Способность к самосовершенствованию и идея прогресса
Любое изменение в нашем понимании мозга, в конечном счете, меняет наше представление о человеческой природе. После появления идеи Руссо о способности к самосовершенствованию ее быстро связали с идеей «прогресса». Кондорсе(1743–1794) – французский философ и математик, принимавший активное участие во Французской революции, утверждал, что история человечества – это история прогресса, и связывал ее с нашей способностью к совершенствованию. Кондорсе писал: «Природа не устанавливает никаких сроков для совершенствования человеческих способностей;… способность человека к совершенствованию поистине беспредельна, и… развитие этой способности… не ограничивается ничем кроме времени существования земного шара, на который природа нас забросила». Он полагал, что человеческая природа постоянно совершенствуется в интеллектуальном и моральном плане и что люди не должны устанавливать для себя пределы совершенства. (Эта точка зрения была менее амбициозной, чем поиск абсолютного совершенства, но и она отличалась наивной утопичностью.)
В Америке идея прогресса и способности к совершенствованию появилась благодаря Томасу Джефферсону, которого Бенджамин Франклин познакомил с Кондорсё. Среди отцов‑основателей Америки Джефферсон был наиболее открыт для этой идеи. Он писал: «Я отношусь к тем людям, которые в целом хорошо думают о человеческом характере… Я также считаю, соглашаясь в этом с Кондорсе… что душа человека способна совершенствоваться до такой степени, о которой мы пока еще не имеем представления». Не все были согласны с Джефферсоном, однако француз Алексис де Токвиль, посетивший Америку в 1830 году, отмечал, что американцы, в отличие от других народов, верят в «безграничную способность человека к совершенствованию». Возможно, именно идея научного и политического прогресса и их верная спутница идея о способности к индивидуальному совершенствованию – пробуждает в американцах такой интерес к тренингам и книгам, посвященным улучшению каких‑нибудь навыков и самопомощи, а также приводит к умению решать проблемы и убежденности в том, что в жизни нет ничего невозможного.
Как бы обнадеживающе все это ни звучало, теоретическая идея о способности человека к совершенствованию на практике имеет свою обратную сторону. Когда революционеры‑утописты во Франции и России, охваченные идеей прогресса и наивно верящие в изменчивость человека, оглядывались вокруг себя и видели несовершенное общество, они, как правило, обвиняли людей в том, что они «стоят на пути прогресса». К сожалению, за этим обвинениями последовали якобинский террор и ГУЛАГ. Говоря о пластичности мозга, мы тоже должны проявлять крайнюю осторожность с тем, чтобы не начать обвинять тех, кто не способен извлечь из этого пользу или измениться. Несомненно, мозг более пластичен, чем мы думали, однако переход от определения «пластичный» к определению «способный к совершенствованию» поднимает планку наших ожиданий на опасный уровень. Парадокс пластичности учит нас тому, что нейропластичность означает не только внутреннюю гибкость, но и несет ответственность за многие ригидные формы поведения и даже патологии. Сегодня, когда идея пластичности оказалась в центре внимания, нам не следует забывать о том, что следствия этого могут быть хорошими и плохими: ригидность и гибкость, уязвимость и совершенствование.
Экономист и ученый Томас Соуэлл однажды заметил: «Несмотря на то, что за последние столетия словосочетание „способность к совершенствованию“ стало использоваться гораздо меньше, сама концепция дожила до наших дней практически в нетронутом виде. Идея о том, что „человек представляет собой очень пластичный материал“, по‑прежнему остается в центре внимания многих современных мыслителей…». В своем подробном исследовании под названием «Конфликт воззрений» (A Conflict of Visions) Соуэлл доказывает, что многих крупных политических философов Запада можно классифицировать и лучше понять, приняв во внимание то, в какой степени они отвергают или принимают человеческую пластичность, и насколько ограничен их взгляд на природу человека. Хотя обычно более «консервативные», или «правые», мыслители, вроде Адама Смита и Эдмунда Берка, выступали в защиту ограниченности человеческой природы, а «либералы», или «левые», вроде Кондорсё и Уильяма Годвина, смотрели на нее шире, порой консерваторы могут демонстрировать более гибкие взгляды, а либералы – более ограниченные. Например, в последнее время некоторые консервативные толкователи заявляют, что сексуальная ориентация – вопрос личного выбора, и говорят о ней так, словно она может измениться под влиянием опыта (т. е. трактуют как пластический феномен). А либералы в данном случае склонны утверждать, что сексуальная ориентация не зависит от человека и его воспитание здесь ни при чем (геи не виноваты в том, что они такие), ориентация «запрограммирована» или «все дело в генах». Однако некоторые придерживается смешанного взгляда на способности человека к изменениям и совершенствованию и прогресс.
