Сущность формирования истинного self

Эту миссию поиска, открытий и развития невозможно реализовать одному. Она должна развиваться скорее в социальном контексте, в котором вклад и поддержка других людей реально используется для формирования лучшей действительности чувства self. Хотя переход от симбиоза к индивидуализации представляет реальную трудность, человеческое существо ощущает внутреннее стремление к отделению, автономии и индивидуальной аутоэкспрессии. В чистом виде самая естественная экспрессия появляется в реализации тех врожденных способностей, которые развиваются спонтанно. Мы не знаем, насколько специфичны эти врожденные способности, но на основании наблюдений за детьми мы можем быть уверены, что они касаются по крайней мере таких переменных, как уровень активности, сила и ум. По крайней мере частично, то, что Kohut называл ядром self, а мы мо-

жем определить как истинное self, являет собой ничем не связанную реализацию этих врожденных умений.

Экспрессия истинного self требует также соответствующего контекста в рамках культуры, окружающей и формирующей личность. И снова, опираясь на данные наблюдений за детьми, мы можем быть уверены, что они стремятся к идентификации и подражают значимым особам из своего окружения и через эти ранние формы идентификации начинают создавать свое неповторимое self. Более того, Kohut предложил интерпретацию, согласно которой self является также самым высшим продуктом детского естественного и здорового чувства собственной значимости (значительности), которая окончательно созревает в форме амбиций и естественной и здоровой идеализации для формирования ведущих идеалов и восхищения по отношению к людям, этого достойным. Поэтому ядро self или настоящее, реальное self является для меня совокупностью экспрессии врожденных способностей, хорошей подстройки и созревания идентичности, нейтрализации чувства собственной значительности до формы выражения амбиций, а также созревания в ходе всей жизни тех ценностей, которые достигаются через self функционирующее в социальных рамках.

Читатель, осведомленный о работах Kohut, обнаружит в представляемой концепции глубокое влияние его слов и мыслей, хотя есть и другие более тонкие различия в языке и модели. В этой концепции рассматривается также лечение как выше, так и слабее развитого self, хотя часто сложно точно установить, где кончается одно и начинается другое. С одной стороны, self— это сложная конструкция, с другой — простое переживание. В конце концов это ощущение self наиболее важно для личности, но интеграция его сильнее и слабее развитых элементов придает этому переживанию полноту. На «более низком» уровне это — ощущение целостности в теле, укорененности в собственной реальности, протяженности во времени и целостности. На «более высоком» уровне это переживание интеграции, значения и цели в контексте протекания жизни. Именно поэтому ощущение целостного self в определенной степени способствует интеграции полярности тело-мысль; несмотря на то, что для определения этого дуализма у нас есть соответствующие слова, ощущение self в своем наиболее полном выражении не дуалистично, а однородно.

Как убедительно доказал Kohut, мы живем в эпоху, когда достижение этого единства или ощущения целостности весьма редко и добиться этого весьма сложно. Трагедия когутовского «трагического человека» заключается в осознаваемом ощущении отсутствия этой целостности и конгруэнтности и ощущении собственной фрагментации, обессиленности и не реализованного потенциала. Депрессия «траги-

ческого человека» вытекает из осознания противоречия между тем, что могло бы быть по достижению целостности, и тем, что есть на самом деле — фрагментацией и слабостью. Одним из способов компенсации этой трагедии, трагичным самим по себе, является нарциссизм.

Защитные функции

Полезную парадигму, прмогающую понять нарциссический характер, предложил Werner Erhard в тренинге EST. Я перефразирую его представление согласно принятой нами метафоре объектных отношений для того, чтобы понять нарциссическое поведение. Для нарцис-сического характера сущность этого представления состоит в том, что эго создает фальшивое self насколько это оказывается возможным в данных условиях, чтобы соответствовать требованиям реальной жизни. Однако в этом акте творения эго начинает путать фальшивое self с настоящим. Поэтому всякая угроза фальшивому self вызывает такую реакцию словно это угроза настоящему — угроза интеграции. Для фальшивого self угроза означает опасность быть уничтоженным и покинутым вместе с сопровождающими ее страхами предшествующей фазы развития, в которой была перенесена травма. Это крайне тревожное состояние автоматически высвобождает защитные механизмы, которыми располагает личность. В случае «чистого нарциссизма» — это все психологические формы защиты доступные на более ранних этапах развития (например, отрицание, интроекция, проекция, инверсия), а также более сложные защитные механизмы фазы нового сближения (например, расщепление, принуждение и другие формы acting-out). В этих зачастую отчаянных попытках спасти фальшивое self, эго будет прибегать ко всевозможным защитам, не останавливаясь даже перед лишением жизни реального человеческого существа. Поэтому когда ты угрожаешь образу self или представлению self нарциссической личности, то словно угрожаешь всему ее существованию. Это, отчасти, объясняет интенсивность кризиса уничтожения-брошенности и крайность защитных маневров, которыми в целях самозащиты может воспользоваться нарциссическая личность.

