Когнитивно-ценностная гармонизация личности

Метод представляет собой комбинацию когнитивно ориен­тированных дискуссий, косвенных и прямых суггестивных воз­действий, направленных на коррекцию дезадаптивных когнитив­но-поведенческих стратегий, которые сочетаются с показатель­ным диагностическим обследованием пациента, демонстрирую­щим характер соотношения имеющихся у него адаптивных и де­задаптивных личностных качеств.

На первом этапе пациенту объясняют, что его проблемы не случайны, как и все на свете. Имеются определенные причины каждого его поступка, каждой его эмоции, каждой мысли. Его особенностью, в отличие от большинства других людей, является то, что он обратился за помощью к психотерапевту.

Данный факт не характеризует его ни с плохой, ни с хорошей стороны. Это говорит лишь о том, что он, во-первых, страдает (или испытывает психологический дискомфорт, нестабильность и др.) и, возможно, страдает (или испытывает другие негативные или проблемные состояния) не он один. Во-вторых, что по-старому ему жить тяжело, и, возможно, не только ему, и что са­мостоятельно он не справляется с тем, чтобы жить лучше.

Самостоятельно у него не получается жить без страданий (или др. проблем) и, возможно, не получается избавить от стра­даний других. Он исчерпал весь арсенал собственных ресурсов и способностей по преодолению психологического кризиса, но ни­чего не получилось. Его страдание настолько велико, что ему уже не помогают ни советы друзей или подруг, ни популярные пси­хологические телепрограммы, книги или статьи. В поисках выхо­да он пришел к специалисту, который занимается решением психологических проблем (если не в первый раз отмечают и это).

Пациента информируют, что существует много направлений в психотерапии, часть из них уже исчерпала себя, часть только развивается, но есть направления и соответствующие методы, ко­торые зарекомендовали себя очень хорошо и позволяют эффек­тивно помогать людям. Из них можно подобрать индивидуальную комбинацию методов, которые подходят как ключ к замку к дан­ной личности.

Далее объясняют, что для эффективного управления собой необходима определенная информация - информация психологи­ческая, ее нужно совсем немного - ровно столько, чтобы нау­читься «наводить порядок» в эмоционально-волевой сфере, под­держивать комфортное душевное состояние, избегать нервных срывов. Проводят аналогию с управлением автомобилем - води­телю необязательно знать, как устроен двигатель, достаточно знать лишь, где находятся рычаги управления машиной и как их использовать. Говорят, что человек с психологическими пробле­мами напоминает неопытного водителя, который сел за руль ав­томобиля, не имея должных знаний ни по управлению им, ни о правилах дорожного движения. Такой водитель может не только создавать дискомфорт себе и своим пассажирам во время езды, но и становится опасным для себя и окружающих.

Пациенту предлагают принять для рассмотрения прикладные психотерапевтические модели организации эмоционально-пове­денческих реакций человека - интегративно-онтогенетическую (рис. 3)и функционально-динамическую (психофизиологиче­скую).Они представляют собой упрощенные варианты схемы когнитивно-аналитической структуры личности и поведенческого цикла (см. главу 1, часть 1). Эти модели служат и для диагности­ки, и для решения вопроса о выборе мишеней (локусов) или ры­чагов для психотерапевтической и психокоррекционной помощи, аутопсихотерапии, психической саморегуляции.

Сообщают, что относительно правильности предлагаемых моделей «сходятся мнения разных школ психологии и психоте­рапии. К настоящему моменту они является аксиомой, и к этим положениям можно относиться без каких-либо сомнений, пото­му, что этап сомнений на эту тему в науке уже закончился». Ана­лизируют эти модели с учетом индивидуальных особенностей -

интеллектуально-культурного уровня, возраста и «менталитета» больного. Стремятся наполнить каждый элемент этих схем инди­видуализированным, характерными для данного пациента, со­держанием.

Рис.3. Прикладная психотерапевтическая интегративно-онтогенетическая модель организации поведения (психотерапевтические мишени)

Объясняют алгоритмы самовлияния и влияния на других на каждом уровне эмоционально-поведенческой иерархии и каждом этапе эмоционально-поведенческого акта. Указывают на повы­шение эффективности коррекции дезадаптивных стереотипов по мере углубления направленности воздействий от итоговых эмо­ционально-поведенческих реакций к их основам и причинам.

