Препараты, содержащие декстрометорфан

На замену кодеина пришел декстрометорфан – DXM, противокашлевое средство. Является оптическим изомером левометорфана, который морфиноподобен. В России DXM входит в состав сиропов от кашля Гликодин, Терасил-Д, Туссин Плюс, капсул Тофф+ и таблеток Каффетин Колд.

Поскольку декстрометорфан в высоких дозах оказывает действие, подобное психоделическим и диссоциативным веществам и сходное в некотором роде с действием кетамина и фенциклидина, иногда его используют в рекреационных целях.

И если кодеин по большей части нужен лишь законченным опиатникам, а антихолинергетики – начинающим аптечным наркоманам, то DXM – воистину «народный» препарат: цвет – как и у любимого молодежного напитка «Ягуар», вкус и запах несколько приторнее и тошнотворнее, конечно, зато не вызывает физической зависимости. Увлечься таким дешевым и доступным хобби действительно может даже не кашляющий человек.

«Кетамин для бедных», как его иначе называют, также попал под запреты 2012 и также продолжает отпускаться безрецептурно.

Никто не может точно предсказать, как подействует на мозг наркомана декстрометорфан. Наркосообществом часто придумываются некие «высшие» цели употребления: просвещение, расширение границ сознания, ментальное перерождение. Это особенно характерно для «продвинутых» пользователей, вдохновившихся различными духовными и не очень практиками Востока, Индии и даже американских хиппи 60-х. Однако биохимия еще не дает точных ответов на вопросы, касающиеся вреда и пользы DXM. Нельзя не отметить диагностическую и терапевтическую пользу применения в медицине DXM: лечения героиномании и алкоголизма, некоторых хронических нейродегенеративных заболеваний, задержки умственного развития, болезни Паркинсона, при лечении рака.

Но опасность того, что неразумный индивид, покупая Туссин +, думает, что только что приобрел за 200 рублей ЛСД, и, сдерживая рвоту, выпивает содержимое флакона, а затем погибает или остается инвалидом от передозировки DXM и сопутствующих токсичных веществ – очень и очень реальна.

«Z-препараты»

Отдельное направление аптечной наркоманиипредставляют транквилизаторы и снотворные препараты.

Снотворные, действующим веществом которых являются зопиклон, золпидем, залеплон, называют Z-препараты (хорошие релаксанты и противотревожные средства). Долгое время считалось, что они не вызывают болезненного пристрастия, однако же нарко-сообщество достаточно быстро это опровергло. Подобный вид зависимости во многом похож на барбитуровую, одну из самых злокачественных. Она незамедлительно ведет к инвалидизации, слабоумию и в конечном итоге гибели.

Одним из таких препаратов может считаться снотворное Анданте, которое в реакционных целях «миксуют» с алкоголем, что, вместе с постоянным повышением дозы, легко может вызвать наступление комы и смерть. В настоящее время в странах Запада зависимость от Z-препаратов стоит на одном уровне с кокаиновой, героиновой и амфетаминовой.

Последнее время среди наркоманов стал очень популярен новый аптечный наркотик – тропикамид. Обычно он используется в офтальмологии. При применении высоких доз вероятны страшные побочные эффекты: возбуждение, головная боль, эпилептические припадки, гипертермия. Передозировка может привести к летальному исходу.Продажи тропикамида, или «тропика», растут с каждым днём. Препарат свободно отпускается в аптеках по малой цене. Формально необходим рецепт, но в большинстве аптек относятся к этому лояльно. Сейчас этот препарат стоит в одном ряду с самыми опасными аптечными наркотиками.

Последствия употребления тропикамида чрезвычайно опасные. У наркоманов, употребляющих препарат внутривенно, кожа в течение считанных недель становится жёлтого цвета, гемоглобин падает до 32 г/л (нормальный уровень гемоглобина составляет у мужчин — 135 — 160 г/л, у женщин — 120-140 г/л). Он действует на организм и психику разрушительно. Опасное действие он производит на глаза, человек теряет зрение, которое не подлежат восстановлению. При употреблении препарата возникает сильнейшее привыкание. Во многих случаях начинается непереносимость света, человека будут мучить боли в глазах.

