Рисах гальвирр, главный юстиациарий английской короны
Семейное положение: женат на Катарине. Двое детей: Вадлен, Гедеон. Есть несколько братьев. Один из братьев - Стэфан Гальвирр, известный кораблестроитель.
Влиятелен и богат, его дом не гнушаются посещать самые знатные персоны. Честолюбив, логичен, жесток с врагами. Пользуется покровительством вышестоящих. Человек современных правил и принципов; не слишком религиозен. Работа поглощает почти все свободное время, но семья не на последнем месте в интересах Рисаха.
Он знает о всех увлечениях и желаниях родни. Например, Катарина развлекается тем, что пишет романы.
В своем новом романе «Пересмешник» описала мир - так похожий на современное общество - начало эпохи великого прогресса: изобретено электричество и порох, однако истинная магия ещё не совсем забыта. Главный герой романа - Тиль эр'Картиа, потомок человека и древней расы именуемой Сильверминами, обладающих магическими свойствами. У ее героя нелегкая судьба: предан, обвинен в преступлении, которое не совершал, на грани гибели, он побеждает всех врагов, вместе с своими друзьями. Рисах даже проникся идеей книги и помогал придумывать персонажей и сюжетные линии. У супруга даже появился свой любимый герой, верная спутница Тиля, суккуба Бесс. Катарина даже немного приревновала мужа к персонажу, так красиво супруг описывал внешности\ь и способности суккуба, они почти поругались, но все-таки помирились и книга идет к завершению.
Примерно полгода назад на очередном светском приеме супруги повстречали перспективного ученого лорда Генри Баллантайна. Долго общались на различные темы. В том числе затронули писательскую стезю Катарины. Генри даже сфотографировал супружескую чету, обещая обязательно напечатать фото для книги. И вот вы получили письмо от лорда Генри Баллантайна. Он приглашает чету Гальвирр на прием в своем фамильном замке, чтобы передохнуть от непрерывных войн, охвативших Европу, маленький островок мира. Бал — отличный способ и отдохнуть и развеяться и завести полезные знакомства. Ведь лорд Баллантайн не последний человек в своей стране. Тем более прием может быть полезен, в свете последних событий — расследование государственного преступления: похищение алмазов, пропажа подозреваемых, гибель фигурантов дела.
Бэсс
Раса: полукровка-суккуба, плод связи Сильвермина и низшей демоницы. Предпочитает не придерживаться навязанных правил, оптимистична, стремится оставаться самой собой.
Низшие считаются едва ли не самым презираемым народом. Мать Бэсс оставила ее на попечение лорду Дантэ, когда девочке было всего несколько месяцев, боясь не сдержаться и убить ее. Лорд Дантэ, сам не совсем человек, удочерил и воспитывал девочку, как родной отец, невзирая на предрассудки. Дантэ сильвермин. Естественно, о сильверминах знаю не все, ни к чему людям знать, что не все кто выглядит как человек, на самом деле является человеком. И так столько в мире войн и катаклизмов, не стоит устраивать еще противостояние людей и древнего рода. Среди вышестоящих этого мира много тех, кто по факту людьми то не является.
В мире к представителям этой расы относятся по-разному. С одной стороны, их считают прямыми потомками Всеединого - верховного божества, творца и покровителя всего живого, наделенными особой властью над иными. С другой стороны - пренебрежительное прозвище "Дети Мух" (по одной из легенд, первые сильвермины были мухами, которые первыми вылетели на свет из Изначального пламени - священного места сотворения мира, и лишь затем они обрели облик, похожий на человеческий) то и дело можно услышать на улицах этого огромного города.
Тем не менее, большинство руководящих постов занимают именно сильвермины, в том числе и сам Князь. Сильвермины составляют и Палату Семи (высший орган законодательной и судебной власти среди нелюдей), и руководят организацией Скваген Жольц - своеобразный орган охраны порядка и безопасности. О том, что среди людей так много нелюдей, знают только избранные. Ни к чему простому люду знать, слишком косное общество и сильна ксенофобия, и вскрытие тайны чревата новыми кострами инквизиции.
Истинного сильвермина узнать легко: достаточно лишь заглянуть ему в глаза. Алые, лиловые, черные, огненно-рыжие или пепельно-серые глаза хранят частицу искры Изначального пламени. Во всем прочем они мало отличаются от людей. Надо сказать, что средняя продолжительность жизни сильвермина - 350-400 лет. Правящему Князю сообщества нелюдей недавно исполнилось 354 года. Плоды связи человека и сильвермина внешне вообще не отличаются от людей, разве что живут они почти так же долго как и обладатели чистой крови.