Если мы внимательно посмотрим на пластичность (с учетом парадокса пластичности), то поймем, что она одновременно определяет как ограниченность, так и неограниченность нашей природы. История западной мысли связана с различными установками, которых в разные века придерживались мыслители в отношении человеческой пластичности (в широком понимании этого слова). Однако если мы внимательно изучим современное объяснение пластичности человека, то нам станет очевидно, что это слишком тонкое явление, чтобы однозначно поддерживать ограниченность или беспредельность человеческой природы. На самом деле пластичность вносит свой вклад и в ригидность человека, и в его гибкость, в зависимости от того, как она развивается.
Благодарности
Я – великий должник. Я очень многим обязан людям. Но прежде всего чувствую себя в неоплатном долгу перед двумя из них.
Это Карен Липтон‑Дойдж – моя жена, она в процессе создания этой книги ежедневно поддерживала меня и направляла, обсуждала со мной возникающие у меня идеи, неустанно помогала в проведении исследований, бесчисленное множество раз перечитывала каждый черновой вариант и оказывала любую возможную интеллектуальную и эмоциональную поддержку.
Мой редактор Джеймс X. Силберман сразу же понял значение нейропластичности и работал со мной более трех лет: он подстегивал меня с самых первых дней существования этого проекта, корректировал планы моих поездок, наблюдал (возможно, с ужасом) за тем, как в надежде осмыслить тему в ее собственных терминах я впитывал научный язык, забывая при этом нормальные слова. Тогда Джеймс помогал мне вернуть способность говорить на английском языке. Он был более внимательным, трудолюбивым, откровенным и преданным нашему проекту, чем этого можно ожидать от редактора. Каждая страница книги окрашена его присутствием, поддержкой и мастерством. Для меня было честью работать с ним.
Я хочу выразить свою благодарность всем специалистам по нейропластичности и их коллегам, помощникам, испытуемым и пациентам, которые поделились со мной историями, рассказанными в этой книге. Они не пожалели своего времени на разговоры со мной, и я надеюсь, что мне удалось передать то восхищение, которое вызывает у них рождение этого нового научного направления.
Незадолго до передачи этой книги в типографию я получил крайне опечалившее меня известие о том, что Пол Бач‑и‑Рита – скромный, но изобретательный борец с предрассудками, который во многих отношениях был отцом идеи нейропластичности, – умер после нескольких лет борьбы с раком. Удивительно, но за три дня до смерти он продолжал работать. Во время наших встреч он раскрылся передо мной как невероятно искренний, смелый и в то же время располагающий к себе, участливый человек, обладающий огромным умом и широкими взглядами на жизнь.
В этой книге представлены несколько историй моих собственных пациентов, и я невероятно благодарен им за то, что они разрешили мне рассказать о них. За эти годы я общался с множеством других пациентов, чьи изменения помогли мне лучше понять возможности и ограничения нейропластичности.
Щедрость духа людей, которых я хочу упомянуть далее, служила для меня огромной поддержкой, и ни один из них не должен недооценивать ту помощь, которую он мне оказал. Артур Фиш поддерживал этот проект с момента его возникновения. Джеффри Кларфилд, Жаклин Ньюэлл, Сирил Левитт, Коррин Левитт, Филип Куриаку, Джордан Питерсон, Джералд Оуэн, Нейл Храб, Маргарет‑Энн Фитцпатрик‑Хэнли и Чарльз Хэнли – все они читали написанные мною черновики и делали крайне полезные замечания. Уоллер Ньюэлл, Питер Геллман, Джордж Джонас, Майя Джонас, Марк Дойдж, Элизабет Яновски, Донна Оррвин, Дэвид Эллман, Стивен Коннелл, Кеннет Грин и Шерон Грин оказывали мне моральную поддержку.
Я благодарю своих коллег‑медиков и преподавателей из Центра психоаналитического обучения и исследований при отделении психиатрии Колумбийского университета, зародивших во мне мысль о создании этой книги: докторов Мериам Сингер, Марка Соренсена, Эрика Маркуса, Стэна Боуна, Роберта Глика, Лилу Калинич, Дональда Мейерса, Роджера МакКиннона и Йорама Йовелла.