При продолжительном употреблении, ткани в организме начинают гнить, неизбежны всевозможные болезни сердца. Увеличение дозы ведёт за собой страшные побочные эффекты. Такой наркоман начнет страдать эпилептическими припадками, ломкой, сильнейшими болями в мышцах и суставах, тахикардией, пропадает память и стремительно падает вес, происходит отслоение тканей от скелета.

Наиболее пугающим фактом является то, что последствия употребления тропикамида еще более кошмарны чем, скажем, кокаина. Необратимые изменения в организме наступают в считанные месяцы, а продолжительность жизни наркомана в среднем составляет около двух лет.

Лирика

Последнее время стал также известен такой новый препарат как Лирика, предназначенный для устранения нейропатических заболеваний. Как хорошее обезболивающее, Лирика раскрутилась в сфере врачей, особенно в наркологии, а значит, довольно быстро сыскала славу среди наркоманов, которые также быстро на неё подсаживаются. Особо аптечные ковбои любятЛирику за то, что на ней можно «перекумариться».

А «перекумариваются» все: и кокаиновые, и героиновые, и метадоновые наркоманы, забывая при этом, что Лирика возможно и помогает преодолеть тягу к другому наркотику, но затем сама же развивает зависимость.Странно, но на Лирику подсаживаются чаще героиновые наркоманы, Бытует мнение, что прегабалин – действующее вещество,косвенно связывается с опиоидными рецепторами. Наркотический эффект, по заверениям, напоминает эфедриновый или каннабиноидный «приход». В пристрастии кпрегабалину прежде всего играет роль схожесть его с известными наркотиками. Действие от прегабалина мягкое. Некоторые наркоманы жалуются на то, что эффект кайфа как такового не достигает нужных высот.Стоит отметить, что получить незабываемое удовольствие может скорее всего не опытный наркоман, а человек, который пьет Лирику впервые. Что же касается наркоманов-старожилов, то они, испробовав тяжелые наркотики, не находят подобного удовольствия в Лирике, но снимая эффект ломки, привыкают все равно.

Как уже говорилось, ассортимент аптечных наркотиков безгранично велик. На смену одному запрещенному препарату приходят три новых. Аптечная наркомания плотно вошла в нашу действительность, и одними лишь запретительными мерами и морализаторством тут не обойтись

Каннабиноидные рецепторы и механизм действия синтетических каннабиноидов (спайсов)

В 1988 г. Эллин Хаулетт из Университета в Сент-Луисе пометила радиоактивной меткой одно из химических производных ТГК, ввела его крысам и обнаружила, что оно взаимодействует с молекулярными структурами мозга, получившими название каннабиноидных рецепторов СВ1.

В 1993 году были идентифицированы каниабиноидные рецептор 2-го типа СВ2, в основном локализуются в лимфоидной ткани и макрофагах, где они, по-видимому, участвуют в регуляции иммунной системы организма.

Вскоре было обнаружено, что СВ1 — одни из самых многочисленных рецепторов мозга, сопряжённых с G-белком. Их активация вызывает в клетках сложные каскады сигнальных биохимических реакций, нередко приводящих к изменению проницаемости ионных каналов. СВ 1-рецепторы посредством тех же белков регулируют калиевые (преимущественно активация) и кальциевые Q- и N-тип (инактивация) каналы. Показано также, что СВ 1-рецепторы инактивируют потенциал-зависимые кальциевые каналы L-типа в гладких мышцах сосудов. Через G-белки СВ 1-рецепторы могут активировать аденилатциклазу.

