Силовые игры и игнорирование

Чтобы научиться справляться с игнорированием, важно не только уметь объяснять свои чувства и мысли, но и бороться против силовых игр, так как игнорирующая сторона часто подкрепляет игнорирование силовыми иг­рами (см. гл. 17). Для этого применяются так называе­мые силовые маневры.

Часто игнорирующая сторона отказывается продол­жать обсуждение темы, когда от нее требуют объяснений. Она (сторона) может покинуть помещение, хлопнув две­рью; может отказаться разговаривать на предложенную тему; может переменить тему разговора. Игнорирование подкрепляется силовой игрой, с которой надо уметь вза­имодействовать.

Главное — оставаться во взрослом эго-состоянии и от­казываться от любого дальнейшего сотрудничества с иг­норирующей стороной до тех пор, пока она не объяснит свое поведение. Например, предположим, что Джилл по­просила объяснений у мужа, когда он задел ее своей кри­тикой ее кулинарных способностей. В ответ на ее просьбу он покинул столовую, хлопнув дверью. Такое односто­роннее решение завершить дискуссию называется игрой «Заседание отложено». Позже, когда Джек захочет от­правиться в спальню и заняться сексом, Джилл должна поднять вопрос о своих кулинарных способностях, по­требовать объяснений и отказываться от близости до тех пор, пока объяснение не будет дано. Несомненно, борьба с игнорированием — эмоционально насыщенная проце­дура, и игнорируемая сторона нуждается в сильном раз­решении и защите со стороны группы и (или) терапевта.

В паре, где приняты равные отношения (см. гл. 25), объяснение обычно протекает гладко и сопровождается положительными чувствами. Но весьма вероятно, что в некоторых парах игнорируемой стороне так и не удастся добиться объяснения, так как все ее попытки будут наты­каться на очередную силовую игру из доминирующей позиции. В этом случае у игнорируемой стороны нет вы­бора, кроме разрыва с игнорирующей стороной: если от­ношения будут продолжены, они и дальше будут питать его сценарий «Без ума». Конечно, некоторые люди соглас­ны сойти с ума, лишь бы не остаться в одиночестве; вы­бор может сделать только сам человек. Однако как де­прессию нельзя победить, не избавившись от экономии поглаживаний, так и с безумием нельзя справиться, не разобравшись в причинах игнорирования.

Принимать во внимание

«паранойяльные» мысли клиента

Терапевту, склонному игнорировать своих пациентов трудно будет эффективно работать со сценарием «Безу­мие». Терапевты игнорируют мнение своих клиентов многими возможными способами. Например, часто на начальной стадии терапии терапевт формирует мнение о причинах затруднений клиента, которое кардинально от­личается от мнения самого человека относительно того, что в его жизни нужно поправить. Например, клиент зна­ет о том, что причиной его несчастий являются неудач­ный начальник и неприятное для него место жительства. Терапевт же может решить, что истинная причина за­труднений клиента заключается в другом.

Например, он может решить, что все дело в скрытом гомосексуальном влечении клиента к своему боссу и что трудность будет решена, когда тот разберется со своими чувствами. Что касается желания переехать, то терапевт расценил бы его как желание избежать взаимодействия с «истинной» трудностью (своей латентной гомосексу­альностью), и всячески препятствовал бы его «незрело­му» решению.

В первом примере я представил терапевта психоана­литической ориентации. Транзактный аналитик на его месте решил бы, что его клиент не получает достаточно поглаживаний. В любом случае, если терапевт придержи­вается своего мнения относительно причин затруднений клиента, несмотря на то что клиент думает иначе, это иг­норирование. Если же терапевт даже не сообщает клиен­ту о своем мнении, к игнорированию прибавляется ложь в виде умолчания. Маленький Профессор клиента, есте­ственно, чувствует и то и другое, и его состояние спутан­ности, подозрительности и отчаяния усиливается. По­этому терапевт обязан избегать любых форм игнориро­вания в своей работе, особенно в работе со сценарием «Безумие».

Терапевт должен уметь увидеть правоту клиента. Если же ему не удается, он не должен скрывать этот факт. Вернемся к нашему примеру. Клиент приходит на груп­повую терапию и непрерывно говорит о том, как он не­навидит своего босса. Мнение терапевта отличается от мнения клиента:

Джек. Я в бешенстве. Вчера мой начальник отчитывал меня за ошибку, которую сделал кто-то другой. Это невозможно! А позавчера...

Терапевт{перебивает). Джек, скажите, вы получили за эту неделю хотя бы несколько поглаживаний от дру­гих людей?

Джек. От других людей? Вы издеваетесь? Я не выношу людей! Все, что мне нужно, — это уехать туда, где не будет никаких людей!..

Терапевт. А явсе-таки думаю, что ваша проблема в том, что вы не получаете достаточно поглаживаний. Если вы не будете получать достаточно поглаживаний, вы не почувствуете себя лучше.

Это — «транзактное игнорирование» чувств Джека. Возможно, он действительно нуждается в поглаживани­ях. Но терапевту не удалось убедить в этом Джека, так как он проигнорировал более важные для его клиента факты, а именно его восприятие ситуации и его чувства, вкоторых наверняка есть объективное зерно. Чувства Джека следовало принять всерьез и обсудить их. Рас­смотрим другой вариант того же диалога.

