Глава 11. Питание на дистанции — мифы и реальность

В марафонском беге для поддержания работоспособности издав­на используется питание на дистанции. Тем не менее с точки зрения спортивной физиологии история питания на дистанции — это история массовых и стойких заблуждений. Предполагая повы­шение работоспособности спортсмена (а вернее — защиту от про­грессирующего ее снижения по ходу работы), питание на дистанции по сути представляет собой разрешенный допинг. Неслучайно в прош­лом спортсмены-стайеры пытались поддерживать работоспособность, принимая на дистанции «взбадривающие» алкогольные напитки. Так, в начале века у велогонщиков-профессионалов существовала целая система приема «соревновательных» напитков: в середине дистанции принимались легкие вина, шампанское, ближе к финишу переходи­ли на коньяк. В результате на финише многие гонщики бывали со­вершенно пьяны. Описывают случай, когда победителя гонки приш­лось после финиша отлавливать с помощью сетей — не разбирая дороги и ужасно виляя, он продолжал крутить педали, грозя наехать на зрителей. Исследования марафонцев на рубеже 30-х годов показа­ли, что одним из факторов, характеризующих снижение работоспо­собности на дистанции, может быть исчерпание углеводных энерго­ресурсов организма и развитие гипогликемии — падения уровня са­xapa в крови ниже границы нормы (менее 60 мг%). В эти же годы в рабочей физиологии сформировалось представление, согласно которому падение работоспособности при продолжительных нагруз­ках и судороги связаны со значительной потерей солей с потом. С той поры рецепты различных напитков для питания на дистанции неизменно содержат два основных компонента: сахара и соли.

Результаты и выводы исследований 30-х годов были возведены в ранг аксиомы и догматично переписывались из учебника в учебник на протяжении почти 40 лет. Другие возможные позитивные эффекты приема жидкостей во время работы (терморегуляторный, противо­обезвоживающий) в спортивной медицине практически не учиты­вались и не изучались до начала 70-х годов. Существующие оте­чественные рекомендации по питанию на дистанции и эффективность такого питания в настоящее время традиционно связывают, прежде всего, с поддержанием энергетического и электролитного баланса ор­ганизма. Для питания на дистанции предлагаются напитки с доста­точно высоким содержанием сахаров и солей (главным образом, глюкозы — до 150–300 г/ли хлористого натрия — до 20–100 г/л).

Да, бесспорно, во время марафона происходит истощение угле­водных и солевых ресурсов организма. Но следует ли из этого, что на дистанции для поддержания работоспособности требуется срочное восполнение указанных потерь?

Какие же факторы реально лимитируют работоспособность мара­фонца и можно ли с помощью питания на дистанции отдалить наступ­ление утомления? Какова должна быть направленность питания на дистанции, т. е. от чего зависит его эффективность? Какие жидкости наиболее оптимальны для приема на дистанции?

Эти и подобные вопросы непременно возникают при решении проблемы питания на дистанции.

Как было доказано в последние годы, дефицит углеводных источ­ников энергии, по крайней мере в первые 90–150 мин. субмакси­мального упражнения, не является фактором, ограничивающим ра­ботоспособность (Г. Ф. Альберг и др., 1974, J. Waren, 1977). По мнению Ф. Гольника (1977), благодаря адаптивным перестройкам и энергопродукции во время продолжительных изнурительных упраж­нений концентрация глюкозы в крови длительное время остается «замечательно постоянной».

В ранних исследованиях бегунов-марафонцев нередко на финише обнаруживали относительную гипогликемию (менее 60–80 мг% са­хара в крови). Например, такие низкие цифры, как 45 и 53 мг% были отмечены Э. Левиным и другими (1924) после Бостонского марафона, а также Бест и Партрауге (1930) на Олимпийских играх в Амстер­даме. В этих случаях бегуны находились в предкоматозном состоянии (дрожание конечностей, профузное потоотделение, резкое побледне­ние). Однако слухи о гипогликемии марафонцев сильно преувели­чены. Даже в цитируемых ранних исследованиях большинство обсле­дованных бегунов имели нормальный уровень сахара в крови. В на­стоящее время случаи гипогликемии на финише марафона стали весьма редким явлением. В большинстве работ отмечены около­нормальные, а иногда и повышенные показатели глюкозы (Л. Мире и др., 1982, Ф. Новак и др., 1985). По мнению Н. Марона и С. Хор­вата (1978), выполнивших обзор исследований по марафону, подоб­ные результаты связаны, в первую очередь, с высоким уровнем под­готовленности нынешних атлетов, а также с использованием гликоге­ноповышающих диетических манипуляций при подготовке к старту и углеводосодержащих напитков непосредственно во время забега. Кроме того, в процессе многолетних тренировок на выносли­вость, вероятно, возможно расширение границ гомеостаза (в част­ности, повышение гипогликемического порога), а также отбор наиболее устойчивых к гипогликемии индивидуумов на ранних этапах спортивной специализации. Так, мы наблюдали у спортсменов-марафонцев мастеров спорта (n=6) во время белково-жировой дие­ты (тейпера) при подготовке к состязаниям такие низкие цифры глюкозы крови, как 48–52 мг% (утром, в покое, натощак). Спорт­смены при этом не высказывали никаких жалоб, типичных для гипо­гликемии. В свою очередь, Donat и Gotte (1974) не отметили внеш­них симптомов гипогликемии у марафонца международного класса при уровне глюкозы в крови в покое, равном 35 мг%. Видимо, благо­даря перечисленным факторам спортсмены высокой квалификации способны преодолеть марафонскую дистанцию за 2,2–2,5 часа, не испытывая затруднений из-за энергетического дефицита (D. L. Cos­till, 1976).

