Преданность Бабаджи и его крийя йоге

Летом 1970 года автор постепенно адаптировался к правилам и идеалам крийя йоги. Он снимал комнату у одной вдовы на бульваре Мак-Артура и работал полный рабочий день клерком в книжном магазине за два доллара в час. Автор обычно обедал в ашраме вместе с Шер и Донной - ещё одной его обитательницей. В сентябре, как и планировалось, они наняли машину и перевезли всю библиотеку Рамайяха, состоявшую из 3000 томов, и переехали сами в местечко Доуни на юге Калифорнии. Когда Рамайях два дня спустя прибыл из Индии вместе с другой парой, Рональдом Стивенсоном и Энн Ивенс, они приняли участие в первом проведённом им в Калифорнии открытом семинаре по крийя йоге. В арендованную квартиру, где проходил семинар, пришли родители автора и привели с собой старого лютеранского священника, преподобного Халворсена. Во время семинара они сидели сзади в вежливом молчании, но по возвращении домой прибегли ко всем возможным доводам, чтобы убедить сына отказаться от намерения вступить в ашрам крийя йоги. Когда ни один аргумент не возымел действия, его отец сказал, что он так зол, что мог бы запустить в него кухонной мойкой, ведь родители вложили много денег в его образование и хотя они никогда не навязывали ему своего мнения относительно выбора карьеры, они были глубоко потрясены тем, что их любимый сын, судя по всему, был готов оставить многообещающую карьеру дипломата ради вступ­ления, как они считали, в какую-то секту. Автору было больно, что родители не понимают его и сильно расстроены, он пытался объяснить им преимущества избранного им жизненного пути. До своего отъезда в Европу два года назад он всегда жил поблизости от родителей и много общался с ними. Но они слишком расходились во взглядах. Когда он вернулся в ашрам, он весь дрожал. Рамайях сказал: «Ну что же, -решай». Автор ответил; «Я хочу вступить в общину и посвятить себя Бабаджи и его крийя йоге». В эту ночь он повторил обет преданности Бабаджи перед горящей масляной лампой в присутствии Рамайяха, его американской подруги Аввай, Шер, а также Рональда и Энн. Он чувствовал себя поистине благословленным и впервые спал с Шер.

Ранние трудные уроки

Одним из первых требований Рамайяха было: «Получить работу». Это правило имело большое значение в тот период, когда множество пришедших к нему молодых людей были выброшены из общества и не искали путей вернуться в него. Многим из них, в том числе и автору, дальнейший путь приходилось объяснять так: «Найди себе любую работу, которая тебе по силам, и вдохновись на что-то лучшее». Только что окончив престижный университет, автор имел свою точку зрения на то, какая работа ему бы подошла. Однако, в большинстве мест, куда он приходил, ему отказывали, увидев его на собеседовании с длинными волосами и бородой. Это было как раз в тот период, когда длинные волосы ассоциировались с хиппи и наркотиками. Общество раздели­лось на «мы» и «они», и для людей из другого лагеря он был чужаком.

Несколько недель поисков работы от зари до зари не привели ни к чему, и автор впал в отчаяние. Когда он каждый вечер возвращался в ашрам ни с чем, Рамайях встречал его вопросом: «Ты нашёл работу?» Когда автор говорил, что нет, Йогияр безапелляционно заявлял, что он недостаточно старается. В конце концов автор был готов делать всё что угодно. Один день он пытался ходить по домам, продавая энциклопедии, и понял, что так он работы не найдёт. Тогда он устроился экспедитором в магазин автозапчастей, расположенном в нескольких милях от дома его родителей в Вестчестере, на противоположном от Доуни конце города. Он проработал несколько недель, и его уволили. Он нашёл другую работу в небольшой компании по импорту и в течение двух месяцев занимался перепечаткой брокерской документации. Наконец, его вызвали на собеседование в Комиссию по гражданской службе. Сразу по прибытии в Калифорнию он сдал экзамены и был принят ассистентом в отдел помощи многодетным семьям местного отделения Департамента социального обеспечения в Лонг-Бич. Это позволило ему вносить свою долю в бюджет ашрама.