А тут произошла эта история, одного из пэров Англии убили, и подозрение пало на друга Дантэ, Тиля. Тиля даже упекли в тюрьму и несколько лет там продержали, пока не вскрылись какие-то обстоятельства, стало понятно, что следствие в тупике. Понятно, что простых извинений мало, Тиль хочет полностью обелить свое честное имя, и сам ведет расследование. Что удивительно, дочь погибшего помогает в расследовании.
Дантэ, беспокоясь за жизнь своего друга, отправил Бэсс присматривать и охранять Тиля. Поначалу Бэсс боялась, что к ней будут относиться как к низшей, рабыне, но Тиль относится к ней как к равному члену команды. Стыдно признаться, но Бэсс готова отдать жизнь за Тиля.
Тут как раз Тилю приходит приглашение на светский прием к лорду Баллантайну, отличный способ не только развлечься, но и что-нибудь выяснить.
Стэфан Гальвирр
брат Рисаха Гальвирра, политика, известный кораблестроитель.
Стэфан всегда гордился и восхищался старшим братом, который мало того что сумел приумножить семейное состояние, но и стал успешным политиком. Стэфан тоже не лишен ума и деловой хватки, вложив все деньги в кораблестроение, не ошибся. Теперь он известный бизнесмен, получивший правительственный грант на создание броненосцев. И вот-вот первый броненосец с гордым название "WARRIOR" сойдет со стапелей. Стэфан может часами говорить о своих кораблях, орудиях и броне.
Часто бывая в доме брата, Стэфан восхищался его супругой и немного завидовал брату, нежная, добрая, умная женщина. Она писала книги, поражающие воображение.
В своем новом романе «Пересмешник» описала мир - так похожий на современное общество - начало эпохи великого прогресса: изобретено электричество и порох, однако истинная магия ещё не совсем забыта. Роман еще не закончен, но Катарина часто читала отрывки на семейных встречах.
Главный герой романа - Тиль эр'Картиа, потомок человека и древней расы именуемой Сильверминами, обладающих магическими свойствами. У ее героя нелегкая судьба: предан, обвинен в преступлении, которое не совершал, на грани гибели, он побеждает всех врагов, вместе с своими друзьями. Но больше всех персонажей Стэфану понравилась Алисия эр'Рашэ (ему казалось, что она похожа на саму Катарину): тоже получеловек, как и Тиль, потеряла отца в политических войнах, сильная и смелая.
Примерно полгода назад на очередном светском приеме Стэфан повстречал перспективного ученого лорда Генри Баллантайна. Долго общались на различные темы. Много спорили о кораблях, вооружении и войнах. Генри считал, что войны - это зло, и человечество должно измениться, чтобы не погибнуть. Стэфан же считал, что войны - двигатель прогресса. В разговоре затронули писательскую стезю Катарины. На этой почве конфликт был исчерпан, Генри даже сфотографировал Стэфана, обещая обязательно напечатать фото. И вот Стэфан получили письмо от лорда Генри Баллантайна. Он приглашает на прием в своем фамильном замке, чтобы передохнуть от непрерывных войн, охвативших Европу, маленький островок мира. Бал — отличный способ и отдохнуть и развеяться и завести полезные знакомства. Ведь лорд Баллантайн не последний человек в своей стране.
Алисия эр'Рашэ
Полукровка, дочь человека и потомка древнего рода, именуемого Сильверминами, Естественно, о сильверминах знаю не все, ни к чему людям знать, что не все кто выглядит как человек, на самом деле является человеком. И так столько в мире войн и катаклизмов, не стоит устраивать еще противостояние людей и древнего рода. Среди вышестоящих этого мира много тех, кто по факту людьми то не является. В мире к представителям этой расы относятся по-разному. С одной стороны, их считают прямыми потомками Всеединого - верховного божества, творца и покровителя всего живого, наделенными особой властью над иными. С другой стороны - пренебрежительное прозвище "Дети Мух" (по одной из легенд, первые сильвермины были мухами, которые первыми вылетели на свет из Изначального пламени - священного места сотворения мира, и лишь затем они обрели облик, похожий на человеческий) то и дело можно услышать на улицах этого огромного города.
Тем не менее, большинство руководящих постов занимают именно сильвермины, в том числе и сам Князь. Сильвермины составляют и Палату Семи (высший орган законодательной и судебной власти среди нелюдей) и руководят организацией Скваген Жольц - своеобразный орган охраны порядка и безопасности. О том, что среди людей так много нелюдей, знают только избранные. Ни к чему простому люду знать, слишком косное общество и сильна ксенофобия, и вскрытие тайны чревата новыми кострами инквизиции.
