Естественный размер научного подразделения.
Научная работа - это в высшей степени личностная деятельность, поэтомулаборатория должна отражать личность ее руководителя. По поводу ееорганизации можно сформулировать лишь небольшое число общих правил. Во всяком случае, идеальный вариант - это иметь не максимально возможноеколичество сотрудников, аппаратуры и помещений, а ровно столько, сколькодействительно необходимо. Такие требования могут быть очень скромными, если,скажем, речь идет о гистохимике, который предпочитает сам выполнять всютехническую работу. В этом случае он может ограничиться одним лабораторнымпомещением и уборщицей. В то же время ученый широкого профиля, которомувдобавок нравится преподавательская работа, может рассчитывать наруководство громадным институтом. Нездоровая тяга к приобретательству и неоправданная уверенность в том,что успех работы пропорционален имеющимся материальным средствам, заставляютчасть ученых тратить немало сил и времени на увеличение бюджета, штатов иплощади своего подразделения. Такого рода деятельность неизбежно приводит ихк чистому администрированию. И наоборот, застенчивость и скованность непозволяют другой части ученых отстаивать даже то, что насущно необходимо дляих работы, и потому их потенциальные творческие способности так и остаютсядо конца не раскрытыми. Для любого подразделения существует "естественный размер", определяемыйнаклонностями и способностями его руководителя. В наилучшем варианте ученомуследует иметь максимально возможную по его способностям лабораторию, где онбудет осуществлять научное, а не административное руководство. Как толькоотдел разрастается до такой степени, что руководители подотделов станутнезависимыми в научном отношении, должность руководителя отдела становитсяноминальной и отдел должен разделиться на независимые части. Но и в этомслучае может быть полезным сохранить общую администрацию, которая занималасьбы материальным снабжением всех групп. В то же время нет ни необходимости,ни оправдания для подчинения научной деятельности всех сотрудников одномуруководителю. Создавая новый учебный или научно-исследовательский институт, мы поройнедооцениваем важность человеческого фактора в их будущей организации, неговоря уже о том, что мыслить категориями бюджета, зданий и оборудованиягораздо легче. Последние, однако, не могут служить своему прямомуназначению, если не будут полностью приспособлены к нуждам тех, кто станетих использовать. Самым основным и решающим, хотя и самым трудноуловимымфактором при создании любого института является его идея в том виде, в какомона отражается в умах осуществляющих ее людей. Такая идея, если она хороша,как магнит притягивает материальные ресурсы, а исполненная воодушевлениягруппа известных ученых достаточно легко привлекает умелых помощников испособных студентов, даже располагая самым скромным помещением. И в то жевремя сколько "храмов науки" представляют собой не более чем туристскуюдостопримечательность, интеллектуальная пустота которой остается вечнымпамятником некомпетентности ее основателей. Точно так же как сам человек,его разум и его тело развиваются в соответствии с кодом, записанным в двухкрошечных клетках, так и сложнейшая организация научного учреждениябазируется на одной основной идее, плане, проекте. Большая часть нашей насчитывающей столетие библиотеки, например,погибла в прошлом году от пожара, однако действительно утраченной оказаласьлишь небольшая ее часть. Поскольку система организации библиотеки ещесохранилась в памяти ее сотрудников, а научная ценность - в памятичитателей, моей первостепенной задачей после пожара было спасти именно ееидею. К моему большому удовлетворению, в фонд библиотеки достаточно скоропоступили многочисленные дары в виде денег. книг, журналов и оттисков. Ноникакая материальная помощь не смогла бы обеспечить это восстановлениекнижного фонда без тех людей, в памяти которых все необходимые сведения поорганизации дела благополучно пережили трагедию. Проект, а точнее, идея проекта - вот что действительно имеет значение.И хотя сами по себе они бессильны, все материальные и духовные ценностизависят от них. Вот почему в науке, как и в любом другом виде деятельности,необходимо уделять особое внимание методологии, планированию и организацииработы.
При рассмотрении проблем методологии желательно в первую очередьопределить степень специализации. В разделе "Простота и сложность" мыговорили о том, что ученый постоянно сталкивается с извечной проблемойсоотношения между широтой исследований и их глубиной: чем выше степеньспециализации, тем уже круг вопросов, подлежащих изучению. В 1957 г.,обращаясь к Американскому физиологическому обществу, его тогдашний президентАлан Бертон сказал: "Физиолог-интегратор, который обозревает как целое, таки связи между его различными частями и который может использовать знания обиологических механизмах, должен интегрировать информацию, собраннуюбиофизиком и биохимиком, дабы придать законченный характер изучениюсобственно биологической организации..." Нам нужны ученые широкого профиля,ученые-интеграторы, способные обозревать горизонты науки, выявлятьвзаимосвязи и намечать широкие перспективы ее развития. Но нам нужны испециалисты, которые даже ценой утраты общей перспективы могут овладетьметодами проникновения в суть отдельных проблем. