Глава 16. от манипуляции к актуализации

Как стало понятно из предыдущих глав, существует парадокс в том, что за актуализацию нельзя бороться, актуализатором можно стать лишь тогда, когда полностью признаешь свои манипуляции. Поэтому я завершаю эту книгу повествованием нескольких людей о том, как они прошли путь от манипуляций к актуализации.

На этих страницах вы прочтете признания реально существующих людей, полностью осознавших, что они были манипуляторами и стали актуализаторами. Каждый из них добровольно рассказал о себе. Одному из них понадобилось два месяца терапии, другому — два с половиной года. Один из них посещал лишь тренинг сензитивности. Как бы то ни было, каждый выразил то осознание, которое привело к актуальным личностным изменениям.

Пример 1. Инженер, 43 года

Я манипулятор.

Два месяца назад я не подозревал о том, что я манипулятор. Два месяца назад я был самым честным, самым искренним, любящим парнем из всех, кого я знал. Я совершенно не осознавал того, как живу. Это была слепота, которая заставляла меня идти наощупь и спотыкаться, она причиняла боль как мне самому, так и другим.

Я пришел к психотерапевту с двумя большими проблемами: 1) я больше не мог выносить то возрастающее давление, которое оказывала на меня моя работа по торговле, 2) мои отношения с семьей были не самыми лучшими, а за ее пределами у меня вообще не было никаких отношений. Короче говоря, вся моя жизнь была расстроена и не стоила того, чтобы жить. Я был напуган. Мне казалось, что меня, такого беспомощного, затягивает бескрайняя безжалостная бесконечность.

Во время терапии я почти сразу же понял, что всю свою жизнь был в основном нечестен со своими чувствами. Я выражал лишь безопасные, положительные мысли и чувства, хороня всегда отрицательные, опасные, конфликтные. Я избегал ссор и конфликтов с помощью молчания, бездействия, нерешительности. Это было мощным оружием как для защиты, так и для нападения. Моя жена, например, агрессивный борец и соперник, а я более склонен к пассивному типу поведения. Поэтому для меня было совершенно естественным (и успешным) бороться молчанием, отстраненностью, уходом от общения. Обычно это срабатывало. Со временем жена оставила меня в покое. Я полностью вжился в роль Слабака.

Я был тогда, как теперь понимаю, пассивным манипулятором. Я обрабатывал людей, добивался успеха с помощью трусливых, слабых, пассивных трюков.

Осознать эти поведенческие паттерны — а это осознание пришло ко мне на третьей встрече — было очень нелегко. Я был атакован, выставлен на обозрение, полностью разоблачен, так что вся моя внутренняя слабость, скрытая ранее, оказалась снаружи. Это был один из самых ужасных вечеров в моей жизни.

Но в то же время в этот же самый вечер я прозрел и был исполнен новым осознанием себя. (Но как это было больно!) Мне понадобилась неделя, чтобы оправиться. И всю эту неделю я проклинал своего психотерапевта за то, что он сделал, или причиной чего он стал. После этого начала выстраиваться новая жизнь. Без малейшего страха я начал экспериментировать дома и на работе с новыми инструментами настоящей честности.

Однажды во время ссоры с женой я высказал ей все, что скопилось в моей душе за многие годы. Я знал, что это было очень опасно, и все же я чувствовал себя хорошо и знал, что прав, когда впервые высказывал все это. Когда я закончил, она сказала: "Неужели ты думаешь, что я не понимала этого раньше по твоим действиям, по косвенным намекам, по твоему молчанию?" Я был поражен! Моя честность по отношению к ней не уничтожила ни ее, ни меня; фактически мы даже стали ближе друг другу, чем когда-либо раньше. С этого момента наши взаимоотношения стали развиваться. Моя честность окупила себя. Первый раз в жизни я сломал свои паттерны пассивной тактики, и результаты оказались потрясающими.

Я попробовал то же самое и на работе. Сначала было страшно, ведь я рисковал, как я думал, своим экономическим положением. Но я сделал это. Начал с того, что объяснил своему боссу простыми словами, что из-за недавних организационных изменений я теперь перегружен работой безо всякой на то причины и что в такой ситуации я больше не могу работать хорошо. Две недели спустя все значительно изменилось к лучшему. Я также начал отвечать «нет» тем людям, которые просили меня выполнять то, что не входило в мои обязанности. Я положил на своей стол большой нож как символ того, что я отсекаю все ненужные мелочи.

За небольшой период времени вся ситуация на работе радикально изменилась. Теперь я не перенапрягаюсь и не перегружаюсь. У меня есть время для планирования и даже творчества. Теперь я осознаю, что в любом давлении, которое оказывала на меня работа, был виноват я сам. Я сам был причиной своих проблем, в основном из-за недостатка самоуважения.

Такой краткосрочный результат подразумевал достаточно времени для планирования и творчества, улучшение отношения с коллегами и покупателями, установки к работе и, по-видимому, вследствие этого поразительный успех в области продаж.

Что же мне стоило перестать быть неискренним в чувствах, оставить пассивный образ жизни и манипуляции? Я думаю, что, прежде всего, моя готовность рискнуть.

Именно это я и учусь делать. Мои первые успехи мне в этом помогают. В этом новом стиле жизни есть что-то волнующее и стимулирующее. Он наполнен желанием предвидения будущего. Люди в моей жизни вдруг стали настоящими. Люди теперь гораздо больше похожи на людей, чем на вещи.

Но я лишь новичок, и мне еще нужно много узнать о себе и о жизни. Я все еще манипулятор, и я понимаю это, но теперь я много рискую для того, чтобы стать более реальным и честным человеком. В любом случае я знаю, что уже пошел в другом направлении и что так, как раньше, уже никогда не будет.

Пример 2. Домохозяйка, 25 лет

Я манипулятор.

Уже в раннем возрасте я поняла, что могу избегать прямого гнева или неодобрения с помощью слабости и пассивности. К несчастью, я создала барьер между мной и моей семьей, друзьями и мужем. Благодаря этому барьеру я оказалась в одиночестве, утратила всякую эмоциональность и была охвачена депрессией.

Чтобы компенсировать недостаток общения и растущую пустоту, я стала слишком много есть.

Чем больше я прибавляла в весе, тем более несчастной становилась, тем более мне не нравилось мое жизненное положение. Плюс ко всему я не могла работать, не была способна к творчеству, у меня не было желания писать. Казалось, будто кто-то полностью перекрыл мой эмоциональный клапан. Начав посещать терапию, я постепенно стала подбирать ключи к своей депрессии.

С тех пор как пять лет назад я вышла замуж и покинула своих родителей, меня постоянно преследовало навязчивое желание навещать их. Это желание было похоже на желание есть: в обоих случаях я чувствовала себя в конце опустошенной. Мне понадобилось два месяца терапии, чтобы я смогла перебороть себя и осознать чувство потери семьи.

Я всегда считала и слышала бесчисленное множество раз от других, что мне повезло иметь такую сплоченную семью. И хотя внешне я соглашалась, внутренне мне было тяжело признать, что я больше не являюсь частью этой сплоченной семьи, что сплочены отец, мать и брат.

Когда наконец я призналась себе, что боюсь, то смогла пойти к родителям и честно признаться им в своем страхе, несчастье, чувстве бесполезности. И впервые я действительно ощутила их любовь и заботу. В этот момент барьер, построенный мною, сломался и перестал нам мешать.

Этот барьер разрушался все больше по мере того, как я становилась настоящим человеком, чувствующим человеком. Я стала принимать себя такой, какая я есть, к чему всегда и стремилась — никаких манипуляций ситуацией или людьми. Теперь я больше не чувствую, что должна часто посещать родителей, хотя сейчас и рада видеть их больше, чем раньше.

Я также работаю над улучшением отношений с мужем. Теперь я хорошо понимаю, что не только сама играла роли "собаки снизу", Слабака и Прилипалы, но и приписывала мужу роль "собаки сверху", Судьи и Лидера. Он был "плохим парнем", который не ценил бедную маленькую меня. Затем я поняла, что не подпускала его близко к себе, боясь потерять контроль над ситуацией и того, что она станет непредсказуемой. Так, несмотря на то, что я была несчастлива, мне было "безопасно".

Я приписывала мужу, что он осуждал меня за лишний вес, и знаю, что мстила ему за это. То был единственный верный способ контролировать его из тех, что я знала. Теперь я стала более честной с собой и могу выражать свой гнев и враждебность, которые испытывала все эти годы, но не смела выразить ранее. Постепенно я становлюсь способной быть своими чувствами. Я оттаяла и могу наслаждаться жизнью.

Я чувствую, что интегрирую свои силу и слабость. Мой муж больше не "собака сверху", а я не "собака снизу". Я превратила свою слабость и зависимость в чувствительность и понимание. В то же самое время я становлюсь более твердой и настойчивой в отношениях с мужем и родителями. Я стала более целостной личностью и становлюсь актуализатором. Но я знаю, что чем сильнее я стараюсь быть актуализатором, тем слабее у меня ощущение, что я актуализатор, тем больше я отступаю назад. Поэтому я учусь принимать это обратное движение. Смешно, но, когда я принимаю тот факт, что отступила назад, двигаться вперед мне становится легче. И чем сильнее я пытаюсь сохранять свое развитие, тем скорее делаю ошибки!

Пример 3. Доктор медицины, 43 года

Я манипулятор.