Жизнь с Йогияром, как мы ласково называли Рамайяха, была насыщенной. При полном рабочем дне автор ежедневно в среднем по восемь часов практиковал йогу и вдобавок отдавал много времени работе над особыми проектами, например организации 16-го ежегод­ного Съезда мировых религий и йоги в Калифорнийском универ­ситете. Приходилось общаться со многими приглашёнными - предста­вителями разных религий и духовных традиций. Постепенно он привык выходить на улицу в одежде индийских йогов, не обращая внимания на то, что его могут освистать зеваки в городе или в магазине. Он хотел получить посвящение в продвинутую технику, которая представляет собой сбалансированный комплекс 144 крий. Рамайях обещал обучить этим 144 крийям тех учеников, которые к концу 1970 года выполнят ряд условий. Эти условия включали занятия йогой в среднем по 8 часов в день, каждую неделю в течение шести месяцев. Выполнение всех условий было обременительно, и порой автор ощущал уныние и упадок духа. Шер, напротив, была сильна и непоколебима. Ей трудно было мириться с его сомнениями и нерешительным характером. Иногда они ссорились и несколько раз вынуждены были обращаться за помощью к Йогияру, который давал им мудрые советы, как укрепить их союз.

В конце января 1971 года автор случайно услышал, как Йогияр заявил своей жене Аввай, что нуждается в наследнике, чтобы уберечь от своей родни индийский ашрам, а поскольку она бесплодна, то он должен зачать ребёнка с другой женщиной. Йогияр всегда говорил, что обряд или регистрация бракосочетания не имеют большого значения - важна только любовь. Он хотел, чтобы Аввай научилась любить без собственнических притязаний. Она со слезами в голосе отвечала, что попробует. Автор был ошеломлён, услышав, что Шер порвёт с ним отношения и станет «шакти» Рамайяха, то есть его супругой. На следующий день Йогияр встретился с ними обоими и сообщил всё это автору. Йогияр сказал, что несмотря на все их усилия создать семью, их отношениям пришел конец, поскольку искренняя любовь автора к Шер больше не встречает взаимности с её стороны. Если так будет придолжаться, то Шер вскоре расстанется не только с автором, но и с крийя йогой тоже. Это было болезненно для автора, поскольку он питал надежду на длительный союз с Шер. Но он хотел, чтобы Шер была счастлива. Чистая духовная любовь между Иоги-яром и Шер помогла ему легче принять всё это.

Другим адептам объявили, что «испытательный срок» отно­шений между Шер и автором закончился, и что Шер вступает в ашрам как супруга Йогияра. Автору надлежало после обучения продвинутой технике отправиться весной 1971 в Чикаго. Йогияр заранее подготовил своих учеников к этой ситуации, описывая божественную семейную жизнь тамильских сиддхов - иллара дхарма. Несколько человек, мужчины и женщины, живут в гармонии как супруги, в союзе, основанном на духовности. Считается, что вводить божественные души с самого рождения в мир йоги - один из величайших путей служения человечеству. Тантрические идеи сид­дхов часто вступали в противоречие с ортодоксальным индуизмом. По этой причине их обычно не понимали и изгоняли из общества. Однако автор в первую очередь усвоил принцип главенства любви над общепринятой моралью. Поэтому он принял эту перемену во взаимо­отношениях, возможно, даже с большей лёгкостью, нежели те, кто наблюдал за этим со стороны.

В течение следующих двух лет автор замечал, что как Шер, так и Аввай стараются полюбить друг друга и Йогияра чистой, не собствен­нической любовью. Первые девять месяцев были особенно трудными для Шер: она не знала наверняка, вынашивает ли она ребёнка Йогияра или же автора. В конце концов, к большому облегчению всех, включая автора, родился мальчик с тёмной, как у индийского мудреца, кожей. Его назвали одним из имён Шивы, Аннамалай, в честь отца и деда Йогияра. В 1974 Шер покинула организацию, написав в письме, что не в состоянии больше соблюдать дисципли­нарные требования. Она забрала сына с собой, но Аннамалай продол­жал регулярно навещать отца.

Первые назначения

В апреле 1971 года, по окончании 11-недельного обучения продвинутой технике, Рамайях послал автора в Чикаго, чтобы создать там центр крийя йоги. В своём старом фургоне автор пересёк всю страну и снял квартиру из полутора комнат в 2800-м квартале Чикаго, на Орчард Стрит. Он нанялся работать на склад, вручную загружая трейлеры тяжелыми ящиками за 2 доллара в час. А по ночам работал таксистом на компанию Ивенстон Кэб. В конце года он устроился на новую дневную работу в социальную службу Департамента социального обеспечения округа Кук, недалеко от дома, в деловой части Чикаго, Он стал проводить еженедельные открытые уроки йоги и приступил к интенсивной практике 144 крий. По воскресениям он делал тапас, т.е. медитировал непрерывно в течение как минимум 24 часов. Он напряжённо работал, т. к. Иогияр попросил его скопить 5000 долларов на годовую поездку в Индию, которая должна была состо­яться в августе 1972 года.