Хотя мне не довелось работать с Эриком Канделом, этот человек через свои публикации (и то влияние, которое он оказал на всех сотрудников Колумбийского университета) помог мне лучше понять идею объединения биологии, психиатрии и психоанализа.
Дайана де Фенойл, Хьюго Гурдон, Джон О’Салливан, Дайана Симондс, Марк Стивенсон и Кеннет Уайт, работающие в National Post, Saturday Night и Macleans, всячески поддержали мою идею написать книгу о неврологии и нейропластичности для широкой публики. Некоторые из идей пластичности сначала обсуждались в этих изданиях. А в Saturday Night была напечатана в немного измененном виде вторая глава этой книги.
Джей Гроссман, Дэн Кизел, Джеймс Фитцпатрик и Яз Ямагучи очень помогли мне во время работы над книгой, щедро делились со мной своим временем и общением.
Среди тех людей, с которыми я разговаривал, но чьи имена не попали на страницы этой книги или упоминаются в ней только вскользь, я хочу выразить свою особую благодарность Марте Бернс за то огромное время, которая она провела со мной, выполняя упражнения для мозга, а также благодарность Стиву Миллеру и Уильяму Дженкинсу из Scientific Learning, Джеффу Зимману и Генри Махнку из Poist Science и Джитендре Усватта из Taub Therapy Clinic.
Джералд Эдельман, лауреат Нобелевской премии, который разработал самую обширную теорию сознания, в которой нейропластичности отводится центральная роль, щедро уделил мне немало времени, когда я приехал к нему. Хотя в этой книге нет отдельной главы, посвященной его работе (поскольку я старался объединять рассказ о работе ученого или врача с описанием истории пациента, а его работа носит чисто теоретический характер), теория доктора Эдельмана приобрела для меня огромное значение и помогла понять, насколько далеко может зайти идея пластичности.
Я благодарю B. C. Рамачандрана не только за прекрасно проведенное время, но и за организацию незабываемого ланча с Фрэнсисом Криком – одним из первооткрывателей структуры ДНК, и философом Патрицией Чечленд. Мы оживленно обсуждали работу доктора Эдельмана, что позволило мне увидеть удивительное сообщество неврологов Сан‑Диего в действии.
Целый ряд профессоров и других ученых отвечали на мои электронные сообщения, содержащие массу вопросов, благодарю Уолтера Дж. Фримана, Мриганку Сур, Ричарда С. Фридмана, Томаса Пэнгла, Йена Робертса, Нэнси Бил, Орландо Фигса, Анну Гислён, Черил Грейди, Адриана Моррисона, Эрика Нестлера, Клиффорда Орвина, Алана Н. Счора, Мирну Вейсман и Юрия Данилова.
На протяжении этих нескольких лет многие агентства предоставляли мне гранты, что позволило мне продолжить свое научное развитие и работу над этой книгой. В их числе: Национальный институт психического здоровья в Вашингтоне, округ Колумбия и Национальная программа изучения и развития здоровья при организации «Здоровье Канады».
Я очень благодарен Крису Калхоуну, моему агенту из литературного агентства Sterling Lord, за его ум, энтузиазм, интеллектуальный интерес и энергичное руководство на протяжении всего проекта. В издательстве Viking редактор Хилари Редмонд проделала исключительную работу, просматривая рукопись и делая множество полезных предложений по приданию ей стилистического единообразия. Я хочу поблагодарить Джанет Бил и Брюса Гиффордса за их проницательную и эрудированную редактуру (а Брюса еще за то, что он был таким рассудительным, лояльным, терпеливым и педантичным в течение всего времени работы над книгой). Выражаю признательность Холли Линдем и Яя Мисели – за волшебную обложку, она в одном‑единственном изображении передает настроение и суть книги. Я также благодарен Жаклин Пауэрс, работающий в редакционном отделе и всегда готовой прийти на помощь, и Спринг Хотлинг – дизайнеру книги.
Наконец, я хотел бы поблагодарить мою дочь, Брауну Дойдж, за помощь в расшифровке записанных мною разговоров и моего сына, Джошуа Дойджа, который вместе со мной пробовал выполнять разные упражнения для мозга и показал мне, что они действительно работают.
Какой бы огромной ни была эта поддержка, людям свойственно ошибаться. В связи с этим я хочу заявить, что вся ответственность за любые упущения или ошибки лежит на мне.
