Внук, дед и невынесенное ведро

С добрым утром!

Погода замечательна, ты собран, внутренне стабилен и независим; люди полны дружелюбия. Беспокоит одно.

Сегодня придется выслушать нарекания в свой адрес. На работе или дома. Выговор руководителя, а может быть, даже отца. Претензии, отказаться слушать которые ты не можешь.

Ты приготовился оправдываться. Остановись!

Твой партнер (по конфликту) будет удовлетворен, только осуществив свои задачи.

Ты - если не поступишься своими.

Начни со своих.

Какие у тебя в отношениях с этим человеком и в этом деле отдаленные цели, ближайшие интересы?

А теперь: чего хочет твой партнер?

Предположим, он психологически зрелый[64]человек. Тогда его интересует результат общего дела, и разговор он поведет по делу.

Ему твои оправдания не нужны. Они его отвлекут. Делу не помогут. Время отнимут.

Оправдываясь, ты обнаружишь твою несобранность, ненацеленность на дело.

Партнеру будет очевидно, что тебя интересует то, как ты выглядишь, но не предмет разговора и не он. Внимательный партнер получит основание считать тебя еще не сознающим своих личных целей, психологически незрелым дитятей. Увидит, что использовать тебя можно, но сотрудничать на равных, разделяя ответственность и доверяя, - нельзя.

Я не думаю, что такие отношения тебя устроят. Изменить их потом.гораздо труднее, чем не устанавливать сразу.

Еще хуже, если окажется, что и партнер незрел[65]и тоже не знает, чего хочет.

Тогда оправдание запутает, может положить начало конфликту “за справедливость”[66].

Водителя “Жигулей” инспектор ГАИ остановил, обвинив в нарушении правил. Водитель, оправдываясь, заявил, что он ехал, как все. Почему остановили только его?! Инспектор, сдерживая раздражение, требует уплатить штраф. Водитель, все также возмущаясь несправедливостью, повышает тон... Инспектор, убежденный в справедливости своих требований, грозит еще большим наказанием за препирательство с ним...

Конфликт заканчивается в районном отделении ГАИ. Оба затратили времени, сил и нервов гораздо больше, чем заслуживало само событие.

Знаю и другой случай, когда подобное разбирательство “за справедливость” длится несколько лет и все эти годы автомобиль стоит в гараже.

Но бывает, что для задетого партера твои промахи - только повод самоутвердиться, лишний раз продемонстрировать свое превосходство, подчеркнуть, что он хозяин положения. Такое может быть и в семье, и на работе - везде.

Что здесь даст попытка оправдываться?

Если оправдание - только форма демонстрации покорности и признания превосходства твоего партнера, если это выражено тоном, позой, манерой, если это просьба о снисхождении, - такое самоуничижение удовлетворяет партнёра. А тебя?

Сознательный подхалимаж для многих был и остался средством манипулировать диктатором, управлять им. Но в следующий раз потребуется еще большее самоуничижение.

Если же ты действительно собираешься оправданием доказывать необоснованность нареканий, то ты уже самим этим намерением посягаешь на статус партнера: хозяин положения непременно прав и победитель.

Когда партнер хочет самоутвердиться, ты оправдывающийся - неуместен и неугоден (если ты по отношению к нему подчиненный), непочтителен (если сын), оскорбителен или вызываешь досаду и обиден иногда до слез (если муж).

Чаще же твой! партнер - такой же, как и ты, доброжелательный, заинтересованный в деле человек. Оправдания в разговоре с ним существенны, только если это разбирательство, а не поиск способов реализовать другие конкретные задачи.

Уясни для себя задачи партнера.

Самоутвердиться?

Отстоять справедливость или какие-то корпоративные интересы[67]?

Или он заинтересован в реальных результатах сотрудничества?

Отличи те задачи,

- которые он проговаривает, называет, - ими определится форма, фасад беседы, от тех,

- которые сознательно утаивает, - ими определится деловое решение.

А главное

- попытайся вникнуть в те движущие им интересы, в которых он не хочет, не решается или не умеет признаться даже себе.

Способствуя осуществлению этих несознаваемых человеком его сокровенных нужд, ты в действительности удовлетворяешь его.

За минуту (!) до ухода внука в институт дед просит его вынести мусорное ведро.

Внук отказывается, оправдываясь тем, что ему некогда.

Дед настаивает. Вспоминает, что внук обещал вчера еще повесить шторы и передвинуть диван.

Поход в институт оказывается под угрозой.

По форме - дед требует выполнения внуком простых бытовых обязанностей.

