Вклад различных теоретических ориентаций

Интересное экспе­риментальное исследование, касающееся того, ка­кими теориями пользуются в своей работе психо­логи-практики, и насколько они это осознают, про­ведено А.Ф.Бондаренко (1993). Предметом этого исследования служил когнитивный аспект профессиональной иден­тификации психолога, а контролируемыми перемен­ными — степень структурированности знания, соот­ветствующего той или иной психотерапевтической парадигме. Подтвердилось предположение, что “достижение адекватной профессиональной иден­тичности психолога, психотерапевта снижает тревож­ность, повышает личностный потенциал”.

В исследовании участвовало 46 психологов, со стажем практической работы от 1 года до 20 лет, в том числе 18 зарубежных психологов (из США, Анг­лии, Германии). Данные обрабатывались путем кла­стер-анализа. Было получено 11 четко очерченных кластеров. Из них наиболее мощными явились сле­дующие:

– эклектика;

– гештальт-терапия;

– роджеровская личностно ориентированная психотерапия;

– поведенческая психотерапия;

– не знаю.

Менее однородными и более слабыми явились кластеры:

– экзистенциальная психотерапия;

– транзактный анализ;

– адлеровская психотерапия;

– рационально-эмотивная психотерапия.

Наиболее слабым оказался кластер “психоанализ”. “Психотерапия здравым смыслом” вообще не выделилась в отдельный кластер. Это, по-видимому, происходит по причине редкого исполь­зования соответствующих психотехник. Автор статьи считает, что отсутствие профессиональных знаний, эклектизм в работе создают личностный диском­форт, затрудняющий путь профессионального самоопределения отечественного психолога-практи­ка. Отечественным психологам приходится адапти­роваться не к той парадигме, которая соответствует личности того или иного психолога, а довольствоваться доступными направлениями и техниками работы.

Аргументом в пользу данного утверждения слу­жит исследование семантического содержания кла­стеров: “эклектика” и “не знаю”. Оказалось, что пер­вый состоит из высказываний отечественных психо­логов приблизительно на 80%, а последний — на все 100% (Бондаренко, 1993).

Следует заметить, что эклектика в отечественной психотерапии не так уж плоха, как может пока­заться на первый взгляд. По утверждению некоторых современных исследователей амери­канские учебные психотерапевтические институты выпускают неэффективных психотерапевтов. Такое критическое отношение вызвано тем, что программы подготовки в основном фокусируются на обучении теориям и методам определенных школ психотера­пии, оставляя вне поля внимания формирование фундаментальных личностных качеств, необходимых для эффективной психотерапии. Несмотря на притя­зания практически каждой из школ на универсализм, существует множество данных, свидетельствующих о том, что методы той или иной психотерапевтической школы действенны лишь в отношении специфическо­го контингента пациентов (клиентов). Это и опреде­ляет наметившееся движение в сторону именно пси­хотерапевтического эклектизма. Рассматривая пси­хологическое консультирование в качестве начального этапа психотерапии, мы склонны встать на позиции кон­сультативного эклектизма и продемонстрировать в данном разделе не описательные характеристики и методы каждого из ведущих направлений современ­ной психологии, а те элементы каждой теории, кото­рые не противоречат эклектизму. Более того, они вносят ценный вклад в понимание консультативно-психотерапевтического действия на всех его этапах.

Не отходя далеко от традиционной схемы, кратко рассмотрим вклады трех основных теоретических ориентаций современной психологии: глубинной психологии, бихевиоризма и гуманистического на­правления.

Глубинная психология (психодинамическое на­правление), как известно, представлена на сегодня психоанализом З.Фрейда и множеством его модифи­каций, над которыми потрудились А.Адлер, К.Юнг, Э.Фромм, К.Хорни и другие.

Психоанализ как таковой является сложным ме­тодом, требующим и солидной подготовки лица, его проводящего, и длительного времени, а следовательно, ни о каком “психоаналитическом кон­сультировании” (с использованием анализа сновиде­ний, сопротивления и т.д.) не может быть и речи. И если психолог занялся этим, то перестал быть кон­сультантом, так как встал на позицию психотера­певта, взял на себя большую долю ответственности за клиента, занялся переструктурированием лично­сти.

Однако, все вышесказанное не значит, что следует отказаться от ряда открытий, сделанных глубинной психологией, и не учитывать их в работе кон­сультанта (как и психотерапевта иной ориентации).

Кратко остановимся на важнейших из них.

Рабочий альянс — это рациональные взаимоотношения между паци­ентом и аналитиком, дающие возможность па­циенту целеустремленно работать в аналитической ситуации.

В применении к консультативной ситуации не вы­зывает сомнения, что способность клиента сформи­ровать относительно рациональные, “десексуализиро­ван­ные, лишенные агрессии взаимо­отношения” с консультантом является необходи­мым условием существования консультации как та­ковой. Другими словами, если нет “рабочего альян­са”, то есть психотерапия, но нет консультирования, так как невозможно консуль­тировать человека, преисполненного к вам чувством сексуальной любви, либо готового разорвать вас на части.

Сопротивление — означает своеобразную оппози­цию. Оно включает все силы пациента, про­тиводействующие процедурам и процессам психо­анализа.

Сами психоаналитики признают, что данный фе­номен присутствует и в иных формах психотерапии. Некоторые методы имеют целью усиление сопротив­ления, другие — пытаются обойти его, например, пу­тем внушения и т.д. Сопротивление проявляется по-разному: клиент может молчать, его замечания сухи, скучны и невы­разительны, либо он избегает определенной темы, опаздывает и т.д. В консультативной практике обнаружение выра­женного сопротивления скорее всего является пока­занием для более глубинных форм психологической помощи.

