.
— Поищи здесь кувшин.
— Кувшин ? Что ему здесь делать? Вот только старая, потрепанная жизньюкружка. Она алюминиевая, но я точно не знаю, из чего ее сделали, таких сейчас нет... И что же с ней делать?
— Возьми ее и почисти.
— А мне хочется кинуть ее со всейсилы, пусть летит.
— Давай лучше почистим.
— Зачем она мне, если мне не нравится?
— Давай все-таки попробуем отмыть.
— Ну ладно. Тру, тру, а ей хоть бы
что... Ничего из нее не выходит... От
мываю ее в бурлящем источнике, ну
вот... превратилась в фарфоровый кув
шин. И, знаете, кувшин-то этот не
дорогой, но с большим вкусом исполнен.
Сопротивление.
Холод и тьма — символика страны мертвых.
Выход на ресурсный символический образ.
Противодействие самодеструктивным стереотипам.
Чистая вода — сильный имагоресурс.
Одним из важных моментов работы с символическими образами является противодействие «мусорным программам»5 — психологическим и поведенческим стереотипам, ограничивающим поле возможностей. На уровне имагомира они проявляются как типичная реакция, как бы заданная «первичной видимостью»
'Термин, введенный И. Шалифом (I. Shalif, 1998), обозначает «моральноустаревшую» систему психофизической активации, проявляющуюся, прежде всего, на сенсомоторном уровне.
образа: чудовище формирует реакцию «битвы-бегства»6, темный лес вызывает естественное чувство тревоги, страшного паука хочется раздавить7, а старую кружку выкинуть и т. д.8
Нелегко человеку договориться с трехголовой жидкой гидрой (В., студент, 18 лет).
А с этими, в кого она превратилась, думаете, легче?
Но иногда и с рептилиями проходят такие варианты (А., ученица 10 класса, 16 лет):
— Холодно, погода пасмурная. Змей в мрачной пещере. Худой, хищный, неприятный.
— Как ты думаешь, он агрессивно настроен или доброжелательно?
— Он ждет любого движения, чтобы наброситься на меня.
— Попробуй его накормить.
— Нет, он не станет. Он намерен меня укусить или будет душить. Если я... я убегаю, он гонится за мной, не отстает ни на шаг... Я его боюсь ужасно. Вот камень, убью его. И мне кажется, что избавлюсь сразу от всего, что меня тяготит.
— Может, у него нет никаких дурных намерений? Попробуй угостить хлебом.
6 Как в песенке, в которой имидж бегемота провоцирует действие: «А мы ему по
морде чайником!»
7 Говорят, что даже Вольтер призывал: «Раздавите гадину!» (не самая лучшая стра
тегия).
8 В общем, если враг не сдается — а на то он и враг — его... сами знаете что.
— Он обвивает ноги и не пускает никуда. Я достаю хлеб и фрукты. Хлеб глотает... батон целиком. Вижу, как батон движется по нему, он голоден.
—Попытайся накормить досыта.
—Он ест... ест... ест... не насыщается. Сколько он будет есть? Вот он стал толстый и спокойный. Мне он не страшен, скорее нравится... И он заползает ко мне на руки... Он меня любит и охраняет. Я его здесь не оставлю...
Взаимодействие с ведущим в недирективном психотерапевтическом контексте «безопасной среды» — то, чего нет в сновидении, самостоятельной работе с образами или в медитативной практике, — делает возможным попытку изменения этого автоматического ответа. Такое изменение реакции по отношению к негативной (с точки зрения Эго) сущности обычно осуществляется в очень мягкой форме, не нарушая «внутренней экологии» имагомира. Кроме того, внутри этой особой реальности мы можем проверить совершенно новые для клиента стратегии; вместе с ним мы организуем новую игру, в которой эти стратегии могут быть опробованы — ведь «в реальности» мы обычно стремимся не рисковать и использовать уже апробированные приемы. Символические стратегии клиента и действия фасилитатора имеют одно общее качество — они в большей степени являются ответом «здесь и сейчас», чем заранее заготовленной последовательностью ходов, особенно в центральном месте партии (как, скажем, в шахматах).