По существу - хочет его послушания как выражения “уважения к деду”, но это скрывает.

А в действительности - дед тоскует по внуку, который вечно занят, почти не бывает дома и, как деду кажется, отдалился от него!

Поняв это, внук берет ведро. Потом вдруг раздевается и идет вешать шторы. По дороге обнимает деда, чувствуя, что действительно соскучился по нему. И неожиданно даже для себя заявляет:

- А не пойду я сегодня в институт! Все тут сделаю -и побудем хоть разок вместе. - Он лезет на подоконник -вешать шторы.

Но дед, на миг замешкавшись, почему-то смотрит с нарочитой суровостью на часы и вдруг строго требует от виу ка, чтобы тот... немедленно бежал в институт! “А ведро после вынесешь”.

Дед растроган.

Теперь уже внук идет в институт, мечтая о том, чтобы поскорее вернуться к деду.

Понятые задачи партнера становятся для тебя пространством с ясными ориентирами и препятствиями, в котором ты будешь осуществлять свои цели. Без их понимания ты тычешься, как слепой, создавая ненужные сложности.

Позволю себе еще несколько рекомендаций.

* Говори, только когда партнер готов и хочет тебя слушать. В заткнутые уши ничего не вложишь.

* Разговаривай естественным голосом. Не пугай, не взвинчивай, не дергай собеседника тоном.

* Выяви сферу ваших общих интересов и ничего не делай вопреки им. Делай все для их осуществления.

* Помни, что часто главная твоя задача - не сделать партнерство невозможным. Сохранить отношения.

* Дай партнеру все, что можешь, из того, что ему нужно и не противоречит твоим интересам.

* От тебя зависит благополучие твоего партнера, а от него - твое. Будь ему другом!

С этим и иди выслушивать выговор.

Понимания тебе!

Я и лошадь, я и бык

С добрым утром! С новой тебя погодой.

Погода новая, а ты не выспался по-старому.

Все чаще в последнее время просыпаешься неосвеженным. Дела, которым конца не предвидится, измотали. Усталость, кажется, скоро станет чертой твоего характера.

Все делать, за все отвечать! Хоть бы на день кому-нибудь отдать твою ношу.

Дома: на кухне - ты, с детьми - ты.

На работе: за своего начальника - ты, исполнитель - ты, подчиненные с пустячным вопросом - к тебе.

Сколько ни пеняй, ни требуй самостоятельности - все на тебя. Как дети, право! Даже соседи (знают твою безотказность): кран сломался - не в домоуправление звонят, бегут к тебе: “Похлопочи!".

Три года в отпуске не был. А что поделаешь! На неделю уйдешь - домой звонят. Дело без тебя станет. Ты - солдат на посту: долг велит, да и люди на тебя надеются...

Порой ты сам себя журишь: вот, де, какой чудак, “умные люди” о себе заботятся, а ты всё для других стараешься!.. Но в душе своим чудачеством гордишься, а “умников” презираешь.

Конечно, приятно, что люди должны считать тебя добрым, всем нужным, незаменимым.

Но втайне ты чувствуешь, что в таком положении есть что-то искусственное, тяготящее тебя.

И давно уже пришел к мучающим тебя догадкам.

Ты уже говорил себе, что у тебя замечательная семья, что ты сам выбирал жену, сам формировал отношения с ней, сам растил детей и что надо загружать их, приучать детей к ответственности. ..

Ты хорошо понимаешь, что соседи и без тебя вызвали бы сантехника.

Уже убеждал себя, что ты, как хороший руководитель, собрал хорошую команду, и напоминал себе, что ценность лидера - в способности возглавляемого им коллектива работать самостоятельно, а не в делании всего за каждого.

Ты даже корил себя за то, что подавляешь инициативу людей, лишаешь их веры в самих себя, мешаешь делу. И что в отпуске надо отдыхать - тоже знаешь...

Знаешь, что надо бы каждому отдать его часть ноши.

Знаешь - но не делаешь этого. Потому что не можешь это сделать.

Почему-то не можешь доверить другим.

Ты уже прямо задавал себе и этот пренеприятный вопрос.

Не считаешь ли ты всех идиотами, бездарями, бездельниками и неумехами? “Не один ли я на всю округу умный? Не один ли - дельный? Один - толковый, один - расторопный? Не один ли я на всем свете добрый?”

Втайне ты уже понимаешь, что твое переутомление - результат не твоей доброты и, тем более, не ума, но следствие презираемого тобой твоего подспудного высокомерия[68].

Ты коришь себя, ругаешь, но ничего поделать не можешь.

