Глава 3 Перечитывая трагедию

«Царь Эдип»

Сценарий — это план жизни человека. Жизненный спек­такль подчиняется тем же принципам драматургии, что и трагедия в театре. По Аристотелю, трагедия должна состоять из трех частей: завязки, кульминации и катаст­рофы. Напри­мер, завязка депрессии (завершившейся самоубийством) — детство героя, а протагонисты — его родители. Кульминация — период взрослости, в течение которого герой борется с предназначенной ему судьбой. Ему удается стать бо­лее или менее счастливым, и иногда ему кажется, что судьбы (катастрофы = самоубийства) удалось избежать. Кульминация — состояние неустойчи­вое, это битва сценария или саморазрушительной тен­денции с желанием избежать ката­строфы. Кульминация (счастливые взаимоотношения или временное процвета­ние) внезапно оборачивается катастрофой: человек пе­рестает бороться с судь­бой, она берет над ним верх, и он в отчаянии убивает себя.

Для Аристотеля герой трагедии — человек, в общем-то, хороший, но допус­тивший роковую ошибку (hamartia). Когда герой по неведению, желая добиться своими дей­ствиями одного результата, добивается прямо противо­положного {peripeteia) — это трагическая ошибка. После того как ошибка допущена, герой внезапно прозревает {anagnorisis) и видит, что он натворил.

Жизненный сценарий некоторых людей прямо следу­ет правилам драматур­гии, сформулированных Аристоте­лем, и именно поэтому их сценарий называ­ется сценари­ем трагической ошибки. Они идут по жизни, слепо вы­полняя предписания других людей, которые ведут их к саморазрушению. Некоторые из них прозревают, когда уже поздно, например на смертном одре. Некоторые уми­рают, так и не увидев, что они с собой сделали. Зрители их спектакля в ужасе и не в силах отвратить трагическую развязку смотрят, как герой, как им кажется, сознатель­но разрушает себя. Алкоголизм и другие виды зависи­мости, хроническая депрессия, завершившаяся само­убийством, безумие — все это сценарии типа Трагиче­ская ошибка.

Сходство течения жизни человека с античной драмой позволяет лучше по­нять законы судьбы через закономер­ности драматургии.

В любом трагическом сценарии, в частности в траге­дии «Царь Эдип», герой обязательно совершает нечто известное заранее, причем совершает, послушно следуя велению рока, и публике с самого начала известно, что героя ждет ката­строфа. Как мне кажется, интерес к тра­гедии обусловлен не только ее сходст­вом с жизнью зри­телей, но и предсказуемостью, с которой на сцене посте­пенно реализуется сценарий жизни героя.

Финал «Царя Эдипа» известен заранее. В тексте тра­гедии три разных пред­сказателя последовательно пред­вещают, что Эдип убьет своего отца и совер­шит инцест с матерью. Тирезий тоже предсказывает события пьесы, когда го­ворит: «И будет показано, что (убийца Лая. — Примеч. авт.) — Тебан. И это откроется слепому, кото­рый сейчас видит; нищему, который сейчас богат».

Все предсказания трагедии сбываются, и это делает ее еще более увлекатель­ной.

В жизненном сценарии также присутствует предска­зание будущих событий. Например, один сорокапятилет­ний алкоголик сказал мне, что он верит, что причиной его алкоголизма стало предсказание одного старика из Сиа­ма, сде­ланное за пятнадцать лет до нашей с ним встречи. Этот мужчина рассказал мне, что пятнадцать лет назад он служил пилотом и, будучи в отпуске, отправился в Сиам, где один ясновидец буквально сразу сказал ему, что он умрет от пристрастия к алкоголю. Теперь, пятнадцать лет спустя, он чувствовал, что его неудержимо влечет к спирт­ному, и боялся, что предсказа­ние действительно сбудет­ся. Он понимал (его Взрослый знал), что предсказа­ние не может стать причиной алкоголизма, но тем не менее чув­ствовал (его Ре­бенок верил), что это так и что он бесси­лен что-либо сделать, чтобы отвратить неизбежный ис­ход. Этот мужчина чувствовал себя зрителем трагедии, проис­ходившей помимо его участия и помимо его воли. Для него события его жизни разворачивались в соответ­ствии с пророчеством ясновидца, так же как для Эдипа его жизнь развивалась в полном соответствии с предска­занием Тирезия.

Сценарий — это план, в котором записаны важнейшие события жизни чело­века. Этот план не составляется бо­гами. Он происходит из детства человека, из решения, принятого им. Можно предположить, что в случае с моим знакомым мудрый старец сумел увидеть его склонность к саморазрушительному поведе­нию, которая позже при­вела его к зависимости от спиртного. Люди (например врачи), которым приходится беседовать с большим чис­лом людей (например больных), чувствуют саморазру­шительные тенденции индивида задолго до того, как они себя проявят и он заметит их. Сценарий руководит жиз­нью чело­века (начиная с позднего детства и до конца жизни), определяя ее направление, и тренированный на­блюдатель способен довольно точно предсказать это на­правление.

Понятие о решении относительно жизненного пути, которое принимается в раннем детстве, не удивит того, кто хоть раз слышал, как строили жизненные планы дети, которые позже стали адвокатами, врачами или инжене­рами. Это кажется естественным, но труднее поверить, ~ точно так же, как решают стать инженером или адвокатом, можно решить в будущем стать алкоголиком или

самоубийцей.

Пока Фрейд не создал понятия «эдипов комплекс», миф об Эдипе было при­нято считать трагедией судьбы, чей «...трагический эффект возникает от кон­траста меж­ду высшей волей богов и тщетными попытками челове­ка избежать предназначенной ему беды». Так писал Ари­стотель в «Поэтике». Фрейд же принял иную точку зре­ния, сделав акцент на инцесте.

Фрейд считал, что частое желание его пациентов муж­ского пола убить своего отца и обладать матерью имеет отношение к содержанию трагедии Софокла. По мнению Фрейда, названная трагедия вызывает в зрителях страх и жалость, так как отражает переживания каждого ребен­ка, которого воспитывают роди­тели.

Однако, как мне кажется, для анализа сценария тра­гедии Эдипа главное — это предрешенность трагической развязки; я считаю, что именно она зачаровы­вает зрите­ля, который чувствует себя таким же бессильным перед своей судь­бой, как и Эдип.

Жизненный сценарий — почти то же самое, что судь­ба. Разница лишь в том, что богов греческой трагедии в нем заменяют отец и мать человека, перед за­претами ко­торых он бессилен и чьим предписаниям он слепо следу­ет всю свою жизнь, несмотря на то что они подталкива­ют его к саморазрушению.