Истинного сильвермина узнать легко: достаточно лишь заглянуть ему в глаза. Алые, лиловые, черные, огненно-рыжие или пепельно-серые глаза хранят частицу искры Изначального пламени. Во всем прочем они мало отличаются от людей. Надо сказать, что средняя продолжительность жизни сильвермина - 350-400 лет. Правящему Князю сообщества нелюдей недавно исполнилось 354 года. Плоды связи человека и сильвермина внешне вообще не отличаются от людей, разве что живут они почти так же долго, как и обладатели чистой крови.
Отец Алисии, Джемиз эр’Рашэ - пэр Англии, вообще он человек, даже дальний родственник Королевы. Мать - истинная сильвермина, познакомилась с отцом на приеме, который дает Князь для всех ведающих тайну.
Отец погиб при невыясненных обстоятельствах, обвинен в убийстве был Тиль, друг детства. Тоже полукровка. В обоих мирах — людей и сильверминов, тяжело быть посередине. Тиль, верный друг, всегда помогал и поддерживал Алисию, и теперь она не верит в виновность Тиля. Да, отец и Тиль сильно поругались за день до этого страшного события, слуги слышали, как они ругались чуть ли не на весь дом, что-то о темных делишках и махинациях и о желторотых юнцах, которые ничего не понимают. Алисии не было дома в этот день, но, вернувшись, она почувствовала сильный чужой звериный запах в доме. Тиль же говорит, что в этот день гулял по городу. Короче, полисмены долго не думали, а посадили первого, кто вызывал подозрения. Конечно же, ведь погиб родственник королевы, пусть очень дальний, но все же, срочно нужен козел отпущения. Причем, что дело темное, понятно всем, тело отца не выдали для похорон, комната была опечатана магическим способом. Потом вдруг вскрылись какие то обстоятельства и Тиля отпустили, дескать, убийцу так и не нашли. То есть невиновный человек пять лет просидел в тюрьме за чужое преступление, и это нормально. Тиль теперь просто одержим желанием обелить свое имя и найти настоящего убийцу. Полученное приглашение на прием лорда Баллантайна очень кстати, может что-то удастся выяснить. Только очень осторожно, чтобы не спровоцировать конфликт между людьми и древней расой, ну, и не подставить Тиля.
Джейн Баллантайн, 17 лет (или 217, если считать от рождения)
Лирическое отступление:
МОНОЛОГ ОХОТНИКА ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ
Милая Джейн, я пишу из пустого дома: мрачно и грустно, течёт с потолка вода. Мы не знакомы, конечно, мы не знакомы, впрочем, знакомы мы не были никогда. Ты умерла до меня лет за двести где-то или чуть меньше — мне сложно считать года, ты умерла — я уверен — погожим летом, праздничным вечером выбравшись в никуда; ты попросила себе приготовить ванну, ты приказала служанке идти домой, это решение было слепым, спонтанным, необратимым, как тень за твоей спиной. Узкий флакон, отдающий миндальным мылом, стрелки часов, убегающие вперёд. Пей, моя девочка, бренная жизнь уныла, лей эту сладость в едва приоткрытый рот, капай на пальцы, глотай через силу, с хрипом, бейся в истерике, брызгай на пол водой, бойся шагов наверху, подчиняйся скрипам, будь ослепительной, сильной и молодой. Будь молодой, оставайся такой в альбомах, радуйся лету, и осени, и весне. Милая Джейн, я пишу из пустого дома, где лишь твоя фотография на стене.
Милая Джейн, я приехал к тебе с ловушкой, с кучей приборов и датчиков в рюкзаке, в каждой из комнат расставил глаза и уши, видеокамера в таймере на руке, тонкие ниточки, масляные пороги, чуткие сенсоры, точно как на войне. Волка, как знаешь, наверное, кормят ноги; призраки кормят подонков, подобных мне. Милая Джейн, я же знаю: ты здесь, я чую. Дай мне отмашку, позволь мне тебя найти. Мог бы и силой, конечно, но не хочу я, мало ли что там проявится впереди. Был особняк, а теперь — только левый флигель, стол и бумага, изорванный мой блокнот, где номера, города, имена и ники, а на последней странице — наброски нот. Да, я пишу иногда, в музыкальной школе раньше учился, но бросил почти в конце. Школа казалась тюрьмой. Что ж, теперь на воле. Воля сполна отпечаталась на лице. Годы и бары, уже не боишься спиться, меряешь время в проверенных адресах. Главное в нашей профессии — не влюбиться в жертву, почившую пару веков назад.