Возможно, впервые я осуществил попытку манипулирования еще в младенчестве. Мама рассказывала мне, что, будучи маленьким, я очень беспокоил ее, потому что был таким тихим и бледным, что ей приходилось засовывать кусочки ваты мне в нос, чтобы проверить дышу ли я.

Пока я рос, в миссионерской школе меня приучали быть «хорошим». А чтобы упростить мою задачу, мне говорили, что мой отец находится на небесах с Богом и наблюдает за мной. И я не смел быть «плохим» мальчиком. Позже я обнаружил, что я «плохой», когда расстроил маму, и что Бог может согласиться, а может и не согласиться с ней, и все же я стал разыгрывать роль Славного парня на полную катушку.

В колледже я стал целеустремленно посещать подготовительные медицинские курсы, отказавшись от духовенства, — единственной подходящей перспективы, по мнению моей матери. Когда началась вторая мировая война, я пошел на ускоренную школьную программу, а затем поступил в медицинский институт по направлению от ВМФ. Первые несколько семестров дались мне с невероятным трудом, но я смог справиться, занимаясь усерднее. "Славный студент" вытеснил славного мальчика.

В год интернатуры я был шокирован тем трудом и ответственностью, которые ложатся на плечи доктора медицины. Люди умирали, несмотря на всю мою заботу. Я начал планировать дальнейшее обучение с проживанием по месту учебы — это позволило бы мне поменьше отвлекаться на что-то другое, кроме моей учебы и работы. Но мне не удалось осуществить свои планы, и я занялся общей практикой вместе с парой более старших докторов. В сложных ситуациях я мог на них положиться. Старшие доктора заменили мне мать.

Когда мне опять довелось попасть в военно-морской флот во время корейской войны, я понял, насколько был неуверен в себе, скромен и непритязателен. Переквалификация на военного хирурга помогла мне разбить скорлупу и перестать быть замкнутым. В это время я женился на девушке, в присутствии которой мне было очень хорошо. С ней мне не нужно было выдавать себя за кого-то. Я мог вернуться к своему "я".

После Кореи мы обосновались в Южной Калифорнии и дела у нас шли довольно неплохо. Но удача была лишь поверхностной. Моя привязанность к практике, уход моей жены в себя, осложнение наших отношений и семейные неурядицы моего партнера свалили весь мой карточный домик прямо мне на голову. В конце концов я разругался с партнером и порвал с ним. Через некоторое время я стал посещать тренинг сензитивности, чтобы лучше понимать своих пациентов, и там я начал осознавать, что, вероятно, проблемы сидят во мне самом. С тех пор я медленно продвигаюсь по длинному пути терапии. Я посещал группу в течение нескольких месяцев и был пассивным ее участником. Наконец группа начала третировать меня как пассивного Славного парня, пока мне это не надоело так, что я начал оживать.

С помощью группы ко мне пришло понимание того, насколько я был и остаюсь пассивным, как я уходил от контакта и манипулировал другими, чтобы они действовали так, как нужно мне. Я пытался манипулировать и терапевтом, чтобы он сделал что-то для меня. И я достиг сильного прогресса, когда терапевт и группа полностью отвергли мои потуги. Я очень часто вижу себя равным своим пациентам, которые полностью полагаются на меня, зависят от меня и никогда не берут на себя ответственность за собственное здоровье. Мне неприятно видеть, как мой пассивный, бессильный образ жизни не дает мне достичь того, чего я хочу. Я все еще не могу открыто и спонтанно ссориться с женой; я не могу говорить свободно и с чувствами со своим партнером. Я могу быть раздраженным и мрачным несколько дней подряд из-за каких-нибудь мелочей. Мой ум опустошается, сила воли исчезает. Но я становлюсь более актуализирующим, я больше осознаю свои игры в беспомощность и постепенно освобождаюсь от них. Теперь я меньше надеюсь на себя как на доктора медицины, и больше — как на человека.

Пример 4. Студентка, 26 лет

Я манипулятор.

Иногда к этому я добавляю роль маленькой девочки. Я знаю, что никто не посмеет обидеть маленького ребенка, и этим пытаюсь закрыться и защититься от других людей, от опасностей и трудностей жизни.

Я также манипулировала людьми, делая вид, что смущена и не понимаю, что происходит, если ситуация угрожала мне. Как можно достучаться до человека, который не понимает, о чем вы говорите? С этим тесно связано и то, что я больше развивалась в интеллектуальном плане, нежели в чувственном. Чаще всего я общалась с такими же интеллектуалами, и поэтому чувствовала себя более комфортно на этом уровне взаимодействия. Благодаря такому интеллектуализму и своей непонятливости я эффективно удерживала людей на расстоянии от себя и возвела вокруг себя стену, защищаясь от близости с другими людьми и не позволяя другим людям сближаться с собой. Я была Калькулятором.