Великий день его переезда в Индию настал. Автор был полон дурных предчувствий, так как всех его предшественников здесь преследовали всевозможные несчастья. Встречавший его в аэропорту Дэвид Манн перед тем провёл полгода в постели из-за желтухи. Все деньги и документы у Дэвида украли. До него Йогияр поручил ашрам супругам Дольфу и Барбаре, которые продержались лишь месяц. Дольф приходил в себя в психиатрической лечебнице в Бангалоре. Беременная Барбара была совершенно обессилена.

Первую неделю, пока Дэвид показывал ему окрестности Мадраса и знакомил с обязанностями в ашраме, автор провёл в сильной тревоге, зная, что через несколько дней Дэвид оставит его одного. Сразу же после прощания с Дэвидом в аэропорту и возвращения в ашрам, который находился на побережье в Сан-Томе (Мадрас), у него начались понос и лихорадка. Спустя несколько дней он решил, что причиной была простокваша, которую он покупал в магазине. Он перестал употреблять её, ограничившись кипячёной водой. Следу­ющие девять месяцев автор делил своё время между ашрамами в Сан-Томе и в Канадукатане - родной деревне Рамайяха. Чтобы попасть туда, нужно было либо ехать 8 часов автобусом-экспрессом, либо поездом, который шёл ещё дольше. Он еженедельно давал уроки асан в обоих ашрамах, а также в нескольких близлежащих храмах. Учебный курс включал 18 асан и мантры, занятия проходили на верандах ашрамов. Слушателями были в основном местные ребя­тишки и случайные взрослые, сидевшие на травяных матах в жаркие, влажные вечера. Общаться с этими ребятишками было огромным удовольствием, так они были жизнерадостны. Но многих из них, казалось, больше интересовало получение сладкого леденца в конце урока, чем выполнение асан. У тамилов весь день проходит в событиях, подразумевающих взаимодействие с различными проявле­ниями Бога. Они обязательно совершают молитву и подношение еды, чтобы получить прасад - пищу, которую отведал и освятил Бог. Часто во время урока йоги приходил священник - настоятель храма, и нужно было прервать занятия, чтобы принять участие в бого­служении. Участники звонили в большой храмовый колокол, повто­ряли за священником слова молитвенных песнопений и стояли в благоговейном экстазе, когда он покачивал камфорным светильником перед каменными и серебряными изображениями Ганеши, Шивы или Муругана.

Одной из ежедневных обязанностей автора была раздача стака­нов с простоквашей местным беднякам. Дети с криками толпились вокруг него, чтобы получить свою порцию. Он также давал аппалам (большая вафля из чечевицы) вороне, которая прилетала каждое утро. Кроме этого, было много разнообразной административной рабо­ты. Сюда входили управление ашрамом, расчёты, уплата налогов, наблюдение за обслугой, издание книг, отправка специальных грузов, например гранитных статуй для храмов в Северной Америке.

Автор также регулярно посещал место рождения Бабаджи -принадлежавший государству треугольный участок земли в при­брежной деревне Порто Ново. От железнодорожной станции туда надо было добираться на лошадях. Он ночевал там прямо под звёздным небом, среди колючего кустарника, с мечтами о том времени, когда здесь, около двух тысяч лет назад, играл в детстве Бабаджи,

У автора было много времени для йогической практики. Он с наслаждением занимался ею, особенно в Канадукатане - очень тихом и спокойном месте по сравнению с полным суеты Мадрасом. В полночь он любил ходить в храм Кали на окраине города и предаваться там медитации, не обращая внимания на змей и скорпионов, которые по ночам выползали на охоту. Здесь, под ночным звёздным небом, практикуя самадхи-крийи, он обрёл опыт новых бездыханных уров­ней осознавания и бытия,

Ашрам в Канадукатане размещался в большом здании, в центре которого был внутренний двор, куда выходили двери всех комнат. Скаты крыш были сделаны из красной глиняной черепицы, почти как в его родной Калифорнии. Для защиты от жары кирпичные стены имели метровую толщину. Комнаты использовались только в качес­тве хранилищ. Он жил на внутренней веранде, выходившей на центральный двор. Большая комната сзади использовалась как кухня. Углубления в нижней ступеньке у задней стены служили печами. Куски дерева заталкивались в их боковые отверстия, а дым выходил через оконца сверху. По ночам здесь бродили огромные крысы, величиной с кошку, и иногда мы с мальчиком-слугой Лакшманом гоняли крыс длинными деревянными палками.