Остановись! Подожди ссориться с самим собой и требовать от себя поведения, которое почему-то не получается.

Я завел весь сегодняшний разговор именно для того, чтобы извлечь на свет этот вопрос: почему не получается?

Поиск ответа приведет нас к обнаружению более глубоких причин нашего переживания и поведения.

Возникнут вопросы:

о лидерстве и имитации лидирования,

о комплексе малоценности,

о пустыне одиночества и жизненных смыслах...

С теми, кого эти вопросы заинтересовали, я продолжу разговор о них в следующих записках.

Куда девались настоящие... сотрудники?

С добрым утром!

Что же это за одержимость заставляет тебя лезть всем в глаза со своей добротой, активностью и незаменимостью? И себе - во вред, и другим - без пользы. На этом вопросе мы остановились в предыдущей записке “Я и лошадь, я и бык”.

Почти у .всех человеческих проявлений есть двойники.

Можно:

- быть честным, а можно изображать честность;

- быть добрым - и притворяться добрым;

- делать дело - и показывать, что делаешь.

Во всем можно быть, а можно казаться.

Когда плотник забивает гвозди, его цель - прочно соединить доски. Порой не заметишь удара: гвоздь - в дереве. Все-то у него просто, быстро и, кажется, без усилий.

Не так изображает плотника артист. Мы видим и то, как он берет воображаемый гвоздь, и как примеряется, как стучит, промахивается, выпрямляет согнутый, бьет себя по пальцам; как старается, устает, как “в поте лица добывает свой нелегкий хлеб”.

Цель артиста: продемонстрировать - сделать видимым, наглядным и убедительным процесс, которого в действительности нет, который он имитирует.

Лидерство тоже можно имитировать, как и любую содержательную активность.

Забегая вперед, скажу: именно имитация[69]лидерства -причина того, что человек поневоле оказывается “и лошадью, и быком”.

Это очень распространенное явление. Оно дорого обходится людям. Тем более сейчас, в пору перестройки отношений во всех сферах жизни.

И потому для каждого из нас так важно научиться своевременно распознавать имитацию лидерства и соответственно действовать.

Приведу три критерия, достаточные, на мой взгляд, чтобы отличить действительного лидера от имитатора и в другом, и в себе.

Первый критерий:

ЛИДЕР отвечает за результат сотрудничества,

ИМИТАТОР - за намеренья.

Поскольку ЦЕЛЬ ЛИДЕРА - результат, то все, что не способствует делу, все показное отбрасывается как шлак, причем не только сознательно, но и интуитивно.

Лидер удовлетворен тем полнее, чем плодотворнее сотрудничество (полнее реализованы возможности сотрудников) и чем с меньшими затратами достигнут эффект.

Истощение, как и все показное, не входит в задачи лидера!

Поведение и переживание ИМИТАТОРА организуются иной целью и регулируются другой установкой[70].

Его действительная ЦЕЛЬ - не быть, а казаться лидером.

Сам по себе результат работы ИМИТАТОРА не интересует или - вариант - интересует лишь как средство показать себя.

Важно, что, в отличие от злонамеренного “кидалы”, имитатор своего безразличия к результату и желания пустить пыль в глаза не осознает. Неодолимой тягой произвести впечатление он “загипнотизирован”, “закодирован” на уровне эмоциональных, неосознанных установок.

Помнишь “принцип Питера”?

Согласно этому “принципу”, если слесарь хорошо делает свою работу, его переводят в бригадиры.

Если он справится - в мастера.

Если справляется и здесь - в начальники цеха.

И так до тех пор, пока он не окажется на своей должности несостоятельным, пока не достигнет своего “уровня некомпетентности”. А амбиции[71], соответствующие новому месту, уже есть. И надо удержаться.

Средством удерживаться становится производить впечатление - пускать пыль в глаза...

При таком подходе малая эффективность неизбежна. Мы это интуитивно предчувствуем, и потому... имитируя, много сил заранее тратим на поиск и демонстрацию всего, что мешает достижению результата.

Мы заранее ищем наглядные препятствия, которые сделают наши цели недостижимыми, невозможными. Но не для того, чтобы эти помехи устранить, как это сделал бы заинтересованный человек, действительный лидер.

Имитируя, мы ищем помехи, чтобы в будущем... оправдать ими неудачу в наших и чужих глазах.

Тогда-то нам и нужны: “неодолимые обстоятельства”, “всеобщая злокозненность”, наши собственные усталость, истощение, инфаркт, наконец, или другая болезнь - мы отдали последнее. Мы начинаем ощущать мир “дерьмом”, а себя взошедшими на крест, среди всеобщей лени и разгильдяйства “все отдавшими людям” (этим самым разгильдяям), вымотанными борцами невесть за что!