Такая защита оказалась настолько эффективной, что даже во время терапии другие члены группы колебались, критиковать ли меня за боязнь обидеться или выйти из ситуации (еще один из моих приемов манипулирования). Я уходила из группы, когда она становилась слишком опасной для меня или принималась защищаться. Поэтому окружающие, чтобы удержать меня от этого, никогда не критиковали с полной силой, и я могла держать их под контролем. Я даже применяла свои методы к терапевту, пытаясь манипулировать им таким образом, чтобы именно он говорил большую часть времени и чтобы он говорил мне, что делать, а не я брала на себя ответственность за свои решения и поступки.

Теперь я становлюсь более самоактуализирующей и осознаю, что делаю. Здесь, возможно, опять вылезает мой интеллектуализм, но мне необходимо знать и понимать, что я делаю, прежде чем я смогу измениться. Я уже отказываюсь от роли ребенка: я задаю вопросы и раскрываю себя перед другими более честно и полно, а не так, чтобы создать наиболее благоприятное впечатление. Я начинаю понимать, что знание всего и неизменная правота не приводит к сближению с людьми. Это сложно, но я допускаю неудачи и вступаю в дискуссии и разговоры на те темы, о которых знаю мало, но не претендую на полную информированность. Допуская свою слабость и ограниченность, мне легче принимать себя и тот факт, что я не совершенство. Это, в свою очередь, дает мне более правдивое и реальное впечатление о себе и позволяет мне более полно использовать те способности, которыми я обладаю. Принимая свой страх, я становлюсь на путь его преодоления конструктивными и здоровыми методами.

Я больше актуализирую, задавая людям вопросы, касающиеся моих взаимоотношений с ними, и не молчу, чтобы не задевать своих чувств. Я также говорю людям, что думаю и чувствую, не приукрашивая свои слова тем, что «следует» говорить или что «мило», даже если это неправда. Я считаю, что такое поведение не оказывает отрицательного воздействия на мои отношения с другими; фактически оно даже укрепляет мою дружбу с ними и делает ее значительнее.

Я знаю, что мне еще далеко до полноценного функционирования. Но когда я вижу свой прогресс, это ободряет меня и я все более способна брать на себя ответственность. Я становлюсь актуализатором.

Пример 5. Священник, 36 лет

Я манипулятор. Чтобы признаться в этом, я призвал всю свою честность. Обычно исповедь — дело прихожанина, а не проповедника. Чтобы признать слабость, сомнения, смущение и особенно моральные провалы, нужно лишить священнослужителей тех нимбов, которыми слишком уже необоснованно увенчаны их головы.

Тем не менее, хотя это совершенно мне не свойственно, я признаю, что я человек. Более того, как человек, я столкнулся с одной из вечных проблем человечества — манипулированием. Мои взаимоотношения с другими часто характеризуются обманом, неосознанностью, контролем и цинизмом. Это не всегда преднамеренно и, уж конечно, это не проявления хитрости — манипулирование в большинстве случаев происходит на бессознательном уровне.

Манипуляции возникают так естественно. Слово «совершенство», несмотря на то, что оно не произносится, является лейтмотивом обращения ко мне как священников, так и мирян. Я гордился собой, думая, что сломал церковные стереотипы, потому что одевался не так, как одевались все священники, ездил не на таких машинах, на каких ездили они, встречался не с такими девушками, с какими встречались они, и женился не на такой, на каких обычно женятся они (знаете, такие типичные жены проповедников). И все же на самом деле я не ломал никаких шаблонов, и не сломал их до сих пор. Я все еще пытаюсь исполнять роль морального авторитета и Судьи.

У меня это неплохо получалось, по крайней мере я так думал. Та работа, которую я выполнял в каждом приходе, "представителями власти" оценивалась положительно, да и прихожане были всегда очень довольны. Но в этом успехе я терял самого себя. Лишь в последние два или три года я пытаюсь допустить, что то одиночество и тревогу, пустоту и отчаяние, которые я видел в других, лишь отражали то, что переживал я сам. Это признание пришло ко мне постепенно и доставило мне много страданий. Тот, кого считали духовно совершенным, примером в жизни, не может с легкостью отказаться от этой приятной иллюзии. Моя ревностная и неукротимая преданность своей профессии священника заменяла признание моей зависимости от других и потребности в них.