На основании интегративно-онтогенетической схемы па­циента информируют о том, что «эмоционально-поведенческие реакциии состояния являются лишь вершиной своеобразного айсберга поведения и эмоций. Это то, что мы видим, когда об­щаемся или наблюдаем за другими - то, что чувствуют и делают они и то, что чувствуем и делаем мы. Эмоции и поступки могут быть адекватными или неадекватными, конструктивными или деструктивными, адаптивными или дезадаптивными, выгодными для индивидуума или для общества».

Психотерапевтические и психокоррекционные воздействия в пределах этого уровня соответствуют алгоритму: «Успокой­тесь!», «Хватит грустить, радуйтесь жизни!», «Возьмите себя в руки!» и т.п. Сообщают, что они, как правило, неэффективны, т. к. не затрагивают предшествующего уровня - ситуационного

и предситуационного мышления- тех, в большей или меньшей степени осознаваемых мыслительных (вербально-логических, аналогово-образных или праксических) процессов, которые соот­ветственно своему содержанию приводят к определенным экст-рапунитивным или импунитивным реакциям и поступкам.

Осмысление ситуации может происходить задолго до непо­средственного столкновения с нею, при этом субъект прогнози­рует свое поведение. При неожиданно возникающих, незаплани­рованных ситуациях эмоционально-поведенческие реакции инди­видуума часто отражают особенности глубоких уровней психи­ческого и биологического - того, что при относительно разме­ренной жизни маскируется в той или иной степени сознанием или подсознанием.

Для демонстрации роли ситуационного и предситуационного мышления обсуждают схему А - В - С. В этой схеме А - внешнее воздействие (уже имевшее место в прошлом, происходящее в на­стоящий момент или предстоящее), В - когнитивный фильтр, ин­терпретация, оценка, интеллектуальное опосредование этого воз­действия, С - реакция на А, зависящая от В.

Объясняют, что большинство людей связывают свои эмо­циональные состояния и поступки С непосредственно с вызвав­шими их событиями А, и именно эти события или тех, кто явля­ется причиной этих событий, обвиняет в собственных бедах. Од­нако причиной психологических реакций является на самом деле В - характер осмысления А. Только меняя стиль тематически на­правленного мышления можно повлиять на эмоции и поступки, связанные с А.

Рассматривают понятие интерпретации событий, ее позитив­ные, негативные, нейтральные и иные варианты. Предлагают найти как можно больше ракурсов и сделать как можно больше вариантов интерпретации одних и те же явлений и вещей, сопут­ствующих беседе - погоды за окном, людей и предметов ин­терьера вокруг и т. д. - и оценить характер возникающих вслед за каждой интерпретацией эмоциональных реакций.

Для демонстрации роли оценок используют метафору выбо­ра кулинарных блюд: «если перед кем-нибудь поставить поднос с несколькими очень вкусными блюдами, часть из которых отрав­лена разными по силе ядами, рассказать, какие из них опасны, а какие нет, и дать человеку право сделать выбор, то лишь тот, кто решил покончить с собой, или умственно глубоко неполноцен­ный, имбецил или, скорее, идиот выберет блюда ядовитые».

Отмечают, что «при оценке «психологической пищи» - пси­хологических воздействий (приятных или «ядовитых») также есть право выбора - избрать ту их интерпретацию, которая прият­на или ту, которая отравит настроение на сутки или всю жизнь, а может быть станет причиной сведения счетов с жизнью».

Объясняют: «Дисгармоничные лица упорно выбирают «пси­хологические яды», сознательно или неосознанно «стараются» испортить себе или другим настроение, не дают себе возможно­сти радоваться жизни и с оптимизмом преодолевать проблемы. Они очень часто находятся в «отравленном», ослабленном, нер­возном состоянии, хотя известно, что даже физические болезни, начиная с простуды и заканчивая теми, что требуют хирургиче­ских вмешательств, переносятся легче, когда человек пребывает в нормальном расположении духа. Что уж говорить о борьбе с трудностями и болезнями психоэмоциональными - для их пре­одоления «само собой» полезно быть в хорошей психоэмоцио­нальной форме. Однако люди, склонные к нервным срывам и кризисам, с удивительным упорством повторяют одни и те же, привычно-стереотипные акции по психологическому самоотрав­лению и отравлению других».