Джек. Я в бешенстве. Вчера мой начальник отчитывал меня за ошибку, которую сделал кто-то другой. Это невозможно! А позавчера...

Терапевт.Джек, я хочу прервать ваш рассказ. Я знаю, что у вас плохие отношения с вашим начальником и что вы недовольны тем, где сейчас живете. Однако мне труд­но поверить, что ваш начальник и ваше жилище — на­стоящая причина ваших несчастий. Мне кажется, что вы бы почувствовали себя лучше, если бы получали поглаживания хотя бы время от времени, но я не вижу, чтобы вы получили их. Вместо этого вы так злитесь на своего босса и соседей, что к вам приходит все меньше и меньше поглаживаний.

Джек.Я, конечно, хотел бы получать поглаживания, но эта ситуация невыносима для меня. И если бы вы ви­дели моих соседей!..

Терапевт.Хорошо, возможно, сейчас нам действительно нужно подумать о том, как справиться с вашей ситуа­цией на работе и как вам переехать в другое место. Я готов помочь вам в работе над вашими трудностя­ми, но мне хотелось бы, чтобы вы, в свою очередь, бы­ли готовы работать над тем, чтобы получать больше поглаживаний, потому что я считаю, что без этого вы не достигнете стойкого улучшения. Договорились?

Джек.Хорошо, но при условии, что мы начнем с моего босса.

Терапевт.Договорились.

Терапевт должен внимательно относиться к чувствам своих клиентов и понимать, что (если только клиент не лжет сознательно, что часто бывает, когда он обращается к терапевту не по своей воле), когда клиент называет определенные события в качестве причины своих затруд­нений, он дает терапевту важную информацию, которую необходимо принимать в расчет и использовать.

Крайний случай — это необходимость принять во вни­мание и серьезно рассмотреть мнение клиента, страдаю­щего паранойей. Обычная реакция терапевта на параной­яльные фантазии клиента — классифицировать их как психотические симптомы, то есть «бред», не имеющий под собой реальных оснований. Поэтому обычно тера­певты игнорируют такие сообщения клиентов, стремят­ся обойти их или систематически опровергают их истин­ность. Ни одному из этих терапевтов не удалось вылечить никого из своих клиентов. Работая с клиентами, страдающими паранойей, я обнаружил, что единственно верный подход в общении с ними — принятие их фанта­зий к сведению и поиск в них зерна истины.

Если к вам обратилась женщина с «бредом ревности», которой кажется, что ее муж имел половое сношение со всеми ее соседками по дому и что он пытается отравить ее, вам следует сосредоточиться не на том, что является очевидной неправдой в ее словах, а на возможной прав­де. Нужно понять, почему женщина считает, что ее муж изменяет ей со всеми соседками и хочет ее отравить. В паранойяльных фантазиях всегда есть доля истины, ко­торую нельзя игнорировать. Скорее всего, муж клиент­ки не изменял ей со всеми женщинами, которые живут поблизости, но с несколькими он флиртует, а к одной из них чувствует сильное влечение! Когда жена ставит его перед фактом, он все отрицает, говоря, что соседка не интересует его. Скорее всего, у него нет желания убивать жену, но он наверняка думает о том, как хорошо было бы с ней развестись или препроводить ее в психиатрическую больницу. Она чувствует это отношение, но, когда она спрашивает его напрямую, он опять же все отрицает. Оба эти действия со стороны мужа, подкрепленные игнори­рованием, достаточны для того, чтобы заложить основа­ния острой паранойи у его жены, но, если она будет вла­деть истинной информацией, ее «паранойя» сойдет на нет.

Терапевт должен уважать душевную жизнь людей, с которыми работает. Все их «странные фантазии», «не­адекватные эмоции», «мыслительные нарушения» явля­ются естественной частью их сознания и естественным результатом игнорирования и лжи, которым они подвер­гались в течение долгого времени. Любой человек, если бы ему пришлось пережить такой же опыт, реагировал бы так же. Терапевт, воспринимающий такие явления ду­шевной жизни своих клиентов с позиции превосходства, то есть как симптомы душевного заболевания, только ухудшает положение этих людей, никак не помогая им. Мне удалось успешно применить свой подход к лече­нию так называемой шизофрении, и, если клиент в про­шлом не пострадал от разрушительной системы традици­онной психиатрии, лекарств и электрошока, излечение происходило в самые короткие сроки. Перечисленное «наследие прошлого», естественно, затрудняет решение задачи терапевта. Издевательство психиатрии над чело­веком оставляет в его душе глубокие следы, которые тре­буют любви, заботы и стремления нейтрализовать пре­жние негативные чувства и заменить их на ощущения доверия и благополучия. Люди со сценарием «Безумие» должны избегать визитов к психиатру, особенно если эти визиты не являются полностью добровольным делом. Под добровольностью я имею в виду отсутствие запертых дверей, возможность прийти и уйти, когда захочешь, от­сутствие «терапевтических» назначений против воли индивидуума (индивидуальная или групповая терапия, лекарства, электрошок и т. д.). Если госпитализация не­обходима, важно знать имя и номер телефона адвоката, неравнодушного к правам «психиатрических пациентов», который сможет выступить в защиту пациента, в случае если лечение «вдруг» перестанет быть добровольным. И даже в этом случае человеку будет сложно противосто­ять скрытому давлению, которое оказывается на него с целью получения добровольного «информированного согласия» на психиатрические процедуры.