Мои взаимоотношения с женой были (и до какой-то степени до сих пор остаются) манипулятивными. Она воспринимает меня как Великого Диктатора, а не как тюфяка, как следовало бы, и я поддерживал в ней эту иллюзию. В моей жизни было много сфер, в которые ей не позволялось проникать, и в этом заключались две огромные ошибки. Во-первых, я не желал раскрывать перед ней свою душу и допускать свою моральную неустойчивость. Во-вторых, я не давал ей привилегии быть собой, потому что воспринимал ее как существо, которое я должен был защищать. В качестве Защитника я сделал ее сверхзависимой и таким образом имел возможность держать ее под контролем. Хотя она и способна к глубоким чувствам, я уверен, что задавил ее чувствительность. Она, в свою очередь, чтобы доставить мне удовольствие, притворялась такой, какой она никогда не была и не могла быть. Изо всех сил стараясь не обидеть ее, я обижал ее очень сильно.

Церковь стала для меня прибежищем. Я упорно отстаивал моральные требования в ущерб личности и под страхом признания собственных искушений и сомнительных чувств. Я стал работать «богом», которому я ежедневно при носил жертвы и прикрываясь которым мог отдыхать от своей семьи, реального мира и самого себя.

Я родился в бедной и необразованной семье, то есть происхожу из "культурно депривированных" слоев общества, поэтому мои амбиции к достижению завышены. Тот факт, что, несмотря на незаконченное среднее образование, я получил две академические степени, побудило меня испытать себя. В результате меня замучило чувство вины за "порочные желания". Эта вина часто доводила меня до отчаяния, когда я пытался связать желание действительно служить священником и навязчивое стремление добиться роста карьеры.

Постепенно я начинаю принимать существующие во мне противоположности как собственную личность. У меня есть гордость, но я смирен. Я эгоист, и я альтруист. Я притязателен, но зависим. Я люблю, и я ненавижу. Я восхищаюсь и презираю. Я слабый и сильный. Я доверяю себе, и все же очень склонен к соперничеству. Как часто мне приходилось испытывать чувство вины из-за какого-то неосознаваемого источника осуждения за мои амбиции! Как много радости от достижения я потерял из-за того, что достижение было вплетено в мою глобальную программу профессионального успеха.

Но жизненная игра теперь стала для меня важнее. Более того, на первое место вышла моя вера в себя, понимание потребности в самовыражении, радость от общения с людьми, зависимость от других. Иногда доминирует желание победить в этой игре, и тогда я срываюсь на жене, детях и прихожанах, но постепенно важность выигрыша в традиционной профессиональной интерпретации снижается, а важность быть человеком — мужем и отцом, а затем священником — растет.

Я — загадка и тайна, манипулятор и актуализатор. Долгое время я пытался быть кем-то: Священником Джоном К. Теперь меня вдохновили слова Бубера: "В грядущей жизни меня не спросят, почему я не был Моисеем. Меня спросят: "Почему ты не был Мартином Бубером?"" Так и меня не спросят: "Почему ты не был Священником Джоном К.?", — меня спросят: "Джон К., почему ты не был?" Мой вариант продолжения этого диалога: "Я манипулятор; я становлюсь актуализатором".

Пример 6. Я сам

Доктор Карл Роджерс как-то сказал, что читатели всегда стремятся узнать что-нибудь об авторе. По его словам, самое личное — это самое распространенное: оказывается, что те чувства, которые многие из нас считают самыми приватными, самыми личными, точно так же переживаются другими. Сидней Джерард назвал это потребностью в самораскрытии, и я пола гаю, что самораскрытие — это лучший способ продолжать расти по направлению к самоактуализации. Поэтому в этом разделе я попытаюсь описать часть своей жизненной истории и кое-что из того, что мне пришлось преодолеть на пути к актуализации.

Ранние Воспоминания

Я рос на Среднем Западе США, у меня были очень любящие родители. Однако меня послали учиться в воскресную школу при строгой фундаменталистской церкви. Там я усвоил, чего нельзя делать: нельзя пить, танцевать, ходить в кино и т. д. Та религия, которую я там познал, была системой «нельзя». Поэтому я представлял себе Бога манипулятором. Он опирался на отрицательное, а не на положительное: я могу оставаться хорошим, только если буду подконтролен этим многочисленным запретам. С тех пор я стал ощущать, что такая идея Бога слишком ограничена. Теперь уже я понимаю, что царство Божие внутри меня и что искреннее выражение моих самых глубоких чувств может также быть и глубоким душевным проявлением. Я считаю, что каждому нужна своя вера и что каждый должен постоянно работать над собственным смыслом жизни. Наверное, все главные религии представили нам актуализирующих личностей, которые служат образцами бытия. Примеры их — Иисус и Будда.

Я получал любовь от родителей, и тем не менее мать осуществляла контроль, и он был скорее пассивным, нежели активным. Вопросы типа: "Во сколько ты собираешься вернуться домой?", по-видимому, действовали на меня гораздо сильнее, чем ее требования быть дома в строго определенное время. Поскольку мой брат был старше меня на восемь лет и помогал отцу в бизнесе, то для меня он был "собакой сверху". Я всегда был маленьким братиком, который подметал магазин своего отца по воскресеньям, поэтому я ощущал себя "собакой снизу".