У менее подготовленных бегунов на последней трети дистанции возможно возникновение потребности в приеме углеводосодержащих напитков. Однако и у этой группы марафонцев значительная гипо­гликемия скорее исключение, чем правило. Так, в одном из исследо­ваний изучалось влияние двух напитков различного состава на уро­вень глюкозы крови во время марафонского бега (П. Н. Уатинг и др., 1984). Первая группа бегунов (n=43) потребляла на дистанции 1,4 л разбавленного глюкозоэлектролитного напитка «Диоралит» (кон­центрация глюкозы 4 г на 100 мл), вторая (n=47) — такое же количество чистой воды. Время бега на финише в среднем равнялось 3:39 (2:24–5:07). В группе без приема глюкозы концентрация глю­козы крови за бег практически не изменялась: 5,3±1,2 моль/л на старте и финише, соответственно. В группе, потреблявшей напи­ток, глюкоза крови на финише (6,0±1,5 моль/л) была несколько больше (Р<0,01), чем на старте (5,2±0,6 моль/л). Это увеличение глюкозы на финише, по мнению авторов, возможно, было обусловлено всасыванием порции напитка, принятой на последнем пункте питания. Кроме глюкозы крови каких-либо других значимых различий между группами (в результативности, весовых потерях, анализируемых био­химических параметрах) не отмечено.

Все же, несмотря на вышеприведенные данные, возникновение гипогликемии на дистанции полностью исключить нельзя. По нашим данным, вероятность гипогликемии у марафонцев высокой квалифи­кации составляет приблизительно 1–3 случая из 10 стартов. Этому способствуют относительно слабая подготовленность и неадекватно высокий темп бега, низкая экономичность движений, осложненные условия состязаний (гористый рельеф трассы, встречный ветер, жара), промахи в питании накануне старта и т. п. Гипогликемия сопровождается резким упадком сил, дискоординацией и дезориента­цией, «волчьим голодом», нарушением зрения («сетка в глазах»). Симптомы гипогликемии легко купируются приемом растворов саха­ров. Интересно, что после приема глюкозосодержащих напитков, сосания кусочка сахара, таблетки глюкозы и т. п., облегчение насту­пает очень быстро — спустя 3–5 минут. Однако необходимые веще­ства, принятые с напитком, а тем более с твердой пищей, не могут так быстро попасть в кровь.

Во время работы (ходьба на тредбане на уровне 50% от МПК) глюкоза, меченная изотопами, включалась в обмен и появлялась в выдыхаемом воздухе только спустя 15 мин после приема (Pirnau, 1977). В случае гипогликемии быстрое облегчение после приема питания, видимо, связано с феноменом «сенсорного насы­щения»: при попадании на слизистую рта, пищевода, желудка сахара раздражают чувствительные нервные окончания и рефлектор­но усиливают выброс в кровь глюкозы из печени (Н. Н. Яковлев, 1954). В экспериментах на животных было показано, что уже не­посредственно во время кормления содержание гликогена печени снижалось на 25%, а концентрация глюкозы в крови воротной вены возрастала в 1,4 раза (Лангансеталь, 1982). Организм как бы раз­решает тратить свой «неприкосновенный запас» гликогена печени в расчете на то, что принятая пища скоро непременно пополнит его резервы. Однако если принятые пищевые вещества будут слишком медленно поступать в кровь, может создаться ситуация «мнимого кормления» и задействованного резерва гликогена печени не хватит для длительного поддержания необходимого уровня сахара крови. Практика показывает, что после питания на дистанции вслед за вре­менным облегчением могут снова развиваться симптомы гипоглике­мии.