Схема психотерапии и психокоррекции в пределах уровня си­туационного и предситуационного мышления: «Ваши мысли не­правильны, неадекватны, думайте по-другому. Думайте так, как я Вам рекомендую!». Пациенту сообщают, что подобные инструкции приносят успех редко, так как особенности мышления являются отражением нижележащего уровня - зависят от специфики отно­шенияк проблеме, ситуации, людям, объектам и прочим актуаль­ным вещам. Отношение может быть позитивным или негативным, адекватными или неадекватными, сверхценным или бредовым

Именно характер отношения (отношений) направляет мыс­лительную деятельность субъекта по анализу ситуации, прогнозу и выбору определенной модели поведения в соответствующее

русло. Алгоритм психологических лечебно-коррекционных влия­ний на уровне отношений следующий: «Относитесь к этой про­блеме проще», «К этому следует относиться спокойнее», «Пора избавиться от гипертрофированного отношения к ...» и т. д.

Однако и это далеко не всегда является эффективным, потому что тип отношения к чему-либо связан с особенностями мотива-ционно-потребностного комплекса,который включает в себя по­требности, мотивации, мотивы, направленность личности и т. п. Они в свою очередь являются зависимыми от концептуально-ценностного комплекса:иерархии жизненных ценностей, идей и концепций, относящихся к «Я» и взаимоотношениям «Я» с другими.

Больному разъясняют, что работа с эмоционально-пове­денческими расстройствами на мотивационно-потребностном и концептуально-ценностном уровнях гораздо более эффективна, чем предыдущие подходы. Здесь важной является идентификация концептуальных последовательностей и выявление ядерных кон­цепций, которые лежат в основе дезадаптивного поведения инди­видуума. «Концептуальная поверхность» личности может быть представлена достаточно большим набором концепций, однако при их структурировании в процессе когнитивного анализа про­исходит «клиновидное» сужение концептуального спектра, кото­рый в итоге может быть сосредоточен на 1-2-3-х ядерных кон­цепциях, определяющих все вышестоящее когнитивное образо­вание. Это сравнивают с перевернутой пирамидой, все уровни которой покоятся друг на друге, обращенная вниз вершина со­стоит из минимального количества блоков, а обращенное вверх основание - из множества блоков.

Дезадаптирующие ядерные концепции являются базисом де-задаптивной иерархии жизненных ценностей и соответствующих личностных когнитипов.

Однако попытки отказаться от дезадаптирующих концепций и связанных с ними потребностей и ценностей могут натолкнуть­ся на сопротивление, обусловленное памятью прошлого - уров­нем опыта.Опыт - непосредственный и опосредованный, персо­нальный и трансперсональный - содержит в себе накопленную и заряженную соответствующим аффектом информацию, впечатления, начиная с самых ранних этапов онтогенеза. Это индиви­дуальная «фактография психогенеза», которая оформлена в соот­ветствующие более или менее осознаваемые концепции.

Пациента информируют, что он в большей или меньшей сте­пени является отражением влияния значимых лиц собственного прошлого. По мере развития его личности это гетерогенное влия­ние все более дополнялось аутогенным. Последнее в итоге может становиться доминирующим, однако возможности этого домини­рования в немалой степени зависят от особенностей предшест­вующих гетеровоздействий.

Эти воздействия может выявить ретроспективный анализ, который в сложных случаях может потребовать использования регрессивного гипноза, проективных тестов, ассоциативного экс­перимента, адаптированных методов современного психоанализа. Параллельно или вслед за этими исследованиями может быть проведено «переписывание» прошлого - изменение отношения к патогенным воздействиям давних лет, отреагирование и нейтра­лизация психотравм.

Таким образом, для создания мотивации к глубоким переме­нам - единственно возможному пути к избавлению от пограничных и аддиктивных расстройств - с пациентом рассматривают вопросы о «невозможности изменить эмоции и поступки без изменения мыслей-интерпретаций активирующих событий. В свою очередь мыслительные стереотипы не изменяются без коррекции отноше­ния к тождественным проблемам и темам, а отношение не меняется без коррекции мотивационно-потребностного и концептуально-ценностного уровней. Их же бывает непросто изменить без коррек­ции исторической основы («фактографии психогенеза»)».

