Река Жизни, Томас Сюгру - Глава 4
В городе ему было очень одиноко. У него не был друзей, ему нечего было делать по вечерам, и утром никто не вставал раньше семи. По сложившейся привычке он вставал с рассветом, хотя его работа в книжной лавке начиналась в восемь. Чтобы убить время он помогал маме по дому. Ему нравилось загонять корову и доить ее: она была его давним другом и так же как и он, относилась к городу с недоверием. Ей тоже не нравилась городская жизнь. Часто по ночам она уходила со своего выгона на заднем дворе в низину, что находилась в нескольких сотнях ярдов от дома: оттуда не было видно домов, и там протекала река, похожая на ту, что была в лесу за старым домом.
Однажды весенним утром он пошел туда на поиски коровы и на берегу реки увидел человека, который читал книгу. Человек был хорошо одет и явно не походил на жителя Хопкинсвилла. Судя по одежде, он мог быть жителем большого города, например Луисвиля или Цинциннати. Человек посмотрел на него и улыбнулся.
- Ищешь корову? - спросил он.
- Да, сэр.- Что-то было знакомое в книге, которую тот читал.
- Она на том берегу, прямо за кустарником.
- Спасибо.- Книга была похожа на Библию. Когда он перегнал корову через реку, человек опять посмотрел на него.
- Хорошая у тебя корова,- сказал он.
- Да, сэр, это замечательная корова.- Он действительно читал Библию.- Простите, сэр, вы случайно не Библию читаете?
- Да, это Библия. Ты знаешь эту книгу?
- Я прочитал ее,- он постарался придать своему голосу небрежность,- восемнадцать раз, ровно столько, сколько мне лет.
- Да?- В голосе человека прозвучал вопрос: “А зачем?”, но, улыбнувшись, он закрыл книгу.- Садись рядом и расскажи мне о себе. Мне это интересно. Меня зовут Муди. Дуайт Муди. Я приехал в город прочитать несколько проповедей.
- В молитвенном доме Сэма Джоунза? Подождите, пожалуйста, я привяжу корову.
- Да, это будет в молитвенном доме.
Корова не отходила от него. Ей было скучно, и она хотела, чтобы ее подоили.
- Я собирался пойти сегодня на проповедь. Я люблю слушать проповедников.
- Это хорошо. Расскажи, как тебе удалось прочитать Библию столько раз.
Корова ждала. Несколько раз она подходила и тыкала носом своего хозяина, словно уговаривая его идти домой.
- Ну, сейчас это просто. Я читаю три главы в день и пять-по воскресеньям, и как раз за год я прочитываю ее.
- Ты думал о том, чтобы стать проповедником или, может быть, миссионером?
- О да. Именно этого мне хочется больше всего. Мне надо задать вам один вопрос. Вы проповедник. С вами Господь когда-нибудь разговаривал? Были ли вам видения?
Мистер Муди улыбнулся.
- Ты можешь прийти сюда завтра утром?- спросил он. - Приходи пораньше, и мы вместе будем встречать рассвет. Где бы я ни был, я люблю находить вот такое тихое место и каждое утро смотреть, как начинается день. Приходи завтра, и я отвечу на твой вопрос.
Они расстались. Корова быстро пошла вперед, торопясь добраться до сарая.
Мама ждала их с ведрами для молока.
- Я разговаривал с мистером Муди, он будет читать проповеди в молитвенном доме. Я встретил его у реки, где он читал Библию.
- Мистер Муди. Он известный проповедник, о чем же он с тобой разговаривал?
Мы говорили о Библии. Я спросил его, разговаривал ли с ним когда-нибудь Господь, и он пообещал ответить на мой вопрос завтра утром. Мы ведь пойдем сегодня на его проповедь?
- Да, у твоего отца есть приглашения. Ну, а теперь давай займемся дойкой.
Она засмеялась:
- Ты всегда попадаешь в какую-нибудь переделку со своей Библией. Ты сказал ему, что в Книге Бытия у тебя нет первых двадцати глав, потому что их съела овца?
Молитвенный дом, огромное помещение, вмещающее пять тысяч человек, был построен известным проповедником Сэмом Джоунзом и носил его имя. В тот вечер, когда на кафедру поднялся Муди, зал был заполнен до отказа. В течение двух часов аудитория слушала его, затаив дыхание. На следующее утро, когда My пришел к реке на окраине города, юноша, которого он встретил накануне, уже ждал его.