СВ 1-рецептор имеет семь трансмембранных доменов. Наиболее высокая концентрация СВ 1-рецепторов наблюдается в ЦНС. Они присутствуют и в периферической нервной системе, в том числе в симпатических ганглиях, а также в гипофизе, надпочечниках, репродуктивных органах, сердце, эндотелии сосудов, легких, желудочно-кишечном тракте, мочевом пузыре, иммунокомпетентных клетках.

Психоактивное действие вещества связано с его влиянием на кору больших полушарий. За ухудшение памяти во время гашишного опьянения отвечает гиппокамп — мозговая структура, участвующая в формировании следов памяти. Нарушение двигательных функций развивается в результате воздействия марихуаны на мозговые центры двигательного контроля. В стволе мозга и спинном мозге она вызывает облегчение боли (ствол мозга, кроме того, контролирует рвотный рефлекс). Гипоталамус участвует в регуляции аппетита, а миндалина — эмоциональных реакций.

Таким образом, разнообразие воздействия марихуаны связано с её влиянием на основные структуры мозга

СВ2, как и СВ1, сопряжен с аденилатциклазой посредством G-белка. Наибольшее количество мРНК рецептора было обнаружено в селезенке и миндалинах человека. Максимальный уровень СВ2 наблюдался в В-лимфоцитах, NK-клетках, в меньшей степени – в моноцитах и полиморфно-ядерных лейкоцитах, а самый низкий уровень отмечен в Т8- и Т4- лимфоцитах. Места связывания каннабиноидов были обнаружены на В-лимфоцитах селезенки, лимфоузлов, Пейеровых бляшек, а также на тучных клетках, где предположительно ингибирует выделение гистамина.

Имеются основания предполагать существование в организме, помимо СВ1- и СВ2- рецепторов, других типов (или подтипов) каннабиноидных рецепторов. В частности, эндогенное соединение пальмитоилэтаноламид (ПЭА), не обладая выраженным аффинитетом к СВ1- и СВ2- рецепторам, вызывает антиноцицептивный эффект, который может ослабить избирательный СВ2-антагонист SR144528, но не SR141716A - селективный блокатор СВ 1-рецепторов.

Лиганды

На примере открытых в 70-х годах эндогенных опиоидов энкефалина и эндорфина, ученые предположили о выработке в организме собственных эндогенных канабиноидов. В 1992 г., спустя 28 лет после идентификации ТГК, Мехулам показал, что головной мозг вырабатывает жирную кислоту, которая способна связываться с рецепторами СВ1 и имитировать все известные эффекты марихуаны. Учёный назвал это соединение анандамидом (от санскритского слова „ананда“ — блаженство). Позднее Дэниел Пьомелли и Нефи Стелла из Калифорнийского университета в Ирвине обнаружили ещё один липид с такими же свойствами, 2-арахидоноил- глицерол (2-АГ), содержание которого в некоторых отделах головного мозга оказалось даже более высоким, чем анандамида. Эти два соединения и представляют собой главные эндогенные каннабиноиды головного мозга, или эндоканнабиноиды. Марихуана, обладая большим химическим сходством с эндоканнабиноидами, способна активировать каннабиноидные рецепторы мозга.

Эффекты анандамида при введении в организм извне сходны с действием экзогенных каннабиноидов, однако менее продолжительны, что, по-видимому, связано с его гидролизом.

Анандамид вызывает брадикардию, артериальное давление после введения соединения вначале повышается, затем происходит длительное его снижение. Прессорный эффект анандамида обусловлен, по-видимому, прямым влиянием на гладкие мышцы сосудов, гипотензивное действие объясняют угнетением выделения норадреналина (пресинаптическое действие) из варикозных утолщений симпатических волокон в сердце и сосудах. Анандамид может уменьшать высвобождение пролактина и гормона роста у животных.

На роль природного лиганда для СВ2 претендует 2-арахидоноилглицерин. Который проявлял также сродство к СВ1 и обладал характерными каннабимиметическими фармакологическими характеристиками.

