Необыкновенные способности обыкновенных животных

Введение к первой части

ПОЧЕМУ НА ЗАГАДОЧНЫЕ СПОСОБНОСТИ ЖИВОТНЫХ НЕ ОБРАЩАЮТ ВНИМАНИЯ

В настоящее время биологи-практики руководствуют­ся механистической теорией жизни, в которой живот­ные и растения рассматриваются как чрезвычайно сложные механизмы, а вся их деятельность может быть сведена к законам физики и химии. Эта теория далеко не нова. Впервые ее выдвинул в XVII в. Рене Декарт в рамках своей механистической философии природы, в соответствии с которой космос — это гигантский меха­низм, а все его составляющие, включая человеческое тело, также являются механизмами различной степени сложности. От других механизмов человека отличает только духовное по своей природе сознание — логиче­ское мышление, как полагал Декарт, управляющее меха­низмами тела из небольшого участка головного мозга.

Такой механистический подход во многом себя оправ­дывает. В животноводстве, растениеводстве, генной инже­нерии, биотехнологии и современной медицине механи­стическая теория жизни находит практическое применение. В области фундаментальных знаний та же механис­тическая теория позволяет узнать немало важного о мо­лекулярной основе живых организмов, природе генетиче­ских связей, о структуре ДНК, химических и электриче­ских свойствах нервной системы, физиологической роли гормонов и многих других свойствах живого организма.

Академическая биология также сложилась в рамках на­учных представлений XVII в. и сохранила присущий им ре­дукционизм: функционирование сложной системы описы­вается как совокупность действий ее элементов, представ­ляющих собой системы менее сложные. Предполагалось, что любые теории о функционировании живых организ­мов должны сводиться к их атомной структуре. Но теперь выяснилось, что сами атомы имеют сложную структуру и состоят из субатомных частиц, которые и сами представ­ляют собой паттерны вибрации в пределах поля, и это открытие поставило под сомнение большинство базовых представлений материалистической науки. По словам философа науки Карла Поппера, «благодаря успехам со­временной физики материализм исчерпал себя»[3]. Тем не менее в академической биологии редукционизм сохраня­ет свои позиции, и до сих пор ученые пытаются свести любой феномен живой природы к взаимодействию на мо­лекулярном уровне. Логично было бы предположить, что ведущую роль при таком подходе должны взять на себя химики, но, так как молекулы оказались сводимы к взаимодействию атомов, а атомы — к взаимодействию субатом­ных частиц, эта роль перешла к физикам. Таким образом, молекулярная биология стала одной из самых престиж­ных и щедро финансируемых областей науки о живой природе. В то же время другие сферы биологии — такие, как этология (наука о поведении животных) или морфология (наука о строении живых организмов), — несмотря на свое глобальное значение, в академической иерархии име­ют довольно низкий статус.

С самого начала, с тех пор, как она была предложена Декартом, механистическая теория жизни была внутрен­не противоречивой. В 20-е гг. XX в. ей была противопос­тавлена другая школа биологии, известная как витализм[4]. Витализм утверждает, что живые организмы являются живыми в полном и точном смысле слова, а в механисти­ческой теории нет места для такой категории. Более двух веков сторонники витализма утверждали, что в основе жизни лежат принципы, которые не могут быть извест­ны химикам и физикам, изучающим неживую материю. Их оппоненты в свою очередь заявляли, что такие объек­ты, как «жизненная сила» или «живительная энергия», в природе не существуют, и даже если сейчас феномен жизни пока невозможно объяснить с точки зрения совре­менных физики и химии, в не столь отдаленном будущем это обязательно станет возможным.

Допуская существование неизвестных науке оживля­ющих сил, сторонники витализма не отрицали и таких явлений, которые невозможно объяснить в рамках меха­нистической теории жизни, — к примеру, психических процессов в живых организмах или сверхъестественных способностей у животных[5]. Сторонники же механисти­ческой теории, в отличие от виталистов, в принципе не признавали существования любых процессов, необъяс­нимых с точки зрения современных физики и химии.