Родственным сопротивлению термином является защита. В психоаналитической ситуации защиты проявляются как сопротивления. Классификация же сопротивлений при более тщательном знакомстве с психоаналитической литературой оказывается столь обширна, что нам остается лишь отослать читателя к работам Р.Гринсона, У.Лазара и др. (Гринсон, 1994; Лазар, Зонненберг, Урсано, 1992).

Перенос — это особый тип отношений, главной характеристикой которого является переживание не­которых чувств по отношению к личности, в действительности об­ращенных к другой личности. В сущности, на личность в настоящем реагируют так, как будто это личность из прошлого.

Перенос может переживаться как чувства, побуж­дения, страхи, фантазии, отношения, идеи или защи­ты против них. Реакции переноса могут возникать наряду с реальными отношениями и в консультатив­ной ситуации, и их выраженность также может слу­жить критерием применения той или иной формы психологического воздействия.

Известно разделение переноса на позитивный и негативный.

Позитивный перенос является коротким названием для описания реакций, состоящих преимуществен­но из любви в любой ее форме или из любых ее раз­новидностей. (Например: нежность, доверие, симпа­тия, интерес, увлечение, восхищение, почтение и т.п.).

Подчеркнем, что несексуальные, неро­мантические, мягкие формы любви способствуют формированию рабочего альянса.

Термин “негативный перенос” используется для обозначения чувств, основанных на ненависти в любой из ее многочисленных форм. Он может быть выражен как гнев, враждебность, недоверие, антипа­тия, нелюбовь, негодование, горечь, зависть, непри­язнь, презрение, раздражение и т.д. Негативный пе­ренос резко ухудшает консуль­тативную ситуацию, переводит ее в ситуацию психотерапевтическую, либо полностью разрушает всякую ситуацию взаимодейст­вия клиента и консультанта.

Следует упомянуть и такое понятие, как “контрперенос” — это те же чувства (любви, нена­висти и т.п.), но выражаемые не клиентом, а консуль­тантом по отношению к клиенту.

Бихевиоризм.Исторически это направление идет от работ Д.Уотсона и Б.Скиннера, к которым позднее присое­динились Э.Ч.Толмен, К.Л.Халл и др. Среди ряда идей и процедур бихевиоризма, без­условно, есть такие, которые по содержанию совпа­дают с консультативными действиями. Так, бихевиористы, как правило, выясняют при­чинноследственные связи в последовательности собы­тий, определяющих поведение клиента; совместно с клиентом выбираются достижимые для него цели, перечисляются альтернативы, формулируется кон­кретный план действий на будущее.

Психолог-бихевиорист действует и как консуль­тант-эксперт, давая клиенту готовые рецепты для ре­шения различных ситуаций.

Гуманистическая психология. Гуманистическое или экзистенциально-гумани­стическое направление в психологии развивалось К.Роджерсом, А.Маслоу, Г.Олпортом.

Основная концепция психотерапии Карла Род­жерса была создана на основе многочасового “наивного” слушания записей бесед терапевтов с кли­ентами и на основе его собственных чувств, возникавших у него при общении с людьми.

К.Роджерс описывает свои чувства следующим образом:

“Я испытываю наслаждение, когда по-настоя­щему слышу человека. Когда я оказываюсь способ­ным действительно услышать другого человека, я со­прикасаюсь с ним, и это обогащает мою жизнь...”

“Мне нравится, чтобы меня слышали”. “Я могу подтвердить, что когда Вы чем-то расстроены, и кто-то по-настоящему слышит Вас, не оценивая, не при­нимая на себя ответственность за вас, не пытаясь из­менить вас, то ощущение от этого чертовски хоро­шее! Когда меня слушали и когда меня услышали, я в состоянии по-новому воспринять свой мир и про­должить путь”.

“Я знаю также ... как это тяжело, когда вас принимают за человека, которым вы не являетесь, или когда слышат то, чего вы не говорили... Я страшно расстраиваюсь и замыкаюсь в себе, если я пытаюсь выразить что-то глубоко мое, личное, ка­кую-то часть моего собственного, внутреннего мира, а другой человек меня не понимает...

Итак, для меня очень важно в отношениях с людьми слушание - творческое, активное, чувстви­тельное, точное, эмпатическое, не судящее”(Роджерс, 1980).

К.Роджерс выдвигает 4 условия, способствующие процессу психотерапии:

1. Терапевт должен сохранять безусловно пози­тивное отношение к выражаемым клиентом чувст­вам, даже если они будут идти в разрез с его собствен­ными установками. Клиент волен говорить и дейст­вовать, не опасаясь осуждения.

2. Необходима эмпатия, то есть терапевт стара­ется видеть мир глазами клиента и переживать собы­тия также, как их переживает сам клиент.

3. Аутентичность, которую терапевт должен дока­зать, отказавшись от маски “профессионала” и т.п., того, что может разрушить атмосферу эволюции кли­ента, лежащей в основе терапии.

4. Терапевт должен воздерживаться от интерпре­тации сообщений клиента или от подсказки решения его проблем. Ему нужно только выслушать его и всего-навсего выполнять функции зеркала, отра­жающего мысли и эмоции клиента, и формулировать их по-новому.

Такое отражение приводит клиента к изучению своих внутренних переживаний, более реалистиче­скому самовосприятию и пониманию того, как его воспринимают другие люди.

Согласно К.Роджерсу, именно в результате реали­стического представления о самом себе, человек при­обретает способность разрешать проблемы, с кото­рыми он сталкивается.

Клиент сам определяет достиг ли он в результате терапии желаемых целей, в любую минуту он может прекратить терапию или решить продолжать ее дальше. Поэтому иногда терапия ограничивается всего несколькими сеансами (Годфруа, 1992).