Теоретически защитную функцию фальшивого self легко понять, поскольку его зависимость от успехов, педантизма, чувства собственной значимости, гордости и манипулятивных приемов самым очевидным образом служит предотвращению конфронтации с основными травмами и неизменной реальностью архаичных желаний и сопутствующего им разочарования. Функции симптоматического self менее очевидны и поэтому требуют более подробного объяснения. На мой взгляд, характерные черты симптоматического self— есть проявление скры-

того истинного self и, в равной степени, симптомы провала компромисса фальшивого self Эти симптомы в действительности являются полем битвы между требованиями истинного self во всей его болезненной эмоциональной и героическими попытками компромиссного фальшивого self, пытающегося избежать этой боли и сохранить функционирование.

Чувствительность к стыду и унижению₅ например, сигнализирует одновременно об «обратном давлении» основной нарциссй-ческой травмы, ослаблении истинного self и сопутствующей этому архаической жажде отражения. В то же время она будет проявлением нереалистических требований значимости, навязанных инфантильным фальшивым self, заблокированным в чувстве собственной значимости. Крайняя степень чувств ничтожества, унижения и стыда, появляющаяся при малейшем поражении или в затруднительной ситуации, является симптомом неприятия отрицания значимости собственного self, которое не допускает никакой человеческой ошибки.

Однако в зависимости от того, насколько смягчено может быть влияние поражения, фрустрация может принять «оптимальную» форму, способствуя постепенной аккомодации фальшивого чувства собственной значимости. В противном случае чувствительность к стыду и унижению будет сохраняться, как результат сражения между желаниями истинного self и столь же архаичными требованиями фальшивого self. Подобной динамикой можно объяснить ощущение собственной ничтожности и склонность принижать себя в любом поражении или затруднительной ситуации.

Психосоматические болезни и ипохондрические страхи также являются следствием этого противостояния. Психосоматическая болезнь может быть симптомом напряжения, вызванного масштабным конфликтом. Более того, болезнь может поддерживаться ради функций, которые она выполняет в освобождении пациента от нереалистических и завышенных требований его фальшивого self. Навязчивая ипохондрическая фиксированность на теле может быть с успехом объяснена, как пример изоляции от беспокойства по поводу self. Поскольку тело является конкретной манифестацией self, постольку беспокойство по поводу его ослабления может быть защитным образом локализовано в части тела или в какой-нибудь конкретной болезни (Kohut, 1971). Такого рода маневры предохраняют от реального эмоционального переживания факта слабости на психологическом уровне.

В свою очередь депрессия представляет собой реальное умерщвление организма, помогающее избежать ощущения пустоты, паники и фрагментации, если вдруг подведет компромисс фальшивого self и возникнет угроза, что скрытая эмоциональная действительность истин-

ного self станет невыносимой. Под настоящей депрессией я понимаю скорее умерщвление, а не живое эмоциональное переживание, то есть защитный прием. Депрессия, также как и болезнь, призвана служить защите значимостно-омнипотентных ожиданий фальшивого self («Я мог бы сделать это, если бы не был так болен (в такой депрессии)»). Инертность и медлительность в работе, часто встречающиеся у нарцисси-ческих личностей, связаны с этой оборонительной позицией. В полном расцвете чувства собственной значительности нарциссическая личность убеждена, что она обязана уметь достигать много при минимальном или без никакого усилия. Поэтому даже значительные успехи могут не приносить ей удовлетворения, если они требовали тяжелого труда.