Мотивация освобождения от негативных когнитивно-поведенческих стереотипов может быть усилена также аналогией с заботой о чистоте жилища: «Каждый нормальный человек ста­рается поддерживать его чистоту и вовремя выбрасывает мусор, вытирает пыль, убирает грязь. Но почему-то мусор психологиче­ский, психологическую пыль и грязь, которые мешают нормаль­но жить, дисгармоничные личности стремятся накапливать, отка­зываются расставаться с ними. При этом они могут много време­ни уделять заботе о жилище, одежде, автомобиле, растениях на даче и т. д. Или заботе о теле, зубах, коже лица, ногтях и т.п. Вкладывают в это деньги, а времени и денег для заботы о том, что является целью всего вышеперечисленного, - душевном бла­гополучии - не находят, не принимают мер для «психологиче­ской чистки», профилактики психологических «морщин», ду­шевной «коррозии».

Наконец, рассматривают влияние биологическогоуровня («фактографии нейрогенеза» - генов, возрастных факторов, сте­пени морфофункциональной целостности и т. п.), являющегося основой всего: «Как ни возвышайся духовно, на какие заоблач­ные высоты умственных построений «не залетай» - как только меняется субстрат сознания и подсознания - головной мозг, воз­никают проблемы во всех психических планах, вплоть до потери всего, что характерно для человека при серьезных коллизиях с мозгом. Но влияние этого субстрата, пока он имеет достаточную сохранность, на эмоционально-поведенческие реакции является опосредованным, преломляется, фильтруется по мере прохожде­ния снизу вверх по интегративно-онтогенетическим структурам».

Объясняют, что лишь при эндогенных расстройствах и орга­нических дефектах мозга эмоции и поступки меняются сами по се­бе, без внешних причин, из-за болезни. Но если такой болезни нет, то эмоциогенные и активирующие системы головного мозга «ау-тохтонно», автоматически обеспечивают оптимальный эмоцио­нальный фон и психический тонус. Влияние этих систем можно на какое-то время «испортить», исказить негативными мыслями.

Таким образом, «если нет грубой наследственной предраспо­ложенности или безнадежных органических дефектов, судьбу человека предопределяют его психологическая история, концеп­ции, ценности, иерархия желаний, особенности мышления и от­ношения к жизни в целом и ее отдельным проявлениям, темам. У одинаково возбудимых лиц может быть разная «концептуаль­но-ценностная настроенность» и соответственно, разные темы, разные стимулы для возбудимости. Точно также у равноценно сензитивных или тревожных возможны разные темы для прояв­лений психологической идиосинкразии, страхов и паники. Или все бывает наоборот - психологически разные типы имеют одинаковые темы для переживаний. Но лишь через коррекцию всего, что находится между биологией и конечным этапом проявлений психической активности, эмоционально-поведенческими реак­циями, можно достичь должного уровня психологической гармо­нии, научиться управлять собой».

Пациента информируют, что для коррекции биологического уровня в необходимых случаях используется психофармакотера­пия и различные приемы психической саморегуляции, влияющие на степень психической активности (например, психомышечная релаксация или активация, дыхательные техники). При эндоген­ных и органических психических заболеваниях главную роль иг­рает терапия лекарствами. Но при пограничных психических и аддиктивных расстройствах фармакотерапия является вспомога­тельной задачей и при изолированном применении дает лишь временный эффект.

Так, например, применение транквилизаторов может снять тревожность, страх или возбудимость, но наличие дезадапти­рующих идей и моделей поведения после отмены препаратов, при сохранении прежних психотравмирующих факторов, вызы­вает рецидив заболевания. Точно так же применение психологи­ческой или мышечной релаксации, способное повлиять на уро­вень биологически обусловленной нейровозбудимости и психи­ческий тонус, имеет лишь временное значение - «концептуальная уязвимость» после прекращения седативных самовоздействий возвращает пациента к старым проблемам. Кроме того, если не были изменены глубокие психологические уровни, личность на сеансе релаксации может внутренне протестовать против спокой­ного отношения к тому, что она категорически не приемлет.

В то же время «буйство биологии» при выраженной деком­пенсации резидуально-органической церебральной недостаточ­ности или в связи с синдромом отмены при зависимости от пси­хоактивных веществ, практически исключает возможность про­дуктивной психотерапевтической работы с пациентом и требует предварительной психофармакологической коррекции.