Милая Джейн, я уже отключил сигналы, выбросил камеры, записи скопом стёр. Что ещё нужно, скажи, неужели мало? Может, из сенсоров мне развести костёр? Я расслабляюсь, сожми мои пальцы, леди, нежно води по бумаге моей рукой! — Джейн, изначально всё шло не к моей победе, и вот, пожалуйста, кто я теперь такой… Суть ведь не в том, что тобой я пробит навылет, в дом твой пробравшись, как будто коварный тать — просто со мной не хотят говорить живые, даже когда очень хочется поболтать. Мёртвым — неважно, они же сказать не могут, могут ли слышать — пожалуй, ещё вопрос. Верю, что да. И поэтому не умолкну. Слушай меня. Я давно говорю всерьёз. То есть пишу, потому что так много проще, можно подумать, во фразы сложить слова. Милая Джейн, извини за неровный почерк, так научили, а сам я не виноват. Время идёт. Я умру — и такое будет. Верю, надеюсь и знаю, что ты там есть. Всё, мне пора. Я опять возвращаюсь к людям. Нужно проверить ещё два десятка мест.
Милый Симон, я пишу тебе, сидя в ванной, прямо на стенке рукой вывожу слова. Ты мне приснился: красивый, но очень странный, ты мне писал, что два века как я мертва. Я оставляю тебе это фото, милый, дагерротип — к сожалению, лучше нет, — и ухожу: для того, чтобы можно было встретить тебя через двести грядущих лет.
(с.) Тим Скоренко
Джейн Баллантайн родилась в 1676 году в богатой аристократической семье. С детства была мечтательной, немного не от мира сего, «витала в облаках», как говорили родители.
Однажды ей приснился немного странный молодой человек, как будто из другого времени. Симон – так звали этого мужчину. Во сне он признавался ей в любви и писал о том, что как жаль, что Джейн умерла 200 лет назад. Сон был настолько ярким и необычным, что девушка не могла его забыть.Джейн была романтичной барышней, а Симон настолько отличался от окружающих её кавалеров, что не думать о нём было просто невозможно. И Джейн думала, в мечтах она наделяла его различными чертами характера, придумывала, как бы они общались, говорили обо всём на свете, гуляли по саду – у неё всегда была богатая фантазия. Она даже нарисовала его портрет – небольшую миниатюру, чтобы всегда носить с собой. Как следствие, Симон снился ей всё чаще и чаще.
Постепенно она окончательно и бесповоротно влюбилась в мужчину из сна, окружающий мир всё меньше интересовал её, Джейн уже не сомневалась, что любимый – реален, просто он живёт в другом времени. Был только один путь с ним встретиться – покончить с собой, оставив ему свой дневник и портрет. В предсмертной записке родным Джейн попросила ничего не трогать в её комнате, и родные выполнили её просьбу.
Последние 200 лет Джейн обитала в фамильном особняке Баллантайнов, иногда появляясь и в загородном доме, где когда-то умерла. Члены семьи сначала боялись её нечастых появлений, но затем привыкли – призраком она была тихим, безобидным и очень милым. Поколения сменялись поколениями – и она стала чем-то вроде фамильного предания, на стене в парадной зале даже висел её портрет, который обитатели дома с гордостью показывали гостям, рассказываю странную и романтическую историю.
Однажды Джейн внезапно как проснулась.Она осознала себя, стоящей посреди какой-то комнаты босиком и в одной сорочке – комната явно принадлежала девушке, а, судя по виду из окна, находилась она в фамильном особняке Баллантайнов. А сама Джейн… она была живой, из плоти крови, у неё билось сердце – и как оно билось! Она почувствовала, что Симон где-то рядом. Но сначала нужно было одеться.
Надев странный наряд, который нашёлся в шкафу, Джейн вышла из комнаты и пошла по коридору в сторону парадной залы, откуда доносилась музыка и слышались голоса людей…
Симон Зильбер, 27 лет
Лирическое отступление:
МОНОЛОГ ОХОТНИКА ЗА ПРИВИДЕНИЯМИ
Милая Джейн, я пишу из пустого дома: мрачно и грустно, течёт с потолка вода. Мы не знакомы, конечно, мы не знакомы, впрочем, знакомы мы не были никогда. Ты умерла до меня лет за двести где-то или чуть меньше — мне сложно считать года, ты умерла — я уверен — погожим летом, праздничным вечером выбравшись в никуда; ты попросила себе приготовить ванну, ты приказала служанке идти домой, это решение было слепым, спонтанным, необратимым, как тень за твоей спиной. Узкий флакон, отдающий миндальным мылом, стрелки часов, убегающие вперёд. Пей, моя девочка, бренная жизнь уныла, лей эту сладость в едва приоткрытый рот, капай на пальцы, глотай через силу, с хрипом, бейся в истерике, брызгай на пол водой, бойся шагов наверху, подчиняйся скрипам, будь ослепительной, сильной и молодой. Будь молодой, оставайся такой в альбомах, радуйся лету, и осени, и весне. Милая Джейн, я пишу из пустого дома, где лишь твоя фотография на стене.