Впервые я столкнулся с понятием власти в человеческих отношениях, когда поступил в Службу подготовки офицеров резерва. Я служил усердно, вскоре стал старостой курсантов и был весьма поражен общественной силой армии. Я обнаружил, что как военный могу заставлять людей исполнять то, что прикажу. Я мог толкать их и манипулировать ими так, как захочу. Здесь впервые в своей жизни я оказался в роли "собаки сверху", и мне это нравилось. Но тогда я получил один из самых больших жизненных уроков, который заключался в том, что я на самом деле не могу никого заставить что- либо делать, если они не хотят этого. Я также обнаружил, что актуализирующие отношения, в которых я относился к другому как к «ты», а не как к «вещи», приносят более глубокое психическое удовлетворение, чем власть.

Колледж и военная служба

Свои студенческие годы я провел в университете штата Иллинойс, где я научился быть образцовым студентом. Поскольку я всегда хорошо учился в школе, то и здесь у меня не было проблем с успеваемостью. Я также обнаружил, что получал более высокие оценки, когда выполнял роль "собаки снизу", что означало раболепствовать и подчиняться "собаке сверху" — профессору. Мой успех в этой роли свидетельствует о моей прозорливости. Однако позже я все-таки сожалел, что в студенческие годы не был более агрессивным и выразительным. В таком случае я мог бы научиться гораздо большему, несмотря на то, что мои оценки были бы похуже.

Перл Харбор пал во время моего студенчества, и я опять пошел в армию, где у меня появилась возможность стать офицером. Я хорошо играл роль "собаки снизу", став кандидатом в офицеры, и успешно закончил Офицерскую школу в Форт Беннинге, штат Джорджия. Спустя некоторое время я участвовал в битве за Балдж. Здесь я увидел, что военная система абсолютного подчинения совершенно провальна в бою, когда мне приходится четыре или пять раз посылать вперед боевой дозор, который мог и не вернуться. Я обнаружил, что срабатывают просьбы, а не приказы. То был один из самых запоминающихся для меня уроков, сильно повлиявших на мою гуманистическую ориентацию в жизни. В бою даже простой рядовой станет добровольцем, если отнестись к нему как к «ты», а не как к "вещи".

Меня ранили немцы, и я пережил необычный опыт спасения от смерти немецкими заключенными, а затем излечения в главном немецком госпитале для военнопленных. Одним из самых добрых и сочувствующих людей, которых я когда-либо встречал, был немецкий санитар, мужчина в возрасте моего старшего брата, который показал мне силу заботы как противоположность военной силе. Всего за несколько недель до этого я мог убить его во время сражения! Эта драматическая перемена в моей жизни заставила меня понять, как важно относиться к людям как к людям, а не как к винтикам военной машины. Этот опыт общения с немецким санитаром стал для меня жизненным уроком мудрости.

Аспирантура

После войны я поступил в аспирантуру в Стэнфордский университет. Там я впервые узнал, что это значит, когда профессора тебя уважают, а не третируют тебя, подобно "собаке снизу", как было в студенческие годы в Иллинойсе. Уважение стэнфордских профессоров Генри Мак-Дэниела и Эрнеста Хилгарда способствовали усилению моего личностного роста больше, чем что- либо еще. Учась в аспирантуре, я провел одно лето в Чикагском университете с профессором Карлом Роджерсом и его студентами. Его терапевтическая система была основана на уважении и вере в «я» другого. В это лето я пережил то, что называется "ты-ты"-отношениями с людьми.

Я — психолог

Закончив Сэнфорд, я преподавал в Пеппердайн колледже под руководством своего старого профессора доктора И. В. Пуллиаса — возвышенного, умного и чуткого человека. Его демократический метод руководства еще больше укрепил мою веру в силу приятия и уважения. После работы в Пеппердайн я посвятил себя практической психологии, чем до сих пор и занимаюсь. В эти годы на меня, возможно, больше всего повлияли два человека — доктор Фредерик Перлз и доктор Абрахам Маслоу. Доктор Перлз был моим терапевтом в течение двух лет, он помог мне понять многое из того, что написано в этой книге о манипулировании. Доктор Маслоу приезжал в наш институт несколько лет назад после того, как ознакомился с некоторыми из моих работ. Я поражен, как воодушевление таких людей, как доктора Мак-Дэниел, Хилгард, Перлз и Маслоу, стимулировало во мне веру в себя.