Терапевтический потенциал лигандов каннабиноидных рецепторов

Экспериментальные и отдельные клинические исследования установили эффективность антагонистов каннабиноидных СВ 1-рецепторов в качестве анорексигенных средств, при лечении шизофрении, расстройствах когнитивных функций и памяти при некоторых нейродегенеративных заболеваниях (болезнь Альцгеймера и др.). Агонисты СВ 1-рецепторов, помимо стимуляции аппетита и противорвотной активности, проявляют нейропротекторные свойства (за счет угнетения высвобождения глутамата в ЦНС). Установлена их эффективность при нарушениях двигательной функции (мышечная ригидность, тремор) при рассеянном склерозе и травматических повреждениях спинного мозга, тике и психических расстройствах при синдроме Туретта, дискинезиях, возникающих при лечении болезни Паркинсона леводопой. Агонисты СВ 1-рецепторов проявляют выраженную анальгетическую активность. Их применяют также для лечения глаукомы, у них выявлены противоопухолевые свойства, при исследовании больных с эпилепсией у 8 из 10 больных отмечено стойкое улучшение, так же отмечено антибиотические свойства, имеют свойства афродизиака.

Кроме того, один из антагонистов СВ1, рибонабант, хорошо проявил себя в ряде клинических испытаний при лечении тучности и ожирения, сахарном диабете, никотиновой зависимости.

Кардинальным направлением последующих исследований представляется разделение потенциальных терапевтических эффектов агонистов СВ 1-рецепторов и побочного действия этих соединений, в первую очередь их психотропных свойств. Одним из перспективных подходов является применение веществ, активирующих эндогенную каннабиноидную систему опосредованно за счет повышения уровня клеточных каннабиноидов в результате ингибирования их трансмембранного транспорта или энзиматического гидролиза. Рассчитывать на успешность реализации данного подхода можно в том случае, если эндогенные каннабиноиды высвобождаются в большей степени в тех структурах, где формируются терапевтические эффекты, по сравнению с образованиями, ответственными за возникновение нежелательных реакций.

Представляют интерес агонисты каннабиноидных СВ2-рецепторов, оказывающие противовоспалительное и иммунодепрессивное действие. Соединения, не проникающие через гематоэнцефалический барьер, Функциональная организация и терапевтический потенциал могли бы вызывать болеутоляющий эффект при воспалительных процессах в отсутствии побочных эффектов, обусловленных влиянием на ЦНС.

Некоторые препараты, содержащие лиганды каннабиноидных рецепторов, применяют в медицинской практике. Так, в США назначают 9-тетрагидроканнабинол (ТГК) внутрь (дронабинол, маринол) для предупреждения и купирования рвоты при химиотерапии опухолей, а также для стимуляции аппетита в случае значительного снижения массы тела у больных с синдромом приобретенного иммунодефицита. Синтетический аналог ТГК набилон (цесамет) применяют в Великобритании в качестве противорвотного средства.

Применение агонистов каннабиноидных рецепторов в качестве лекарственных средств пока ограничивают их наркогенный потенциал, способность нарушать когнитивные функции, в том числе кратковременную память, а также сравнительно быстрое развитие толерантности применительно к наиболее важным эффектам.

Изучение действия марихуаны чудесным образом привело исследователей к открытию эндоканнабиноидов. Рецепторы СВ1, похоже, имеются у всех позвоночных животных, а значит — биохимические и физиологические системы, использующие собственные марихуаноподобные соединения мозга, существуют уже 500 млн. лет. За это время эндоканнабиноиды приспособились выполнять в организме многочисленные, подчас очень непростые функции. В последние годы нам стали понятны лишь некоторые из них.