Милая Джейн, я приехал к тебе с ловушкой, с кучей приборов и датчиков в рюкзаке, в каждой из комнат расставил глаза и уши, видеокамера в таймере на руке, тонкие ниточки, масляные пороги, чуткие сенсоры, точно как на войне. Волка, как знаешь, наверное, кормят ноги; призраки кормят подонков, подобных мне. Милая Джейн, я же знаю: ты здесь, я чую. Дай мне отмашку, позволь мне тебя найти. Мог бы и силой, конечно, но не хочу я, мало ли что там проявится впереди. Был особняк, а теперь — только левый флигель, стол и бумага, изорванный мой блокнот, где номера, города, имена и ники, а на последней странице — наброски нот. Да, я пишу иногда, в музыкальной школе раньше учился, но бросил почти в конце. Школа казалась тюрьмой. Что ж, теперь на воле. Воля сполна отпечаталась на лице. Годы и бары, уже не боишься спиться, меряешь время в проверенных адресах. Главное в нашей профессии — не влюбиться в жертву, почившую пару веков назад.
Милая Джейн, я уже отключил сигналы, выбросил камеры, записи скопом стёр. Что ещё нужно, скажи, неужели мало? Может, из сенсоров мне развести костёр? Я расслабляюсь, сожми мои пальцы, леди, нежно води по бумаге моей рукой! — Джейн, изначально всё шло не к моей победе, и вот, пожалуйста, кто я теперь такой… Суть ведь не в том, что тобой я пробит навылет, в дом твой пробравшись, как будто коварный тать — просто со мной не хотят говорить живые, даже когда очень хочется поболтать. Мёртвым — неважно, они же сказать не могут, могут ли слышать — пожалуй, ещё вопрос. Верю, что да. И поэтому не умолкну. Слушай меня. Я давно говорю всерьёз. То есть пишу, потому что так много проще, можно подумать, во фразы сложить слова. Милая Джейн, извини за неровный почерк, так научили, а сам я не виноват. Время идёт. Я умру — и такое будет. Верю, надеюсь и знаю, что ты там есть. Всё, мне пора. Я опять возвращаюсь к людям. Нужно проверить ещё два десятка мест.
Милый Симон, я пишу тебе, сидя в ванной, прямо на стенке рукой вывожу слова. Ты мне приснился: красивый, но очень странный, ты мне писал, что два века как я мертва. Я оставляю тебе это фото, милый, дагерротип — к сожалению, лучше нет, — и ухожу: для того, чтобы можно было встретить тебя через двести грядущих лет.
(с.) Тим Скоренко
Симон родился в зажиточной еврейской семье в Лондоне. Отец был часовых дел мастером, так он себя называл. На самом деле, он собирал на заказ гораздо более сложные конструкции, чем просто часы. От него Симон перенял любовь к механизмам, а также к книгам и знаниям, однако жить долго в отцовском доме он не собирался, так как в одном они с отцом существенно различались – Симон никогда не был религиозен. Юноша получил неплохое образование и вскоре после этого отправился в самостоятельную жизнь.
Вот уже несколько лет он зарабатывает тем, что ловит докучающих людям призраков и отправляет их (призраков)) на эфирный план. Его необычная профессия довольно востребована – в старинных особняках старой доброй Британии, в заброшенных тоннелях, в катакомбах да и просто на туманных улочках не так уж редко встречаются привидения, которые досаждают или же просто пугают живых. Так что недостатка в клиентах нет.
Свою ловушку для привидений Симон заказал у ученого-физика Никола Теслы, рассудив, что призраки – это порождения эфира, а Тесла как раз в своих работах много работает с эфирным планом. Как он собирается использовать прибор, Симон не посчитал нужным объяснять, сказав лишь, что ему нужен «генератор захвата частиц чистого эфира».Тесла с удовольствием выполнил чертёж и сам заказ, за который Симонзаплатил ему большую сумму.
Однажды во время одной из своих вылазок в заброшенном загородном доме он увидел портрет девушки. В этом портрете было что-то необычное, точнее, необычной была сама девушка. Казалось, что Симон уже откуда-то знал её, хотя никогда раньше не видел. В той же комнате (да, это, кажется, когда-то была её комната) он нашёл дневник. «Джейн Баллантайн» - было аккуратно выведено на обложке. Симон сунул дневник в сумку и почти забыл о нём. Ночью ему приснилась эта девушка, следующей ночью – снова.