- Доброе утро, сэр,- сказал он.- Вы вчера прочитали замечательную проповедь. Все о ней только и говорили.
- Я рад это слышать, Эдгар. А тебе она понравилась?
Эдгар… Как непривычно было для него это обращение. Все, кого он знал, всегда звали его “старина”. В устах мистера Муди “Эдгар” звучало приятно, даже с достоинством. А ему всегда казалось, что его имя звучит изнеженно, слащаво. Нет, оно вполне подойдет для священника: “Сейчас преподобный Эдгар Кейси прочтет свою знаменитую проповедь о Библии и ее значении для человека”.
- О да, мне очень понравилась ваша проповедь. Я никогда не слышал ничего лучше.
- Ну, значит, я добился большого успеха. Если каждая из моих проповедей затронет хотя бы одного человека, это будет очень хорошо. А теперь поговорим о твоем вопросе. Я думал об этом. Почему ты задал его? Ты слышал глас Божий?
- Я не знаю. Я слышал нечто. Я не знаю, что это такое. Видите ли, однажды, когда я читал Библию…
Они сидели на поваленном дереве лицом к востоку. Когда показался алый край солнца, рассказ был в полном разгаре: видение, голос, уроки, выученные во сне, сновидение, починка плуга, необъезженный мул.
Мистер Муди слушал, глядя на реку, игравшую веселыми водоворотами. Когда рассказ был окончен, он сказал:
- Ты не сумасшедший и не чудак. Многие люди рассказывали мне о голосах, видениях и посланиях извне. Некоторые из них обманывались. А ты, я думаю, нет. Библия говорит нам о духах и видениях. Между этими вещами есть разница: В Библии сказано о злых Духах, вселяющихся в человека: “Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волховать, да будут преданы смерти; камнями должно побить их, кровь их на них”. Затем там говорится о видениях, которые являются посланиями сил добра. Бог говорит Аарону и Мариам: “Слушайте слова Мои: если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним”. Как видишь, мы не должны путать две разные вещи. А теперь позволь рассказать тебе о моем собственном опыте. Это будет ответом на твой вопрос, говорил ли со мной Господь, и, возможно, поможет тебе понять то, что произошло с тобой. Несколько лет назад я был в Кливленде. Раньше я никогда не выступал в этом городе, но мои проповеди посещало много людей, и я подумывал там остаться. И вот однажды ночью, во сне, я услышал голос: “Прекращай свои проповеди и поезжай в Англию, в Лондон”. Я никогда не был в Лондоне, я вообще никогда не был за границей. Мои менеджеры были пора-жены, когда узнали, что я прекращаю выступать и уезжаю. Они сказали, что в Кливленде у меня широкое поле деятельности и я могу упрочить свои позиции проповедника. Они были вне себя, когда я стал настаивать на отъезде, особенно потому, что я не объяснял им причину. Я отправился в Лондон, спрашивая себя, что меня там ожидает. Не зная города, я бродил по улицам. Я выбирал бедные кварталы, где чувствовал себя более привычно. Дома были убогие, но однажды в одном из них я увидел окно, на котором росла великолепная герань такого удивительного цвета, что я остановился, чтобы полюбоваться ею. И тогда я услышал голос, детский голос, поющий “Сладкий час молитвы”. Что-то подсказало мне войти в дом. Я поднялся по ступеням. Дверь в одну из квартир была открыта, и оттуда доносился детский голос. Я вошел. У окна с геранью сидела девочка-калека и пела. “Можно войти?” - спросил я и был поражен, услышав: “О, мистер Муди, это вы! Я знаю, что это вы. Я прочитала о вас в одной из газет и с тех пор молилась, чтобы вы приехали в Лондон. Ведь вы мистер Муди, не правда ли?” Мои проповеди в Лондоне начались в той комнате. Я опустился на колени и стал молиться за маленькую девочку. Вот и ответ на твой вопрос, если он тебя устроит. Конечно, какая-то высшая сила направила меня в Лондон. Поэтому я не считаю твои сны и видения глупостью. Они, безусловно, что-то значат. Возможно, тебе суждено стать проповедником. Из ваших краев вышло немало хороших священников.