Становление личностью

Я думаю, что мой успех как психолога мешал моему успеху как человека. Я мог бы быть лучшим отцом для своих детей, когда им это было особенно нужно в детстве, если бы я не был так занят практикой и написанием работ. Теперь, когда они уже подростки и начинают отделяться от родителей, я чувствую обиду. Я надеюсь, что моя возросшая чуткость к ним во время их подростничества и в зрелые годы, сможет хоть как-то возместить мое невнимание к ним в ранние годы. Они, как никто другой, научили меня, насколько это недопустимо — контролировать другого человека. Родители не владеют своими детьми; они просто одолжили их на несколько лет. В конце концов, мне трудно позволить моим детям-подросткам расти отдельно от меня. Я могу советовать своим пациентам не зацикливаться на своих детях- подростках, когда те их отвергают, но самому мне поступать так неимоверно сложно.

Я кажусь себе хорошим терапевтом, потому что я сензитивен к своим чувствам и чувствам других людей, но эта сезитивность — обоюдоострый нож, потому что я уязвим для критики и боли, причиняемой мне другими людьми. Вместо того чтобы быть таким прямым и открытым, каким бы мне хотелось быть, я часто бываю уклончив.

Видя свои манипуляции, я чувствую, что все больше становлюсь актуализатором. Но самое главное — я воспринимаю свою гуманность как сущность человека, который может совершать ошибки, но все же расти. Психолог должен быть не образцом совершенства, а лишь образцом гуманности, так как он, как и любой другой человек, определенно не является идеальным. Мы должны воспринимать себя такими, какие мы есть, а не сожалеть о том, что мы не боги. Парадоксально, но когда мы начинаем принимать себя такими, какие есть, мы видим, что растем и изменяемся.

Необходимо до конца прояснить, что мы, как психологи, не можем позволять нашим пациентам возводить нас в ранг богов. Когда пациент делает из психолога бога, он проецирует на него всю свою силу, ставя себя в роль слабой "собаки снизу". Итак, я не образец совершенства, я лишь образец абсолютной гуманности.

Я понимаю, что рискую быть осужденным за некоторые из раскрытых мною фактов, но я также знаю, что должен быть собой — именно таким, каким я на самом деле являюсь, не зависимо от того, насколько я глуп, смешон или безобразен. Это я, и обязан быть патриотом себя. Ибо, только если я буду собой (всеми своими манипуляциями и всем остальным), пришедшее в результате осознание усилит мою актуализацию.

Заключение

Этот "внутренний путь" от манипуляций к актуализации не нов. Он лишь описан в книге с помощью современной терминологии. Для заключения, я думаю, будет уместным привести слова Вудро Вильсона, которые он написал более шестидесяти пяти лет назад:

"Человек возрождается и испытывает благотворные изменения, когда "приходит к себе". Это происходит не только после периодов безрассудства или слепой страсти, когда он проматывал жизнь и валял дурака… Он приходит к себе после опыта, о котором знает лишь сам: тогда он протирает глаза, чтобы увидеть мир таким, какой он есть, и свое место и назначение в нем. Это процесс избавления от иллюзий. Он трезво воспринимает себя… и свои возможности. Он избавился от всех своих предубеждений… он изучил свою походку; нашел свою опору. Это процесс избавления от иллюзий, но он не приведет в уныние ни одного сильного человека" /61/.

Ссылки

1. Erich Fromm "Man Is Not a Thing", Saturday Review, March 16, 1957, pp. 9 — 11.

2. Timothy Leary "The Interpersonal Theory of Personality", New York: The Ronald Press Company, 1957.

3. J. F. T. Bugental "The Search of Authenticity", New York: Holt, Rinehart & Winston, 1965, p. 298.

4. Там же, р. 299.

5. Albert Ellis "New Approaches to Psychotherapy", Journal of Clinical Psychology, Monograph Supplement, 1955, p. 11.

6. Martin Buber "The Way of Man", Chicago: Wilcox and Follett, 1951, p. 16.

7. Jay Haley "Strategies of Psychotherapy", New York: Grune & Stratton, 1963, pp. 89 — 90.

8. Frederick Peris "Ego, Hunger and Aggression", London: George Alien and Unwin, 1947, p. 108.

9. Там же, р. 178.

10. Erich Fromm "The Art of Loving", New York: Harper & Row, [1956] 1962, p. 26.

11. Eugene Burdick "The Ninth Wave", Boston: Houghton Mifflin Company, 1956, p. 90.

12. Dan Greenburg "How to Be a Jewish Mother", Los Angeles: Price/Stern/ Sloan Publishers, 1965, pp. 15, 16.

13. Там же, р. 17.

14. Е. L. Shostrom "Personal Orientation Inventory" (San Diego: Educational and Industrial Testing Service, 1964).