Отстаивая свои позиции, сторонники механистиче­ской теории часто прибегают к аргументу, известному как «бритва Оккама». Этот принцип был впервые исполь­зован Уильямом Оккамом, средневековым философом оксфордской школы. Его суть в том, чтобы отбросить все теоретические построения, для которых не находится рационального объяснения. Так как «бытие не терпит излишнего усложнения», правильными следует признать наиболее простые объяснения. Но когда сторонники ме­ханистической теории используют «бритву Оккама», пытаясь оправдать имеющиеся на данный момент орто­доксальные научные воззрения, они пренебрегают фило­софским смыслом этого положения[6]. Они исходят из того, что механистическое объяснение феномена жиз­ни — самое простое по определению. В действительнос­ти же любая попытка следовать этой логике — к приме­ру, предсказать поведение муравья, исходя из структу­ры его ДНК, — требует проведения невероятно сложных расчетов, в настоящее время просто неосуществимых. Любые поля, силы и принципы, признанные нематериаль­ными, отвергаются безо всяких объяснений, если их су­ществование еще не подтверждено физикой. Привержен­цы механистической теории до сих пор опасаются, что достоверность научных данных, полученных в результа­те кропотливого труда, окажется под сомнением, если в науке о жизни допустить существование чего-то «мисти­ческого» или «непостижимого»[7].

Тем, кто не интересуется историей науки, эти дав­ние противоречия могут показаться несущественными и далекими от жизни. Но, к сожалению, они актуальны и по сей день. Биологи, агрономы и врачи, как пра­вило, твердо уверены в том, что механистическая тео­рия жизни знаменует победу разума над суевериями, от которых истинная наука должна защищаться любой ценой. Но необъяснимые для них паранормальные явления никуда не исчезли. Животные продолжают ве­сти себя непредсказуемым образом. Все больше и боль­ше внимания начинают привлекать к себе области ме­дицины, которые не укладываются в рамки ортодок­сальных схем. В обществе появляется все больше сомнений в эффективности традиционной академиче­ской науки применительно к животноводству, лесовод­ству, земледелию. Перспективы, которые сулит генная инженерия, скорее ужасают, чем вдохновляют. Не­смотря на неимоверные усилия сторонников неодарви­низма, механистическая теория эволюции, в основу которой положены слепая случайность и естествен­ный отбор, окончательно потеряла свою привлекатель­ность в умах и сердцах людей.

Все это заставляет биологов переходить к обороне и с большой неохотой все-таки признавать, что опреде­ление жизни может оказаться намного сложнее, чем оно представляется современной физике. Возможно, имен­но потому некоторые удивительные явления, о которых пойдет речь в следующих трех главах, столь мало заин­тересовали профессиональных исследователей.

Хотя исторические противоречия между сторонника­ми витализма и механистической теории жизни во мно­гом способствовали формированию современной биоло­гии, они, на мой взгляд, уже исчерпали себя. С 20-х гг. XX в. альтернативой механистической теории жизни стала холистическая, или организмическая, философия природы. Она утверждает, что целое больше суммы час­тей, его составляющих, и не только живые организмы, но и неживая материя — молекулы, кристаллы, галакти­ки — обладают свойствами целого, несводимыми к свой­ствам их частей. Природа состоит из организмов, а не из механизмов[8].

Пока академическая биология оставалась на позици­ях трехсотлетней давности, другие науки давно уже вышли за пределы механистической теории бытия. На­чиная с 60-х гг. XX в. космос рассматривается как не­прерывно развивающийся организм, который никак нельзя отождествлять с простым механизмом; по мере этого развития связи внутри него постоянно усложня­ются и принимают новые формы. Физика отошла от строгого детерминизма и признала элемент случайнос­ти неотъемлемой частью окружающего мира — за счет неопределенности на квантовом уровне и в термодина­мике неравновесных процессов, а также в свете теорий хаоса и сложных систем[9]. В космологии получило при­знание своего рода «космическое бессознательное» — так называемое «темное вещество», природа которого совершенно неясна, но которое, по всей видимости, со­ставляет примерно 90—99% всей массы Вселенной. Одновременно квантовая теория выявила такие стран­ные и парадоксальные свойства природы, как феномен нелокальности, когда системы, входившие прежде в со­став более крупных систем, сохраняют между собой необъяснимую связь, даже будучи удалены друг от друга на многие километры[10].

Подавляющее большинство биологов пользуются давно устаревшими физическими теориями. Они спе­циалисты именно в биологии, и ориентироваться в кван­товой механике и других областях современной физики им трудно. В результате такие узкие специалисты пытаются объяснить жизнь посредством тех физических кон­цепций, от которых сами физики уже давно отказались.

Исходя из всего вышеизложенного, несложно по­нять, почему, в частности, необычные способности жи­вотных так мало интересуют профессиональных иссле­дователей и почему в целом глобальные вопросы оста­ются без ответа. Но в мою задачу не входит объяснение или оправдание тех или иных теорий. Я считаю, что современное научное мировоззрение слишком ограни­чено и узко, но верю, что природа сама подскажет нам верный путь познания. Пока что нам для этого нужны новые факты, и я надеюсь, что проведенные эксперимен­ты помогут открыть такие области исследования, кото­рые долго оставались закрытыми для ученых.

ГЛАВА 1