Интерактивный ресурс, создающий «зону ближайшего развития», привносит в имагомир принципиально новые возможности, кардинально меняя сферу возможностей клиента — прежде всего в плане доступа к ранее неиспользованным личностным ресурсам. Сравним два отрывка: обычное сновидение и фрагмент сеанса; в обоих примерах речь идет о вторжении агрессивно настроенных образов. Но обратите внимание на характер разрешения в первом и втором случаях — разрешения внутреннего конфликта, которое во многом определяется возможностью (или невозможностью, как в первом случае) использовать межличностный интерактивный ресурс, возникающий в некоторых случаях при взаимодействии с другим:
М., женщина 43 лет, нейроциркуляторная дистония, астеническое состояние:
Появление негативной матери. Первая стратегия — бегство — не работает. Вторая стратегия тоже не работает. |
— Я нахожусь в каком-то зале и вдруг вижу свою бабушку, которая подходит ко мне. Я вдруг понимаю, что это только внешне моя бабушка,но внутри это кто-то еще, кто-то оченьстрашный.
Я пытаюсь убежать, но она каждый раз догоняет и подходит все ближе и ближе. Я вспоминаю, как говорят, что в таких случаях нужно перекрестить злую силу;я поднимаю руку и начинаю крестить ее, она куда-то исчезает.
Третья стратегия — не работает. |
Я оказываюсь в большом здании с большими стеклянными окнами и вижу, как она смотрит на меня из окна, прижимаясь лицом к стеклу. У меня в руках какая-то палка, и я пытаюсь ударить ее и прогнатьс помощью этой палки. Она куда-то исчезает, и вдруг я слышу чей-то голос, который предупреждает меня: «Она сзади».
Повторяющаяся вторая стратегия — не работает. Усиление негативных черт. Экстренный выход — соматическая симптоматика. |
Я оглядываюсь и вижу ее, она вся в черном и приближается ко мне. Опятьпытаюсь крестить ее, она останавливается, как-то странно, очень медленно наклоняется вперед и вдруг превращается в какое-то непонятное и ужасное чудовище. От страха я сразу же просыпаюсь и чувствую, что у меня очень сильнаяэкстрасистолия и мне трудно дышать.
Легко заметить, что в сновидении отсутствует одна очень важная вещь — возможность получения обратной связи со стороны другого человека, хорошо осведомленного о «правилах игры» в символическом пространстве. Попытки использовать
Помощь — это препятствие для существующего или возможного зла. Платон |
привычные личностные стратегии оказываются неэффективными, и в результате мы получаем психосоматический симптом, выводящий сновидящего из неразрешенного психотравмирующего переживания — как это часто происходит, Эго уходит от негативного психологического опыта любой ценой, в том числе за счет телесных ресурсов9. Совершенно иначе ситуация разрешается в ходе взаимодействия с другим человеком (фасилитатором), который оказывает поддержку и предлагает опробовать новые стратегии:
С, ученик 10-го класса, 16 лет, повышенный уровень тревожности:
—Лес смешанный, березы, рябины и ели, березы, рябины. По лесу бежит заяц... какой-то он странный, страшноватый, что ли...
—А что, если ты его попробуешь покормить?
—Кормлю, а он растет, растет, и чем больше съедает, тем злее становится. Злее и страшнее.
—А чем ты его кормишь?
—А он кроме капусты ничего не ест.
—Предложи ему морковку, яблоки.
—Нет, он не ест. У него вырастают клыки, он мне хочет палец откусить. Я хочу его убить!
—Может, еще что-нибудь придумать?
—Нет, а то он меня сожрет. Он звереет... Я начинаю его убивать, но это непросто. Я убиваю его ножом, пытаюсь его расчленить, он лежит, но может ожить в любой момент. Надо его вывернуть наизнанку, а для этого придется
Стратегия обмена дарами (кормление) — не работает. Появление негативной сущности.
битвы |
Стратегия (убийство).
9 Очевидно, что иногда этот процесс может носить необратимый характер.
отрезать голову. Но ничего не получается, у него вырастают новые головы. Его нельзя убить.
— Раз его нельзя убить, значит, мож- Не работает.
но как-нибудь задобрить, например, Другой вариант об-
подарить подарок. мена дарами — сим-
— Ну... (пауза) я подарю ему золотой волический дар. брелок... Это красивый брелок со светящимися глазами.
— Как он реагирует?