- Не знаю, сэр. Я всегда мечтал стать проповедником, но иногда я думаю, что мне больше хочется быть миссионером и уехать отсюда. Однажды в нашей церкви останавливался миссионер и рассказывал мне о своей работе в Африке; он даже учил меня читать молитву на языке йоруба. Но для этого у меня не хватает образования, и я не знаю, смогу ли его получить. Я должен быть здесь и помогать маме, пока сестры еще маленькие. У меня нет денег на то, чтобы поехать куда-то учиться; да если бы они и были, мне еще надо закончить школу, чтобы поступить в колледж. Я окончил только девять классов. Тем не менее я знаю, что смог бы быстро выучиться, стоит мне только начать; и я намерен это сделать, как только представится возможность. Муди улыбнулся и понимающе кивнул.
- Ты должен быть рядом со своей мамой,- сказал он.- Это твой сыновний долг. Но не теряй надежду. Возможно, тебе придется подождать, но это не значит, что ты не добьешься успеха. Твоя любовь к Библии и твои видения помогут тебе. Главное и единственное право служить Богу - это желание служить Ему. Ты сможешь это делать, даже если не будешь больше учиться. Ты можешь быть примером для людей. Ты можешь жить по-христиански. Ты можешь заниматься благотворительностью и вести занятия в воскресной школе.
- Как же я могу вести занятия в городской воскресной школе? Я делал это в деревне, но даже там все мальчики и девочки из местного прихода либо закончили среднюю школу, либо уже учатся в колледже.
- Возможно, они прочитали много книг,- сказал мистер Муди.- Но они не знают эту.- Он показал на Библию.- А ты ее знаешь. И ты можешь научить их. Вспомни, Эдгар, Христос не выбирал апостолов среди университетских профессоров. Да и сейчас он не захо-тел бы иметь с ними дело, поскольку не был бы согласен с их теориями. Он предпочел простых рыбаков.
Эдгару - он, казалось, стал наконец воспринимать это имя как свое собственное-не стало от этого легче. Времена Христа и Библии были давно в прошлом. Все обстояло по-другому в церкви на Девятой улице, которую он посещал: хорошо одетые и хорошо образованные прихожане были недосягаемы для него. Как он мог осмелиться учить их?
- Как бы то ни было, сохраняй веру,- сказал мистер Муди.- Если Господь захочет, чтобы ты служил Ему, Он даст тебе возможность делать это. Пути Господни неисповедимы. Мы должны верить. Я подумаю, как помочь тебе. Если я найду какой-нибудь выход, я дам тебе знать.
Они пожали друг другу руки и расстались. Эдгар отвел корову в сарай и подоил ее. После завтрака он пошел в центр города.
На тенистых улицах Хопкинсвилла жилые дома утопали в зелени высоких деревьев и отделялись от проезжей части длинными газонами, усаженными кустарником. Там, где Седьмая Западная улица пересекалась с Мейн-стрит, деревья кончались, и летом солнце бес-препятственно палило здание суда и приземистые, сделанные из красного кирпича здания делового центра.
Городу не было и ста лет - он был построен в 1799 году, но производил впечатление вечного города. На всем лежала печать основательности, и шпили церквей были похожи на символы вечности. Когда Эдгар свернул на Мейн-стрит, у него было такое ощущение, что магазины и дома, мимо которых он проходил, были здесь всегда, так же не подверженные изменениям, как холмы и поля на бабушкиной ферме. Даже, пожалуй, холмы и поля больше менялись, так как в разное время года они выглядели по-разному. Такие детали, как новое дерево, костер, разведенный в поле, или свежевыкрашенный забор, постоянно обновляли деревенский пейзаж. А на Мейн-стрит в ее западной части всегда стояло здание суда, а в восточной - городской банк. Затем шли: магазин одежды Уолла, ателье Узьера и книжный магазин братьев Хоппер, где он работал. За ним находился магазин скобяных товаров Томпсона, а напротив аптека Хардвика. Следом располагались галантерейный магазин Лейтема и обувной Бернетта.
Эдгар открыл дверь в магазин своим ключом, вошел и поднял жалюзи. Затем он опустил наружный, тент над окнами. Солнце светило ярко, и необходимо было закрывать книги и картины, чтобы они не выгорали.