“Куда девались настоящие мужчины!” - сетует женщина, не умеющая вызвать нужное ей поведение мужа, и этим заранее объясняет себе причины своей женской несостоятельности.

“Какие нынче ученики пошли!” - так несостоятельный учитель объясняет себе и другим будущий неуспех класса.

Вместо того, чтобы собрать вокруг себя соратников и освободиться от некомпетентных работников, как это делает, придя в новый коллектив, настоящий руководитель, -имитатор сетует на бездарных сотрудников, ищет виноватых в неудачах, недостатки предшественника и делает разносы тем, на кого он спишет будущие провалы.

Если враждебных вмешательств, “оправдывающих” будущую безрезультативность, недостаточно, то они загодя создаются! Со стороны кажется, что человек специально сам себе преграды строит. Имитатору же мнится, что над ним тяготеет рок.

Демонстрируя (себе самому) рвение, имитатор удесятеряет старания. “Переутомление”[72]для него становится необходимым условием, убеждающим в добросовестности намерений. Ему некогда отдыхать: он “солдат на посту”!

Имитатор отвечает за намерения . Отсюда его вечное детское: “Я хотел как лучше”. А не сумел только потому, что “обстоятельства...” “помешали”, “сил не хватило”, “болезнь надломила”...

Жизнь для имитатора, как он ее себе представил, а потом часто и создал - сплошное препятствие, враждебна ему, и, в общем, прескверная штука. Субъективно он живет в очень трудном мире. Не заболеть и не сломаться в нем почти невозможно.

Второе отличие истинного ЛИДЕРА от ИМИТАТОРА - следствие первого.

ЛИДЕР нуждается в дельных подчиненных и выявляет таланты сотрудников.

ИМИТАТОР - демонстрирует и доказывает свои таланты и бестолковость окружающих.

Реализуя свою установку на результат, лидер нуждается в заинтересованных, умных, дополняющих друг друга, самобытных помощниках.

Идеальный лидер очень похож на бездельника, потому что стремится к экономии сил и средств, затрачиваемых на достижение цели.

Единственным заменимым человеком в своем сообществе сам ЛИДЕР ощущает себя. Будто всё люди (близкие, дети, сотрудники) несут за него его ношу, за него дело делают.

Он один - всеобщий должник, глубоко благодарный всем и каждому.

Эта его благодарность чувствуется сотрудниками, поддерживает и активизирует их. Им хорошо с ним работать.

Как врач, я более четверти века но крупицам собираю добрый опыт человеческой мудрости, способы жить счастливее.

Навсегда запомнил слова одной многодетной мамы, которая, как мне казалось, была перегружена заботами,

Она же говорила: “Дети не отбирают, а прибавляют силы.

Маленькие - согревают и “заражают” здоровьем.

Старшие - ставят столько неожиданных вопросов, что только успевай удивляться.

И те, и другие держат в тонусе, помогают не стареть”.

Дети этой матери росли нестесненными. Они чувствовали себя праздником для мамы и вырастали хозяевами на этой земле, уверенными в себе, уважающими себя людьми. Ее сын часто пересказывал наставление матери: “Если бы дети все, что взяли, возвращали родителям, - жизнь бы кончилась. Ты отдавай своей жене, детям, людям!”.

И жизнь лидера среди удивительных для него людей -увлекательна! Его (ЛИДЕРА) талант - удивляться людям.

На девяностолетием юбилее учителя, где собрались его бывшие ученики, а ныне весьма известные в России люди, я услышал такое его признание: он-де всю жизнь не учил своих учеников, а учился у них.

ИМИТАТОР, всем и себе доказывая свою незаменимость и нужность, демонстрирует несостоятельность других, требует пустого послушания. Его раздражение доводит окружающих до ощущения их безнадежной тупости, а высокомерное недоверие отталкивает, побуждает закрыться.

Мне пришлось работать в больнице, где педантичный главный врач установил жесткую дисциплину и строжайший контроль над всеми действиями своих сотрудников. В штате этой больницы было восемнадцать врачей. За восемь лет сменилось шестьдесят!

Становится очевидным третье отличие лидера от имитатора - то самое, с которого мы начали этот разговор, еще в предыдущей записке.

Истинный ЛИДЕР - организует оптимальное сотрудничество подчиненных.

ИМИТАТОР - все пытается делать сам и за всех, лезет во все дыры, рискуя дойти до истощения.