[1]Телесный образ – образ нашего собственного тела (очень глубокое понятие, хотя и кажется простым). Образ тела строится в нашем мозге из разнообразных ощущений, приходящих от всех органов чувств: зрительные, слуховые, вестибулярные ощущения, осязание (в том числе даже самые слабые тепловые и болевые ощущения, идущие от наших внутренних органов). Образ тела может быть у человека адекватным и неадекватным (как например, при анорексии – патологическом стремлении похудеть, отвержении собственного тела). Адекватность и «проработанность» образа собственного тела тесно связана со здоровьем человека и его психологическим благополучием. – Прим. ред.
[2]Слово «вобблер» (wobbler) образовано от английского глагола «to wobble», который переводится как «качаться, шататься; идти шатаясь». – Прим. перев.
[3]Сенсорная означает «чувственная», в смысле «относящаяся к органам чувств», к нашим ощущениям. – Прим. ред.
[4]Перцептивный означает относящийся к восприятию (или, реже – к представлению, воображению). Перцепция – восприятие, передставление (от лат. perceptio). Восприятие – это уже результат переработки первичных непосредственных ощущений в нашем мозгу. Благодаря процессу восприятия (анализу и синтезу первичных ощущений) мозг выстраивает перцептивные образы, которые и представляют собой «картину» окружающего нас мира.
Как раз об этом и говорит фраза: «Человек видит не глазами (т. е. не за счет первичных ощущений, которые могут быть даже тактильными), а мозгом» (за счет восприятия – т. е. комплексного анализа и синтеза всей поступающей информации). – Прим. ред.
[5]Сенсорной системой называют весь комплекс структур организма, обеспечивающих работу определенного органа чувств (зрительная сенсорная система, слуховая, тактильная и т. п.). К сенсорной системе относятся: воспринимающие ощущение чувствительные клетки на периферии тела; проводящие его нервные пути, участки мозга, которые обрабатывают соответствующие сигналы и т. д. – Прим. ред.
[6]Древние греки рассматривали природу как огромный живой организм. Они считали: если все вещи занимают место, значит, они состоят из материи; если они двигаются, значит, они живые; и поскольку они действуют упорядоченно, то используют ум. Это была первая великая идея о природе, созданная человечеством. На самом деле греки проецировали себя на макрокосм и утверждали, что он живой и является отражением их самих. Уверенные в том, что природа живая, они не выступали против идеи пластичности или идеи о том, что орган мышления может расти. Сократ в своей «Республике» утверждал, что человек может тренировать свое сознание так же, как гимнасты тренируют свои мышцы.
После открытий, совершенных Галилеем, родилась вторая великая идея, сторонники которой воспринимали природу как механизм. Механицисты проецировали на космос образ машины, описывая Вселенную как огромные «космические часы». Затем они интернализировали этот образ и применяли его к людям. Например, физик Жульен Оффрей де Аа Меттри (1709–1751) написал книгу «Человек‑машина» (L’Homme‑machine), в которой представил людей в виде механизмов.
Однако далее возникла еще более грандиозная идея природы, снова вдохнувшая в природу жизнь. Ее вдохновителями стали Буффон и другие ученые. Согласно этой идее природа представляет собой разворачивающийся процесс, а это значит, что природа воспринимается как история . В соответствии с этой точкой зрения Вселенная является не механизмом, а эволюционирующим процессом, который меняется с течением времени. Идея природы как истории заложила основы теории эволюции Дарвина. Однако для нас наиболее важно то, что эта точка зрения в принципе не отрицала представления о пластических изменениях. Более подробно об этом говорится в Приложении 2 и первом примечании к этому приложению. См. R. G. Collingwood. 1945. The idea of nature. Oxford: Oxford University Press; R. S. Westfall. 1977. The construction of modern science: Mechanisms and mechanics. Cambridge: Cambridge University Press, 90.
[7]Сравнение с машиной имело ряд важных достоинств; оно позволило проводить более здравые исследования мозга, основанные на наблюдении и свободные от мистицизма. Тем не менее такой способ суждения о живом мозге всегда был обедненным, и сами механицисты это понимали. Гарвей интересовался жизненными силами не меньше, чем механизмами, а Декарт утверждал, что описанное им сложное мозговое устройство приводится в действие душой, хотя и не мог объяснить, как это происходит. Таким образом, он «разрезал» человека на две части: живая (нематериальная) душа может изменяться , и материальный мозг, который на это неспособен. Другими словами, он поместил, по остроумному выражению одного философа, «призрака в машину». Кстати говоря, на создание модели нервной системы Декарта вдохновили гидравлические фонтаны в Сен‑Жермен‑ан‑Лей, где подаваемая с помощью помпы вода оживляла двигающиеся скульптуры мифологических персонажей.
