Вся беда в том, что мужчины не умеют говорить о том, что в данный момент чувствуют.

Женщина, будь она на месте мужчины, ‑ уже подробно рассказала бы ему обо всех своих печалях. Он бы ее пожалел, посочувствовал, и ей бы стало легче.

С точки зрения психиатрии, женщины в большей степени экставертированы, а мужчины инровертированы. В упрощенном понимании сие означает, что мужчины закрыты, скрытны, все носят в себе, а женщины открыты, и все, что у них на душе, ‑ то и на языке.

И хотя это совершенно нормально, но на этой почве возникает множество размолвок. Женщины упрекают мужчин в скрытности, а те считают женщин чрезмерно болтливыми, несдержанными и эмоционально и словесно.

“Зачем она мне все это рассказывает?..” ‑ с недоумением и тихой тоской вопрошает себя муж, когда супруга подробно излагает, что она “поцапалась” с приятельницей по телефону, что у секретарши шефа почти каждый день новая обновка, и как ее “затирают” на работе, как оскорбила соседка из квартиры этажом ниже, как нагрубила кассирша в магазине и тому подобные “новости”. Лично он вообще бы не стал обращать внимания на такую ерунду, а если бы даже его что‑то и задело, ‑ не стал бы целый час долдонить об этих мелких проблемках. “Все бабы дуры и проблемы у них куриные”, ‑ в очередной раз решает он и утыкается в газету. А ведь жене нужно было всего лишь, чтобы он ее выслушал.

Но когда неприятности у самого мужчины, он предпочитает промолчать. “Что толку ей говорить, ‑ думает он. ‑ Все равно она ничем не поможет, только раскудахчется. Потом придется ее успокаивать.”

Другие мужья думают о жене не столь уничижительно, но тоже предпочитают промолчать о своих неприятностях, потому что считают для себя невозможным показать свои огорчения, страхи и прочие отрицательные эмоции. Даже если в детстве его воспитывали не так, как Виктора из приведенного примера, все же многие мужчины бессознательно или осознанно придерживается именно таких принципов.

В силу этих принципов, будучи в состоянии стресса, мужчина не может рассказать женщине о своих проблемах. Он эмоционально подавлен и ищет у нее утешения таким весьма своеобразным способом ‑ через секс. На самом же деле ему нужна эмоциональная близость с женщиной, он хочет расслабиться и полагает, что самый короткий и эффективный способ ‑ занятие любовью.

Для каждого психически нормального человека секс ‑ это не инстинкт, а соединения с партнером, момент наивысшей близости с ним. Во время полового акта мужчина, если женщина хочет близости с ним, ощущает особые чувства. Недаром секс расценивается как проводник любви.

Для мужчины интимная близость с партнершей, когда он расстроен, ‑ это выражение любви к ней и желание обрести уверенность, что и она его любит.

Конечно, было бы проще, если бы он сказал ей об этом, но он же мужчина... Он либо не может выразить свои чувства, либо не умеет говорить о них.

А женщина ждет от него иного поведения. Видя, что с ним что‑то происходит, что муж напряжен и зол, она недоумевает: “Почему он мне ничего не расскажет?..”

Если бы она знала, какие чувства он в данный момент испытывает, не в силах о них сказать, ‑ она наверняка расплакалась бы от сопереживания и кинулась ему на шею со словами сочувствия и ободрения. А в жизни она обижается на его скрытность, они ссорятся, непонимание между ними еще более углубляется. Если же мужчина ищет ее поддержки, склонив жену к “быстрому сексу”, то потом он испытывает чувство вины, а она ‑ разочарование и недовольство.

Секс для мужчины ‑ это своего рода проявление чувств.

Мужчина нередко расценивает секс как способ примирения.

Ира и Толя яростно поссорились. Как и положено в хорошей семейной сцене, они называли друг друга обидными словами, среди которых “дура”, “истеричка” и “подонок” были самыми мягкими.

Доходчиво объяснив супругу, почему она его ненавидит, Ира, кипя от обиды и негодования, удалилась в спальню, чтобы всласть порыдать. Пока она обливалась слезами и накручивала себя, какая она несчастная, Толя решил, что зря он погорячился. Теперь она проплачет весь вечер, а потом будет дуться еще неделю. А может быть и так, что сейчас соберет сумку и хлопнет дверью ‑ такое тоже бывало. Потом ему придется разбираться с тещей, которая и так его не жалует, а тут опять начнет зудеть, что он Ире не нужен...