В передней части магазина размещались витрины, в которых были выставлены картины в рамах; там же стояли стеллажи с новой литературой. Далее вдоль стен шли книжные полки с учебниками для местных школ, школ округа, Колледжа Саут-Кентукки, Баптистского женского колледжа и мужской школы Феррелла - это были основные центры образования для жителей города. В дальней части магазина размещались канцелярские товары и различные школьные пособия, рамы для картин, образцы багетов и большая стойка для картин без рам. Вдоль стены стояли стол мистера Уилла Хоппера и сейф. В углу была лестница, ведущая на балкон, где делались рамы и багеты и хранился необходимый для этого материал. За перегородкой стояла кровать, на которой спал мистер Уилл.
Мистер Уилл проснулся, когда открылась наружная дверь: для него это был сигнал вставать. Он спустился вниз, поздоровался с Эдгаром, который вытирал пыль, и вывел свой велосипед на улицу. Сев на него, мистер Уилл поехал к усадьбе Хопперов, находившейся недалеко от города. После завтрака он вернется с братом Гарри, который был его компаньоном.
Эта лавка досталась им в наследство от отца, и именно их отцу Эдгар был обязан своей нынешней работой. В свое время мистер Хоппер-старший подарил ему Библию, отказавшись взять за нее деньги. Когда Эдгар обратился к мистеру Уиллу по поводу работы, он рассказал ему об этом эпизоде. Мистер Уилл заволновался. Этот высокий, подтянутый, кареглазый мужчина с приятным голосом отличался мягкостью и деликатностью в поведении.
- Но нам не нужны работники,- сказал он Эдгару.- Нам вообще никто не нужен. Мы справляемся сами.
- Я был во всех магазинах города,- сказал Эдгар.- Но ваш мне понравился больше всего, и я хочу здесь работать.
Похвала смутила мистера Уилла. Он попросил юношу прийти на следующий день. Затем Эдгар встретил мистера Гарри. Тот был ниже своего брата ростом, светловолосый, с округлой бородкой. Он тоже сказал, что магазину не нужен клерк.
- Но я хочу здесь работать,- возразил Эдгар.- Это лучший магазин в городе.
Мистер Уилл был добрым человеком, сентиментальным по отношению к памяти своего отца. Мистер Гарри был восприимчив к лести. В результате они разрешили ему работать у них, но бесплатно.
- Хорошо,- сказал Эдгар.- Я стану незаменимым, и вы сами захотите мне платить.
Он начал работать, и в конце месяца братья несколько смущенно спросили его, примет ли он в качестве поощрения за свою работу новый костюм. Он был счастлив. Они тоже довольны. Его внешний вид значил для них больше, чем для него самого. В конце второго месяца они заплатили ему пятнадцать долларов и сказали, что эту сумму он будет получать каждый месяц.
Чтобы заслужить признание, ему пришлось много поработать. В поисках пыли он добирался до самых верхних полок стенных шкафов, где хранились скульптуры. Именно этим он занимался однажды утром, когда братья вернулись с завтрака. Проходя мимо него, мистер Гарри сказал:
- Осторожно. Не разбей там ничего. А мистер Уилл сказал:
- Этим давно следовало заняться. Будь осторожен. Не упади и не ушибись.
Они были очень разными, эти братья, хотя оба были добры к нему и довольны его работой.
В один из жарких скучных дней в конце лета, когда Эдгар стоял за прилавком с мистером Гарри, к магазину подъехал экипаж. Девушка, правившая им, заглянула вовнутрь и помахала рукой.
- Ты ее знаешь?- спросил мистер Гарри.
- Да, сэр. Это мисс Этель Дьюк. Она работает в школе у нас в деревне. Кажется, она хочет мне что-то сказать.
Он вышел на улицу, щурясь от яркого света. В экипаже, казалось, было прохладно; верх его был отделан бахромой, а сиденья обтянуты кожей. Этель Дьюк, наклонившись, протянула ему руку.
- Привет, старина,- сказала она.- Как поживаешь? Мы не виделись с тех пор, как ты декламировал речь Джима Маккензи и чуть не уморил нас всех. Как твои домашние?
- Спасибо, хорошо,- сказал он, пожимая ее руку; Она выпрямилась и откинулась назад. В глубине экипажа стало видно лицо девушки, сидевшей рядом с ней.
- Познакомься с моей кузиной Гертрудой Эванз,- сказала Этель.
Девушке было лет пятнадцать, она была очень хрупкой, но хорошенькой, с темными глазами и бледным овальным лицом, как камея.