Наконец, изоляция, в которую нарциссическая личность обычно себя повергает, является отчасти следствием чувства собственной значительности и сопровождающей его мелочности по отношению к другим людям. Никто, кого бы она ближе не узнала, в действительности не оказывается достаточно хорош — то есть социальная дистанция предохраняет идеализацию от провала. К тому же, изоляция действительно защищает личность от интимности, которая могла бы разбудить угрожающие ей архаичные требования истинного self, а также привести к конфронтации с педантизмом, который нарциссическая личность соблюдает в отношении своих потенциальных интерперсональных связей. Одиночество — результат этой изоляции — прежде всего симптом обратного натиска потребностей истинного self. Эти требования серьезно угрожают фальшивому self и, отчасти, в этом кроется объяснение того, почему многие нарциссические личности предпочитают страдать от одиночества, вместо того, чтобы воспринять его, как сигнал к выходу к людям.

Таким образом, проявления симптоматического self есть результат интенсивного давления и вытекающего из него конфликта между фальшивым и настоящим self. Симптомы же являются отчасти компромиссом в этой борьбе, спасающим от осознания значимостных элементов фальшивого self, а также от эмоциональных требований истинного self. Одновременно они сигнализируют о глубоко скрытых желаниях и защитных компромиссах, не позволяющих осознать то, о чем сигнализируют. Главная терапевтическая задача будет заключаться в поддержке личности пройти процесс обнаружения и идентификации с тем, о чем сигнализируют симптомы, при одновременном ослаблении защитной функции этих сигналов. Как видите, психотерапия — это занятие, требующее немалой ловкости.

Энергетическая экспрессия

В процессе усвоения и применения настоящей типологии характера очень важно помнить, что нарциссический характер будет давать большее разнообразие проявлений, чем другие ранее выделенные структуры континуума развития. Этот факт соответствует теоретической модели развития, в которой этиология нарциссизма, в более узком его значении, является более поздней в развитийном отношении. В это время ребенок располагает относительно большими ресурсами и возможностями защиты. Более того, и в этом — вся важность, тогда существует также большая вероятность распознания того, какие части истинного self порицаются окружением. Ввиду разнообразия переживаний фрустрации, большим будет разнообразие характерологической экспрессии на всех уровнях. В конкретной клинической ситуации дело дополнительно осложняется фактом, что нарциссизм в более серьезном виде вероятнее всего никогда не возникает самостоятельно, без других проявлений более ранней патологии. Иными словами, каждая нарциссическая личность, с которой мне пришлось встретиться, демонстрировала также черты, характерные для шизоидной, оральной или симбиотической личности. Несмотря на всю эту сложность, я по-прежнему считаю, что архетипичное описание чрезвычайно полезно.

Пытаясь понять энергетическую экспрессию нарциссического характера, стоит помнить, что энергетические нарушения прежде всего являются результатом самоотрицания в процессе формирования характера. Другими словами, мы создаем в нашем теле энергетические блокады, чтобы сдержать или не осознавать те импульсы и реакции, которые не встречают одобрения или наказываются. В меньшей степени эта телесная экспрессия характера может являть собой отражение идеального или фальшивого self, демонстрируемого миру как компенсация изначальной травмы. В нарциссическом характере оба этиологических фактора находят свое выражение на уровне тела.

В своей дискуссии на тему «психопатического» характера (который, по-моему, лучше называть нарциссическим), аналитики биоэнергетической ориентации выделили два типа телесной экспрессии, подчеркивая либо один, либо другой из этих главных телесных процессов. «Психопат с перемещением вверх» характеризуется слабостью развития нижней части тела при одновременном чрезмерном развитии своего рода «раздутости» в верхней части тела. Считается, что такой тип телосложения отражает нарциссическое развитие, в котором неустойчивое и слабое основание поддерживает чрезмерную силу, упорство воли и стремление к достижениям. В свою очередь «психопат-хамеле-

он» не проявляет каких-либо очевидных изменений в физической конструкции, представляя миру скорее маску фальшивого self.