Удобства в ашраме были самые примитивные. Все ученики спали прямо на полу на матах, укрываясь только лёгкой одеждой. Одежда защищала от москитов, не причиняя дополнительных неудобств в жаркие и душные ночи. Ели также на полу, пользуясь вместо тарелки банановым листом. По окончании еды его просто сворачивали в трубочку и выкидывали за окно, где его могли подобрать коровы или козы. Пищу готовила молодая служанка-повариха, мать троих малы­шей. Она каждое утро приносила с собой сухой коровий навоз, которым топила глиняную печь на кухне. В течение дня она собирала навоз на тропинках Канадукатана. Она готовила завтрак, состоявший из иддлис (рисовых пирожков) или досаи (рисовых оладьев) приправ­ленных карри²⁹³ с кориандром и тамариндом,²⁹⁴ вадаи {маленьких пончиков из чечевицы), небольшой чашки кипячёного молока и мёда. Обед состоял из приготовленных в глиняном горшке белого риса, чечевичного карри, тушёных овощей - капусты, баклажанов, поми­доров, зелёной фасоли, а также простокваши. Ужин обычно был лёгким: досаи или немного каши.

Чтобы помыться, необходимо было наполнить вёдра водой из колодца глубиной в 5 метров, расположенного на заднем дворе, и самому поливать себя. Мылись по меньшей мере раз в день с использованием молотых бобов мунг и кунжутного масла. Чтобы охладиться, три-четыре раза в день обливались из ведра.

Одежду автор стирал индийским способом: замоченную и намы­ленную одежду раскладывают на плоском камне и затем трут её или шлёпают ею по камню, чтобы выбить грязь. Для этого закидывают мокрую одежду за плечо и с размаху как можно сильнее ударяют ею по камню. Затем её окунают в ведро с синькой и вешают сушиться на кусты. Так как одежда состояла только из дхоти (простыни, при­крывавшей тело от талии до щиколоток), тондру (другой простыни, чуть меньше первой, носимой на плечах) и каупин (набедренной повязки), то стирка не была сложной. Единственным удобством был туалет западного типа, сооружённый на заднем дворе. Поскольку туалетной бумаги там не было, автор освоил традиционный способ, используя вместо неё кружку с водой.

Раз в неделю он ездил за 20 км в небольшой городок Карайккуди, чтобы закупить на базаре продуктов. На базаре за всё нужно было торговаться. Купленное он потом вёз домой в матерчатом рюкзаке. Поездка в набитом, нерегулярно ходившем по плохим сельским дорогам автобусе занимала целый день. Во время этих поездок он каждую неделю проводил вечерние занятия по йоге в храме Ганеши в Карайккуди. Домой он возвращался поздно ночью. От остановки автобуса до ашрама он шел под просторным, усеянным звёздами небом мимо банановых деревьев, резервуаров для воды, коз и лающих собак. Эти ночи были незабываемы. Электричества ночью обычно не было, и он научился обходиться масляной лампой, свечами и карман­ным фонариком.

До отправления в Индию Рамайях приучал своих последо­вателей жить как индусы: есть пальцами сидя на полу, пользоваться в туалете водой вместо бумаги, носить индийскую одежду, обязательно кипятить воду и есть острую индийскую пищу. Эта подготовка сгладила трудности переходного периода. Она исподволь заложила привычку предпочитать «простую жизнь и высокие мысли». На Западе, да и всё чаще в современной Индии, в погоне за земными благами люди обычно теряют из виду тот истинный источник непреходящей радости, который находится внутри каждого из нас.

В марте 1973 года вместе с Эдмондом Айяппой, который должен был занять его место, автор поехал в Нью-Дели, чтобы попытаться получить разрешение у правительства на покупку участка земли, где родился Бабаджи. После встречи с Каран Сингхом, министром по туризму, который подружился с Рамайяхом на священном празд­нестве Кумбха Мела в Аллахабаде в 1971 году, двери для них были открыты и разрешение, в конце концов, было получено. В 1975 году на этом священном месте был построен прекрасный гранитный храм.

В «сердце тьмы»

