Терапия вспоминанием и завыванием

Мы благодарны, памяти за то, что она позволяет нам запоминать. Однако нужно быть признательным ей и за то, что она позволяет нам забывать.

Эррио

Погружение в воспоминания и забвение прошлого, равно как и многие другие действия человека, могут быть и целитель­ными, и разрушающими психику.

Пережив сильное эмоциональное потрясение, связанное либо с положительными, либо с отрицательными чувствами, многие не могут их долго забыть. В мыслях они снова и снова возвращаются в свое счастливое или несчастливое прошлое. Они оказываются не в состоянии жить в настоящем и прожива­ют свою жизнь либо проклиная свое прошлое, либо горько сожалея о нем. Они как бы идут по своей жизни спиной вперед, не видя перед собой ее существующую красоту.

Воспоминания в психоанализе

Работа с памятью и воображением присутствует почти во всех существующих психотерапевтических подходах. Начало этому было положено работами Фрейда. Но задолго до него жрецы в храмах Древней Греции и Египта по снам, то есть по бессознательной работе психики, пытались понять судьбу, характер и болезни человека.

Фрейд создал свой психоаналитический метод лечения, ру­ководствуясь тем, что неврозы взрослого человека есть свое­образное эхо детских травматических переживаний. Если их хорошенько вспомнить и заново пережить, то тогда произой­дет катарсическая разрядка, и симптомы невроза сгорят в про­цессе отреагирования подавленных эмоций. Фрейд говорил по поводу лечения истерии, что каждый ее симптом «немедленно и надолго исчезнет, когда мы добиваемся успеха, проливая свет.

на воспоминания о событии, которым этот симптом был спро­воцирован».

В 1889 г в Нанси немецкий психиатр Бернгейм провел сле­дующий эксперимент. Он ввел одного из своих пациентов в со­стояние гипноза и затем предоставил ему возможность в этом состоянии пережить несколько различных ситуаций. Затем Бернгейм разбудил его и потребовал рассказать, что он пере­жил во время сеанса гипноза. Сначала пациент утверждал, что он ничего не помнит, и категорически отрицал то, что он что-то пережил в состоянии гипноза. Но Бернгейм настаивал, требо­вал, уверял его, что он знает, должен вспомнить. Пациент за­колебался, начал собираться с мыслями и все-таки вспомнил сначала одно из внушенных ему переживаний, затем другое и, наконец, все внушенное в гипнозе было восстановлено без про­белов. Напрашивается вывод, что пациент все-таки знал о сво­их переживаниях ранее! Только они были ему недоступны, он не знал, что они у него есть и полагал, что ничего о них не знает.

Примерно такая же ситуация возникает, когда человек но­чью видит сон, а утром говорит, что он ничего о нем не помнит и не знает.

Можно предполагать, что видевший сон все-таки знает о своем сновидении, но оно ему недоступно, и задача аналитика состоит в том, чтобы дать пациенту возможность обнаружить это знание.

Чтобы достичь этого знания, пациента просят вызывать в своей памяти всевозможные мысли и образы, можно без вся­кой связи и логики, и высказывать их вслух врачу. «Пациент должен говорить нам, — пишет Фрейд, — не только то, что он может сказать намеренно и по своему желанию, что может дать ему облегчение, но и все, что приходит ему в голову, даже если это неприемлемо для него и кажется несуществен­ным или вообще бессмысленным». Все это нужно для того, чтобы неосознанное травматическое психическое событие сде­лать осознанным. Только в этом случае выздоровление оказы­вается возможным.

Особое значение для проникновения в бессознательное Фрейд придавал сновидениям и ассоциациям, которые с ними связаны. «Если я прошу кого-то сказать, — указывает он, — что ему пришло в голову по поводу определенного элемента сновидения, то я требую от него, чтобы он отдался свободной

ассоциации, придерживаясь исходного представления». Скры­тый смысл сновидения раскроется, когда в нем будут обнару­жены «заменяющие» представления. Надо только набраться терпения и дождаться момента, когда «скрытое, исконно бес­сознательное не возникнет само».