Вспомни измотанных бытом "“лидирующих” в семье женщин.

На работе - она!

На кухне - она!

Шкафы передвигать - она!

Мужа представляет бесхарактерным...

От детей помощи не допросишься...

Жить порой не хочется!..

В действительности за такой “мужской” активностью (“Я и лошадь, я и бык”) прячется простая бабья несостоятельность: страх тринадцати летней девочки быть доверчивой.

Сексуальные проблемы тогда тоже не решаются. Мужчину такая женщина ощущает импотентом, а себя - втайне - фригидной[73]! Скрывает страх попасть в зависимость от мужчины... и от людей вообще.

Прячет за бравадой неумение строить сердечные, доверительные отношения ни с кем.

“Я всю себя отдала детям” - а те вечно больны и вырастают в “камикадзе”, во всегдашних слуг. И на людей, и на жизнь обижены.

Я всю себя отдала мужу” - а тот, ощущая себя дома никому не нужным, даже из быта вытесненным, либо в работу сбежал, либо спился, либо “неблагодарный ”, от такой хорошей жены другую завел...

Беда!

Чем больше стараний и усилий, тем плачевнее результат. Почему?

Что заставляет нас имитировать бурную деятельность? Что мешает доверять людям?

Об этом - в следующих записках.

Чемпион только один

С добрым утром!

Сегодня ты проснулся - и тебя осенило: вот доказываешь всем, что ты “самый”, - а ни в чем-то ты не профессионал, и интеллектуально более чем зауряден, и вовсе ты не добр, и к людям, ради которых хлопочешь, абсолютно равнодушен. Везде-то ты - ИМИТАТОР.

Постой!

Подожди каяться и корить себя.

Нет плохих свойств. Есть неумение их использовать.

ИМИТАТОР - это не клеймо, а одно из распространенных человеческих качеств.

Наш разговор - не для того, чтобы виниться в чем-нибудь, портя себе настроение. Не для того он и чтобы каяться в имитации.

Задача,, по-моему, в том, чтобы, разглядев в самих себе свойства “артистов при деле”, мы смогли либо сбросить эту докучную ношу, либо открыть способ извлечь из нее пользу для себя и других.

Прежде всего: что же нас побуждает быть ИМИТАТОРАМИ - притворяться, тратить силы без пользы для кого бы то ни было - впустую?

Думаю, что ответить на этот вопрос поможет другой.

Что переживаешь ты сегодня, когда тебе показалось, что всей твоей активностью движет желание выпендриться, самоутвердиться перед собой и другими?

Не воспринимается ли такое допущение обвинением, что ты плохой, угрозой самоуважению, миру с самим собой. Плохим быть не хочется! Верно?

Так и подмывает сказать: “Неправда! Это не про меня. Это не мои свойства. Я не выпендриваюсь. Я хороший!”.

Нам трудно признаваться себе в любых, даже в самых необходимых свойствах, если мы их стыдимся. Такие свойства мы в себе с трудом замечаем, плохо контролируем, не используем сознательно. Не даем им свободно развиваться и рождать новые. Отвергнутые, они проявляются исподволь, дезорганизуя иногда всю нашу деятельность. Для женщины, например, долгое время в разряд таких необходимых, но “стыдных” свойств попадало сексуальное влечение! Трагические последствия такой дискриминации женской сексуальности очевидны всем.

А ведь твоя догадка о твоем всегдашнем выпендреже перед собой (если ее не постыдиться!) и есть ответ на вопрос, что толкает тебя имитировать!

Вспомни, как остро, ты ощущаешь, что, чем надрывнее твоя показная активность, тем мучительнее подспудное чувство малоценности[74], тоскливое ощущение “ни себе, ни кому ненужности”. Досады на себя. Неприязни, чуть ни ненависти ко всем, перед кем привык надсаживаться, унижая себя.

А кто заставляет! Кого ты хуже?

Это была высокая, стремительная, готовая сломать любое препятствие дама в красном, изливающая свою заботу и любовь безудержно на всех - как фонтан, никого не замечая, но неотразимо.

А дома она завешивала по утрам зеркала, чтобы не встретить в них свои глаза, глаза с тяжелым, стылым, металлическим взглядом, которого она пугалась. В зеркале она видела себя давно умершим человеком, без стремлений, с одним желанием, чтобы все оставили ее в покое...

Но, выходя из дома, она вновь становилась неотразимой. Так и держась на допинге постоянных преодолений, борьбы с препятствиями, без которых не могла.

Должен сказать, что такие “стылые глаза” - следствие страха перед самим собой неприукрашенным, а не результат пустоты, как казалось этой женщине.

