Главное в этом пожелании — готовность отца доверить дочь достойному представителю мира мужчин, готовность передать ему свою отцовскую ответственность за дочь.

Формирование такой готовности представляет собой важный эволюционный виток в созревании мужественности.

Излишняя отцовская опека подавляет женственность дочери не меньше, чем отвержение.

Гиперотец, удерживающий и пленяющий женственность дочери подобно сказочному Кощею, а также — слабый отец, что равняется отсутствию отца, превращают для дочери мир мужчин-женихов в мир чудовищ.

О преодолении женских страхов перед миром мужчин говорится в сказке "Аленький цветочек".

В определенном смысле такие семейные страхи отца и самой дочери естественны, они неизбежно сопровождают переход девочки в статус "девушки на выданье".

В "Аленьком цветочке" важным условием сепарации дочери, прежде всего, от отца (не зря в подобных сказочных сюжетах у девушки нет матери) является надежность и защищающая сила отца.

Купец, подаривший дочери аленький цветочек (символ эротических отношений мужчины и женщины и одновременно — символ его отцовской и мужской любви к дочери), весьма активно проявляет себя как защищающий отец.

Он готов пожертвовать собой ради дочери, готов держать свое слово (символ мужской духовной силы) и навечно покинуть дом, чтобы спасти свою любимицу.

Его самоотверженная любовь к дочери уже является отцовским благословением и прообразом любви ее будущего избранника.

Отцовская любовь хранит дочь, дает ей огромную внутреннюю опору.

В свою очередь, умея сочувствовать и сострадать отцу, героиня сказки сочувствует и сострадает "чудищу".

Тепло женственности целебно, оно освобождает заколдованного принца от чар, и героиня обретает в его лице полноценную мужскую защиту как продолжение защищающей отцовской любви.

Что же касается продающих себя женщин, развитие их женственности застряло на этапе первой встречи с "чудищем" (клиентом).

Если в сказке дочь купца сумела с помощью данной ей отцом любви растопить чары, околдовавшие принца, то не получившая отцовской любви женщина, оказываясь один на один с "чудищем", не имеет опыта снятия с него чар, так как не получила главной мужской защиты — любви и благословения отца.

Не имея любви мужчины-отца, то есть, не имея в своем внутреннем мире "аленького цветочка", женщине сложно обрести эту любовь и вовне.

Сексуальность торгующей собой женщины предстает бесконечно повторяющейся попыткой обрести "аленький цветочек" как признание мужчины-отца, но эта попытка обречена на вечный провал.

Присмотритесь к обычным женщинам: любая женщина, не благословленная отцом самой сутью его отношения к ней, с трудом осознает и не вполне принимает свою женственность как безусловную ценность.

Она либо стыдится, либо эксплуатирует ее, либо делает и то, и другое одновременно.

Яркой метафорой, иллюстрирующей картину подавления женского начала во внутреннем мире западного человека, служит гениальный фильм Ларса вон Триера "Догвиль". Жители мифического города Догвиля сначала сомневаются, помогать ли юной незнакомке, которую преследуют гангстеры. Позже жители Догвиля начинают использовать гостью для удовлетворения своих самых разных, в том числе — и сексуальных нужд, приковывая ее цепью к огромному железному грузу, чтобы не убежала. Примерно так же обращается с женственностью западная цивилизация — держит ее на цепи и использует для различных нужд.

Грейс — так зовут героиню — безропотно работает на жителей города с утра до ночи. Она любит доморощенного философа Тома, жителя Догвиля. Но Том не способен защитить ни девушку, ни свой город. Он только строит различные теории в поисках гипотетической справедливости, при этом он бездействует.

Действительно, мужское начало западной цивилизации находится в поиске духовности. Но этот поиск, как и Том, застрял в интеллектуальных лабиринтах технократического менталитета и страдает от духовной инфантильности. Мужское грешит отсутствием подлинного глубокого контакта с божественными силами Души — сакральными силами женственности, что рождает угрозу тотального уничтожения жизни. Не найдя своего защитника, Грейс возвращается к отцу — беспощадному гангстеру (обыденному западному сознанию), от которого она и бежала: незащищенная женственность, утопая в ценностях бездуховного мира, поглощается тьмой безвекторных мужских сил, лишенных контакта с женственностью, а значит — лишенных духовной этики.

Теперь женственность, желая отомстить за себя, спускается на наиболее ранние, наиболее архаичные уровни своей могущественной природы. Подобно землетрясениям и цунами, которыми наша планета негодует в ответ на бездуховность человеческих сообществ, взбунтовавшаяся фемининность в лице Грейс очищает мир не через жизнь, а через смерть: прибыв в Догвиль, гангстеры, по распоряжению Грейс, уничтожают его. Так западная цивилизация каждый день сама уничтожает свои собственные плоды, если в них нет достойного места Грейс — осознанию божественной женственности.