Однако на пути к успеху стоят механизмы сопротивления и психологической защиты, которые мешают проникновению в сферу эмоционального травматического опыта. Эти механиз­мы охраняют сознание от повторной травмы переживания, но в ходе лечения их надо преодолеть. Как раз те мысли и чувства, которые пациент хочет подавить, оказываются наиболее важ­ными для проникновения в сферу бессознательного.

Деятельность механизмов психологической защиты заби­рает у человека большое количество нервно-психической энер­гии, в результате чего личность перестает быть гибкой и адек­ватно реагировать на ситуацию. К тому же это приносят не­нужные душевные страдания, лишающие человека радости жизни.

Способность смотреть на мир без внутренних барьеров и воспринимать его таким, какой он есть, со всеми его минусами и плюсами, означает достижение личностной зрелости и хоро­шую социальную адаптацию. В этом случае психическая энер­гия тратится на достойные цели — на работу и на любовь.

Опыт М. Зощенко

Среди многочисленных описаний практического использо­вания воспоминаний и их психологического анализа в целях оздоровления, заслуживает особого внимания опыт выздоров­ления замечательного русского писателя Михаила Зощенко.

М. Зощенко в течение многих лет боролся со странностями своего психического здоровья и в конце концов победил свой недуг, обратившись к психоанализу. Свой путь выздоровле­ния он описал в книге «Перед восходом солнца».

Вспоминая свои молодые годы, М. Зощенко уже после выз­доровления писал, что он поражался, как много было в них горя, ненужных тревог и тоски. Он стремился к людям, искал друзей и любви, но ни в чем не мог найти утешения. Хандра преследовала его на каждом шагу, и он не понимал, отчего все это происходит. Ни врачи, ни лекарства, ни самые лучшие са­натории не могли его вылечить. Он задыхался от болей в пече­ни и сердечных приступов. Юмор был в книгах М. Зощенко, но его не было, как он сам отмечал, в его сердце.

После знакомства с идеями психоанализа М. Зощенко по­нял, что причины его страданий таятся в его прошлой жизни. Начав их искать с помощью воспоминаний и их тщательного анализа, М. Зощенко нашел в них жуткие детские страхи, свя­занные с ужасными молниями и ударами грома, устрашающи­ми рыками тигров в зоопарке, нищими с протянутой рукой, наводнением, в котором он чуть было не утонул вместе со сво­ей сестрой. Ему снились руки, которые у него что-то отнима­ли, и рука с ножом, готовая его зарезать. Но, вспомнив около 60 различных историй из своей прошлой жизни, он ничего осо­бенного в них не увидел. «Кажется, — пишет он в своей кни­ге, — я задал себе непосильную задачу — найти причину моей тоски, найти несчастное происшествие, которое сделало меня жалкой пылинкой, гонимой любым житейским ветром. Может быть это происшествие лежит в более раннем возрасте, — по­думал я. Может быть детские годы подготовили ту детскую почву, по которой я хожу и спотыкаюсь? В самом деле, — по­чему я отбросил детские годы... И тогда с лихорадочной по­спешностью я стал вспоминать происшествия детских лет. И я увидел, что в детские годы душевное волнение необычайным светом осветило то, что произошло».

Однако пробиться в первые два годы жизни, где таились беды, было непросто. Тогда М. Зощенко решил сходить к дому, в котором он провел свое детство. Там он почувствовал себя очень плохо и ему пришлось даже схватиться за перила, чтоб не упасть. В ужасной тоске ему пришлось вернуться домой, после чего ему стали сниться ужасные и кошмарные сны. Он стал принимать бром, чтобы избавиться от них, но врач сказал ему: «Что вы делаете! Наоборот, вам нужно ви­деть сны, они возникают у вас от того, что вы думаете о своем детстве. Только по этим снам вы разберетесь в этой болезни. Только в снах вы увидите те младенческие болезни, которые выищите».