В отношении сахаров и солей, содержащихся в жидкостях, пред­назначенных для питания на дистанции, доказано, что повышение их концентрации свыше оптимального уровня увеличивает осмоляр­ность* напитков и радикально снижает скорость опорожнения же­лудка. Считают, что только 2,5–5% растворов сахаров с максималь­ной скоростью будут доставлять «топливо» в кровь (D. L. Costill, J. Miller, 1980). Более концентрированные растворы, накапливаясь в желудке, могут вызвать его переполнение — вплоть до возникновения обильной рвоты и временного схода с дистанции.

По поводу потерь солей в результате потоотделения при продол­жительной работе доказано, что пот стайера содержит малое коли­чество электролитов, причем чем выше квалификация атлета, тем ниже концентрация калия и особенно натрия в поте (D. L. Costill, 1977, Т. П. Сээне, 1974). Иными словами, у стайеров при потоотделе­нии скорость потерь воды в несколько раз выше, чем скорость потерь солей. В результате такой диспропорции продолжительный бег при­водит к большим потерям из организма воды, чем солей. Происходит «гипертоническая дегидратация», т. е. преимущественная потеря воды с ростом концентрации солей в плазме крови (D. L. Costill, 1977, Д. И. Макехни и др., 1982).

Попытка возмещать потери солей во время марафонского бега — это типичный пример заблуждений, основанных на поверхностных представлениях в области физиологии спорта.

— Соли с потом теряются?

— Да, несомненно.

— Значит их надо срочно возмещать для поддержания работо­способности и профилактики судорог! — заявляют наши оппоненты.

Таким образом, в паре с «неопровержимым» — потерей солей с потом — проводится ложный вывод о якобы необходимости их сроч­ного возмещения. При этом напрочь игнорируются потери организ­мом воды, многократно превышающие потери солей.

В настоящее время считается, что потери солей с потом незна­чительны и не требуют срочного возмещения на дистанции. По мнению Д. Костилла (1982), «нет никаких эмпирических оснований, подтверждающих тезис о том, что введение растворов электролитов и солевых таблеток во время физических упражнений ведет к улучше­нию работоспособности или предотвращает мышечные судороги». Более того, повышение концентрации ионов Na+ в плазме (осмоляр­ность плазмы) при гипертонической дегидратации сопровождается чрез­мерным теплонакопленнем во время работы (М. Н. Хариссон и др., 1978, С. М. Фортни и др., 1984). Результаты исследований указывают на линейную зависимость температуры тела при работе от осмолярности плазмы. Показано также, что повышенное содержание натрия в напитках вызывает дополнительное увеличение частоты сердечных сокращений и снижение работоспособности (D. L. Costill et al, 1975).В настоящее время считают, что введение хлористого натрия в напитки для питания на дистанции, а также принятое ранее использование солевых таблеток (непосредственно перед и во время работы) не только бесполезно, но и вредно (Г. Леман, 1957, D. L. Costill, 1977, Ф. Т. Еронин, 1977, Ф. Бергхольд, 1982).

Следует отметить, что и в настоящее время многие коммерческие напитки, предназначенные для питания на дистанции (у нас в стране и за рубежом), составлены на основе представлений о том, что заме­щающие жидкости должны содержать основные минеральные веще­ства, теряемые с потом.

Предприятия-изготовители спортивных напитков, стремясь рас­ширить сферу применения своей продукции, рекомендуют жидкости одного и того же состава «для питания на дистанции и в период восстановления». Однако эти периоды жизнедеятельности организма диаметрально отличаются по направленности происходящих процес­сов. Следовательно, напитки, эффективные в период восстановления, могут быть совершенно неприемлемыми во время работы. Универсальным напитком, видимо, является только вода.

Зарубежные фирмы в рекламных целях используют формулиров­ку об «уникальной физиологической ценности» своих напитков благодаря наличию добавок. Однако любой раствор с композицией электролитов, сходной с потом, не может быть приятным на вкус и потребляться в больших количествах (D. L. Costill, 1976). В то же время возможность уменьшения обезвоживания во многом определя­ет эффективность питания на дистанции как метода поддержания высокой работоспособности при продолжительном беге.

Как показывают вышеприведенные данные по дегидратации мара­фонцев и ее влиянию на работоспособность, эффективность питания на дистанции, в первую очередь, определяется количеством жидкости, потребляемой во время работы, а не веществами, содержащимися в ней. Факторы, уменьшающие процент возмещения влагопотерь, ухудшают работоспособность.