Когда автор в 1973 году вернулся в Чикаго, Рамайях направил его в Вашингтон возглавить работу существовавшего там небольшого ашрама. Он устроился клерком в организацию «Национальный фонд гуманитарной помощи». Он был так вдохновлён своим недавним пребыванием в Индии, что попросил разрешения у директора по кадрам ходить на работу в йогической одежде. Ему вежливо отказали. Он успешно сдал экзамен для гражданских служащих и получил предложения от Департамента трудоустройства и от Штаба морских операций Пентагона - на должность экономиста по планированию кадров. Когда он пришёл туда па собеседование, то в коридоре увидел большой плакат над входом, гласивший: «Вступайте в восхити­тельный мир наземных войск». Он тут же развернулся и пошёл назад. Спросив у Йогияра, на какую же работу ему поступать, он, к своему ужасу, услышал в ответ: «Иди работать в Пентагон», Он был участником всех больших антивоенных митингов конца 1960-х против Пентагона, и должны были существовать кармические причины, по которым ему следовало работать там. Вскоре после окончания университета в Джорджтауне он добился освобождения от военной службы как студент-богослов. Он объяснил в своём заявлении, что ашрам крийя йоги с его требованиями сродни семинарии. Рамайях, отец автора и его сосед по комнате Эд Прас писали письма в его поддержку. Он был первым и, возможно, единственным в истории человеком, получившим освобождение от армии как изучающий йогу, И вот теперь ему предстояло идти работать в «сердце тьмы».

Первые месяцы, проведённые там, повергли его дух в уныние. Со своими длинными волосами и бородой, белой рубашкой, белыми брюками, белыми ботинками (и голубыми курткой и галстуком) он выглядел странно в глазах ветеранов вьетнамских джунглей. Он очень много занимался мантра-йигой, особенно в обеденное время. Однажды, Йогияр во время публичной лекции выговорил ему за то, что он «проводит слишком много времени в закусочных, поедая орешки» и недостаточно напряжённо работает. Благодаря способ­ности Йогияра к ясновидению, от него мало что можно было скрыть. Он уже не демонстрировал своих способностей публично, как в 1950-х и 1960-х годах в Шри Ланке и Австралии, когда он останавливал своё сердце и дыхание на продолжительный период в присутствии наблю­давших за ним медиков. Однако, время от времени он пользовался своими способностями в кругу близких учеников, чтобы помочь им, либо подхлестнуть их, но «никогда для своего собственного благо­получия», как он иногда говорил.

В 1975-76 годах вместе с небольшой группой вашингтонских студентов Рамайях купил дом № 6918 по 6-й улице северо-западного района города и перевёл туда ашрам. Автор занимался организацией строительства во дворе дома прекрасного храма, посвящённого Бабаджи, и одновременно - организацией 22-го ежегодного Съезда мировых религий и йоги в университете Джорджтауна. Он работал ещё и в индийском ресторане, чтобы скопить денег на крупный взнос. Однако, когда Йогияр во время съезда «разрушал его эго», ему казалось, что все рушится вокруг него. Йогияр распорядился, чтобы его ученики подписывали письма от имени Бабаджи Йога Сангама не именами, а инициалами. Он объяснял это своим стремлением помочь им избежать раздувания их эго в этой роли. Тем не менее автор пытался его убедить, что приглашённые, с которыми он встречался и просил выступить на съезде, будут оскорблены и почувствуют себя неловко, когда увидят, что письма подписаны одними инициалами. Йогияр также жаловался на холод в комнате и на то, что автор не додумался снабдить его электрическим обогревателем. И, наконец, Йогияр вынес автору порицание при всех учениках, сказав, что ему никогда не будет позволено иметь титул президента ни в одном из подразделений Бабаджи Йога Сангама. Это был только один случай из множества подобных, когда Йогияр заставлял учеников бороться со своими пороками: гордостью, злопамятством, жадностью, гневом, неверностью, похотью. Он также учил их отрешаться от волнующих эмоций, иначе они могут «выпасть» из Сангама. Именно это и произошло с большинством учеников, включая многих друзей автора.

Сосланный в «Сибирь»

В 1977 один из учеников вышел из организации и покинул монреальский ашрам. После неудачных попыток направить туда другого ученика Йогияр попросил поехать туда автора. Через шесть недель автор получил в посольстве Канады въездную визу. Он по-прежнему работал на Пентагон, но уже в Сан-Диего, и курсировал между Вашингтоном и Сан-Диего, когда поступило новое задание по делам крийя йоги. Война во Вьетнаме закончилась, и в Пентагоне даже появился клуб поклонников медитации. Автор получил степень магистра по математической экономике в Университете Джорджа Вашингтона и был заинтересован в практическом применении своей работы. Он буквальна рвался на части, так как всё ещё пытался залечить раны, нанесённые его эго. Он чувствовал себя так, будто его посылают в Сибирь. В Сан-Диего он находился поблизости от Йоги-яра, по крайней мере географически. Йогияр проводил бОльшую часть времени в ашраме, расположенном в Импириэл Вэлли, недалеко от мексиканской границы. Автору хотелось более тесного общения с Йогияром. Молитвы и преданность Бабаджи помогли ему решиться и поехать в Монреаль.