[8]С начала девятнадцатого века ученые стремились понять, что определяет различие наших чувств, и это порождало множество дискуссий. Некоторые утверждали, будто все наши нервы переносят один и тот же вид энергии и что единственное различие между зрением и осязанием носит количественный характер: глаз может улавливать пучок света, потому что он более тонкий и чувствительный орган, чем орган осязания. Другие полагали, что нервы каждого органа чувств переносят энергию разных видов, соответствующих конкретному чувству, и что нервы одного органа чувств не могут замещать нервы другого органа чувств или выполнять его функции. Эта точка зрения победила и была закреплена в виде «закона специфической энергии нервов», предложенного Иоганнесом Мюллером в 1826 году. Мюллер писал: «Нерв каждого органа чувств способен на формирование только одного определенного типа ощущений, а не тех, которые присущи другим органам чувств; таким образом, нерв одного чувства не может занять место и выполнять функции нерва другого чувства». J. Muller. 1838. Handbuch der Physiologie des Menschen, bk. 5, Coblenz, reprinted in R. J. Herrnstein and E. G. Boring, eds. 1965. A source book in the history of psychology. Cambridge, MA: Harvard University Press, 26–33, especially 32.
Тем не менее сам Мюллер принимал свой закон с оговорками и признавал, что не уверен в том, вызвана ли специфическая энергия определенного нерва им самим или головным или спинным мозгом. Однако об этих оговорках часто забывали.
Эмиль де Буа‑Реймонд (1818–1896), студент Мюллера и его последователь, размышлял над тем, что, появись у нас каким‑нибудь образом возможность «кросс‑коммутировать» зрительные и слуховые нервы, смогли бы мы видеть звуки и слышать воздействие света. E. G. Boring. 1929. A history of experimental psychology. New York: D. Appleton‑Century Co., 91. См. также S. Finger. 1994. Origins of neuroscience: A history of explorations into brain function. New York: Oxford University Press, 135.
[9]Резидентура – последипломная больничная подготовка врачей в США, предусматривающая специализацию интерном, в течение одного года, и резидентом, в течение 3–5 лет. – Прим. перев.
[10]Перцептивный означает относящийся к восприятию (или, реже – к представлению, воображению). Перцепция – восприятие, передставление (от лат. perceptio). Восприятие – это уже результат переработки первичных непосредственных ощущений в нашем мозгу. Благодаря процессу восприятия (анализу и синтезу первичных ощущений) мозг выстраивает перцептивные образы, которые и представляют собой «картину» окружающего нас мира.
Как раз об этом и говорит фраза: «Человек видит не глазами (т. е. не за счет первичных ощущений, которые могут быть даже тактильными), а мозгом» (за счет восприятия – т. е. комплексного анализа и синтеза всей поступающей информации). – Прим. ред.
[11]С технической точки зрения, картинка может формироваться на двухмерной поверхности как кожи, так и сетчатки глаза, потому что они обнаруживают информацию одновременно . А благодаря последовательным , или серийным , изменениям информации они обе могут формировать движущиеся картинки.
[12]Об относительной однородности коры головного мозга свидетельствует тот факт, что ученые, работающие с крысами, могут трансплантировать кусочки «зрительной» коры в ту часть мозга, которая обычно обрабатывает осязательную информацию, и эти трансплантаты начнут обрабатывать сигналы, поступающие от органов осязания. См. J. Hawkins and S. Blakeslee. 2004. On intelligence. New York: Times Books, Henry Holt & Co., 54.
[13]В 1977 году с помощью новой методики было доказано, что (вопреки утверждению Брока, что человек говорит с помощью левого полушария) 95 % здоровых правшей обрабатывают языковую информацию в левом полушарии, а оставшиеся 5 % – в правом. Семьдесят процентов левшей обрабатывают эту информацию в левом полушарии, но 15 % делают это с помощью правого полушария, а еще 15 % используют для этого оба полушария. S. P. Springer and G. Deutsch, G. 1999. Left brain right brain: Perspectives from cognitive neuroscience. New York: W. H. Freeman and Company, 22.