15. CM. David Riesman "The Lonely Crowd" (Garden City, N. Y.: Doubleday Anchor Books, 1950).

16. "A Test for the Measurement of Self-Actualization", Educational and Psychological Measurement, XXIV (1965), 207-18.

17. Abraham H. Maslow "Toward a Psychology of Being" (Princeton, N. J.: D. Van Nostrand & Co., 1962), p. 30.

18. Abraham H. Maslow, "Innocent Cognition (as an aspect of B- Cognition) ", Notes on D-Psychology (La Jolla, Calif.: Western Behavior Sciences Institute, August 31, 1961). pp. 1 — 2.

19. Kahlil Gibran "The Prophet" (New York: Alfred A. Knopf, 1923), pp. 70 — 71. Used by permission.

20. Gene Sagar, неопубликованная рукопись.

21. Erich Fromm "The Heart of Man", ed. by Ruth N. Ashen (New York: Harper & Row, 1964), pp. 52, 132.

22. Abraham H. Maslow "Motivation and Personality" (New York: Harper & Row. 1954), p. 222.

23. Там же, р. 291.

24. "The Neurotic Personality of Our Time" (New York: W. W. Norton & Company, 1937), pp. 270 — 75.

25. "The Search, for Authenticity", p. 209.

26. Marie Robinson "The Power of Sexual Surrender" (New York: Doubleday S. Company, 1959), pp. 209 — 12.

27. Alan W. Watts "The Wisdom of Insecurity" (New York: Random House, 1919), pp. 9 — 10.

28. "Faces of Envy", Review of Existential Psychology and Psychiatry, 1 (Spring, 1961), pp. 134–135.

29. "Ego, Hanger and Agression", p 224.

30. См. Gary Herbertson "Maxie Dunnam".

31. Edward Stanford Martin «Mixed», перевод И. Малышевой.

32. Karen Horney "Neuroses and Human Growth" (New York: W. W. Norton & Company, 1950).

33. Dorothy W. Baruch "How to Live with Your Teen-Ager" (New York: McGraw-Hill Book Company, 1953).

34. Там же, р. 69.

35. Там же, р. 11.

36. See R. L. Williams, ed. "The Young Americans" (New York: Time- Life Books, 1966), p. 70.

37. Karen Horney «Self-Analysis» (New York: W. W Norton 8: Company, 1942), p. 283.

38. William G Cole "Sex in Christianity and Psychoanalysis" (New York, Oxford University Press, 1955), p. 26.

39. CM. "The Art of Loving", p 88.

40. Из неопубликованного "Psychology of the Learning Process".

41. Там же.

42. См. "A Ministry in Need of New Rights", p. 85 в "The Young Americans".

43. Там же.

44. Ellis P. Torrance "Guide Creative Talent", N. J., 1962.

45. См. "Toward a Psychology of Being".

46. Е. L. Shostrom "Caring Relationship Inventory", 1966.

47. Деструктивные и конструктивные стили борьбы, представленные в этой главе, разработаны Джорджем Бахом, Калифорния. См. G. R. Bach, "The marital Fight Game", Life, May, 17, 1963.

48. См. Abraham H. Maslow "Eupsychian Management", 1965.

49. P. Steiner "The Stevenson Wit and Wisdom", 1965.

50. Rollo May «Existence» (New York: Basic Books. 1958).

51. Carl R. Rogers "Client-Centered Therapy" (Boston: Houghton- Mifflin Company, 1959).

52. Harry S. Sullivan "The Interpersonal Theory of Psychiatry" (New York: W. W. Norton & Company, 1953).

53. Eric Berne "Transactional Analysis in Psychotherapy" (New York: Grove Press, 1961) and Frederick Peris "Gestalt Therapy" (New York: Julian Press, 1951).

54. Timothy Leary "Interpersonal Diagnosis of Personality" (New York: The Ronald Press Company, 1957).

55. Viktor E. Frankl "Man's Search for Meaning" (New York: Beacon Press, 1963), p. 171.

56. Joseph Wolpe "Psychotherapy by Reciprocal Inhibition" (Stanford: Stanford University Press, 1958) and Albert Ellis "Reason and Emoition in Psychotherapy" (New York: Lyie Stuart, 1962).

57. Sidney M. Jourard "The Transparent Self" (Princeton, N. 1: D. Van Nostrand Co., 1964), p. 21.

58. Victor Victoroff "The Assumptions We Live By", Etc., XVI (1958), pp. 17 — 18.

59. Charlotte Buhler "Values in Psychotherapy" (New York: Free Press, 1962).

60. Otto Fenichel "The Psychoanalytic Theory of Neurosis" (New York: W. W. Norton & Company, 1945).

61. Woodrow Wilson "When a Man Comes to Himself", The Century, XL, June, 1901, p. 268.