Поиски подходящей работы оказались долгими и нелёгкими. В свободное от поисков время он красил стены в трёхэтажном здании местного ашрама. После двухмесячных поисков работы он устроился машинистом по компьютерному набору (ввод текста в компьютер с клавиатуры). А ещё через несколько недель нашёл работу экономиста в компании "Белл Кэнада» по разработке моделей корпораций. Однако, начальник невзлюбил его за приверженность к вегетариан­ству. После полутора лет работы в «Белл» его попросили найти другую работу. Почти сразу же он нашёл лучшую должность -менеджера по корпоративному анализу в компании «Телеглоб Кэнада», занимавшейся межконтинентальной связью.

В течение последующих 11 лет, с перерывом на год в 1980-81 и 1985-86, автор каждые выходные ездил за 250 км в город Ричвилл в северной части округа Сент-Лоуренс (штат Нью-Йорк). В его обязан­ности входило проведение там открытых уроков асан, которые никто не посещал. Лишь в последние годы на занятия стали ходить жена одного местного фермера, Марлен Нолт, а затем и её муж. В конце концов они оба получили посвящение. Более важной его обязанностью было делать пуджу в храме Муругана, построенном в 1975 году на участке в 12 гектаров, принадлежавшем нью-йоркскому ашраму. Эту землю Йогияр купил на аукционе не глядя, примерно за 3000 долларов, чтобы проводить там занятия, идея построить храм на вершине холма пришла в июле 1975 года, когда Йогияр увидел во сне Бабаджи, приказавшего начать и завершить все работы в три дня, к моменту посвящения в особые мантры. Тридцать учеников работали днём и ночью вместе с местным каменщиком, чтобы успеть завершить сооружение блочной постройки высотой 5.5 метров и основанием 4x4 метра, увенчанной пятиступенчатой пирамидой. Были приобретены гранитные статуи Муругана и двух его шакти - богинь Валли и Таивани, а также живой белый бычок, который должен был идти впереди процессии паломников. Участники процессии шли 11 кило­метров по деревенским дорогам, распевая «Вел вел Муруга, Вати вел Муруга», в подражание великой водной церемонии, проводимой с участием слона в храме Муругана в Катиргаме.

Автор должен был заботиться о бычке, который скоро вырос в здорового быка весом 900 кг. Его звали Нанди. В штате Нью-Йорк быкам не разрешается свободно бродить даже внутри ограды, поэто­му его привязывали на цепь, прикреплённую кзабитому в землю длинному колу. Каждую неделю автор ловил быка за кольцо в носу и переводил на новое пастбище. Это была опасная процедура. Ему приходилось выгуливать быка не меньше километра, чтобы тот был в форме. Нанди привлекали коровы на соседних полях. Он не был кастрирован и пытался сбежать, чтобы покрыть их. Иногда он рвал свою цепь или пытался вырваться на свободу во время прогулки. Он был хитёр, непредсказуем, необычайно проворен и могуч. Почув­ствовав, что его боятся, Нанди пускал в ход рога и копыта. Несколько раз он валил автора на землю и пытался боднуть его. В конце концов автор попросил Йогияра продать быка и купить для ежегодных процессий и церемоний животное поменьше. Но Йогияр был твёрд. Белый бык был символом колесницы Шивы и должен был остаться. Постепенно автор научился через отстранённость управлять своими страхами.

Паломничество в Шри Ланку

Это были восхитительные годы, автор интенсивно практиковал крийя йогу. Особенно в храме в Ричвилле. За то время он более пятидесяти раз совершал тапас, заключающийся в 24 часовой безпрерывной практике крийя йоги. По мере того, как росла предан­ность автора и его сосредоточенность на внутреннем мире, он испытал множество чудесных переживаний.

Ежегодно во время отпуска он проводил несколько недель в ашрамах Аризоны или Калифорнии, помогая Йогияру проводить ритриты. Йогияр менял своих личных помощников каждые две недели. Он загружал их так плотно, что у них оставалось только два-три ночных часа на сон. Во время ритритов и занятий он читал стихи сиддхов. После медитации над ними он объяснял их смысл. Таким путём ученики могли ознакомиться со взглядами и культурой сидд­хов. Лекции Йогияра были вдохновенны. Порой казалось, что сами сиддхи, в частности Боганатар, говорят его устами, особенно когда он комментировал их стихи. Во время ритритов суровый и авторитарный характер Йогияра становился мягким и любящим. А когда шла инициация в мантры, казалось, что соединяешься с самим Бабаджи.