Отмечают наличие как восходящих, так и нисходящих влия­ний в рассматриваемом интегративно-онтогенетическом комплексе, что позволяет, используя каналы и рычаги межличност­ного взаимодействия психотерапевта и пациента проводить кор­рекцию любого уровня.

После этого рассматривают функционально-динамическуюили психофизиологическуюмодель поведения человека. Она позволяет «расшифровать» закономерности организации пове­денческих реакций с точки зрения динамики поведенческого ак­та. Здесь важно донести до сознания больного информацию о мотивационной, «побудительной» стороне поведения - неслучайно­сти, предопределенности, личностной детерминированности же­ланий и поступков.

Согласно этой схеме поведенческие реакции инициирует психофизиологический дисбаланс, возникающий в процессе взаимодействия с внешней средой или вследствие внутренних метаморфоз. При этом образуется доминанта, связанная с веду­щей мотивацией и формируется модель результата.

Далее происходит поиск оптимального способа действий с учетом опыта, возможностей реальной ситуации и прогноза по­следствий. Осуществляется выбор стратегии и принимается санкция о начале деятельности.

Больному объясняют, что «прогнозирование и планирование поведения происходит всегда. Результат заранее предвидится. Всегда происходит выбор среди различных вариантов достиже­ния желаемой цели, и принимаются санкции, разрешающие или запрещающие данный вид поведения. Эти санкции могут не осознаваться до конца, но в организации поведения присутствуют постоянно, даже, при, казалось бы, молниеносных поступках. Че­ловек постоянно управляет процессом эмоционального реагиро­вания и может его изменить или прекратить, прервать в нужный для себя момент.

Приводят примеры: человек с эксплозивными чертами, до­машний «неуправляемый» тиран, не будет проявлять свою взрывчатость и возбудимость перед представителями охраны правопорядка, хотя милиционеры могут оскорбить его больше, чем домашние; возбужденный начальник, оскорбляющий подчи­ненных, или мать семейства, истеричка, поносящая детей или мужа, мгновенно преображаются, если раздается телефонный звонок, и могут совершенно спокойно или даже заискивающим образом говорить с вышестоящими лицами или теми перед кем невыгодно быть «нервным».

В процессе осуществления поведенческого акта производит­ся контроль деятельности по возможно более точному соответст­вию результата ожиданиям, сравнение достижений и прогнозов, «дозируется» объем, скорость и интенсивность действий, коррек­тируется их направленность. Это осуществляется при участии акцептора результатов деятельности.

На завершающем этапе производится оценка результата и принятие решения о прекращении или возобновлении деятельно­сти на основе повторного изучения внутреннего состояния и оп­ределения степени компенсации психофизиологического дисба­ланса. Итогом всего является архивирование в памяти информа­ции о полученном позитивном или негативном опыте, который далее используется в подобных ситуациях, приобретая часто ха­рактер стереотипов, клише. На всех этапах, от психофизиологи­ческого дисбаланса до результирующего поведения, этот процесс сопровождают соответствующие эмоции. Скорость его протека­ния может быть различной и охватывать секунды или годы.

В патологических случаях формируются дезадаптивные стратегии поведения, ситуация и собственные возможности оце­ниваются тенденциозно, с точки зрения дезадаптивных концеп­ций, из-за гиперактуализации и гиперэмоциональности возможна эмоциональная логика в составлении первоначальной схемы дей­ствий или отклонения от первоначальной схемы, а последствия совершенных действий могут игнорироваться.

С учетом этого внушают, что «каждый несет ответствен­ность за любые свои деструктивные поступки - он их себе раз­решает, заранее предвидя определенный результат и планируя последовательность его достижения». Пациент может здесь воз­разить, что ему хотелось бы жить без слез, раздражения или стра­хов, но не получается, несмотря на все старания. Ему объясняют, что его старания «касались лишь поверхности поведенческих структур, не затрагивая основы. Это все равно, что покрасить ржавую машину - краска продержится недолго, или поставить зубную пломбу, не санируя поверхность, пораженную кариесом, или пытаться управлять автомобилем с помощью команд или ис­пользуя не те, что надо педали и рычаги управления. Нужные же педали и рычаги для самоуправления связаны с концепциями, ценностями, установками и прошлым человека. Только меняя их, освобождаясь от «психологический ржавчины» в виде дезадапти­рующих когнитивно-поведенческих стереотипов, можно достичь состояния внутренней гармонии, избавиться от кризисов».