Когда он стал расспрашивать об этих годах свою мать, она рассказала ему, что однажды летом, когда они были на даче, и Миша был еще грудным младенцем, разыгралась сильная гро­за. Молния огромной силы ударила во двор дачи, была убита корова, и загорелся сарай. Это совпало с тем моментом, когда мать начала кормить его грудью. Удар грома был настолько силен и неожидан, что мать, потеряв сознание, выпустила ма­ленького Мишу из рук. Мать быстро пришла в себя, но при падении маленький Миша повредил руку и всю ночь не мог ус­покоиться.

Когда Зощенко было пять лет, он с отцом был в зоопарке и услышал там страшный рык тигра. Он сильно испугался, пото­му что рык напомнил ему эпизод с грозой, и после этого ему стали сниться тигры, которые гнались за ним и хотели его со­жрать.

Отучая подросшего малыша от груди, мать мазала себе грудь хиной, которая на вкус, как известно, очень горькая Ему уже было 2 года и 2 месяца, он уже говорил и читал стихи и это, как говорила его мама, было уже просто неприлично — кормить такого большого мальчика грудью. В сознании М. Зощенко еда закрепилась как образ отравы, которую надо избегать. Впос­ледствии у М. Зощенко было много проблем с женщинами и с питанием — он ел, как правило, торопливо и без аппетита. При­чиной этому служили оставшиеся в его сознании образы дет­ства, связанные с кормлением и с отношениями с матерью.

Проникнув за порог реального мира в сферу своего бес­сознательного, М. Зощенко сумел вырваться из пут и рабства своего невроза. Вот как он об этом пишет: «Свет моего разума осветил ужасные трущобы, где таились страхи, где находили пристанище варварские силы, столь омрачавшие мою жизнь.. Но теперь, когда солнце осветило место поединка, я увидел вар­варскую морду моего врага. Я увидел его наивные уловки. Я слы­шал его воинственные крики, которые меня так устрашали рань­ше... И тогда шаг за шагом я начал теснить моего врага. И он, отступая, находил в себе силы бороться, делал судорожные по­пытки остаться жить, действовать. Однако мое сознание конт­ролировало его действия. Уже с легкостью я парировал его уда­ры... Жизнь стала возвращаться ко мне. И она возвращалась с такой быстротой и с такой силой, что я был поражен и даже растерян. Я поднялся с постели уже не тем, кем я был. Необык­новенно здоровый, сильный, с огромной радостью в сердце я встал с моей постели. Каждый час, каждая минута моей жизйи наполнялись каким-то восторгом, счастьем, ликованием. Я не знал этого раньше. Моя голова стала необыкновенно ясной, сер­дце было раскрыто, воля свободна. Почти потрясенный я сле­дил за каждым моим движением, поступком, желанием. Все было крайне ново, удивительно светло. Я впервые почувствовал вкус еды, запах хлеба. Я впервые понял, что такое сон, спокойствие, отдых. Я почти заметался, не зная, куда мне девать мои варвар­ские силы...»

М. Зощенко выздоровел, но таинственным образом от него ушел поэтический дар его таланта. Корней Чуковский, знав­ший М Зощенко до выздоровления и после, отметил в своих воспоминаниях, что из его творчества ушла та волшебная сила божественного искусства, которая была так притягательна и покоряла сердца его читателей.

Подход А. Адлера

Другим знаменитым психологом, который построил свою концепцию излечения от невроза на основе ранних воспомина­ний, был ученик Фрейда Альфред Адлер.

А. Адлер отошел от пансексуализма своего учителя и раз­работал методику анализа ранних воспоминаний, которая се­годня успешно применяется многими психотерапевтами. Зная их, можно составить представление о стиле жизни того или иного человека, а затем его в процессе психологического тре­нинга изменить. В таком анализе психолог обращает внимание на такие детали раннего воспоминания, как:

1. Число персонажей в воспоминании. Чем больше в нем дей­ствующих лиц, тем больше социальных связей способен установить человек. Ограничение числа персонажей может являться показателем нарушения межличностных отноше­ний. Наименее благоприятная ситуация, если в воспомина­нии присутствует только сам рассказчик.