В 1980 году Йогияр снова послал автора в Индию. На этот раз у него было много неотложных дел: наблюдение за изданием полного собрания сочинений сиддха Боганатара, реконструкция ашрама в Мадрасе, покупка большого участка земли, который должен был стать постоянным местопребыванием Колледжа йога-терапии и физиотерапии, и строительство ашрама в Дехивале в Шри Ланке.

Когда истёк срок его визы в Индии, он поехал вШри Ланку. Автор в течение многих лет слышал рассказы о Шри Ланке, в том числе истории, связанные со знаменитым храмом Муругана в окружающих Катиргаму джунглях, где Бабаджи пережил просветление под руко­водством своего первого гуру - сиддха Боганатара.

Первая его остановка была в столице Коломбо, на юго-западном побережье. Затем автор отправился в ашрам, разместившийся в помещении, которое снимал его предшественник Минакшисундерам. Ашрам находился в конце Кэнал Бэнк Роуд, сразу же за небольшим каналом, отделяющим Велаватте (район Коломбо) от Дехивалы (южного пригорода Коломбо). Он был построен у задней ограды поместья владельца плантации, в укромном уголке Дехивалы, с видом на залив и берег Индийского океана. Автор был потрясён, когда переступил порог. Это была ужасно загаженная комната. «Тыздесь привыкнешь к крысам и их помёту», - как бы между прочим произнёс Минакшисундерам. Автор с ужасом пытался разглядеть в полумраке пол и потолок, когда Минакшисундерам добавил: «Крысиный помёт, которым покрыт весь пол, падает из щелей в потолке. У крыс там гнёзда».

«Я здесь не останусь», - воскликнул автор, чувствуя, однако, что он почти ничего не может сделать, чтобы выпутаться из этой ситуации. Он стал вспоминать события прошлого, когда он заходил в кишевшую тараканами квартиру Минакшисундерама рядом с их ашрамом в Вашингтоне, где они жили вместе в 1973-1975 годах. Он спрашивал себя: «Где же хуже?» Эта грязная комната должна была стать его жилищем на ближайшие девять месяцев.

Перед отъездом в Америку Минакшисундерам представил авто­ра местным ученикам Йогияра на одной из их еженедельных встреч в Индуистской Высшей Школе в Бамбалапитайе, где они на веранде практиковали 18 поз, пели священные гимны и повторяли мантры. Комната автора производила ужасное впечатление, но когда он прибрался в ней как следует и осмотрел окрестности, он сразу отдал должное красоте Шри Ланки, её народу и культуре. Он решил вплотную заняться здесь некоторыми серьезными садханами, но прежде предстояла другая работа.

Автор привёз с собой на самолёте из Мадраса гранитную статую Вишну высотой в 60 см и весом в 20 кг. Иогияр заказал её известному скульптору Ганапати Стапати из деревни Махабаллапурам. Эта деревня славится своими скульпторами и находится к югу от Мад­раса. Статую надо было установить в храме на месте украденной, стоявшей справа от храма богини Таивани Амман в Катиргаме. Проведя целый день в пути - добираться пришлось вначале автобусом вдоль побережья, а затем пешком через лес, - автор прибыл в Катиргаму. Приближаясь к храму со своей ношей, он был переполнен вибрациями покоя и красоты, которыми насыщено это место. Он не часто ощущал такую близость Бога, как на этом пути к храму. Он прошёл через кованые железные ворота, к которым с обеих сторон примыкали стены ограды, украшенные снаружи резьбой, изобра­жавшей вереницу слонов. Их серые головы, белые клыки, бока и ноги величественно выступали из стены. Много живых обезьян сидело на верху ограды. За воротами он увидел три одноэтажные постройки стоящие в ряд: это были храмы, на удивление непритязательные с точки зрения архитектуры. Их крытые листами гофрированной жести крыши, поднимались под углом в 45' к остроконечной вершине. Впереди стояла небольшая колокольня. Немногочисленные верую­щие входили в храмы и выходили из них.