- Гертруда, это… Старина, как твое имя?
- Эдгар.- Он произнес его с достоинством, памятуя, как к нему обратился мистер Муди.
- Эдгар Кейси. Он из сельской местности, где живут одни Кейси. Сейчас он работает в книжном магазине.
- Здравствуйте,- сказал Эдгар.
Гертруда посмотрела на него. Ее взгляд, словно ливень, захлестнул его. На лице ее не было улыбки.
- Здравствуйте,- сказала она.
- Старина, как тебе нравится жизнь в городе? - спросила Этель.- Как приемы, вечеринки?
- О, я еще не был ни на каких приемах. Я ведь здесь всего лишь несколько месяцев.- Он было собрался рассказать ей, что еще не познакомился ни с кем из молодых людей, но, заметив, что Гертруда исподволь наблюдает за ним, замолчал.
- Не был - значит, будешь,- сказала Этель.- В пятницу вечером в доме Гертруды прием в саду. Ты придешь? Мы будем рады тебя видеть, правда, Гертруда?
Гертруда смотрела в другую сторону.
- Да, конечно,- сказала она.
- Это усадьба Солтеров,- объяснила Этель.- Она находится к востоку от города на расстоянии приблизительно полутора миль, как раз у поворота к больнице Уэст-Стейт-хоспитал. Ты не заблудишься. Дом стоит справа на холме. Приходи в восемь, чтобы увидеть, как восходит луна. Завтра полнолуние.
Она уехала, помахав на прощание рукой. В магазине мистер Гарри разговаривал с Мэри Грин, своей девушкой, которая пришла, пока Эдгар был на улице. Мэри преподавала в Колледже Саут-Кентукки.
- А малышка хорошенькая,- сказал мистер Гарри.- Кто это, Эдгар?
- Ее зовут Гертруда Эванз,- сказал Эдгар. Он обернулся и посмотрел вслед экипажу, скрывшемуся за углом.
- Это была Гертруда Эванз?- спросила Мэри Грин. - Я видела ее, когда она училась в школе. Это Дочь Сэма Эванза, Гарри.
Гарри кивнул.
- Ее мать - Элизабет Солтер, - сказал он. - Я и не знал, что девочка так выросла. Кажется, у нее есть братья.
- Вы знаете, где находится усадьба Солтеров?- спросил Эдгар.
Гарри облокотился на прилавок и стал объяснять.
- В полутора милях от города, на повороте перед больницей. Старый Сэм Солтер приехал сюда строить лестницу в больнице, винтовую. Он был архитектором, кажется, из Цинциннати. Это было во время войны или незадолго до того. Если не ошибаюсь, дом был под обстрелом, когда его строили. Один снаряд попал прямо в центральную часть. Солтер задержался, чтобы построить колледж, ну а потом обосновался здесь. Построил себе дом в хорошем месте. Около десяти акров. Отличный сад. Отец девушки умер. Она живет с род-ственниками. У нее два брата.
- Мальчиков зовут Хью и Линн,- сказала Мэри Грин.
- Да, ты права,- подтвердил мистер Гарри.- Потом там еще есть Кейт, это средняя дочь Солтера, после Элизабет. Она приходится девушке тетей. Кейт вышла замуж за Портера Смита и уехала в Алабаму, но он умер, и она с детьми вернулась домой. Ее сыновей зовут Портер и Раймонд, а еще у нее есть падчерица, дочь ее покойного мужа от первого брака. Ее имя - Эстелла, но домашние зовут ее Стелла. У девушки есть еще дяди - Уилл и Хайрам. Уилл работает в больнице, а Хайрам на железной дороге.
- Но самая хорошенькая в семье - Керри,- сказала Мэри Грин.- Она младшая из дочерей Солтера. Она приходится Гертруде тетей, но, думаю, у них разница в возрасте - не более двух лет. Она учится на модистку, хотя я не могу понять зачем.
- А почему бы и нет? - спросил мистер Гарри.
- Ей надо выйти замуж,- ответила Мэри, пристально посмотрев на него.
- Итак,- сказал мистер Гарри Эдгару,- теперь, когда ты знаешь все об этой семье, скажи нам, в чем дело? У тебя назначено свидание с Гертрудой?
- Меня пригласили к ним на прием в пятницу вечером,- сказал Эдгар.- Прием в саду.