Но откуда это скребущее чувство малоценности? У живого, здорового, достаточно работоспособного, несомненно талантливого и артистичного человека - почему такое отношение к себе?

Маша, оставшись без родителей, вырастила в деревне семерых младших братишек и сестренок. Когда они разъехались, она, одинокая, старше тридцати лет девушка, приехала в город, отрезала косу и старалась не ударить в грязь лицом перед городскими. У нее была тайная мечта: встретившись с молодым тогда Муслимом Магомаевым, произвести на него впечатление. Но чем больше она старалась, тем больше сковывалась.

Ко мне в кабинет пришла совершенно неестественной, словно стиснутой постоянной судорогой.

Помню переломный момент в ее состоянии.

Я спросил ее:

- Что бы сказал о Муслиме Магомаеве ваш отец?

- У меня нет отца!

- А дед? - Она озадачилась, впервые при мне удивившись какой-то своей мысли. Улыбнулась. И ответила:

- Он сказал бы: “Хорошо поешь - а когда работать будешь?”.

Судорога спала с нее. Молодая женщина стала похожа сама на себя. Впервые она перестала сдавать экзамен городу. Впервые посмотрела на своих “экзаменаторов” глазами родной деревни.

Когда мы отрываемся от среды - от своего дома, в котором мы просто жили, где нас любили за то, что мы есть, без всяких причин и заслуг. Когда попадаем в чрезвычайно новую для нас ситуацию, где окружающие нам непонятны и мы не признаем их такими же, как мы людьми - не доверяем им. Мы сочиняем их мотивы и, пытаясь завоевать право на существование, демонстрируем свои достоинства. Тут же перестаем быть самими собой. Стремясь соответствовать идеалу, как мы его выдумываем, начинаем ощущать свое полное ничтожество.

Чемпион ведь только один! Всегда есть кто-то выше тебя, сильнее, умнее, добрее, толще или тоньше.

Такой оценочный подход[75]разрушителен для любых человеческих проявлений. В судороге мы перестаем доверять себе и, вместо того, чтобы выбирать хлеб на вкус, выбираем его по цене - нередко дорогой, но не любимый и не желанный. Тогда нередко, имея все, не имеем ничего.

Студент женился на самой популярной девушке на курсе. Она вышла за него замуж, потому что он был самой перспективной партией.

Он действительно стал руководителем крупного предприятия, и теперь ее, тридцатишестилетнюю больную равнодушницу, привозят ко мне в кабинет в черном служебном лимузине.

Она безнадежно одинока и устало больна. Он, чувствуя себя дома ненужным, сексуально несостоятельным, компенсирует свой личный крах утверждением себя на работе и тоже - болезнями.

Хлеб дорогой, но не любимый, не вызывает слюнотечения.

Но не только оценочный подход рождает чувство малоценности.

Очень часто мы ощущаем себя никому не нужными, когда нам никто не нужен. Просим любви у тех, кого сами не любим, к кому не выработали собственного отношения. Просим понимания, не давая себе труда понимать других.

Мужчина почти до сорока лет оставался девственником. Считал себя неполноценным, ненормальным, уродом. Жил в тоске почти с мальчишества, когда им пренебрегла - по его мнению - девушка, заявив ему, что ей нужен настоящий мужчина.

По случайности, я знал историю этой девушки.

Он познакомился с ней вскоре после операции, исправившей ей косоглазие. Он этого не знал, а она еще не привыкла к своему новому качеству, не поверила, что может быть привлекательной для такого интересного парня, восприняла его внимание с досадой и ответила резкостью, за которой скрыла смущение девушки, ощущавшей себя косоглазой.

Два молодых человека, занятые своими переживаниями, не интересуясь и поэтому не зная переживаний другого, напугали друг друга. Оба расплатились комплексом малоценности.

И неправда, что им никто не нужен! Просто в поисках интереса к себе они даже не вспомнили спросить: кто нужен им?

Они не умеют так спрашивать. Не умеют узнавать свое отношение к людям.

Нужда ощущается телом. Они же замечают тело, только когда оно приносит особые удовольствия или болит. Это небрежение к телу - следствие их давнего нравственного выбора, противопоставившего дух - телу. Для них: “Дух выше!”[76]

Не умея узнавать свое отношение к людям, они не умеют выбирать! Отказ от тела обернулся отказом от отношения к людям - от духа.

Как дети, они относятся к отношению к ним. Ощущают весь мир - всех - занятой ими мамкой. А если ими не заняты - нет мамки, тогда - ужас никому ненужности, беспомощности, крах мира, их личный крах.