[14]Флоренс доказал, что при удалении у птиц больших частей мозга психические функции утрачиваются. Но, наблюдая за птицами в течение целого года, он также обнаружил, что утраченные функции часто восстанавливаются. Он пришел к заключению, что мозг птиц реорганизовал сам себя, так как его оставшиеся части могли взять на себя выполнение утраченных функций. Флоренс утверждал, что нервную систему и мозг следует рассматривать как динамичное целое, а не просто сумму частей, и что преждевременно предполагать, что психические функции имеют неизменное местоположение в мозге. М.‑J.‑P. Flourens. 1824/1842. Recherches exp Hrimentales sur les proprmtus et les fonctions du systiime nerveux dans les animaux vertubrus. Paris: Ва Шиге. Бач‑и‑Риту также вдохновили идеи таких ученых, как Карл Лэшли, Пол Уэйс и Чарльз Шеррингтон, которые доказывали, что мозг и нервная система могут, в случае удаления частей или нарушения связи между ними, заново обретать утраченные функции.
[15]53,5 кг. – Прим. ред.
[16]2743 м. – Прим. ред.
[17]В настоящее время высказываются предположения, что на этапе закрепления нейроны вырабатывают новые белки и меняют свою структуру. См. E. R. Kandel. 2006. In search of memory. New York: W. W. Norton&Co., 262.
[18]Речь идет о левом полушарии мозга, которое, как известно, «заведует» формальной логикой, причинно‑следственными связями и вторичными знаковыми символами (буквы, цифры, тексты и т. п.). Правое полушарие оперирует не столько формальными знаковыми системами, а яркими образами (первичными многозначными символами), поэтому его еще называют «творческим» (правое полушарие доминирует у типичных «левшей», к которым, по‑видимому, относится и Барбара). – Прим. ред.
[19]Аграфия – общее наименование для проблем, связанных с трудностями написания текста – функции письма, нарушения почерка. Существует много видов аграфии. – Прим. ред.
[20]Дислексия – общий термин для проблем, связанных с трудностями чтения. Дислексия, как и аграфия, характерны для типичных «левшей», т. е. людей с доминирующим правым полушарием мозга (в ущерб логическому, «текстовому» левому полушарию). – Прим. ред.
[21]Александр Романович Лурия (1902–1977) – знаменитый отечественный психолог – один из немногих наших крупных психологов‑теоретиков и практиков, хорошо известных на Западе. Александр Романович доказал пластические возможности «высших психических функций» еще в 40‑х годах XX в. Во время Великой Отечественной войны он с группой коллег занимался реабилитацией раненых с серьезными повреждениями мозга (контузиями и черепно‑мозговыми травмами). Тогда наши психологи добивались поразительных результатов: парализованные и совершенно безнадежные люди начинали нормально двигаться, ходить и говорить. Лурия с сотрудниками, в отличие от Бач‑и‑Риты, не «открывал Америку» заново, он действовал не вслепую. Полученные им практические результаты были вполне ожидаемыми! Они соответствовали известным у нас с 30‑х годов (!) теоретическим разработкам, свидетельствующим о пластичности мозговых и психологических функций (работы физиологов Н. А. Бернштейна, П. К. Анохина, гениального отечественного психолога Л. С. Выготского, фундаментальные труды по психологии С. Л. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева и др.), и лишь подтвердили отечественные психологические концепции на практике. – Прим. ред.
[22]Здесь пропущены самые главные аспекты научной биографии А. Р. Лурии: его тесное сотрудничество с Л. С. Выготским, их совместные экспериментальные и теоретические разработки и собственные теоретические труды Лурии: теория системной динамической (т. е. пластической) локализации высших психических функций), которые и позволили ему стать общепризнанным основателем нейропсихологии. – Прим. ред.
[23]Нейропсихология – отрасль психологии на стыке с психофизиологией и неврологией. Изучает мозговые механизмы высших психологических процессов (речь, мышление, восприятие, внимание, память) на материале поражений мозга и возможности их восстановления. – Прим. ред.
[24]сложную, богатую по структуре и числу раздражителей. – Прим. ред.
[25]Бедной различными элементами, т. е. событиями и раздражителями. – Прим. ред.
[26]Это очень упрощенное популярное объяснение. Разработки А. Р. Лурии гораздо более глубокие и многоплановые. – Прим. ред.
[27]Как известно, нервные пути, идущие к высшим отделам мозга, перекрещиваются, и левое полушарие получает (в первую очередь) информацию от правой половины нашего тела (правой руки, ноги, глаза, уха и т. п.) и наоборот: правое – от левой половины тела. Но, конечно, в итоге мозг оценивает сенсорную информацию в комплексе – от всего тела, поскольку полушария не изолированны и работают всегда в единстве, дополняя друг друга во всем.