Симон прочитал дневник, из него он узнал, что 17-летняя Джейн покончила с собой 200 лет назад, приняв яд во время купания в ванной, и что сделала она это, чтобы встретиться с ним, Симоном… Да, в дневнике было много написано о нём, о том, что он являлся к ней во снах. Это было нелепо, странно, но ещё нелепым и странным было то, что охотник за привидениями, кажется, влюбился в привидение. Осознание этого факта шокировало Симона, и он немедленно отправился в бар и напился по этому поводу.
В баре с ним разговорился какой-то человек, узнав, что Симон – охотник за привидениями, незнакомец заинтересовался, сказал, что он журналист и пишет в газету о разных интересных людях. Симон был слишком пьян для интервью, поэтому они договорились встретиться на следующей неделе.
На следующий день, проспавшись, Симон нашёл визитную карточку нового знакомого. «Генри Баллантайн» - было напечатано на ней. Баллантайн! Таких совпадений быть не может.
Однако затем во время назначенной беседы узнать о девушке с портрета ничего не удалось, это было стандартное интервью: вопросы, ответы, фото для газеты – и всё.
Журналист оказался аристократом и довольно известным учёным. Спустя некоторое время Симону пришло приглашение на приём в фамильном поместье Баллантайнов.
Магдалина Райс, 32 года
Родилась в провинциальном городке Чартерс-Тауэрс штата Квинсленд в Австралии в очень набожной семье. Родители каждое воскресенье ходили в церковь – маленькую и уютную, с побеленными стенами, облупившимися скамьями и бесхитростными витражами на окнах. Она до сих пор помнит местного священника – пожилого отца Брегана, который всегда был ласков с детьми и с ней. Маленькая Мэгги была очень к нему привязана, даже, возможно, больше, чем к родителям, которые были очень строги и как будто лишены радости жизни.
Когда Мэгги было 10 лет, родители умерли во время эпидемии лихорадки, и девочке пришлось отправиться Лондон к двоюродной тётке. На новом месте ей поначалу совсем не понравился – тётка ещё более унылая, чем родители, только её, Мэгги, не любит, улицы промозглые, в пансионе для девочек всё время холодно, подружки – ябеды, учительницы при любой провинности бьют линейкой по рукам.
Но Мэгги освоилась в новых для себя условиях и постепенно научилась брать от жизни всё, что могла. Она довольно рано поняла, что её главное оружие – обаяние, природный артистизм и умение продумывать всё на несколько ходов вперёд. А совесть, мораль? Ах, что вы, не смешите меня. Важно выжить и, желательно, устроиться в этом мире с наибольшим комфортом.
Мэгги уже дважды побывала замужем, после чего счастливо овдовела – нет, она не виновата в смертях своих мужей, старики и так уже одной ногой стояли в могиле. Вести тихий размеренный образ жизни? О, нет! Ещё скажите – работать! А деньги имеют обыкновение заканчиваться…
Иногда ей приходилось участвовать в довольно сомнительных делах по перевозке всяческой контрабанды, за это ей неплохо платили. В таких операциях чаще всего она имела дело с Джексоном Мандрейком – в те времена, когда он был ещё простым контрабандистом. Это сейчас он – уважаемый человек, владелец компании грузоперевозок, хотя свой незаконный бизнес он, конечно же, не оставил, ведь «бывших контрабандистов не бывает». Кстати, именно он однажды познакомил Магдалину с лордом ТобиасомКорнуэллом, видным политиком и известным милитаристом. Это было большой удачей, сэр Корнуэлл,в отличие от большинства мужчин, не стал делать ей грязные намёки, а, разглядев в ней талант и деловую хватку, предложил иногда работать на него. Игра шла по-крупному! Это то, о чём Мэгги давно мечтала. По сути, Мэгги, шпионила на него, добывая ценную информацию. Разумеется, они не афишируют свою деловую связь.
Несколько раз – уже под началом Корнуэлла – она участвовала в тайных операциях по перевозке контрабанды медикаментов вместе с людьми Мандрейка. Между Мэгги и Джексоном завязалась своеобразная дружба-соперничество, которая чуть было не переросла в роман.Но потом они поссорились на почве выгоды (уже не важно, что это было за дело, каждый считает, что другой получил бОльшую выгоду, подставив другого), и теперь друг друга не переносят.
С Генри Баллантайном Мэгги познакомил всё тот же Корнуэлл – на научной выставке современных механизмов в Вене. Учёный был очень любезен и пригласил Магдалину на приём в свой особняк. Это очень кстати – полезные знакомства лишними не бывают, а там наверняка будет много влиятельных людей.