Согласно исследованиям Ф. Т. Еронина (1977) по вопросу приема жидкостей во время работы в жарких условиях среды, в 30-е годы нашего столетия сложилась теория «порочного круга». По этой кон­цепции интенсивное потение вызывает потерю с потом значительного количества воды и солей. Уменьшение запасов солей приводит к тому, что выпиваемая вода не фиксируется в организме и лишь усиливает потоотделение. В результате питья нарастает вымывание солей и раз­вивается еще большее обезвоживание.

Таким образом, дегидратация и деминерализация при потении вызывает жажду, утоление которой пресной водой усиливает дегид­ратацию и деминерализацию и так далее, возникает «порочный круг». Было принято считать, что борьба с обезвоживанием должна идти по линии возмещения теряемой с потом соли и ограничения объема питья (М. Е. Маршак, Л. М. Клаус, 1927). Введение солей в напитки оценивалось как «одно из наиболее эффективных предложений, выдвинутых физиологией труда» (Г. П. Конради и др., 1934).

Считали, что потребление жидкости во время физической нагруз­ки дополнительно нагружает сердечно-сосудистую систему. Поэтому рекомендовалось ограничивать прием жидкостей при спортивной дея­тельности (Лапп, 1933, Хорлеман, 1953).

Подобные заблуждения не были ошибками отдельных исследо­вателей — они отражали официальную точку зрения по вопросу питьевого режима.

Некоторые исследования, выполненные в конце 40-х — начале 50-х годов, позволили прийти к противоположным выводам (П. Е. Калмыков, 1955, Конн, 1946, Я. Куно, 1961). По мнению Э. Адольфа с соавторами (1952), проведших обширные исследования на военнослужащих в пустыне, только поддержание режима «насиль­ственного питья» (пить больше, чем хочется) обеспечивает сох­ранение работоспособности при интенсивном потоотделении. Однако пересмотр позиций по вопросу водопотребления происходит довольно медленно. Так, в Советской Армии до середины 50-х годов был принят режим строгого ограничения потребления жидкости и дополнительно­го приема поваренной соли во время совершения марша в жарких по­годных условиях. Рекомендации по существенному увеличению водо­потребления (до 8–9 л за день) были введены только на рубеже 70-х годов (Ф. T. Еронин, 1977).

Вот как описывает В. Солоухин в романе «Мать-мачеха» страда­ния молодого солдата на марше в 50-х годах:

«... За завтраком командир приказал посыпать на хлеб как можно больше соли и съесть этот хлеб со сладким чаем... «Ведь чем больше соли съешь перед походом, тем меньше будет мучить жажда».

Далее, перед маршем, совершавшемся в жаркий безветренный день, были даны указания.

...Потом, как будто перед ним стоит не взвод, а целая армия и он ее главнокомандующий, лейтенант Лоза говорил: «... Ни одного глот­ка воды! Ни одного отстающего! Выбившихся из сил нести на себе!».

В середине марша боец Корнилов, оценивая свое самочувст­вие, «глубокомысленно» рассуждает:

«Не зря мы ели утром белую мелкую соль! Теперь она вышла наружу. Закупорила все поры и приостановила убыль влаги из организма». Это было хорошо как средство от жажды, но это было и плохо. Дмитрий почувствовал, что весь перегрелся, что сам он полыхает еще большим внутренним сухим жаром, чем этот летний полдень... Теперь уже некогда вспоминать Блока, только отдельные обрывочки строчек и слов бессвязно мельтешили в мозгу и путались на языке в пересохшем рту».

Маршрут марш-броска проходил через деревню, где старушка при помощи огромного скрипучего журавля черпала из колодца воду. Боец Корнилов подбежал к колодцу и подставил себя под воду... «Старуха, перекрестив, окатила и его. Сержант не видел, что Кор­нилов, тайком, сделав из ладоней лодочку, успел и внутрь хватить два жадных больших глотка...». Этих двух глотков воды, видимо, хва­тило ненадолго, через некоторое время Корнилов снова почувство­вал себя до крайности изнуренным, а взвод продолжал шагать в знойном мареве.

«— Корнилов упал! — закричали сзади.— Упал боец Корнилов! Когда все оглянулись, Корнилов пытался встать, неловко подгребая род себя черную пудру торфянистой пыли, но видно было, что сил у него не хватает.

— Вы пили воду? — строго спросил лейтенант.

— Так ведь... два глотка.

— Все ясно... Тепловой удар!».