Взрослая разведенная женщина,мать взрослого сына, так заморочила ревностью мужчину, которому надеялась стать женой, что он от нее действительно ушел и женился на другой.

Женщина покончила с собой.

Накануне она с обидой пожаловалась своей, тоже одинокой, старшей сестре: “Никому я не нужна!”..

Сама она почти четверть века проработала врачом. Всей тоской своего одиночества согревала своих пациентов, была эффективна и пациенты любили ее. А она ушла от них на административную работу.

Когда я узнал об этой последней жалобе доктора, то невольно выстроил совсем другой ряд возможных (теперь, к несчастью, уже невозможных!) событий.

Если бы потерявшаяся, она спросила себя, кто нужен ей, то вначале ощутила бы полное равнодушие... ко всем. И, не отмахнувшись от этого своего “равнодушия”, была бы... спасена!

Открытие своего отношения, насколько я ее знал, сначала избавило бы женщину от обиды на то, что ей, как ей казалось, отвечают тем же.

Потеряв вооружающую ее против всех и против себя обиду, она бы заметила, что ей нужны... ее пациенты, что к ним она совсем не равнодушна. Потом она вспомнила бы, что ей нужен сын. Сына она так присвоила себе и так оторвала ото всех, что кроме нее у него никого на свете и нет. Потом - что ей нужна та самая сестра, которой она жаловалась, потом - подруги, потом... что и от мужчины сама отказалась - не он от нее: ведь она его любовь к себе любила, не его! Потом...

Она была незрелым, но не злым и по-детски доступным человеком... Ощутив, кто нужен ей, она почувствовала бы и узнала, что нужна им всем!

Ей было бы, чем почувствовать!

Но она спрашивала об отношении не у себя, а у “них”. И ничего о них не знала, потому что ей нечем было узнать.

Она не чувствовала своей нужды - саму себя!

Чувствуя себя никому не нужными, мы нередко стараемся стать необходимыми для всех, всегда и везде незаменимыми. И ищем все больше доказательств нашей незаменимости, развиваем у себя массу полезных, всех покоряющих свойств, всех к себе привязываем, влюбляем, а потом... тяготимся всеми.

Чувствуя себя никому не нужной и малопривлекательной, равнодушница становится “неотразимой” кокеткой и сетует на докучливые приставания поклонников. Несостоятельный юноша самоутверждается в качестве донжуана.

Нелюбящая своего мужа, чувствующая себя ненужной и потому усталая после родов молодая мама пугается естественного в такой усталости безразличия к своему ребенку. Пускается в надрывно-истеричное цацканье с переполохами “скорых”, страхами за жизнь младенца, которые его пугают, невротизируют. Иногда делают действительно больным.

Чувство малоценности - неприятное чувство.

Обнаружив в себе свойства такого рода, мы начинаем с ними воевать. Но чувство, с которым воюешь, усиливается[77].

Разберись в ощущениях: может быть, тебе больше бы подошло не побеждать проблематичное свойство, а использовать его?

Никто меня не понимает!

Посочувствуй мне!

Представь.

Каждый день перед тобой красивые, умные молодые люди. Мужчины и женщины всех возрастов. Все хотят, как лучше. И словно нарочно делают все, чтобы жизнь стала... невыносимой и для них, и для окружающих.

Родители сетуют на детей.

Дети (иногда и в пятьдесят - лет!) обижены на непонимание и диктат родителей.

Жены бранят мужей. Мужья - жен.

За дверями кабинета - то же.

Регистраторы злятся на пациентов в окошечке.

Продавцы - на покупателей.

С утра по выходным, прежде чем помириться, ссорятся и дерутся дети - братья и сестры...

Люди, стоящие по разные стороны “прилавка”, виноватят друг друга и поучают, как тот, за окошечком”, должен себя вести.

- Я все - для ребенка! Я его заставляю! С утра до вечера ~ с ним! Весь год поджимаюсь, чтобы летом свозить его в Крым лечить бронхиальную астму и нейродермит... А они говорят, что я истеричка, вообще равнодушна к своему сыну, чудовище какое-то.

Неужели эта мать тоже имитирует заботу, которой нет?

Володька в детсадовском возрасте пошел в школу. Еще не привыкнув к новой роли, сын изо всех сил изображал себя первоклассником. Так, что всем, а может быть и ему самому, казалось, что он притворившийся дошколенок.

Но первоклассником он был в самом деле и вполне успешным.