Эндоканнабиноиды не влияют на возникновение страха, но необходимы для его преодоления, они не воздействуют на способность принимать пищу, но изменяют аппетит и т. д. Их присутствие в структурах мозга, связанных со сложным двигательным поведением, мышлением, обучением и памятью, заставляет предполагать, что эволюция наделила этих загадочных посредников головного мозга и многими другими замечательными способностями.

Синтетические агонисты каннабиноидных рецепторов

История синтетических каннабиноидов началась в конце 20 века, когда исследователи-фармакологи заинтересовались положительными эффектами марихуаны и начали попытки синтезировать аналог ее действующего вещества, который обладал бы терапевтическими свойствами, но был избавлен от влияния на ЦНС. Изысканиями в этой области особо отметилась компания Pfizer, в которой пытались создать мощный неопиоидный анальгетик. В 80-е и 90-е года было открыто около десяти классов синтетических каннабиноидов, эффекты которых были в десятки и сотни раз мощнее конопли, но от психоактивных свойств избавиться так и не удалось, что и послужило причиной прекращения работ в этом направлении. Следует отметить, что в 2015 году во Франции во время клинических испытаний нового анальгетического препарата погиб один из пациентов – это произошло из-за нарушения регламента КИ. Испытание проходил препарат, действующий как раз через каннабиноидную систему головного мозга.

Часть синтетических каннабиноидов была открыта и синтезирована биологами, исследовавшими строение и расположение CB-1 и СВ-2 рецепторов.

В наше время профессиональные химики, зарабатывающие изготовлением наркотиков, использовали формулы открытых ранее синтетических каннабиноидов, найденные в различных научных публикациях и патентах, опубликованных в те годы. В дальнейшем по мере запрета этих наркотиков они просто создавали аналоги на базе старых фармакофоров, присоединяя к ним новые заместители, таким образом обходя законодательные запреты. В настоящее время эта «гонка вооружений» не сбавляет темп.

Причиной такой опасности спайсов является их многократно увеличенное сродство к рецепторам. Если конопля лишь вызывает незначительное учащение пульса, то спайсы в той же дозировке провоцируют тахикардию, в дальнейшем – сердечную недостаточность, а иногда и острую кардиотоксичность. Небольшая спутанность сознания от натуральных каннабиноидов превращается в делирий и острый психоз с полнейшим отрывом от реальности, а легкое психическое возбуждение – в неконтролируемую агрессию и мощные, пугающие галлюцинации. Интоксикация компонентами курительных смесей чрезвычайно опасна как для физического, так и психического здоровья человека, поэтому первостепенной задачей является как можно быстрее определить конкретный каннабиноид, который употребил человек. Химическая структура их настолько непохожа на натуральный тетрагидроканнабинол, что методы пробоподготовки, качественного и количественного определения, разработанные для этого вещества, совершенно не подходят для синтетических заменителей.

Вот лишь некоторые описания подобных интоксикаций, или «трипов».

«как-то наш товарищ отважился пожарить макароны, перекрывшись синтетическим каннабиноидом 5F-PB22 – полным агонистом CB-рецепторов и одним из самых жестких веществ этой группы, которые на тот момент придумал человек. В какой-то момент его охватило непреодолимое желание приступить к постройке сериала «Лесоповал». Макароны были бревнами на этом лесоповале, сам он – стал королем лесопилки. Осознав это, он сочинил песню, которая стала для присутствовавших в тот момент в квартире порталом на этот лесоповал, под которым жили медузы в розовых плащах, охраняя химическое оружие, спрятанное на дне лесоповала, которое пытались похитить бестелесные повстанцы… в общем, если верить репорту, поужинать в тот вечер им не довелось.»