- Приятные люди,- сказал мистер Гарри.- Они тебе понравятся.
Мэри Грин посмотрела на Эдгара с интересом.
- Там ты встретишь много хорошеньких девушек,- сказала она.- Или ты уже сделал свой выбор?
- Нет,- сказал Эдгар.- Нет.
Он пошел стирать пыль с книг с чувством внутреннего беспокойства. Судя по тому, что он услышал, Солтеры были важными людьми. Возможно, они были похожи на персонажей модных романов, которые пользовались популярностью у их читательниц. Но Этель Дьюк не принадлежала к такому обществу, а она будет у них на приеме. Скорее всего, Солтеры были просто приятными, хорошо обеспеченными людьми, как в романах Олджера: там влиятельные джентльмены всегда помогают главному герою. Возможно, с ним произойдет похожая история. Он познакомится с девушкой, пройдет через множество испытаний, из которых выйдет победителем, и его благодетель - возможно, это будет старый мистер Солтер - даст согласие на его помолвку со своей внучкой и денег на учебу. Конечно, со временем он вернет эти деньги, и в конце концов у него будет замечательная церковь, дом для семьи и пара лошадей для выезда. Он будет одним из самых уважаемых людей города.
Но, возможно, все будет совсем иначе. Возможно, они не захотят иметь с ним дело, потому что он беден и необразован.
Как бы то ни было, у него был новый костюм, и на приеме он будет выглядеть не хуже богатых юношей, которые могут там оказаться.
В пятницу он вышел из дома сразу после ужина. По пути стемнело, но когда он подошел к Хиллу, светила луна, и над деревьями, поднимающимися вверх по холму, он увидел очертания дома. Вдали качались и мерцали китайские фонарики. Легкий ветерок доносил до него звуки голосов и смех.
Дом показался ему заколдованным замком, недоступным, недосягаемым, хотя он снова и снова повторял, чтобы подбодрить себя, что этот дом значительно уступал по размерам бабушкиному и земли тоже было намного меньше. Однако он сознавал, в чем существенная разница. У бабушки был деревенский дом. А это - особняк. Жить в таком доме и не работать на земле, владеть землей для того, чтобы просто жить на ней,- это была привилегия джентльменов.
Дорога привела его к проволочной ограде. К дому вели две аллеи: одна - подъездной путь для экипажей, Другая - пешеходная дорожка. Он открыл калитку и пошел по дорожке под огромными дубами, за которыми шли клены, а потом акации высотой чуть ли не в сотню футов. Верхушки деревьев покачивались на ветру, словно головы великанов, приглашая войти в другой мир.
Он обошел вокруг дома к тому месту, где светили фонари. Это была лужайка между домом и фруктовым садом. На накрытых столах стояли хрустальные графины с лимонадом и подносы с печеньем, пирожными, бутербродами и фруктами. Вокруг были расставлены ска-мейки и стулья, но большинство молодых людей сидели прямо на земле, подложив носовые платки, пиджаки или шали, чтобы не испачкать юбки и брюки о траву.
Этель Дьюк заметила его и, взяв за руку, представила сначала старикам Солтерам-симпатичной седовласой паре,- а затем остальным членам семьи: миссис Эванз, матери Гертруды, подвижной улыбчивой женщине с темными волосами; миссис Смит, тете Кейт, полнолицей приятной даме с маленькими руками и маленьким красивым ртом; Керри Солтер, тоже тете Гертруды, красивой девушке с огромными сияющими карими глазами, которые буквально ослепили его. После Керри он уже плохо различал остальных; она увела его от Этель и познакомила со своими племянниками - Портером и Раймондом - и своими братьями - Уиллом и Хайрамом. Она предложила ему лимонад и накормила пирожками и булочками, и не успел он опомниться, как она, усадив его рядом с собой на скамейку, заставила рассказывать о себе.
Позже она представила его Стелле Смит, своей сводной племяннице, а затем как-то незаметно подвела к Гертруде и разговорила их. И тут она исчезла.
Гертруда выглядела еще лучше, чем она запомнилась ему после их первой встречи. На ней было беле, платье до земли, которое, как снежный сугроб, плыло над нижней юбкой, а в волосах приколота красная роза как последний штрих, завершающий картину. Эдгар поймал себя на том, что невольно обрамляет эту картину в раму или багет.