Однако в обоих случаях в теле появляются блоки, которые НС допускают полного осознания целого или части истинного self. Поскольку тело идентифицируется с настоящим self и с чувствами, которые о нем сигнализируют, для обоих физических типов может быть характерна жесткость и спазм в тех частях тела, в которых наблюдается блокировка естественных процессов. Поскольку родительское использование и навязанные ограничения у нарциссических пациентов касались сферы секса, клиентам будет присуще жесткое напряжение в области таза, блокирующее сознание и не допускающее сексуального удовлетворения. Обычно это сопровождается блокировкой или спазмом в талии, еще более сдерживающим поступление сексуальных импульсов. В примере нарциссизма со смещением вверх эта блокада подавляет сознание неустойчивости и слабости в нижней части тела.

Нередко нарциссический характер демонстрирует также напряжение и спазм в области диафрагмы, сдерживающие свободное дыхание и часто делающие поверхностным дыхание, которое не допускает голоса тела и его чувств. Символическими для нарциссического «блестящего выполнения задачи», соответствующего манипуляциям и ожиданиям родителей, часто являются поднятые плечи и значительное напряжение в плечевом поясе. Часто встречается напряженность в области шеи, сдерживающее поступление чувств от тела к голове; идентичное сокращение можно также наблюдать в шизоидной и оральной структурах. Подобно личности с шизоидной структурой, нарциссическая личность часто страдает от напряжения в мышцах у основания черепа и в области глазных впадин. Вместе с другими факторами, этот блок обозначает линию, по которой телесные чувства могли бы прорваться к сознанию. Эту блокаду терапевты-биоэнергетики ассоциируют с нар-циссическим нежеланием видеть реальную ситуацию в семье. В более новом значении блок в области глаз не дает реально увидеть в других настоящие человеческие существа, которые могут от нас удаляться, и позволяет видеть в других лишь объекты для собственного вознаграждения и манипулирования.

Неудивительно, что многие биоэнергетические аналитики заметили, что глаза нарциссической личности обманчивы и чарующи и/ или выражают подозрительность. Оба эти варианта соответствуют опасениям этой особы перед возможным использованием и приспособлением, основанном на использовании других в целях защиты от того, чего она сама боится.

Нарциссический характер со смещением вверх, принимая во внимание все эти энергетические блокады, в клинической практике наи-

более легко распознаваем. Однако подобные блокады, по крайней мере в некоторых из указанных областей, имеют место также во многих других примерах настоящего нарциссического характера. Конструкцию хамелеона с энергетической точки зрения сложнее распознать. В таких случаях мы можем иметь дело скорее с психопатическим нарушением характера, представляющим более ранние этиологические позиции. Ловкость и искусность манипулирования могут предупреждать о более опасной патологии характера.

Терапевтические цели

Терапия нарциссического характера на всех уровнях должна быть последовательно подчинена открытию и укреплению естественной самоэкспрессии. Нарциссическая личность пожертвовала собой, а скудную оставшуюся энергию вновь инвестировала в эгоцентричные стремления. Чтобы вернуть себе жизнь, она должна осознать свое мученичество, почувствовать, насколько она в прошлом пожертвовала собой и жертвует по-прежнему, и пережить скорбь тех невозвратимых утрат, которые она перенесла в прошлом и которые испытывает до сих пор по поводу этой «смерти». Наконец, она должна обнаружить свои глубоко похороненные потребности и, пусть поначалу и неловко, методом проб и ошибок, пытаться удовлетворить их. Хотя она кажется очаровательной и успешной, она по-прежнему одинока в своем внутреннем переживании. Часто в погоне за успехом с точки зрения реального переживания самой жизни терпит поражение. Чтобы инициировать изменение, ей необходимо эмоционально и рассудочно уяснить себе этот факт.

Когнитивные цели

Ведущей целью терапии нарциссической личности является повышение ее самосознания — сознания значимостного фальшивого self, диссонирующего симптоматического self и более глубокого, ослабленного истинного self. Я начну свои рассуждения с познавательных вопросов, поскольку именно на когнитивном уровне бывает легче всего показать данной личности, кем она старается быть, кем не хочет быть и кем, в конце концов, является. Конечно, одного только когнитивного понимания этих фактов совершенно недостаточно, однако часто оно дает начало и стимул, высвобождающий более глубокие, скрытые чувства. Чтобы до конца понять себя, такая личность должна назвать свои «три лица нарциссизма», как мы показали это в таблице 12.