Считают, что вряд ли что-либо причинило больший вред спорту, чем строгая рекомендация не пить жидкости во время занятий (Бергхольд, 1982). Согласно P. Prokop (1979) «не подлежит сомнению, что более половины спортивных неудач и субоптимальных достижений связаны с нарушениями водного баланса». На длительно существо­вавших ошибочных представлениях об ограничении потребления жидкости были воспитаны несколько поколений ученых, врачей, тре­неров, спортсменов. Это, видимо, определяет и в настоящее время су­ществование устаревших рекомендаций по водопотреблению, предла­гаемых в современной учебной литературе и руководствах (Ванхаен с соавт., 1980, Ю. А. Попов, 1982, М. И. Виноградов, 1983, А. Пшен­дин, 1988).

В отношении водного режима в настоящее время твердо установ­лено, что в жарких погодных условиях только минимизация водного дефицита возмещением потерь воды может реально способствовать поддержанию работоспособности (Д. М. Миллер, 1980, М. Н. Савка с соавт., 1984, Е. В. Гембицкий и др., 1986). Признается, что более полное возмещение текущих влагопотерь приводит к более выражен­ному уменьшению скорости прироста температуры тела и частоты сердечных сокращений при работе в жаре (Стридом и Холдстворт, 1968, Р. Леман, 1967, М. Н. Савка, 1984). Так, во время двухчасовой велоэргометрии при потреблении жидкости в объеме предлагаемых потопотерь частота сердечных сокращений в каждый исследуемый период времени была на 18% ниже, а ректальная температура на финише — более чем на 1°С меньше по сравнению с заездом в ана­логичных условиях, но без приема жидкости (К. Т. Френцис, 1979). Частота сердечных сокращений может падать даже ниже уровня, регистрируемого при нормогидратации, если во время работы выпи­вается жидкости больше, чем теряется с потом (Г. Леман, 1967).

Однако результаты исследований с полной регидратацией или с компенсацией большей части влагопотерь имеют чисто теорети­ческое значение. Еще в ранних работах (Э. Адольф, Д. Дилл, 1938, Ротштайн с соавт., 1952) было отмечено, что при интенсивном пото­отделении человек чаще всего не способен потреблять жидкости в количествах, достаточных для полного возмещения текущих влагопо­терь. В полевых наблюдениях на бегунах-марафонцах показано, что (табл. 23) при возмещении жидкости «по желанию» ее объем состав­ляет меньше половины потерь веса (А. Г. Мире с соавт., 1982, Д. Новак с соавт., 1982). В наших исследованиях объем регидратаиии во время состязаний составлял у бегунов высокого класса менее 10%, и у бегунов низкой квалификации около 30% от объема общих влагопотерь за состязание (табл. 23)

При работе потребление жидкостей некоторое время ограничи­вается отсутствием жажды, Чувство жажды и «питьевое поведение» возникают только после потери 0,5–1,0% веса тела, обусловливая так называемую «непроизвольную дегидратацию» (Ротштайн с соавт,, 1952), С другой стороны, интенсивность жажды снижается (подавляется) под влиянием физической нагрузки (Ротштайн с со­авт., 1952, М. П. Шех, 1961, D. L. Costill, 1976). Подавление жажды в условиях состязаний потенцирует «непроизвольную дегидрата­цию», доводя ее к первому приему жидкости примерно до 2-процент­ного уровня (Герберт, 1978)..

Таблица 23

Характеристика водного баланса бегунов-марафонцев во время состязаний при потреблении жидкостей «по желанию» (средние и граничные значения по результатам различных исследований)

Авторы исследований	Испытуемые	Климатические данные: T°С, % и прочее	Спортивный результат (мин)	Потери веса
n	МПК мл кг	лучш. резул. (мин)	кг	%
Magazanik et, al., 1974		61,5		21–26° 50-60%	167 (163–272)	2,57 (1,6–4,7)	4,28 (2,32–7,29)
Maron et al., 1975		67,3		16,0–28,9 98–55%	166,4 (1576–168)	2,8 (2,3–3,7)	4,3 (4,9–5,3)
Maron et al., 1976		70,5 73,9	1566 1485	17,9° 85%	156,6 159,5	1,6 2,3	2,55 3,64
Myhre et al., 1982		65,8 63,3 58,6	179 194 184	15,5–24,5° плотный туман	204 216 228	2,515 4,77 2,175	3,9 6,7 3,4
Myhre et al., 1985		—		17,5–20,4°	214 (192–264)	2,253 (1,0–3,96)	3,2 (161–532)
Novak et al., 1985		спортсмены – участники чемпио­ната СССР	21°, 84%	—	2,36 (145–370)	—
Franz et al., 1978			5,3°, 30%		2,32 (1,2–3,2)
	малоопытные люби­тели бега	18°, 50%		2,8±0,6	3,9
	опытные любители	18°, 50%		3,0±0,8	4,3