Пока он раздумывал, что лучше подойдет для нее - то или другое, - Гертруда взяла его за руку и сказала:
- Давай спустимся к воротам. Оттуда лучше видна луна. Я люблю смотреть, как она поднимается над домом.
Она провела его вокруг дома и вниз по дорожке.
- Прислушайся к деревьям,- сказала она. Акации наверху и дубы рядом с ними что-то шептали.
- Ты знаешь, о чем они говорят?- спросила она. Он не знал и спросил, знает ли она.
Она сказала:
- Нет, но считается, что это шепчутся души влюбленных, которых жестоко разлучили на земле, и теперь они встречаются в листве деревьев в полнолуние и говорят друг другу о своей любви.
- О,- сказал он.
Когда они подошли к ограде, она попросила его помочь ей взобраться на невысокий опорный столб, чтобы там удобно сесть.
- Я бы залезла сама,- сказала она,- но не в этом платье.
Он достал из кармана трубку и спросил, не возражает ли она, если он закурит.
- Нет,- сказала она.- Я считаю, что мужчина должен курить, и мне нравится трубка больше, чем сигары.
Когда трубка была зажжена, они стали смотреть на луну. Она плыла вверх, за дом.
- Расскажи мне о себе,- сказала Гертруда.- Кем ты хочешь быть? Я готова поспорить, что когда-нибудь ты будешь владельцем книжного магазина. И тогда у тебя будут все книги, которые ты хотел бы прочитать. Я думаю, что лучше этого ничего не может быть. Я люблю книги больше всего на свете.
Когда она попросила рассказать о себе, он было открыл рот, чтобы сказать: “Я хочу быть священником”. Но когда она заговорила о магазине, он закрыл рот и прикусил трубку.
Не получив ответа, она засмеялась и сказала:
- Наверно, ты думаешь, что глупо с моей стороны говорить об этом. Но мне всегда интересно, чем люди хотят заниматься в будущем. Интересно посмотреть на юношей и девушек сейчас, когда они молоды, и потом, когда они станут взрослыми и займут свое место в жизни. Никогда не угадаешь, кем станет твой лучший друг. Сейчас все мои знакомые сверстники начинают задумываться о работе и о том, кем они хотят быть.
- Я считаю, что это значит задумываться о той работе, которая тебе когда-нибудь подвернется,- сказал он.- Он уже успокоился и мог ответить ей, хотя внутри него что-то опрокинулось и заполнило его ощущением, которое, казалось, перейдет в тошноту.
- Я-то как раз хотел работать в книжном магазине,- продолжал он,- и ходил за мистером Уиллом и мистером Гарри, пока они не взяли меня.
Он усмехнулся и выбил трубку о столб. Ему был так скверно, что он боялся дальше курить.
- Они сказали, что им никто не нужен в магазин, но я пообещал, что стану необходимым, если они дадут мне шанс. И вот теперь они не могут от меня избавиться, потому что привыкли к тому, что я есть.
Она тоже засмеялась. Как хорошо, когда есть повод посмеяться: это позволяет ближе познакомиться. Стоит только посмеяться вместе над чем-нибудь - вы уже друзья.
- Я знала, что ты такой,- сказала Гертруда. Уверена, что, если только куплю у тебя книгу, ты уж не отстанешь и разоришь меня.
Они оба рассмеялись, и он рассказал ей о всех новых книгах, поступивших в магазин. При упоминании каждой книги она вскрикивала и утверждала, что это как раз та книга, которая ей нужна. Так они разговаривали, пока наконец она не протянула руку и не попросила его помочь ей слезть.
- Нам надо возвращаться,- сказала она.- Прием уже скоро окончится.
Торопливо поднимаясь по дорожке, она сказала:
- Мне сейчас надо будет прощаться со всеми, так что я начну с тебя. Я надеюсь, что ты снова придешь к нам. Не забывай сюда дорогу.
- Не забуду,- ответил он. Он боялся взять ее за руку. Потом он осознал, что это сделала она.
- Приятно было познакомиться,- сказала Гертруда.
Вернувшись к гостям, они расстались: он попрощался с хозяевами и тихо ускользнул, спустившись по подъездной дороге, которая была на несколько ярдов ближе к городу, чем пешеходная дорожка.