Комплексная задача терапии нарциссического пациента будет состоять в: 1) устранении компенсации в отношениях с действительностью, независимо от того, согласуются они с эго или нет, 2) сопровождение и поддержка пациента на пути переживания болезненных, но реальных скрытых измерений (плоскостей) self, а также 3) одобрение и забота в обнаружении и развитии истинного self. Удачная терапия нарциссической личности должна стремиться к тому, что Kohut назвал «нарциссической трансформацией»; заключается она в глубоком созревании человеческого существа и в результате способствует развитию творческого потенциала, принятию факта нестабильности (эфемерности, изменчивости, конечности), развитию способности к эмпатии, чувства юмора и мудрости. Излечение нарциссической личности означает по крайней мере начало процесса настоящего «роста» — часто от совсем маленького незрелого мальчика или девочки до очень мудрого мужчины или женщины, способных одновременно жить в теле и воплощать собственные идеалы. Это, конечно, идеальная картина, но она очень эффективна в качестве дорожного знака, указывающего направление.

Поскольку большинство нарциссических личностей обращаются к терапии в состоянии симптоматической депрессии, то первого терапевтического успеха можно добиться благодаря эмпатическому переживанию боли клиента. Получая такой опыт, она чувствует эмпа-тическое внимание, а также видит полезную модель естественных человеческих умений и начинает создавать то безопасное место, где она сможет выдержать стблкновение со многими болезненными событиями. Большее терапевтическое значение имеет последующая интерпретация или интеллектуальная реконструкция симптоматического self Боль симптомов — это сигнал вытесненного истинного self, потребности которого не были удовлетворены. Чувство собственной ничтожности и самопринижение — это признаки глубокого ранения; депрессия или инертность сигнализируют о нежелании жертвовать настоящей личностью ради временного удовлетворения, которое предлагает фальшивая компенсация; одиночество — сигнал о вмешательстве, имевшем место ранее и которое в настоящее время является следствием нарциссического овеществления, манипуляции в отношении других. Физическая боль — прямой сигнал о боли психической — это результат хронического сдерживания импульсов за счет оборонительных маневров, страхующих от переживания этого self и реальных скрытых чувств пустоты, боли и злости (гнева). Боль симптоматического self одновременно реальна и нереальна. Пациент страдает, но его страдание — это лишь намек, сигнал, защита от более глубинных пластов боли и от развившейся неспособности справиться с этой ситуацией.

Подробный анализ того, каким образом каждый симптом выполняет защитные функции в отношении скрытой патологии, будет, особенно поначалу, восприниматься, как повторная нарциссическая травма. Такого рода преждевременный анализ как правило переживается только рационально (в уме), но приводит к нежелательным результатам в форме чувства вины и угнетенности (подавленности). Они вызывают перемещение сознательного переживания к голове, вследствие чего будет бесплодное хождение по кругу. Однако можно более тактично предоставить клиенту пересмотренный вариант этой ситуации, руководствуясь принципом: боль это сигнал, указывающий туда, куда следует направить внимание. Этот рефрейминг подтверждает необходимость использования техник, которые способствуют более полному осознанию психической действительности истинного self. Тогда можно приступать к изучению психического и исторического значения этой особой чувствительности к критике и стыду и регулярно возвращающихся чувств ничтожности. Пересмотр также открывает дорогу к внутренним поискам при использовании многих терапевтических методик, предупреждающего характера функции депрессии, инертности, одиночества и физических симптомов. В этом процессе стоит добиться некоторых подробных определений себя, характерных для состояния дисфории.

Для нарциссического клиента большое значение будет иметь восстановление полного доступа к переживаемым им неприятным состояниям, их изучение и выход из них и нахождение для них соответствующего выражения. Возможно, еще более важно, чтобы сам терапевт проявлял такое понимание и обеспечивал обратную информацию эмпатически и деликатно. Нарциссическая личность часто выражает удивление по поводу того, что кто-то ей искренне интересуется и заботится о ней, после чего начинает испытывать острую тоску по такому вниманию, тоску, которая всегда в ней была. В этом процессе сосредоточенность на рациональной (когнитивной) стороне будет естественным образом вести к важным эмоциональным переживаниям, связанным с этими проблемами и окончательно приведет к более глубокому эмоциональному переживанию истинного self.