Продолжение таблицы 23

Авторы исследований	Общие влагопотери*	Потребление жидкости
	г/час кг	г/час, м2	характер жидкости	суммарное кол-во (мл)	скорость потребле­ния (мл/ч)	процент возмеще­ния
Magazanik et al., 1974	4,07 (3,06-5,27)	1125 (809-1430)	672 (510-834)	вода и на­пи­ток (ох­лаж­денный)	1502 (570-2570)	415 (154-567)	36,9 (108-616)
Maron et al., 1975	3,4 (2,9-3,9)	1230 (1065-1400)	680 (585-741)	вода напиток	520 (179-761)	191 (64-290)	15,5 (4,6-25,4)
Maron et al., 1976	3,1 2,7	1188 1015	687 570	разбав­ленный напиток	1453 379	557 142	46,8 14,0
Myhre at al., 1982	3,965 5,42 4,075	1166 1505 1072	640 783 589	вода	1450 650 1900	426 180 500	36,6 12 46,6
Myhre et al., 1985	3,55 (2,7-5,06)	995 (613-1460)	545 (345-757)	вода	1300 (900-1800)	364 (260-495)	40,2 (21,9-64,5)
Novak et al., 1985	3,26 3,12	— —	— —	напиток напиток	900 800	— —	27,6 25,6
Franz et al., 1978	3,7 3,7	— —	— —	напиток напиток	900±50 700±50	— —	24,3 18,9

* Общие влагопотери = потери веса + потребление жидкости.

Ранее считалось, что чувство жажды обычно преувеличено, не соответствует истинным потребностям в воде и вызывается сухостью слизистой оболочки рта (теория «сухого рта»). Однако сухость сли­зистой рта — это симптом, а не причина общего чувства жажды! Ведущим стимулом жажды выступает вне- и внутриклеточный де­фицит воды (В. Д. Роле и Э. Т. Ролc, 1984). Рекомендовавшиеся ранее (А. П. Лаптев, А. А. Минх, 1979, В. И. Дубровский, П. И. Го­товцев, 1967) способы подавления жажды — прополаскивание рта, прием подкисленных напитков или лимонных долек, сосание леденцов (методы, усиливающие слюноотделение и увлажняющие слизистую рта), питье чая (с целью использования дубильных свойств танина для снижения чувствительности рецепторов ротовой полости) — приносят лишь сиюминутное облегчение, но не меняют объективного физиологического состояния! Задержка с возмещением жидкости во время работы только снижает возможности питания на дистанции как метода профилактики обезвоживания, и усугубляет состояние спортсмена.

Сильная жажда на дистанции — это плохой знак для бегуна. Это значит, что дефицит жидкости достиг уровня 3–5%. Во время сильной жажды бегуны могут пить очень много жидкостей, но они не успевают уходить из желудка, накапливаются в нем, создавая дискомфорт. В то же время это обильное питье не уменьшает уровня дегидратации организма, т. к. скорость продолжающегося потоот­деления обычно выше, чем пропускная способность желудка.

Таблица 24

Потребление жидкости на марафонской дистанции в зависимости от веса спортсменов (F. Peronnet, 1982)

Вес тела в кг
Доза на прием жидкостей:	при 4 приемах при 8 приемах	120 80	150 100	180 120	210 140	240 160	270 180

Таким образом, во время бега жажде доверять нельзя. Нужно определять режим питья на дистанции до забега. F. Peronnet с соав­торами (1982) рекомендуют при этом исходить из веса бегунов (табл. 24).

Однако, по нашим наблюдениям, на практике бегуны-любители с малыми «габаритами» тела (50–60 кг) могут выпить на дистанции почти столько же, сколько их 80–90-килограммовые коллеги. Види­мо, объем водопотребления на дистанции во многом определяется индивидуальными установками бегунов по отношению к питанию во время продолжительных забегов.

Объем жидкостей, потребляемых на дистанции, может лимитиро­ваться вкусом предлагаемых напитков. Известно, что акт питья поддерживается на основе удовольствия (Э. Адольф, 1952, Б. Ролс, Э. Роле, 1984). Только жидкости, доставляющие наслаждение, потребляются в максимально возможных количествах. Во время про­должительной мышечной деятельности и перегревания вкусовые и обонятельные ощущения обостряются (D L. Costill, 1977, Г. А. Луш­никова, 1962), поэтому часто напитки, «приятные» в состоянии покоя, становятся неприемлемыми во время работы. Малоопытные спорт­смены и персонал, обслуживающий состязания, чаще всего не учи­тывают этого важнейшего положения. Введение в напитки специаль­ных вкусовых и функциональных ингредиентов (ароматических и вку­совых добавок, различных сахаров и солей, медикаментов, витами­нов, настоек и т. п.), при их сомнительной необходимости резко сни­жает гедоническую оценку, т. е. степень удовольствия вкусового наслаждения от приема подобных растворов. Это, кроме всего проче­го, приводит к тому, что атлеты, попробовав на дистанции подобные неприятные, но «полезные» жидкости,— вообще отказываются от питания.