Ему хотелось пройтись одному. Тошнота обволакивала его, и он знал, что это было. Он давно знал это, но Гертруда заставила его посмотреть правде в глаза. Он сказала то, о чем другие думали. Все время он притворялся, что его планы могут осуществиться, хотя внутри себя сознавал, что с каждым уходящим днем его мечты становится все более далекой и несбыточной. Теперь предел был достигнут: он никогда не станет священником. Он понял это.
Скорее всего, его мечта была неосуществима с самого начала; он один считал, что это возможно. Его мама делала вид, что верила; когда он говорил об этом, она целовала его, прижимала к себе и говорила: “Я верю, что твои мечты сбудутся”. Но теперь он понимал, что она молилась о чуде, а не о том, что могло реально произойти, даже если бы его близкие сделали все от них зависящее.
Возможно, если бы были живы его бабушка и дедушка, мечта бы и осуществилась. Они бы заложили ферму, чтобы оплатить учебу. Но братьев его отца не интересовали ни он, ни проповеди. У них были свои семьи, и они сочли бы его амбиции глупостью, если бы он обратился к ним с просьбой о помощи. Его отец очень благожелательно относился к его мечте, поскольку восхищался священниками и учеными не меньше, чем бизнесменами и политиками. Но его благожелательность ограничивалась только словами. В семье было четыре дочери, и, хотя дела его шли хорошо, иногда случались денежные затруднения.
Ему было восемнадцать с половиной лет. Если предположить, что случится чудо и он сможет начать занятия осенью, то года за три он бы закончил среднюю школу. Он мог бы учить некоторые уроки во сне, но такие предметы, как математика и грамматика, требовали понимания. Эти дисциплины предполагали решение проблем, а не просто заучивание и запоминание ответов. До колледжа он бы добрался в возрасте двадцати одного с половиной года. А перед поступлением в семинарию ему было бы почти двадцать шесть. Это слишком поздно. В этом возрасте ему следовало быть женатым и иметь семью. Он вспомнил, как мистер Муди сказал: “Возможно, ты начнешь поздно”, а потом добавил: “Не теряй веру” - и рассказал ему об апостолах, которые были простыми рыбаками. Мистер Муди понимал, что его мечта несбыточна. Все понимали, кроме него.
Его сознание перестало взрослеть, когда он решил стать священником. С тех пор время для него остановилось: он навсегда остался маленьким мальчиком, который хотел бы учиться на проповедника. А тем временем ноги его вытянулись, голос изменился, зрелость вошла в его тело. Теперь она неожиданно вошла и в его сознание. Он вдруг почувствовал себя старым и разочарованным.
Жизнь проходила мимо него, а он и не знал, что все вокруг движется. Теперь он был обречен стать бизнесменом, работать в магазине, заворачивать покупки для клиентов и ходить в церковь только по воскресеньям или на собрания.
Со временем он станет владельцем магазина и будет вести занятия в воскресной школе. Когда сестры вырастут и выйдут замуж, он построит для своих родителей дом. Сам он тоже будет жить с ними, так как к тому времени состарится и, естественно, никогда не женится. Он будет просто делать добро людям и любить всех. Когда Гертруда со своими детьми однажды зайдет к нему в магазин, он справится об их здоровье и поболтает с ней о них, а в ее глазах будут стоять слезы при воспоминании о той большой любви, которую она потеряла, потому что не дождалась его.
Неожиданно, как раз тогда, когда комок в горле чуть было не задушил его, голос внутри него, мужской голос, похожий на его собственный, с осуждением сказал: “А разве есть лучший путь служения Богу и людям?”
Он остановился, почувствовав, что краснеет. Действительно, есть ли лучший путь для христианина, чем тот, который он только что себе представил? А ведь о подумал о нем только из чувства жалости к себе, поскольку расстался с мечтой о жизни священника с богатым приходом, хорошим домом, красивой женой и детьми. Между прочим, настоящий священник становится миссионером и не имеет ничего, кроме Библии.
Он быстро пошел дальше, все еще краснея. Когда экипаж с кем-то из гостей догнал его по дороге, он с радостью принял предложение подвезти его до города.
Сидя сзади спиной к остальным, болтая ногами в ночной темноте и устремив взгляд в небо, он попыхивал трубкой и больше не жалел себя. Он решил отказаться от мысли стать священником. Он был вынужден это сделать. Но он не собирался отказываться от Гертруды. Он решил на ней жениться.