Далее переходят к рассмотрению вопроса о психологической гармонии. Больному сообщают, что «на основании многочислен­ных социально-психологических исследований большого количе­ства людей выделено понятие и критерии психологической нор­мы и отклонений от нее. Установлено, какие особенности лично­сти способствуют, а какие препятствуют возникновению психо­логических кризисов, эмоциональных срывов, дезадаптации, по­граничных психических расстройств и состояний зависимости».

Психическая дисгармония при этом определяется как ком­плекс личностных качеств, наносящих ущерб, заставляющих страдать самого человека или его окружение, или обе эти сторо­ны (П. Б. Ганнушкин, 1964). Психологическая, личностная гар­мония в противоположность этому определяется как комплекс личностных качеств, защищающих человека и его окружение от страданий, который позволяет поддерживать эмоционально пси­хологический баланс обеих сторон на комфортабельном уровне.

В процессе клинико-психологического собеседования и ког­нитивно ориентированной дискуссии-лекции совместно с па­циентом рассматривают признаки психологической дисгармонии и выявляют их наличие у пациента. Обсуждают следующие, наи­более типичные 14 качеств (их может быть выделено и больше).

1. Отклонения в сфере эмоциональной регуляции.

• слабое развитие способности к произвольной регуляции эмоций, отсутствие внутриличностной работы, направленной на позитивное преодоление негативного состояния, пассив­ное отношение, пассивное переживание отрицательных эмо­ций, позднее принятие мер по их преодолению, ориентация на малоэффективные пути устранения психологического дискомфорта - отвлечение, выговаривание близким людям, прием седативных средств или алкоголя и т. п;

• непосредственность восприятия, низкий коэффициент когни­тивного опосредования, отслеживания эмоций;

• склонность к гиперэмоциональным состояниям, как положи­тельным, так и отрицательным, при которых доминирует эмоциональная логика.

2. Доминирование уязвимых ценностей в индивидуальной шкале жизненных ценностей, таких как собственное здоровье и здоровье близких людей, красота, финансовое и материальное благополучие, любовь, верность, честность, порядок, ответная благодарность за собственные благие дела и т. д. и т. п. - того, что жизнью, «правдой жизни» опровергается, разрушается, отни­мается, того, что нестабильно и при гиперактуализации значения заставляет каждый раз отвечать сильными отрицательными эмо­циями на утрату существенно ценного.

3. Низкая толерантность к фрустрациям, непереносимость слабых отклонений от состояния благополучия - физического или эмоционального, «трагическое» восприятие этих слабых от­клонений, настроенность на состояние полного психологического и физического благополучия и комфорта.

4. Склонность к негативной интерпретации событий внешне­го и внутреннего мира, «катастрофизация», преувеличение мел­ких проблем. Выбор из многих вариантов оценки и интерпрета­ции событий негативного варианта, заставляющего страдать, хотя противоположный вариант имеет абсолютно такую же обосно­ванность, «право на жизнь».

5. Склонность к негативному прогнозированию и самопро­граммированию, выбор из ряда прогнозов развития сложных со­бытий неблагоприятного прогноза, при этом не планируется ни­каких мер по преодолению возможных осложнений. Другой ха­рактерный вариант - игнорирование возможных неприятностей, идеалистический прогноз как единственно возможный, который тоже является неблагоприятным, т. к. не подготавливает личность к возможным проблемам.

6. Психологическая ригидность, наличие хронически дейст­вующих неэффективных когнитивно-поведенческих стереотипов, наносящих ущерб самому пациенту, его окружению или обеим сторонам, - повторяющиеся эксплозивные вспышки, разрешение себе выпить «лишь чуть-чуть» при алкоголизме, постоянно за­канчивающееся алкогольным эксцессом или запоем, хронически повторяющиеся и не подтверждающиеся идеи и утверждения об опасности чего-либо (лифта, метро и т. п.).

