Произошло ли взаимное обогащение?

Неожиданным результатом в развитии “Аутичной Группы” стало взаимное влияние этой группы и “Группы Дауна”. Интересно отметить, более заторможенной группе удалось вдохновить менее заторможенную. За несколько недель на сессиях “Аутичной Группы” было сделано столько замечательных рисунков, что я их сфотографировал и сделал цветные слайды. Затем я приготовился к тому, чтобы продемонстрировать их на сессии “Группы Дауна”.

Впечатление от большого экрана, от сидения вместе на матах, постеленных на полу, от возможности поработать с проектором, и атмосферы театра стало хорошей прелюдией к увлекательной сессии. Рисунки, среди которых были и те, что нарисовали самые погруженные в себя аутичные молодые люди, показывали примеры поразительной наблюдательности (например, следы электрических ножниц на шерсти стриженых овец). Поскольку члены “Группы Дауна” также выросли в сельской местности, их очень увлекали рисунки с изображением животных и сельских пейзажей. Они получали огромное удовольствие от того, что могли воспроизвести в действии на сцене театра колледжа сельскую действительность, а также эпизоды из своей жизни и жизни своей семьи. Разыгрывание проходило очень увлекательно. Разогревы, во время которых они использовали друг друга, чтобы что-то “показать”, превратились в полномасштабную психодраму. Я начал понимать, что в жизни за стенами колледжа их воодушевляет, а что тормозит, и получил возможность более тщательно планировать индивидуальную помощь, предполагая в дальнейшем подключить к своей работе семьи и администрацию по месту жительства моих подопечных. Шеринг стал более интимным, а некоторые участники даже делали попытки взять на себя роль директора при постановке сцены.

Как это случилось?

Из многочисленных психодраматических и социодраматических сессий, которые родились в результате этого взаимного обогащения, я приведу пример одной сессии в “Группе Дауна”, в котором содержатся основные черты группового процесса.

Хэмфри захотел показать свою комнату на семейной родительской ферме. На этот раз оказалось мало времени, и он был вынужден ждать целую неделю. За это время его энтузиазм ничуть не уменьшился. На сцене была создана комната - с цветом, обстановкой и атмосферой. Участники группы “играли роли” гардероба, ванны и магнитофона. Поднялся неимоверный шум от хлопающих дверей, текущей из кранов воды и поп-музыки. В действии участвовали все без исключения, и Хэмфри получал истинное наслаждение, наблюдая как его товарищи изображали туалет и другие “неподобающие” объекты. Разогрев был очень естественным и временами весьма забавным. Я предложил группе “населить” сцену и показать, как между людьми развиваются отношения. Хэмфри отправился в постель. Его мать, которую играла моя помощница из числа преподавателей (раньше он заставил ее изображать туалет), тихо постучала в дверь и, как только он ответил, вошла в комнату. Произошла очень волнующая сцена, не обошлось без слез. Затем сцена изменилась. Хэмфри все еще лежал в постели, но на этот раз в комнату без стука ввалился отец и приказал ему привязать волов, которые за ночь сорвались с привязи.

Затем, вернувшись в прошлое, мы исследовали несколько эпизодов с отцом и братьями, которые входили к нему в комнату. Входившие никогда не стучали в дверь, и поэтому их действия фактически означали вторжение. Оказалось, что все дети получали деньги на карманные расходы за помощь по хозяйству. Однако Хэмфри отец и братья держали за “дурачка”, хотя считали его вполне способным к тому, чтобы запрячь волов и даже управлять трактором. В этот момент на сессии произошел настоящий взрыв, и участники группы стали настойчиво просить Хэмфри, чтобы он поговорил со своим отцом. Вся группа загорелась: фрустрации в личной жизни каждого участника внезапно нашли возможность для выражения. Хэмфри как бы получил разрешение взорваться и открыто выразить гнев в адрес отца и братьев, во время долгого и эмоционально насыщенного шеринга он сидел с видом обессиленного победным сражением триумфатора.

Последовал ролевой тренинг, в ходе которого Хэмфри разговаривал с отцом в отношении своего заработка. Эта - тренинговая - сессия проходила в виде социодрамы, в которой принимали участие все члены группы, испытывая теплые чувства, вызванные тем, что они узнали от Хэмфри неделю тому назад. Участники критиковали поведение Хэмфри, поддразнивая его: “Ты слишком хороший, где тебе сказать такое своему отцу”, - а затем менялись с ним ролями, чтобы продемонстрировать ему, как ему следует проявлять больше настойчивости в разговоре или какой способ поведения является для него более приемлемым. В какой-то момент группа провела мозговой штурм, выясняя, какова должна быть заработная плата и сколько отец должен заплатить Хэмфри за то, что тот уже сделал. Здесь проявился такой уровень математических способностей, который никогда не видели у этих ребят на уроках математики! Эта сессия оказалась социодрамой, центрированной на протагонисте, тогда как предыдущая сессия с Хэмфри была классической психодрамой в чистом виде. Ролевой тренинг стал проверкой ролей, и не только психодраматических: в один из моментов Джозеф, сидя в своем инвалидном кресле, стал директором, в то время как я - его супервизором. (В шеринге проскользнуло, что в жизни Джозефа был почти точно такой же эпизод в отношениях с отчимом.)