2. Положение главного лица относительно других персо­нажей и объектов. Минимальные расстояния между ними могут служить показателями значимости эмоциональных связей.

3. Направленность на совместную деятельность. Если в рас­сказе преобладают «Мы-ситуации», то это свидетельствует о том, что человеку свойственно устанавливать разнообразные связи с окружающими его людьми. Наличие только «Я-ситуации», когда человек говорит только о себе, свидетельствует о пониженной включенности в отношения с другими.

4. Наличие персонажей- «призраков». Персонажи-«призраки» — это те близкие люди, которые называются, но реаль­но на сцене воспоминания не присутствуют. Такие персона­жи выражают нарушенные отношения со значимыми людь­ми. Отсюда — психоло-гические проблемы и затруднения клиента в прошлом и настоящем, переживания чувств по­кинутости и негативных чувств к значимым людям.

5. Активность главного лица в организации «психологи­ческого пространства». Активное поведение свойственно людям, стремящимся к самостоятельному преодолению трудностей. В ходе психотерапии они могут творчески раз­вивать полученные знания, хорошо сотрудничая с психо­терапевтом. Если клиент в раннем воспоминании пассивен, то скорее всего ему свойственна такая же позиция как в жизни, так и в ходе психотерапии.

6. Общий эмоциональный фон ранних воспоминаний. Для клиентов с позитивным фоном воспоминаний характерны более оптимистичный взгляд на жизнь, наличие веры в воз­можность преодоления имеющихся трудностей. Негативный эмоциональный фон может служить показателем социаль­ной дезадаптации.

7. Степень осознания переживаний. Бедность слов в описа­нии переживаний может говорить о нарушениях в обще­нии

Общий стиль жизни, который выбирает тот или иной человек, почти всегда определенным образом связан с его ран­ними воспоминаниями, хотя сам человек может об этом ничего не знать и не подозревать об этом.

Ирина, молодая девушка 20 лет, боялась темноты и закры­тых пространств. Поэтому в ее доме всегда везде горел свет, а попадая в закрытое пространство она начинала испытывать необъяснимую тревогу. Так же у нее были проблемы с лишним весом, и она безуспешно пыталась похудеть.

В ее раннем воспоминании оказался следующий эпизод.

Когда она была еще совсем маленькой трехлетней девоч­кой, родители перед уходом на работу отводили ее к соседке, которая, как только родители уходили, тут же запирала ее в шкафу и держала там взаперти до вечера, до прихода родите­лей. Соседка строго-настрого приказывала девочке своим ро­дителям ничего не рассказывать.

Маленькая девочка сидела целый день в шкафу, в тем­ноте и горько там плакала. В ее переживаниях было много обиды, беспомощности и страха. Драматическая ситуация прекратилась только тогда, когда родители пришли не ве­чером, как обычно, а днем, и увидели свою дочь, сидящую в шкафу.

Для избавления пациентки от страхов была разыграна пси­ходраматическая ситуация, в которой участвовала «бессердеч-

ная соседка», и «родители», которые, узнав о случившемся, горько раскаивались, жалели, обнимали и целовали свою «дочь».

После драматической сценки, в которой пациентка пере­жила заново свои детские мучения, она расплакалась, «папа» и «мама» из членов группы долго просили у нее прощения, ее внутренний мир стал гораздо более светлым и безопасным. Страх темноты и закрытых пространств исчез, а проблемы с перееданием стали управляемыми. Переедание было связано с детским стрессом потери родительской любви Недостаток любви клиентка восполняла избыточным питанием, приводив­шим к полноте. После вспоминания и катарсической разряд­ки при помощи психодрамы травматической ситуации вес клиентки стал постепенно приходить в норму.

Другой случай показывает связь детских обид с нынешни­ми проблемами общения.