Таким образом, ухудшение вкуса напитков сводит на нет эффек­тивность питания на дистанции как метода профилактики дегидра­тации и поддержания работоспособности!

Врачебно-педагогические наблюдения, проведенные нами в есте­ственных условиях спортивной деятельности на бегунах-марафон­цах и скороходах высокого класса (n=60, МС, МСМК), показали, что из централизованно выпускаемых спортивных напитков спорт­смены предпочитают «Олимпию» и «Викторию». Эти напитки атлеты растворяют чаем или водой по вкусу — исходя из личного опыта и информированности (примерно 250 г на 2–3 л воды). Сухие напитки, обладающие резким вкусом и запахом, например, «Спартакиада», или плохой растворимостью («Эрготон», «Велотон»), отвергаются спортсменами. Индивидуальное питание опытных спортсменов, как правило, практически безвкусно в состоянии покоя (слабокисло-сладкое) и не обладает запахом.

Гедоническая оценка жидкостей и, следовательно, объем их потребления во многом зависит от температуры напитков (Э. Адольф, 1952, Sandick et al., 1984). При питье «по желанию» на финише упражнений была найдена значимая положительная корреляция (r=0,66, Р₀<0,05) между объемом выпиваемой воды температурой 5°С и весовыми потерями за работу. Потребление воды других темпе­ратур (16, 22, 38°С) было незначительным и не коррелировало с потерями веса (Sandick et аl., 1984). В условиях перегрева в покое оптимальной для питьевой воды считают температуру в 7–15°С (Goldman et аl., 1965). В то же время рекомендуемая температура напитков для питания на дистанции колеблется в широких пределах.

В условиях термокамеры (t=30°C, отн. влажн. 40±5%) мы изучали динамику гедонической оценки (оценка степени удовольст­вия) при питье различных жидкостей. Бегуны-марафонцы и скоро­ходы выполняли на велоэргометре два заезда (примерно на уровне 65% от МПК) до отказа. В одном заезде перед началом работы и каждые 20 мин упражнения испытуемым предлагалось методом пред­почтения дать гедоническую оценку четырех стандартных растворов различного вкуса: пресного (водопроводная вода), сладкого (5-процентного раствора сахара), кислого (0,2-процентного раствора лимонной кислоты), соленого (0,4-процентного раствора соли). Тем­пература этих растворов равнялась температуре среды — 30°С. В другом заезде предлагались образцы чистой водопроводной воды трех температур (5°, 10° и 15°С). Все пробы подавались в произволь­ном порядке. Для количественного анализа восприятия была ис­пользована гедоническая шкала: от «очень, очень неприятно» (–3), до «очень, очень приятно» (+3).

Время работы составило 110–150 мин, дегидратации — 3,5±0,2%. Во всех случаях (n=9) ректальная температура на момент отказа превышала 39,5°С. Перед началом упражнений испытуемые демонстрировали безразличие к потреблению всех образцов питья. В первом заезде с 40-й минуты работы отмечалось постепенное повы­шение влечения к «кислому» напитку, которое достигало максимума интенсивности к 80–100 мин нагрузки (+2…+3 балла). Гедони­ческая оценка «сладкого» и особенного «соленого» растворов снижа­лась к 20-й минуте работы. К 80–100 минуте работы «соленый» раствор оценивался как «очень, очень неприятный». Влечение к об­разцам воды во все временные точки равнялось или было несколько выше влечения к «кислому» напитку. Во втором заезде по мере раз­вития перегрева предпочтение к воде различных температур посте­пенно менялось: от более теплой к более холодной. Последние 40 мин. работы испытуемые неизменно давали наивысшую оценку воде темпе­ратурой +5°С.