[28]Эта и другие проблемы с написанием текста, письмом и почерком называются аграфией. См. также об этом выше – Прим. ред.
[29]Дислексия. – Прим. ред.
[30]Компьютерная игра «Where’s Waldo?» предполагает поиск персонажа по имени Вальдо, его друзей и различных предметов на красочных изображениях, появляющихся на экране. – Прим. перев.
[31]Фрустрация – сильное переживание, связанное с невозможностью достижения человеком цели из‑за внешнего или внутреннего препятствия (внутренних противоречий – внутреннего конфликта). Внутренним препятствием может быть, например, страх, смущение или невозможность сделать окончательный выбор. – Прим. ред.
[32]Автор хочет сказать, что классическое образование невольно заставляло детей делать упражнения, помогающие избежать аграфии, дислексии и логопедических проблем (см. примечания выше). – Прим. ред.
[33]В смысле – говорят речь по напечатанной бумажке. – Прим. ред.
[34]Когнитивного – значит познавательного, умственного, мысли тельного (от лат. cogito – мыслить, познавать). – Прим. ред.
[35]Карту чувственных зон в коре мозга нередко изображают в виде «человечка Пенфилда». Этот проекционный человечек (нарисованный с учетом соотношения представительств разных частей тела) выглядит своеобразно. У него чрезмерно увеличены зоны тела, обладающие особой, хорошо дифференцированной, тонкой чувствительностью: руки (особенно подушечки пальцев), губы и т. п. А самых невероятных размеров у этого чувствительного человечка достигает… язык. – Прим. ред.
[36]Сканирование мозга, такое как функциональная магнитно‑резонансная томография, позволяет измерять активность в участке мозга размером в 1 мм. Однако размер нейрона в поперечнике, как правило, равен тысячной миллиметра. S. P. Springer and G. Deutsch. 1999. Left brain, right brain: Perspectives from cognitive neuroscience. New York: W. H. Freeman & Co., 65.
[37]Такие критические периоды еще называют сенситивными (т. е. чувствительными). И они касаются не только развития мозга, но всего организма в целом: есть, например, сенситивные периоды формирования у эмбриона тех или иных органов или типов физиологических реакций, есть сенситивные (благоприятные) периоды для обучения языкам, для формирования социальных навыков и т. п.
[38]Т. е. запечатлением. – Прим. ред.
[39]Джон Каас пытался преодолеть предубеждение против существования пластичности мозга у взрослых людей, распространенное ранее среди исследователей, занимавшихся зрительным восприятием. Он картировал зрительную кору взрослого человека, а затем перекрыл доступ информации, поступающей в нее от сетчатки глаза. С помощью повторного картирования ему удалось продемонстрировать, что всего за несколько недель на карте поврежденного участка коры появились новые рецептивные поля. Один из обозревателей Science отверг статью с описанием исследования Кааса, считая его результаты невозможными. В конце концов она была опубликована в J. H. Kaas, L. A. Krubitzer, Y. M. Chino, A. L. Langston, E. H. Polley, and N. Blair. 1990. Reorganization of retinotopic cortical maps in adult mammals after lesions of the retina. Science, 248(4952): 229–31. Merzenich assembled the scientific evidence for plasticity in D. V. Buonomano and M. M. Merzenich. 1998. Cortical plasticity: From synapses to maps. Annual Review of Neuroscience, 21:149–86.
[40]Использованная в данном случае методика сканирования называется магнитоэнцефалографией (МЭГ). Нейронная активность приводит к возникновению электрической активности и магнитных полей. Магнитоэнцефалограф обнаруживает эти магнитные поля и сообщает нам, где возникает активность. A. Mogilner, J. A. Grossman, U. Ribary, M. Joliot, J. Volkmann, D. Rapaport, R. W. Beasley, and R. Llin6s. 1993. Somatosensory cortical plasticity in adult humans revealed by magnetoencephalography. Proceedings of the National Academy of Sciences, USA, 90(8): 3593–97.