В общем, Толя решил, что “дешевле” помириться. К тому же он уже остыл. Толя вспыльчив, но отходчив, в отличие от Ирины, которая куксилась неделями. Он полагал, что тем самым жена добивается, чтобы муж на коленях вымаливал прощение. Не знал Толя, что супруга в этот момент ненавидела его лютой ненавистью и решала дилемму: то ли развестись, то ли завести любовника. Она не набивала себе цену, как думал супруг, просто была очень зла на него и не желала примирения.

Один из недостатков Толя (кстати, не единственный!) ‑ его невоздержанный язык. Ссорясь, он не выбирал выражений, в том числе, использовал и непечатные. Интеллигентную Иру это так шокировало, что она долго не могла забыть и простить оскорблений. Потому и дулась подолгу. Толя же ко всему относился легко: “Ну подумаешь, назвал ее ... (или “послал” куда подальше). Это я сгоряча. Сама довела.”

В общем, решив, что они оба “выпустили пар” и лучше не затягивать сцену, а заняться любовью, чтобы все поскорее забылось, он прокрался в спальню и начал “приставать” к жене.

О, если бы мужья могли прочесть мысли своих жен в подобной ситуации! Возможно, это отвратило бы их от попыток склонить супругу к интимной близости сразу же после ссоры, которая оставила в ее душе лишь горечь и чувство обиды.

Мысли женщин примерно таковы (с некоторыми вариациями, но смысл один и тот же): “Я его ненавижу! Ненавижу!!! Убила бы его! Завтра же подаю на развод. Угораздило же выйти за этого придурка! Меня просто тошнит от него! Он что ‑ совсем рехнулся, если надеется, что после всего, что он мне наговорил, я сейчас раздвину для него ноги?!”

Мысленно женщина уже представляет себе, как она возьмет что‑нибудь остро‑колющее, наподобие того, чем в фильме “Основной инстинкт” героиня колола лед, а заодно избавлялась от надоевших мужчин, а потом тяжко вздыхает и...

Да, это именно тот вариант, когда женщина говорит, что “проще “дать”, чем объяснять, почему ты не хочешь”.

Представив себе, что выяснение отношений и причин ее “не хочу” выльется в продолжение безобразной сцены, женщина стискивает зубы, не позволяя своей обиде и злости вырваться наружу. “Черт с ним, ‑ думает она. ‑ Надоело с ним собачиться. Ведь все равно не отстанет”. И она уступает.

Во время полового акта она борется с желанием изо всех сил дать ему коленом в пах или представляет себя на месте блондинки из фильма “Основной инстинкт”, которая с наслаждением вонзала нож для колки льда в тело партнера, а за неимением ножа вонзает ногти в спину мужа. Когда все заканчивается, она сама себе противна и презирает себя за то, что в очередной раз уступила. Она ничуть не остыла, кипит от обиды и негодования, мало того, к старым обидам прибавилось новое унижение. “Ну, ты еще получишь...” ‑ мстительно обещает она про себя, сама не зная, что имеет ввиду.

А что муж? Он и понятия не имеет, какие кровожадные планы мести бродят в голове его благоверной. После полового сношения он разрядился не только физически, но и эмоционально, и теперь благодушен и преисполнен самодовольства: “Я был прав. Ничто так быстро не восстанавливает отношения, как хороший секс. А моя‑то какова! Всю спину мне исполосовала ‑ просто тигрица. Недаром говорят, что ссора возбуждает!”

Ни единый его вывод не соответствует действительности, но он‑то об этом не знает...

Жена, наблюдая за его самодовольным выражением лица, думает: “До чего же он тупой... Ничем его не прошибешь. Видел же, что я плакала, и вместо того, чтобы попросить прощения, полез ко мне. Неужели он всерьез думает, что после такой ссоры у женщины может быть желание заниматься сексом?.. Да у меня вообще больше нет желания с ним спать. И как человек он полное ничтожество. Бесчувственный, эгоист каких мало. И меня он не любит. Ему от меня нужно только одно...”