Какая карта выпадает донору.

Между постановлением СНК 1937 года и российским законом о трансплантации 1992 года, не смотря на уменьшение вероятности хирургического убийства, особой разницы нет – сохранена презумпция на извлечение органов, а значит, действовать можно практически негласно.

Из досье «КП».

В большинстве западных стран для использования органов требуется согласие потенциальных доноров, данное ими при жизни, либо согласие бли­жайших родственников. «Я буду счастлив, если помогу кому­-нибудь жить после своей смер­ти»,— написано в английской карточке донора, которую мож­но взять в любой аптеке. Далее следует список тех органов, ка­кие донор разрешает у себя изъять. В США же, существует специальная служба, которая разыскивает родственников по­гибшего, если у него нет донор­ской карты, чтобы получить их согласие на изъятие органов.

В России врачи ни у кого разрешения не спрашивают. И пока наши трансплантологии практиковались на зеках, на Западе пытались пересаживать людям органы животных. Еще в 1906 году челове­ку пересадили печень свиньи — умер. В 1963 году пересадка печени бабуина за­кончилась тем же. И только в прошлом году человеку с печенью бабуина удалось прожить 71 день. Подобные опы­ты продолжаются до сих пор, и не только на Западе, но и у нас.

Однако факт остался фак­том: человека может спасти только пересадка человеческих органов. И в этом смыс­ле Россия — своеобразная кладовая человеческого материала. А потому у Запада к нам — особенный интерес.

С 1981 по 1990 год НИИ трансплантологии и искусственных органов входил в международную систему «Интертрансплант», объединявшую страны СЭВ. В рамках этой системы осуществлялся и об­мен органами. Однако их от­правляли также в клиники ФРГ и Израиля — для высокопоставленных российских больных. После развала СЭВ «Интертрансплант» прекратил свое существование. И России ничего не оставалось, как по­пытаться вступить в «Евротрансплант», для чего и потребовалось приблизить отечественное законодательство к европейскому — утвердить протокол констатации смерти.

Из досье «КП».

«Евротрансплант» — органи­зация, которая объединяет трансплантологов Бельгии, Гол­ландии, Австрии и Германии. В качестве наблюдателей туда входят Израиль и Испания. В этой организации существуют единые списки больных, нуж­дающихся в пересадке, и в слу­чае необходимости «бельгий­ская» печень может послужить гражданину Израиля.

Не так давно в России побывал директор «Евротранспланта» Бернард Коэн, кото­рый недвусмысленно дал по­нять, что заинтересован в сотрудничестве. Было даже заключено соглашение на поставку в Россию сыворотки и консервирующего раствора в обмен на донорские почки.

Соглашение сорвалось после недавней шумихи вокруг нелегальной трансплантации в России. Европа осталась без почек, а Россия – при своих интересах: без консервирующих препаратов, зато с переполненными моргами и избытком человеческого материала, которому грешно пропадать.

Доступ к телу не ограничен.

19 октября нынешнего года исполнилось пять лет одному из самых неприметных СП в России. Располагается рос­сийско-греческое предприя­тие «БИО» в Лефортовском морге, а руководит им Влади­мир Шнгеев, которого однаж­ды назвали «гением трупного бизнеса». Занимается СП за­готовкой биоматериала, поп­росту говоря, вырезает из трупов все, что так или иначе ис­пользуется в медицине — начиная от макушки, заканчивая пятками. Предприятие Шигеева полностью контроли­рует все десять судебно-меди­цинских моргов Москвы, что не составляет особого труда: один из учредителей СП с российской стороны — городское судебно-медицинское бюро.

Надо сказать, что к «БИО» не имеет никакого отношения ни к НИИ трансплантологии, ни к трансплантации, вообще. СП интересуют прежде всего человеческие ткани — костный материал, роговица глаз, гипофиз, сосуды, свод крыши черепа, твердая мозговая обо­лочка, слуховые косточки (список можно продолжать)... Все это после определенной обработки хранится от недели до года и используется в травматической хирургии ли­бо в фармакологии.

В последнее время морги Москвы буквально завалены трупами, что создает опреде­ленные трудности в работе судмедэкспертов, но должно вроде бы радовать Шигеева. Однако он говорит, что изъять биоматериал можно лишь в течение двух суток.

Из досье «КП».

Среди клиентов СП «БИО» — около ста российских медучреждений. Среди зарубежных партнеров «БИО» — в основном немецкие фирмы. Только за один год своей деятельности СП изъяло 18718 гипофизов, 5806 твердых мозговых оболочек, 1172 пары глазных яблок, 1453 капсулы печени, 1014 пар капсул почек, 582 пары жировой клетчатки, более 400 фрагментов косной ткани.

Вообще-то «заготовка» биоматериала существовала всегда. Но если раньше, к примеру, за пару глаз платили «национальной валютой» — достаточно было презентовать судмедэксперту бутылку водки, то Шигеев поставил дело на коммерческую основу – теперь за это платят по тысяче рублей за глаз, да еще привозят протезы на замену.

Когда Владимир только начинал, он был первым в стране. Сейчас подобные коммер­ческие центры существуют практически во всех крупных городах. Но, как считает руководитель «ВИО», конкурен­ция его фирме не грозит – спрос намного превышает предложение. Как в мире, так и в стране. Правда, цены на внутреннем рынке намного ниже мировых, и поэтому до недавнего времени основным источником дохода фирмы были экспортные операций.