[41]При создании топографических карт природа осуществляет два преобразования: пространственная организация (пальцев кисти) трансформируется в организованную временную последовательность, которая затем преобразуется в пространственную организацию (пальцев кисти на карте мозга). Яркой демонстрацией возможностей мозга по созданию нового топографического порядка вместо старого может служить история одного пациента из Франции. В 1996 году мужчине из Лиона ампутировали обе кисти, а затем трансплантировали две новые кисти. До трансплантации французские врачи провели функциональную магнитно‑резонансную томографию для картирования двигательной коры мужчины, которая, как и ожидалось, показала, что в результате полной утраты входящей информации от кистей рук его мозг создал в их карте аномальную топографию. В 2000 году после трансплантации обеих кистей они составляли карту двигательной коры через два, четыре и шесть месяцев после операции и выяснили, что трансплантированные руки начали «распознаваться и активироваться чувствительной корой», а карта обрела нормальную топографическую организацию. P. Giraux, A. Sirigu, F. Schneider, and J‑M. Dubernard. 2001. Cortical reorganization in motor cortex after graft of both hands. Nature Neuroscience, 4(7): 691–92.
[42]Выяснив, что карты мозга формируются под влиянием распределения поступающей к ним информации по времени, он тем самым раскрыл загадку своего первого эксперимента, во время которого он перерезал нервы кисти руки обезьяны, и они перемешались – «провода перекрестились», – но при этом у обезьяны остались нормально организованные топографические карты. Даже после перемешивания нервов сигналы от пальцев поступали в фиксированной временной последовательности – большой палец, затем указательный, затем средний, – обеспечивая топографическую организации карт. См. М. М. Merzenich, 2001, 69.
[43]Поведенческая психология, или бихевиоризм (от англ. behavior – поведение). Господствующее направление в западной психологии вплоть до 80‑х годов XX в. В основе бихевиоризма лежит теория условных рефлексов И. П. Павлова. Бихевиористы исследуют только внешние «психологические» проявления, т. е. действия, поведение человека или животных (по схеме стимул – реакция), считая, что сами психологические процессы исследовать объективно невозможно. Многие эксперименты «поведенческие психологи» ставят на животных (крысах, собаках и т. п.), смело перенося потом свои выводы на людей. Таким образом, по большому счету, бихевиоризм не является полноценной психологией (отрицая наличие человеческой души и ее сложность). – Прим. ред.
[44]Команда ученых обнаружила, что нейроны могут обрабатывать второй сигнал через 15 миллисекунд после первого. Они также определили, что временные фрагменты, в течение которых мозг обрабатывает и интегрирует информацию, могут составлять от десятков миллисекунд до нескольких десятых секунды. Это исследование давало ответ на вопрос: когда мы говорим, что нейроны, активирующиеся вместе, соединяются между собой, что конкретно мы имеем в виду под словом «вместе»? Совершенно одновременно? Проанализировав свою собственную работу и работы других ученых, Мерцених и Дженкинс определили, что в данном случае «вместе» означает, что нейроны должны активироваться в промежутке от тысячных до десятых долей секунды. М. М. Merzenich and W. M. Jenkins. 1995. Cortical plasticity, learning, and learning dysfunction In B. Julesz and I. Kov6cs, eds., Maturational windows and adult cortical plasticity. SFI studies in the sciences of complexity. Reading, MA: Addison‑Wesley, 23:247–64.
[45]Бойскауты‑волчата – младшая дружина бойскаутов, 7–10 лет. – Прим. перев.
[46]Исследования с применением сканирования мозга показывают, что у детей, страдающих аутизмом, мозг больше, чем у нормальных детей. По мнению Мерцениха, это различие практически полностью определяется избыточным ростом жировой оболочки вокруг нейронов, которая помогает быстрее проводить сигналы. По его словам, это различие возникает «в возрасте от шести до десяти месяцев», когда происходит выработка большого количества BDNF.
[47]Для того чтобы упражнения для мозга приносили пользу, они должны носить «обобщенный» характер. К примеру вы пытаетесь с помощью тренировок улучшить обработку временной информации. Если бы вам пришлось тренировать людей лучше распознавать определенный временной интервал (75 миллисекунд или 80, 90 и т. п.), то для достижения этой целей вам понадобилась бы вся жизнь. Однако Мерцених и его команда обнаружили, что достаточно научить мозг эффективно распознавать несколько интервалов, а это уже позволит людям распознавать многие другие интервалы. Иными словами тренировка способствует обобщению, в результате чего человек улучшает обработку временной информации для всего диапазона временных интервалов.
[48]Обучение, основанное на поощрении «правильных» действий и наказании (точнее – отрицательном подкреплении) «неправильных» характерно для приверженцев поведенческой психологии, или бихевиоризма, что соответствует теории условных рефлексов И. П. Павлова. – Прим. ред.
[49]На самом деле, вводить в обучение человека (а не животного) искусственное поощрение и наказание необязательно. Мотивацию к обучению создает естественный для человек