Никита пришел с жалобами на чувства одиночества, поки­нутости и чувства постоянной усталости. В его раннем воспо­минании был такой эпизод:

«Мне пять лет. Я в комнате один. Папа и мама на работе, брат в школе. Вчера мне сделали прививку оспы. Мне очень больно. Я лежу на диване и горько плачу. Наконец, в ответ на мои рыданья в комнату заходит соседка по квартире. Она уте­шает меня и боль немного стихает. Но она уходит и боль снова возвращается».

В этом воспоминании можно увидеть первое переживание покинутости и одиночества, сопряженные с болью. Родителей в воспоминании нет, они только названы. Они — персонажи-призраки. Следовательно, можно предположить, что эмоцио­нальный контакт с ними нарушен, что впоследствии подтвер­дилось. В воспоминании присутствует только Я-ситуация и нет никакого совместного переживания в Мы-ситуации. Сам клиент в ситуации пассивен, и это естественно, потому что он болен. Во взрослом состоянии все это отозвалось частыми пе­реживаниями чувств покинутости и одиночества, трудностя­ми в налаживании контактов.

Основная мысль о жизни, вынесенная из этого воспомина­ния — «Ты в этом мире один, ты можешь надеяться только на себя, а если кто-то тебе поможет, то это будет недолго, а по­том опять будет боль». Такой вывод впоследствии и привел нашего клиента к тем страданиями, от которых он хотел бы избавиться.

На бессознательном уровне мы помним, что оыло с нами в нашем детстве, и эти воспоминания определяют наше взрослое существование. Счастье, если эти воспоминания озарены све­том любви, и горе тем, у кого таких воспоминаний нет.

Ф. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» устами Алеши Карамазова после похорон Илюшечки говорит его товарищам. «Знайте же, что нет ничего выше и сильнее, здоровее и полезнее впредь для жизни, как хорошее какое-нибудь воспоминание, и особенно вынесенное еще из дет­ства, из родительского дома. Вам много говорят про воспи­тание ваше, а вот какое-нибудь этакое прекрасное, святое воспоминание, сохраненное с детства, может быть, самое лучшее воспитание и есть. Если много набрать таких вос­поминаний с собою в жизнь, то спасен человек на всю жизнь. И даже если и одно только хорошее при нас оста­нется в нашем сердце, то и то может послужить когда-ни­будь нам во спасение».

Терапия забыванием

Забывание неприятных жизненных событий является од­ним из важнейших условий сохранения здоровой психики. И не­даром знающие врачи говорят, что для хорошего здоровья важ­ны только две вещи — хороший желудок и плохая память на неприятности.

Известная героиня романа Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» Скарлетт О'Хара, совершив очередную в своей жизни глупость, или попав в какую-либо неприятную ситуацию, лю­била повторять: «Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». Назавтра же, эта эксцентричная дама, как ти­пичная представительница истерических натур, начисто забы­вала о своих проступках и снова была готова продолжить свою сумасбродную жизнь.

В психоанализе процесс забывания тяжелых событий жиз­ни называется вытеснением. По мысли Фрейда, как уже было отмечено выше, если тяжелые события не проработаны и не отреагированы сразу же должным образом, то они не забыва­ются, а вытесняются в сферу бессознательного. После вспоми­нания травматической ситуации и повторного переживания неприятного события оно уже не доставляет неприятности.

Процесс забывания травмирующих ситуаций и очищения от них сознания оказывается очень важным при работе с жертвами насилия, бандитских нападений и террористических актов Лучшими методами здесь надо считать аутотренинг, гипноз и самогипноз, десенсибилизация при помощи быстрого движения глаз, методы нейролингвистического программиро­вания.

При необходимости избавиться от тягостных переживаний при погружении в аутогенное состояние клиенту рекоменду­ется многократно повторять формулы типа «Все забыл, ниче­го не помню, все это случилось не со мной, этого ничего не было»

Максим страдал от заикания и от меланхолической депрес­сии Ему было 30 лет и внешне это был состоявшийся человек, успешно делавший карьеру в одной из промышленных корпо­раций На вопросы, касающиеся своего раннего детства, Мак­сим отвечал довольно односложно и говорил, что у него все было нормально, отношения в семье были хорошие Но при этом чувствовалось, что припомнить какие-то конкретные си­туации ему было довольно трудно.