Из досье «КП».

300190100 — под таким кодом в таможенных документах значатся вещества человеческого происхождения. Совсем недавно этого кода в перечне лицензи­руемых экспортных операций не было. Но в августе нынешне­го года в разряд лицензируе­мых попали все «товары», код которых начинается с 3001, — фармацевтические препараты, включая вату, марлю и бинт.

В ожидании лицензии «БИО» пришлось свернуть все экспортные операции, хотя интерес у Запада к этой фирме по прежнему огромный: доступ к телам у нас значительно проще. И, видимо, именно по этому независимо от Шигеева по моргам стали ходить люди и предлагать наличные за гипофизы – по доллару за штуку. Сковырнуть эту железу величиной с горошину – дело минуты. Кстати, совсем недавно шведская таможня конфисковала 237 ампул с саматотропином – гормоном роста, изготовленным в России.

Из досье «КП».

Саматотропин вырабатывается исключительно из гипофиза умерших людей – синтезировать его искусственно невозможно. На территории б. СССР этот препарат привозили в Каунасе, куда отправлялся весь союзный «урожай» гипофизов. Саматотропин может использоваться как допинг для культуристов.

Внутри человека все должно быть прекрасно.

Общеизвестно — русские женщины пользуются спросом на Западе за свою неприхот­ливость и долготерпение. Но мало кто знает, что на Запа­де огромный спрос и на про­дукты долготерпения русских женщин. Из абортной крови вырабатывается целый ряд дорогих и остродефицитных препаратов.

Из досье «КП».

Гаммаглобулин используется как антистафилококковое средство, а также для профи­лактики гепатита и кори. Из одного литра абортной или плацентной крови получается 12 — 13 ампул препарата. Альбу­мин — чистый белок крови, эф­фективнейший кровезамени­тель, который полностью устра­няет иммунологические пробле­мы. Из одного литра крови по­лучается 70 - 80 миллилитров. Альфафетопротеин — цена од­ного грамма на Лондонской бирже — от 4 до 7 миллио­нов долларов. Из ста литров крови выходит 1 — 1,2 грамма препарата. Используется в он­кологии и геронтологии (проб­лемы старения организма).

Для производства этих лекарств годится только аборт­ная кровь — содержание ан­тител и гормонов в ней зна­чительно повышено. Совсем недавно в целом по РСФСР собирали до 50 тонн ценного сырья в год, что составляет 14 процентов от общего количества абортной крови России. Откуда же тогда дефицит?

Во-первых, во многих като­лических странах аборт запрещен. Во-вторых, там привык­ли использовать хорошие про­тивозачаточные средства. И, наконец, аборты в западных клиниках проводятся «малой кровью». В России все делается с размахом…

В фармакологии также используется пупочный канатик. Апо словах руководи­теля предприятия по произ­водству бактерийных препа­ратов МНИИЭМ им. Г. Н. Габричевского Юрия Зацепина, целый ряд западных фирм проявил интерес и к пупочной крови младенцев. Предположительно из нее также можно производить альфафетопротеин.

Но его еще не все. Зарабатывая себе морщины и корчась в предродовых судоро­гах, наши женщины улучшают цвет лица француженок. Не так давно вся плацента из российских роддомов отправлялась во Францию, где из нее производились всемирно
известные кремы.

·

…История семья Моторовых, эмоционально рассказанная в газете «Труд», была замечена, «где надо». В Хабаровск вылетела комиссия МВД РФ для проверки местной про­куратуры, УВД и медицинских учреждений города.

После тщательного рассле­дования выяснилось, что 7 января нынешнего года в одну из городских больниц «бы­ла доставлена в бессознатель­ном состоянии неизвестная женщина, которая в тот же день скончалась (инсульт го­ловного мозга)». Однако в ми­лицию об этом медики так и не сообщили. В тот же день труп женщины, впоследствии опознанной как Моторова, пе­ревезли в морг краевой кли­нической больницы для патолого-анатомического вскры­тия. Труп находился там до 11 января, причем без соот­ветствующей регистрации в книге поступлений, а затем был перевезен в судебно- медицинский морг города. И только 22 февраля гроб с телом покойной был захоронен. Из выводов комиссии МВД: «несвоевременное установление пропавшей и ее дальнейшей судьбы стало возможным из-за халатного отношения к своим служебным обязанностям работников 3-й горбольницы, морга краевой клинической больницы и морга СМЭ. В настоящее время последний закрыт решением СЭС края как не отвечающий предъявленным требованиям».

Очередная сенсация не состоялась?

Кстати, в том же Хабаровске в 1991 году на базе одного из моргов было создано малое предприятие «ВКВ», которое собиралось экспортировать че­люстные и бедренные кости, глазные яблоки, твердую обо­лочку мозга и прочее. По пре­достережению краевой прокуратуры «ВКВ» свою деятельность «прекратило» — превратилось в бюро ритуальных услуг «Лотос».

Неизвестно, принимал ли «Лотос» участие в судьбе Галины Моторовой.

Но давно известно, что ЖИ­ВЫХ судят прежде всего по их отношению к МЕРТВЫМ. И похвастаться тут нам нечем.

Сердце на конвейере?