Работу храма Муругана обеспечивали буддийские священники. Все, даже буддисты, признавали за Муруганом мистическую силу, способную исполнять желания просящих. Индуистские священники, жившие в монастыре слева от храмов, отправляли службы в храмах Ганеши и Таивани. Автора направили к воротам в дальнем правом углу стены - к входу в индийский шиваитский монастырь, соединяв­шийся с храмом Таивани Амман. Его провели в большую, тускло освещённую комнату. С висевших на стенах больших фотографий, на него смотрели прежние настоятели монастыря. Они восседали на тигровых и оленьих шкурах и выглядели чрезвычайно худыми и аскетичными - с длинными бородами, спутанными волосами и огром­ными светящимися глазами. Автор был очарован силой и мужеством, которые излучали их пристальные взоры, и царившей в зале общей атмосферой святости. Ожидая появления настоятеля, он заглянул через дверной проём в сад и увидел несколько рядов небольших белых самадхи-усыпальниц - мест последнего упокоения настоятелей и святых, связанных с этим местом. Обычно индусы не хоронят умерших, а сжигают их тела, за исключением святых и руково­дителей монашеских орденов. Считается, что захоронение облегчает ученикам общение с учителем в «запредельном». Вскоре появился настоятель, пожилой свами, и в лёгкой, непринужденной манере поприветствовал автора на тамильском и ломаном английском. Свами был настоятелем только несколько лет; до этого он служил здесь священником, а затем помощником предыдущего настоятеля, кото­рый возглавлял монастырь почти сорок лет и был человеком великой святости. Умирая, он просил своего помощника, который тогда был семьянином, дать обет отречения, или санньясу, и по мере сил продолжить его дело. Это было нелегко, но из преданности своему гуру он должен был возглавить деятельность ордена, невзирая на неистовое сопротивление буддийской группировки, пытавшейся выр­вать из рук индуистов руководство храмами Ганеши и Таивани. Свами поведал автору о трудностях, которые ему выпали. Всего лишь два месяца назад шайка головорезов проникла ночью в монастырь, жестоко избив его и помощников. Он провёл тогда несколько дней в больнице, а от душевного потрясения не оправился до сих пор. Автор всем сердцем ощутил к нему сочувствие, когда тот с горечью сказал, что ему некому будет передать пост настоятеля, если с ним что-нибудь случится.

За несколько месяцев до этого, во время визита Рамайяха, свами намекнул, что будет очень признателен, если Йогияр пришлёт к нему достойного преемника из числа своих учеников. Йогияр сказал об этом двум своим ученикам и автора воодушевила мысль поселиться когда-нибудь в этом мирном оазисе. Он не боялся угрозы со стороны оппозиции, чувствуя, что как иностранец он в некоторой степени защищён от прямого насилия. Дух аскетизма, постепенно овладевший им за годы общения с Йогияром, достиг своего пика во время длительного пребывания на Шри Ланке. Он проникся особой предан­ностью к Муругану.

Всего в нескольких метрах слева от монастырских ворот было место, где прежде росло священное дерево баньян, под которым около 215 года н.э. Еабаджи впервые испытал просветление. Лет за пятна­дцать до приезда автора один человек срубил это древнее дерево. А через несколько дней его нашли мёртвым - он повесился. Корни этого дерева и сейчас можно было увидеть у стен колодца во дворе монастыря. Настоятель разрешил Йогияру построить в ограде монас­тыря, сразу за воротами, маленький храмик посвящённый Бабаджи, чтобы отметить это священное место. В нем поместили гранитную статую Бабаджи, которой священники храма ежедневно делали простые подношения от имени всех приверженцев крийя йоги.

Угостив автора, настоятель проводил его в комнату, где ему предстояло заночевать. Там было невероятное количество москитов. Временами он задумывался - сможет ли он в конце концов к ним привыкнуть, если ему представится возможность поселиться здесь.

На следующий день перед ранними пуджами, начинавшимися в 6 утра, автор искупался в реке Маникаганга, протекающей по глубокому ущелью слева от храмового комплекса. Это было так освежающе! В одном месте автор проплыл на спине более 30 метров по течению под сводом, образованным старыми баньяновыми деревьями.

Потом автор присутствовал на пуджах в храмах Ганеши и Таивани, которые проводил постоянно живший там священник. По традиции священник был родом из Бенареса, как и все обитатели монастыря. Затем была пуджа в храме Муругана. Внешний зал, где стояли прихожане, освещался большими масляными светильниками, наполненными ги.²⁹⁵ Верующие заправляли эти светильники из бутылочек, которые они принесли с собой в качестве подношения. Пуджу проводила группа буддийских священников, одетых в белое. Более ста верующих стояли с корзинами подношений - цветами, фруктами, бутылками с ги, пакетиками с благовониями, вибхути и красной пудрой кумкум. За внешним залом находится внутренний, отделённый большим занавесом. Никто, кроме священников, не заходит туда. По преданию, вместо каменного изваяния божества там помешена вырезанная на металлическом листе янтра. Эта янтра символизирует Муругана и наделена его духом. Только раз в год, во время июльской церемонии, эту янтру извлекают, помещают в ларец на спине слона, и процессия сопровождает его под звуки фанфар вниз к реке Маникаганга, чтобы перейти через неё. Эта так называемая «Великая водная церемония» напоминает о победе Муругана над силами зла.