7. Деструктивный максимализм - максималистские притяза­ния к жизни в сочетании с неспособностью их удовлетворить, неспособностью отказаться от малодостижимых потребностей, принятием в связи с этим деструктивных по отношению к себе или другим действий и страданием от невозможности достичь желаемого или отказаться от этого. Следование принципу «чело­век должен достичь всего, чего он хочет, иначе это не жизнь».

8. Отсутствие готовности к утратам - тем или иным потерям -материальным, связанным со здоровьем, близкими людьми, социаль­ным статусом, внешностью и т. п. Неготовность принять это без кризиса, психологического слома, избегание размышлений на эти темы, отсутствие приемлемого плана мероприятий по выходу из возможных проблем, смягчению их последствий.

9. Дихотомическое мышление: «или-или», «все или ничего», «друг или враг», отсутствие градаций в диапазоне от плохого к хорошему.

10. Отсутствие стремления к психологическому развитию, совершенствованию.

11. Наличие глубоких неадекватных концепций, осознавае­мых в большей или меньшей степени, определяющих «сквозную тему», «красную нить» проблемной жизни пациента, связанных с типом его личности, например, демонстративно-нарциссических «Я самый хороший, и все в жизни должно быть так, чтобы соот­ветствовать этому, меня все должны любить, жизнь должна быть счастливой, радостной и приятной» или депрессивно-мазохи-стических «Я самый плохой, мне не на что надеяться, я обречен на страдания и отвержение другими» и т. д.

12. Патологическая вовлеченность в суету и скандальность мира, жизнь других людей. Наличие чрезмерных реакций на со­общения средств массовой информации, легкая вовлекаемость в острые социальные события. Попытки наводить «порядок» везде где только можно, назойливо внедряться в организацию жизни, личные переживания и планы других людей, попытки руководить ими или оказывать ненужную помощь. Такая чрезмерная опека со стороны родителей приводит к задержке развития личности ребенка, делает его несамостоятельным, робким. Любые колли­зии с ним воспринимаются чрезмерно вовлеченным лицом как катастрофа, а попытки взрослеющего ребенка, юноши или уже взрослого быть самостоятельнее, жить самостоятельно оцени­ваются как опасные для него или как неблагодарность. Одна из глубоких концепций таких людей - «равнодушие является пре­ступлением, преступно отгораживаться от других», другая -«именно я знаю, как лучше, и именно я должен помочь другим, а если надо, то и заставить их для их же блага делать то, что я счи­таю нужным». Из-за ходульных представлений о том, что хорошо и что плохо, отсутствия истинной душевной тонкости такие люди приносят больше вреда, чем пользы не только другим, но и себе.

13. Использование негативно-программирующих вербальных маркеров эмоционально-поведенческих реакций, способных вы­ступать как самореализующиеся пророчества: «Я от этого пове­шусь», «Лучше застрелиться», «Меня от этого тошнит» «Можно сойти с ума от этого», «Это сидит у меня в печенках» или «Я его готов убить», «Таких надо расстреливать», «Пусть их покарает бог», «Им не место в этом мире» и т. п.

14. Склонность к обвинению окружающих, судьбы или роко­вого стечения обстоятельств в своих проблемах, игнорирование собственных характерологических особенностей как причины жизненных осложнений.

Каждое качество обсуждается и сравнивается с особенностя­ми пациента. Ему объясняют, что лица с подобными особенно­стями обречены на страдания, именно эти внутренние качества, а не сложности мироздания и общества или близких людей яв­ляются причиной внутреннего психологического дискомфорта и ощущения несчастливой жизни.

Пациент, прослушивая информацию об особенностях дис­гармоничных личностей, делает записи и отмечает наличие или отсутствие у себя тех или иных характерологических свойств.

Затем определяется «коэффициент дисгармонии», «дис­гармонический потенциал личности»- найденное количество дисгармоничных черт делится на их общее количество и умножает­ся на 100%. Так, если оба показателя совпадают: 14 из 14, то ко­эффициент дисгармонии равен 100%. Если найдено 7 дисгармо­ничных черт из 14, то коэффициент равен 50%. Соответственно дисгармоничный потенциал личности может быть тотальным или частичным.

Эти цифры используют для суггестивных целей, с их помо­щью демонстрируют пациенту причины его сложностей и про­блем, доказывают, что они имеют внутреннее происхождение и тем самым повышают мотивацию к внутренней перестройке, са­мосовершенствованию.