— Он стал добрым и улыбается. Он Примирение с перво-теперь мне не страшен. Мы с ним идем начально негативной через лес на поле. символической фи-
— А какая сейчас погода? гурой.
— Прекрасная, солнечная, сухая... Позитивная динами-очень хорошая. ка образа.
Попытки использовать привычные агрессивные стратегии купирования конфликта приводят лишь к усилению противодействующей силы — подобно тому, как в сказке у чудовища из срубленных вырастают новые головы, причем их становится все больше и больше. Древняя сакральная сила ритуала, восходящая к древнейшим пластам человеческой психики, используется для усиления динамики процесса личностной интеграции, а новое, не очень обычное в такой ситуации действие, приводит к «просветлению» негативного символического образа, который тоже начинает вести себя иначе. Собственно, вряд ли могло быть иначе, поскольку этот персонаж представляет собой отражение агрессивных стратегий клиента10. В отличие от сновидения со страшной старухой, разрешение конфликта не требует запуска психосоматического симптома и осуществляется, так сказать, без лишних жертв. Или, используя язык системного подхода:
«Искусство системного мышления заключается в умении разглядеть структуры и закономерности там, где другие замечают только события и силы, на которые надо реагировать» (Senge, 1994).
10 Как сказал один философ: «Мы встретили врага, и это оказались мы сами».
Трудность заключается не столько в природе самой привычки, сколько в необходимости изменить старые привычки тела, ума и чувств. Здесь имеется в виду не просто замена одного действия другим, а изменение способа выполнения действий, изменение всей динамики выполнения действия таким образом, чтобы новый способ был во всех отношениях по меньшей мере не хуже старого. М. Фельденкрайз |
Мягкое и постепенное расфикси-рование неадекватных стратегий, проявляющихся на различных уровнях — поведенческом, психомышечном, гип-носимволическом — согласно современным взглядам на психофизическое оздоровление, является одним из основных принципов (принцип дифференциации" ) во многих формах недирективного психологического вмешательства, которое можно определить скорее как урок или эксперимент, а не как процедуру, сеанс или тренинг (Feldencraiz, 1978). В имагогике этот принцип также является необходимым условием формирования новых терапевтических образов, символических стратегий и психологических установок.
Основополагающим принципом интерактивной имаготера-пии является идея интегрирования диссоциированных сущностей, появляющихся в виде различных негативно окрашенных (на эмоциональном или сенсорном уровне) объектов и персонажей. Эта интеграция связана, конечно, с процессом сопротивления и внутренним конфликтом. Для прохождения через этот конфликт могут понадобиться все ресурсы, которыми располагает в настоящее время личность: трансперсональный «внутренний источник», доступные личностные стратегии и интерактивный ресурс, создаваемый во взаимодействии фасилитатора и клиента.
В следующей главе мы подробно рассмотрим, пожалуй, наиболее безопасную «точку входа» в имагомир — символические мотивы, предложенные Р. Дезуайе и Г. К. Лейнером для интерактивной работы с клиентом, и прежде всего те из них, которые могут быть использованы вне классической психоаналитической парадигмы.
" В подходе Фельденкрайза под дифференциацией обычно понимается мягкое, постепенное осознание различных блоков в процессе движения и, соответственно, в схеме тела путем минимальных двигательных проработок (например, медленных движений с концентрацией внимания).
Вход в имагомир
1. Все формы психотерапевтического вмешательства связаны с взаимодействием с образами различных модальностей.
2. Рассматривая мир воображения как реальность со своими особыми правилами, не совпадающими с линейно-причинными законами физического мира, мы имеем возможность исследовать этот мир и имеющиеся в нем ресурсы.
3. Ментальные образы часто бывают связаны с бессознательными психическими структурами (в том числе архетипи-ческой природы) и являются своего рода «мыслями тела», которые проявляются на уровне организма как симптомы или другие физиологические реакции.
4. Одним из наиболее «богатых» с содержательной точки зрения ментальным форматом является мир зрительных образов.
5. Недирективные формы интерактивной имагогики позволяют работать в рамках «чистого языка» клиента, тем самым повышая точность и экологичность воздействия.
6. Эти методы эффективно применяются при работе с широким рядом психологических и соматических заболеваний.
7. Существуют символические образы, или мотивы, которые могут быть наиболее эффективно и безопасно использованы для работы с различными «проблемными зонами».