Когда некоторые из этих эмоциональных переживаний будут раскрыты и когда будут выстроены основы доверия, станет вероятным переход хотя бы к рациональному (логическому, познавательному) пониманию компенсаторной значительности фальшивого self. В этот момент особенно важно, чтобы личность уяснила себе действительный и инфантильный характер своего чувства собственной значимости (значительности), зависимости от достижений, гордости и позиции «истца» (требующего, предъявителя иска, претензий), манипулирования и

овеществления в отношении других людей. Личности borderline или те, кто находится на низшем уровне континуума развития будут, по крайней мере вначале, склонны воспринимал ь эти тенденции как отвечающие их эго. Они могут, к примеру, злиться на тех, кто не замечает их особого статуса, дающего им право быть в центре внимания других людей. Но даже в этом случае повторяющаяся вербализация такой позиции по отношению к терапевту, который сохраняя эмпатический подход, не полностью принимает точку зрения пациента, начинает процесс лечения и роста. К счастью, столь крайне низкий уровень функционирования редко встречается, и большинство пациентов, самостоятельно вне клиники ищущих заботы, располагает ограниченным сознательным доступом к этим инфантильным позициям. В момент их обнаружения в безопасной терапевтической обстановке, они будут выражать некоторое удивление, растерянность и даже недоверие. В этой ситуации многократное обращение к этим тенденциям и их вербализация позволят значительно быстрее установить над ними контроль со стороны эго и, тем самым, откроют путь оформляющемуся сознанию скрытого истинного self со всеми его болезненными, но реальным эмоциональными переживаниями.

По окончанию этого этапа терапевтического процесса аналитическое изучение защитных функций компенсаторного фальшивого self бывает уже, как правило, возможным без переживания более или менее серьезной нарциссической травмы. Такого рода объяснения или интерпретации, переданные клиенту или полученные от него, дают ему вполне реальную надежду на серьезное изменение. Хотя осознанию этих неприятных особенностей сопутствуют множественные негативные ощущения, однако осуществленный таким образом инсайт дает такие же результаты, как инсайт любого другого рода — предлагая понимание себя и историческое объяснение обеспечивает своего рода ощущение внутренней целостности. Такое понимание дополнительно укрепляет self, поскольку в его реализации весьма значительную роль играют интеллектуальные и рациональные функции self.

По мере выявления компенсаторных особенностей, их понимания и отвергания, все большая часть эмоциональной действительности — истинного self— привлекается для исследования. Хотя большая часть выполняемой на этом уровне предварительной работы будет иметь эмоциональную природу, структура моей презентации требует представить в этот момент когнитивные задачи. В этом случае они заключаются в выяснениях, реконструкции и интерпретации, которые объединяют актуальные переживания разочарования, травмирован-ности и ярости с более ранними социальными неудачами при попытках удовлетворения законных потребностей ребенка. Чувства же пустоты,

вакуума, паники и Фрагментации — является следствием «недокормленное ги», нехватки поддержки и недостаточного развития в определенных, ключевых сферах функционирования.

Не смотря на то, что все предпринимаемые на этом уровне действия носят когнитивный характер, все-таки именно эта деятельность поможет пациенту понять, кем он является в настоящее время и — в ходе выявления истории self— каким образом он пришел к этому этапу. Это познавательное усилие принесет результат в виде указаний, которые помогут ему в его работе над открытием и развитием self. Задача терапевта в значительной степени будет заключаться в поддержке этих врожденных способностей клиента, его права на реализацию зрелых амбиций, потребностей в идентификации своих ценностей и ведения такого образа жизни, который бы им соответствовал.

Таким образом, терапевт многократно поощряет и поддерживает пациента в реалистической оценке его способностей, ресурсов и достижений, а также ограниченности, слабостей и чувствительности. Такая работа есть по сути не что иное, как новое сближение между тремя до сих пор изолированными self. Лечение заключается в приближении к собственным способностям, успехам и амбициям, а также к собственной восприимчивости и слабости и в принятии их. Этот процесс начинается с момента обнаружения экспрессии врожденного истинного self в более широком контексте несовершенного мира.