Мы также в детстве узнаем, какими быть хорошо, а какими - плохо. Стараемся не быть плохими. Боимся, что без старания нас никто любить не будет. Не верим, что мы и так хороши и любимы. И снова стараемся, словно маскируем неведомый дефект, чтобы не разоблачили.

Но в эмоциональных отношениях все, что мы делаем специально - “не греет”. Напротив, обязывает, стесняет, отталкивает! Боясь обнаружиться, мы не узнаем себя, таких, какими нас чувствуют другие. Не узнаем, что мы “хорошие”. Заражаем своим страхом и людей. Теперь боимся себя и их глазами. За стараниями прячем мнимый дефект. Не верим в то, что мы давно действительно - “школьники”.

Боясь подозревать себя в “плохих” свойствах и. обнаруживать их, мы не узнаем, что кроется за ними!

Априорное[78]недоверие к себе не дает нам без страха сомневаться и узнавать, какие мы замечательные.

Вот и это сообщение:

“Равнодушна к своему сыну...” - звучит для матери тяжелейшим обвинением. Такую мысль о себе и допустить страшно.

Но именно эта догадка о возможности “равнодушия” нормальной матери к своему ребенку оказывается очень продуктивной для улучшения отношений между ней и сыном, и людьми вообще.

Что там кроется за нашей заученной, ищущей одобрения заботливостью?..

Все эти обиженные друг на друга старшие и младшие, мужчины и женщины, братишки и сестренки, мама с ее ребенком, “стоя по разные стороны окошечка”, имеют разные

представления о справедливости - но никто ни в кого не вслушивается. Общаются, как с инопланетянами. Почему?

Мне долго даже в голову не приходило и стало почти шоковым открытие: все они - равнодушны друг к другу! Никто никем не интересуется!

Никто не задумывается: кому по силам выполнить все его требования к другому?!

Одна лечившаяся у меня завуч школы сказала о другой пациентке - режиссере народного театра: “Мы обе с ней играем роли, но она сама играет свои сценарии, а мои сценарии “играют” меня”.

Мне кажется очень точным это слово: сценарий. Всякое наше поведение, когда оно имеет ту или иную тенденцию, можно описать как осуществление определенного сценария.

Сценарии, которые мы осуществляем неосознанно, “играют нас”, иначат наше переживание, здоровье, все наши отношения с собой и миром..

Напротив, осознанными, подсмотренными за собой сценариями мы можем в какой-то степени распоряжаться, может быть, даже менять их. Надо только помнить, что сценарии эти разыгрываются не в нашей голове, а в наших поступках, в жизни.

Действительно, что же там кроется за нашей привычной заботливостью?..

Пока та мама больного ребенка не осознавала своего равнодушия к нему (а догадываясь, пугалась этого), она изо всех сил пыжилась, доказывая всем, и в первую очередь себе, что она образцовая мать. И потому не обращала внимания на почти полную бесполезность ее действий. Сидела с сыном над его уроками до двенадцати ночи, доводя его до отупения.

Скрываемое равнодушие пугало мальчика, удерживало его в болезни.

Допустив, что она равнодушна к сыну (это равнодушие было следствием ее захваченности обидами на мужа: она эмоционально была увлечена конфликтом с папой ребенка и старалась доказать тому свою независимость), женщина постаралась просто делать полезное. Выяснить, что в действительности малышу нужно, а что больше всего его травмирует.

Оказалось,сыну нужно то же, что и ей: какая-то определенность в. ее отношениях с его папой.

Когда она,

- с одной стороны, стала решать вопрос: о разводе;

- с другой - перестала невольно настраивать сына против отца.

К своему удивлению, обнаружила, что к мужу привязана и разводиться вовсе не хочет.

Когда улучшились отношения в семье, сын начал выздоравливать. Лечение, прежде неэффективное, стало давать результаты.

А она, не заметив того, стала доброй, заботливой мамой.

Догадка о собственном равнодушии может стать не страшной, а продуктивной и полезной.

По досадному совпадению, именно сейчас, когда правлю эти записки, мне позвонила женщина, которая двенадцать лет назад была в абсолютно такой же ситуации. Я едва не бросил трубку.

У нее также болел сын,она также доказывала мужу,что она главная и святая, так же “дралась ребенком”, но, в отличие от героини нашего разговора, от равнодушия своего отмахнулась. В доказательство своей святости и низости окружающих пошла в церковь, повела туда и сына. В поиске поддержки в своей войне с мужем и вопреки заповеди “Не суди...” из комсомольской активистки переделалась в слащавую фанатичку, без благоговения и понимания талдычащую религиозные догматы, н<