Отец Томас Бреган, 65 лет
Отец Бреган начинал свою миссионерскую деятельность в провинциальном городке Чартерс-Тауэрс штата Квинсленд в Австралии, откуда он был родом. Для него не было большего счастья, чем служение Господу.Маленькая уютнаяцерковь с побеленными стенами, облупившиеся скамьи и бесхитростные витражи на окнах, утешение страждущих, лекции – это составляло его жизнь.Он до сих пор помнит некоторых прихожан, особенно детей. Непоседливая Мэгги Райс, рассудительный Семми, задиристый, но с золотым сердцем Вилли… Отец Бреганвсегда любил детей, считая их цветами в саду Господа.
Сейчас священник служит Богу в ином месте – в Ватикане. Служит искренне, горячо. К сожалению, всё чаще его подводит память – видимо, старость… Отец Томас, например, довольно смутно помнит свой переезд из Австралии в Священный Рим, знакомство с Папой, а детства своего он не помнит совсем. Такие помутнения случаются не так уж и редко, и даже подумывает, что неплохо было бы проконсультироваться с каким-нибудь доктором, возможно, есть какое-нибудь лекарство. Ведь священник должен в полной мере выполнять свои обязанности.
Его печалит и беспокоит то, что в последнее время в газетах стали появляться намёки на создание механических людей и споры о том, может ли у них быть душа.Отец Бреган считает, что жизнь давать может только Бог, а душа есть только у тех, кто был рождён из чрева матери. Создавать искусственных существ – это идти против замысла Творца, это гордыня, что является одним из самых страшных грехов.
Оказаться на приёме известного учёного, который, не исключено, занимается именно такими богохульными делами, отец Бреган посчитал знаком свыше. Возможно, кого-то здесь удастся спасти от заблуждений и тем самым спасти их души.
Чарли Стэнфорд, 46 лет
Мистер Стэнфорд - владелец нескольких крупнейших в Великой Британии заводов по производству паровых машин. Большая часть паровозов и пароходов страны сошли с конвейеров именно на его производствах, чем Чарли по праву гордится. Некоторую конкуренцию ему составляет производство СтэфанаГальвирра, который тоже занимается кораблестроением. Но заводы Стэнфорда производят мирную технику, тогда как с конвейеров Гальвирра сходят военные корабли. Впрочем, в последнее время Чарли стал задумываться о перепрофилировании, так как военное производство более выгодное и лучше финансируется. Осталось подключить связи и заручиться поддержкой людей в правительстве…
Что давно печалило Чарли, так это одиночество. Семьёй он так и не обзавёлся – было не до этого. И разменяв четвёртый десяток, Чарли иногда с грустью смотрел, что у его ровесников уже подрастают дети. Как было бы хорошо, если бы у него была дочь! Уже взрослая, чтобы не было этой детской возни. Он бы выводил её в свет, покупал ей наряды и всяческие побрякушки, баловал бы, он бы устроил ей лучшую жизнь! Но ему совершенно не хотелось жениться (Чарли насмотрелся на своих женатых друзей – нет уж, спасибо), заводить бастарда ему не позволяло воспитание, а брать на воспитание сироту – кто знает, какая у приёмыша наследственность?
Однажды во время рабочей поездки в Италию, где он в Падуе встречался с предпринимателем Джексоном Мандрейком (тот контрабандой доставил для завода Чарли партию нужных деталей), ему довелось познакомиться с мастером-кукольником Коллоди. Старик делал не простых кукол – это были настоящие произведения искусства, и, главное, они были как живые. Механические собаки при появлении хозяина радостно виляли хвостами; механические кошки гонялись за мышами и мурлыкали, сидя на коленях; механические голуби ворковали под крышей и с шумом разлетались при приближении котов. «Сможешь ли ты создать человека, мастер Коллоди?» - «Это будет непросто, но я попробую». Два года у итальянца ушло на чертежи, вытачивание и сбор деталей, два года Чарли ожидал. И вот оно, творение готово: механическая девочка, почти взрослая, на вид ей лет 16-17, чудо научной мысли, да и просто чудо – его, Чарли, дочь.
Чарли назвал её Эбигейл, что означает «радость для отца». Это было 3 года назад.
Сейчас Эбби – весёлая, непоседливая и во многом наивная девушка. Она любит общаться с людьми, задавать им разные вопросы (по сути, Эбби – невинный непосредственный ребёнок), порой даже неудобные, чем иногда заставляет Чарли краснеть. Но он не сердится, а старается её научить манерам и умению держать себя в обществе. Эбби старается, иногда это у неё получается, иногда – не очень…
Иногда, в последнее время всё чаще, в голову Чарли закрадываются мысли, а что было бы, будь у него настоящая дочь, живая, из плоти и крови? Он всем сердцем привязался к Эбби, но она никогда не вырастет, не изменится, не выйдет замуж, не родит ему внуков – очень много «не»… По сути, она же просто робот.Чарли гонит от себя эти мысли и старается больше времени уделять приёмной дочери.