Эмоциональные цели

Принципиальной эмоциональной задачей нарциссической личности является испытание чувства сожаления по поводу травмирования и утраты self, а затем — построение истинного чувства self. Дополнительно в ходе терапевтического процесса она будет должна проявить отвергнутые части своего значпмостного фальшивого self, вместе с чувствами превосходства, гордости, с проявлениями претензий, неприязни к другим и т.п. Когда обнаруживаются значимостные элементы фальшивого self, пациент, как правило, нуждается в помощи в борьбе со страхом, какой вызывает осознание факта, что компромиссы фальшивого self— есть по сути его поражение, и отвергание их. Если я — это не мои достижения, моя красота или другие фальшивые, значимостные символы, которые до сих пор меня характеризовали, то кто же я? Когда этот вопрос откроется, появится страх пустоты. Преодоление ее естественно требует смелости и серьезного доверия к терапевтическим отношениям. Построение такого доверия будет необходимо для реализации всех целей, в особенности же это относится к целям эмоциональным. Более же всего нарцпсепческая личность нуждается в понимании.

Она склонна испытывать глубокий стыд, обнаружит завышенные претензии своего значимостного фальшивого self, человеческие чувства симптоматического self и интенсивные архаичные желания и чувства истинного self. Глубоко тсрапевтичным опытом для нее будет обыкновенное проявление своей чувствительности и признание в чувствах собственной значимости в такой обстановке, в которой она может рассчитывать на понимание. Не зависимо от того, с какого аспекта своего self она начнет (с self фальшивого или self симптоматичного), она будет колебаться между ними на протяжении всех начальных этапов терапевтической работы. Чтобы терапевт мог оказать клиенту необходимую эмпатическую помощь, он должен понять, что «чувство собственной значимости» клиента с одной стороны и его восприимчивость к травмам — с другой «адекватны фазе» его развития. Часто сделать остается уже немного.

Я пришел к выводу, что чем с более чистым случаем нарциссизма мы имеем дело, тем в меньшей степени мы должны полагаться на разные «техники», когда хотим воспроизвести эмоциональную реальность. Если тебе удастся обеспечить эмпатическое понимание, то далее ты без особого труда проникнешь на более глубокие уровни фальшивого self и, наконец, — к архаическим требованиям и чувствам истинного self. Как показывает мой опыт, техники оказываются в разной степени необходимы лишь тогда, когда клиент нарциссичен не столь очевидным образом и когда владеет лучшими формами защиты и, благодаря этому, — лучше функционирует, как в случае нарциссического невроза или стиля характера. Независимо от того, пользуемся ли мы более или менее явными техниками, в конечном счете именно жизнь клиента и его уровень сознания на данный момент предопределяют то, в какой очередности его эмоциональная действительность — связанная ли со значимостным фальшивым self или же с подавленным истинным self— будет открываться сознанию. Во многих случаях для того, чтобы начался процесс фрустрации и созревания, достаточно бывает, чтобы клиент возродил некогда отвергнутые значимостью аспекты своего фальшивого self.

Работая с эмоциями истинного self, наиболее важно бывает почаще давать волю чувствам обиды, травмированности из-за отсутствия эмпатии. Появление этих чувств вызывает страх перед потенциальной новой травмой, порождающий впоследствии подозрительность, отсутствие доверия и даже параноидальные поступки нарциссической личности. В свою очередь, недоверие — близкий родственник пережитого в прошлом разочарования, которое она перенесла в отношениях с идеализируемыми ею особами. В целом же под ощущением травмы кроются неудовлетворенные потребности в слиянии, близнецовстве и/или

отражении, так как в основе чувства разочарования лежит скрытая потребность в идеализации.

Разумеется нельзя забыть о хорошо известной нарциссической ярости, которая может принимать чрезвычайные формы. Особенно осторожно к этой ярости нужно приближаться в случае личности borderline, а ее очередные приступы в ходе терапии следует сдерживать на умеренном уровне. Когда мы справимся с этими негативными эмоциями, их можно будет преобразовать в более зрелые эквиваленты. По ходу желательно поддерживать развитие способности нарциссической личности к эмпатии и любви. Когда личностная структура будет сформирована и укреплена, нарциссическая личность будет отдавать себе отчет в том, что она способна сберечь себя и выстоять в будущих разочарованиях и станет более открыта этим нежным чувствам.