В условиях гипертермии и рабочей дегидратации поведенческая сфера, видимо, выполняет смягчающую демпфирующую роль между внешней средой (в данном случае — поступление напитков с различ­ными характеристиками) и внутренней средой, препятствуя углублению нарушений гомеостаза (Г. А. Лушникова, 1962, Н. И. Лосев, В. А. Воинов, 1981). Несмотря на работу до отказа, у испытуемых не возникло снижение глюкозы крови до гипогликемического уровня (74,5±3,8 мг% на финише упражнения). Соответственно этому «сладкий» раствор не воспринимался как «приятный» и наиболее предпочтительный. Как указывалось, интенсивное потоотделение при­водит к гипертонической дегидратации с повышением концентрации натрия в жидкостных секторах организма. Следовательно, отвра­щение к «соленому», видимо, можно расценивать как защиту орга­низма от дополнительного введения соли в условиях гипернатрие­мии (повышение Na⁺ в крови). Изменения влечения к «кислому» и воде, видимо, отражают динамику чувства жажды при прогресси­рующей дегидратации. (Кислые вещества, усиливая секрецию слюны, снижают на некоторое время субъективные проявления водного дефицита). Предпочтение, оказываемое более холодным образцам воды в условиях гипертермии, можно объяснить проявлением «пове­денческой терморегуляции» — термореферендума, осуществляемого на основе вегетативного опыта организма.

Сходные результаты по избирательному потреблению жидкостей с различными характеристиками во время мышечной деятельности были получены в наблюдениях на группе бегунов-марафонцев, членов клуба любителей бега (п. Черноголовка, Московская обл.). Эти бегуны в течение трех последних лет участвовали в Московском международном марафоне Мира, Условия забегов и потребления жидкости на дистанции представлены на рис. 30. Во всех трех состя­заниях на пунктах питания в достаточных количествах имелись сле­дующие жидкости: раствор спортивного напитка «Олимпия», чай с лимоном (содержание сахара 4,7 и 1,7 мг% соответственно), а также вода. Температура всех жидкостей равнялась температуре среды. Бегуны произвольно потребляли предлагаемые жидкости. Кроме того, они имели возможность получать на дистанции различ­ные жидкости из рук болельщиков. Суммарный прием напитков и другие показатели водного баланса бегунов представлены в таблице 23, пропорции потребленных жидкостей отражены на рис. 31. Во время всех трех забегов чай и «Олимпия» потреблялись в примерно равных пропорциях. Судя по объему потребления, наиболее пред­почтительным напитком на дистанции была вода (рис. 31). Некото­рые испытуемые после приема «Олимпии» или чая запивали их водой, чтобы ликвидировать во рту привкусы этих напитков. Другие предпочитали пить в основном воду как наиболее приятный из имею­щихся напитков. В целом, бегуны формировали свой аппетит на дистанции так: «Хотелось простой воды», или же; «Хотелось холодной минеральной воды». Судя по динамике водопотребления (см. рис. 30), во время ММММ-87 при оптимальных температурных ус­ловиях среды жажда и питьевое поведение появились позже и были менее выражены, чем при состязаниях в жаре. Это, видимо, явилось основной причиной, обусловившей меньшее потребление жидкостей во время ММММ-87 по сравнению с ММММ-85 и ММММ-86 (см. табл. 21). Во время этих трех состязаний снижение степени регидра­тации на дистанции и общего потребления жидкости было параллель­но снижению температуры среды (табл. 21, рис. 30). В этой связи определено, что питьевое возбуждение и потребление жидкости прямо зависит от степени перегрева (В. Andersson, Larsson, 1961, Г. А. Лушникова, 1962). При приблизительно равной интенсив­ности потоотделения (II и III состязания), в основном зависящей от подготовленности атлетов и скорости бега (Т. П. Сээне, 1974, D. L. Costill, 1977), значительное снижение потребления жидкости в «прохладном» забеге привело к такой же степени дегидратации на финише, как и при забегах в жару (табл. 21). Эти результаты позво­ляют усомниться в рекомендациях по сознательному уменьшению по­требления питья во время забегов, проходящих при прохладной погоде (D. L. Costill, 1977).

Таким образом, очевидно, что на фоне высокого потоотделения (характерного для соревновательной деятельности в любых погод­ных условиях) всякое снижение влагоотделения на дистанции чрева­то чрезмерной дегидратацией и падением работоспособности.

Во время всех трех состязаний бегунов-марафонцев потребление жидкости имело сходную динамику: прогрессивно нарастало, дости­гая максимума к 5–6 пункту питания (примерно 26–32 км дистан­ции), а затем заметно снижалось на оставшихся двух пунктах (рис. 30). На первой трети дистанции пили относительно мало (или же вообще отказывались от питья) по причине отсутствия жажды. Здесь налицо феномен «непроизвольной дегидратации». После 5–6 пункта питания марафонцы начинали жаловаться на переполнение желуд­ка выпитой жидкостью. В этой связи определено, что переполнение желудка, даже на фоне существенной дегидратации, подавляет вле­чение к питью и за