Далее обсуждают особенности гармоничных личностей, за­щищенных от значительных кризисов своими личностными чер­тами, и в первую очередь адаптивными когнитивно-поведен­ческими стратегиями. Здесь рассматривают тождественное коли­чество личностных качеств, являющихся антиподами по отноше­нию к дисгармоничным проявлениям. Помимо суггестивного эф­фекта смысл такого противопоставления и дублирования заклю­чается в повышении достоверности информации, исходящей от пациента, проверке точности понимания вопросов и ответов.

1. Особенности эмоциональной сферы:

• склонность к произвольной регуляции эмоциональных со­стояний, наличие внутриличностной работы по преодолению состояний эмоционального дефицита, активное отношение к отрицательным эмоциям, принятие своевременных и эффек­тивных внутренних мер по нейтрализации психотравми-рующих воздействий;

• оптимальный уровень когнитивного опосредования эмоций;

• самоограничение эмоциональных выплесков - как отрица­тельных, так и положительных, если последние переходят некие средние границы; маятник эмоций при этом удерживается в сбалансированных границах, не «зашкаливает» ни в отрицательную, ни в положительную сторону, отсутствие гиперэмоциональных состояний.

2. Доминирование ценностей, защищающих личность от психологических кризисов - таких, как собственное развитие, психологическая гармония, духовность, гуманизм.

Пациенты здесь часто спрашивают, можно ли ставить собст­венные интересы и психологический комфорт на первое место -перед здоровьем и благополучием других, придавать себе боль­шую значимость, не эгоизм ли это. Им отвечают, что это «эгоизм альтруистический, который позволяет и другим быть счастливы­ми и защищенными, т. к. этим другим выгоднее иметь рядом че­ловека гармоничного, не только способного к бесконфликтному сосуществованию, но и друга, опору. Человека, не склонного к оскорбительным истерикам, духовно развитого, избавленного от паники и нелогичных гиперэмоциональных поступков, считаю­щего, что внутренняя психологическая культура - это важно. То­го, кто не наложит на себя руки из-за того, что оскорблен кем-то или недополучил или утратил какое-то количество денег, и кто не будет третировать близких или подчиненных по пустякам, разду­тым до вселенской катастрофы».

3. Высокая толерантность к фрустрациям, способность пере­носить эмоционально-психологический и физический диском­форт с ориентацией на то, что это проявление нормального тече­ния жизни, наполненной подчас или часто дискомфортом, кото­рый можно преодолеть или перетерпеть.

4. Склонность к позитивной интерпретации жизненных сложностей и психотравмирующих событий. Способность вы­брать среди ряда интерпретаций этих событий позитивный ва­риант, позволяющий выровнять эмоциональное состояние, сни­зить или исключить совсем эмоциональный дискомфорт.

5. Склонность к позитивному прогнозированию и самопро­граммированию, способность «настраивать себя на лучшее», про­гнозировать и планировать адаптирующие и компенсирующие меры, исключение из прогнозов и программ собственного пове­дения аутодеструктивных или иных негативных реакций и по­ступков независимо от сложности проблем и тяжести утрат.

6. Психологическая пластичность, готовность к переменам оценок, идей, поведения и наличие этих перемен. Стремление к развитию, преобразование себя в соответствии с требованиями жизни, возраста, здоровья без потери своего «Я», но с развитием своего «Я».

7. Позитивный минимализм - готовность довольствоваться малым как в материальном плане, так и в плане поведения других людей, готовность выжить без саморазрушения даже при самых минимальных жизненных условиях, готовность отказаться от максимума в притязаниях. Однако, пока есть возможность, такие люди могут настойчиво добиваться своего, преобразовывать мир, преодолевать преграды.

Здесь можно привести в пример «минимум миниморум» од­ного известного художника, который готов был спокойно перене­сти любые утраты, остаться без всего, лишь бы сохранилась спо­собность «хоть как-то, хоть чем-то, хоть на чем-то, хоть что-то нацарапать, нарисовать» - эта возможность соответствовала его главной ценности - творчеству.

Другой пациент, популярный политик, считал для себя дос­таточным сохранение способности вспоминать свои многочис­ленные путешествия по России и другим странам - «пусть весь мир рухнет, пусть не будет