Они оба стали своеобразной сенсацией для прессы. Шутка ли – приёмная дочь известного предпринимателя – механический человек! У них даже несколько раз брали интервью журналисты.
Приглашение на приём в дом к аристократу и чудаковатому учёному Генри Баллантайну мистер Стэнфорд счёл удачей, ведь там будет много влиятельных и просто полезных людей, связи с которыми могут помочь развить бизнес и запустить военное производство. К тому же, Эбби очень обрадовалась возможности выйти в свет и потанцевать. Она так смешно и мило важничала, когда перед самым приёмом хозяин поместья сфотографировал их.
Эбигейл Стэнфорд, 3 года (выглядит лет на 16-17)
Эбигейл знает, что она не настоящий человек. Её создал искусный мастер для богатого человека, у которого никогда не было детей, а он так мечтал о дочери… Чарли Стэнфорд стал для неё настоящим папой, даже имя дал ей подходящее – Эбигейл, что означает «радость для отца». Эбби – так он её называет.
Эбби – весёлая, непоседливая и во многом наивная девушка. Она любит общаться с людьми, задавать им разные вопросы (по сути, Эбби – невинный непосредственный ребёнок), порой даже неудобные, чем иногда заставляет краснеть отца. Но папа не сердится, а старается её научить манерам и умению держать себя в обществе. Эбби старается, иногда это у неё получается, иногда – не очень…
Эбигейл счастлива. Единственное, что её очень печалит – она никогда не сможет сама стать мамой, подарить папе внука, не сможет держать на руках ребёнка, зная, что это – её сын или дочь. Эбби знает, что этого никогда не произойдёт, но это не мешает ей мечтать об этом.
Когда папу пригласил на приём один учёный-изобретатель, он пообещал Эбби взять её с собой. Та обрадовалась: много людей, танцы – это весело. Вдруг там будут и другие роботы? Было бы интересно с ними познакомиться.
Во время приветствия перед самим приёмом хозяин поместья Генри Баллантайн был с ней любезен, как с настоящей леди, даже сфотографировал её – «на память» – это было приятно.
Джексон Мандрейк, 48 лет
Раньше был простым контрабандистом, у него был свой воздушный корабль подназванием «Лусия», небольшой, но маневренный, со множеством различных тайных отсеков – то что надо. Джексон начинал с небольших перевозок товаров из менее развитых стран, затем, благодаря удаче, стал принимать заказы покрупнее. Постепенно он приобрёл широкую известность в узких кругах – «сильные мира сего» и не только знали, что если нужно перевезти что-то тайно, быстро и надёжно, то лучше всего обратиться Мандрейку. Иногда он выполнял заказы для лорда Тобиаса Корнуолла – что именно он перевозил и для чего, Джексон, как профессионал, предпочитал не знать.
Иногда он работал в паре с Мэгги Райс – интересная женщина, та ещё авантюристка, с ней дела проворачивались намного удачнее. У них даже завязалась своеобразная дружба-соперничество, которая чуть было не переросла в роман.Но потом они поссорились на почве выгоды (уже не важно, что это было за дело, каждый считает, что другой получил бОльшую выгоду, подставив другого), и теперь друг друга не переносят. К слову, это Джексон познакомил её когда-то с Корнуоллом, и теперь она тоже работает на этого политика. Стерва могла бы хоть как-то проявить благодарность, так нет, для неё кроме личной выгоды ничего не существует.
Сейчас Джексон уже сам не выходит в рейсы, он богатый уважаемый человек с собственной торгово-перевозочной компанией «Мандрейк&Со». Разумеется, кому надо, те знают, что дела его нельзя назвать полностью законными, так как бывших контрабандистов не бывает. И, разумеется, его дело находится под крылом у правительства, так как он часто участвует в тайных военных махинациях правительства. Да с тем же Корнуоллом имеет дело.
Мандрейк богат, влиятелен, уважаем, но всё чаще на него накатывает тоска. Ему втайне хочется снова стать свободным как ветер, быть не привязанным ни к кому и ни к чему, стоять за штурвалом своей «Лусии», громко петь при этом, пить контрабандный ром, глядя на звёзды – только бы не видеть уже эти унылые рожи вокруг. В последний раз Джексон сам выходил «на дело» три года назад, когда встречался в Падуе с владельцем заводов паровых машин Чарли Стэнфордом. Дело было выгодно