Для терапии этого случая вспоминания вытесненных пере­живаний были применены методы трансперсональной терапии, разработанные американским психологом чешского происхож­дения Станиславом Грофом.

Сеанс проходил под специально подобранную музыку Сначала это была спокойная и лирическая музыка, которая подготавливала клиента к вводу в измененное состояние со­знания (ИСС) Затем в музыке появились мощные ритмичные звуки ударных инструментов, имевших зловеще-агрессивный характер.

После второго цикла дыхательных упражнений в сознании Максима стали мелькать забытые образы детства, среди кото­рых оказалось много травматических эпизодов. Так, он уви­дел, как его маленького оставляют в загородном детском саду среди незнакомых ему взрослых и детей, чего он отчаянно не хотел Он увидел себя получающим выговор и наказание от отца за плохое поведение в школе, унизительные побои от стар­шеклассников гибель любимой собаки, первую несчастную любовь, пребывание в пионерском лагере, где у него не было друзей, отказ родителей сделать обещанный ими подарок — ружье для подводной охоты Эти воспоминания вызвали сна­чала слезы, затем агрессию, которая сопровождалась ударами кулаков по матрасу, на котором он лежал во время сеанса

С каждым повторным сеансом реакции на эти воспоминания становились слабее и слабее.

На пятом сеансе на фоне радостно-приподнятой музыки Максим вслед за психотерапевтом повторял позитивные са­моутверждения о своей внутренней силе и больших возмож­ностях.

Под влиянием ритмичного дыхания и радостно-приподня­той музыки он неожиданно начал смеяться В этот момент пси­хотерапевт просил его повторять формулы нейтрализации сво­его травматического опыта и его забывания После сеанса Мак­сим почувствовал себя облегченным от груза прежних тягостных переживаний Закрепление этого состояния было осуществлено в 15 минутной медитации спокойствия и про­светления.

В методах нейролингвистического программирования кли­енту предлагается избавиться от плохих воспоминаний через изменение модальности образа воспоминания — его цвета, за­паха, вкуса, звучания.

В методах поведенческой терапии, как только память опять начнет непроизвольно вытаскивать из прошлого непри­ятные картины, клиенту рекомендуется громко сказать само­му себе «Стоп» и при этом в наказание больно ущипнуть или уколоть себя Этот метод хорошо зарекомендовал себя при устранении непроизвольных и тяжелых навязчивых воспо­минаний Просто не надо открывать те двери в своем созна­нии, за которыми находятся боль, разочарование и собствен­ная глупость Тогда со временем они перестанут иметь свое патологическое значение.

На сеансах музыкальной терапии, практикуемой автором этих строк, для целей забывания практикуются специальные формулы, которые способствуют процессу забывания.

Забвение неудач

Я забыл про мои пораженья,

Я забыл про мои огорченья

Я забыл все, что было тоскливо,

Все что на сердце тяжко давило

Ничего я не помню плохого.

И не надо мне счастья иного

Не зову, не жалею, не плачу,

Я забыл все мои неудачи.

Упражнение «Удаление и приближение» |

1.Разделите экран внутреннего взора на две половинки. В левую поместите неприятную ситуацию, которую вам хотелось бы забыть, а в правую — приятную, которая вызывает хорошее настроение.

2. Представьте, что вы смотрите свой внутренний теле­визор и начинаете постепенно регуляторами цвета и яркости убирать левую картинку, на которой изобра­жены ваши неприятности.

3. Сделайте правую половинку вашего внутреннего теле­визора все ярче и ярче.

4. Когда изображение палевой части экрана исчезнет со­всем, разверните во весь экран яркую положительную картинку и старайтесь удерживать ее в памяти как мож­но дольше. Напевайте при этом спокойную, приятную или радостную мелодию.