«после затяжки парень надолго замолчал, провалившись в себя, а потом как-то разом воспрянул и еще часа два ходил за мной и клялся мне, что это самый сильный приход в его жизни, нет, ну правда, самый-самый сильный, мамой клянусь – почему-то ему стало очень важным донести до меня эту мысль. После чего, сидя на ступеньке в подъезде, он стал рассказывать остальным подтянувшимся к этому времени коллегам, как сросся с домом, ощущает его вибрации, получает через копчик информацию о коррозии металла, процессах выветривания, ржавления, текущей по трубам воде и бегающих крысах. Дальше масштаб начал смещаться, и он стал рассказывать о том, что научился воспринимать молекулярную и атомарную информацию, связан с каждым квантом дома, а потом – умер. Ну, то есть это он нам сказал, что умер, потом, посидев еще с полчаса, сообщил, что мертвым быть скучно, и направился к выходу из подъезда. Мы догнали его, но этим вечером он отказался продолжать разговаривать с нами, сообщив лишь, что на фоне его новых возможностей и знаний об устройстве вселенной мы просто червяки. После этого он сел в сугроб и стал залипать на мусорный бак, и, в общем, чтобы он не отморозил простату, нам пришлось взять его под руки и отвести домой.»

«Изначально мне было ясно, что курить это - плохая идея. Однако бутылка уже наполнилась белым густым дымом и отступать было некуда. Я вдохнул. По ощущениям напоминало гашиш, однако после первой же порции я понял, что с дозировкой мы переборщили. С минуту я чувствовал себя хорошо, а потом мощный рвотный рефлекс выплеснул содержимое моего желудка на снег. Меня накрыло с головой: уши заложило, сердце вырывалось из груди, перед глазами все поплыло. Это не первый бэд-трип в моей жизни и я знал, что явление это минутное. Главное - не поддаться панической атаке. Однако прошло десять минут, а сердце не переставало биться быстро. Более того, в районе груди начало что-то очень сильно щемить.

Время длилось медленно, каждая мысль захватывала воображение чуть более, чем полностью. Перед глазами проплывали картины из моей жизни, из снов и фильмов. Каждое действие давалось с трудом, тело сильно потяжелело. В голову лезли мысли о нарках, прыгавших с крыши от этой дряни, о Фенрире, освободившемся из цепей, о метеорите, который превратит нашу планету в пыль, о том что могут принять менты, о том, что меня никогда не отпустит... Товарищи подле меня дико смеялись над чем-то. Я сидел в трансе и читал про себя(а может и в слух) мантру, которую читал Татарский в книге "Generation P": Од мелафефон бва кха ша. Что-то вроде "Дайте мне еще один огурец" на иврите.

Отпустило меня практически так же быстро, как и накрыло. Оказалось, что прошло не более часа, хотя я был уверен, что очнулся глубокой ночью. Руки тряслись, голова раскалывалась, дышать было больно.»

« Мы с А. начали о чем-то болтать. В какой-то момент он, смотря куда-то сквозь меня, закричал: «Лови слова, лови!» Я повернулся и никаких слов не увидел, однако решил подсобить А. в нелегком деле отлова слов. А именно - начал хлопать рукой по стене, спрашивая «Здесь?»;. Через некоторое время коллективными усилиями мы поймали слова и я зажал их в кулаке (по-прежнему их не видя). Мы продолжили разговор. Через пару минут я напрочь забыл о словах (чего уж греха таить, я забыл о них гораздо раньше, но продолжал держать кулак по инерции) и разжал кулак. А. включил старую пластинку: «Лови, снова улетели!»

Позже А. утверждал, что слова - это сказанное мной предложение из нашего разговора. Он вспомнил пословицу «слово не воробей...» и увидел, что ему представился редкий шанс поймать слова. Слова, по его описанию, были написаны обычным Word-овским шрифтом, черным цветом.

Настало время описать свои ощущения. Все это время я чувствовал себя весьма специфично - на грани между весельем и первобытным ужасом. Скорее даже, я чувствовал смесь этих ощущений. А может быть, я вообще чувствовал эти эмоции отдельно - отдельно веселье, отдельно ужас. Но одновременно. Ужас обжигал изнутри мою грудь, а веселье натягивало загадочную улыбку на мое лицо и мозг. »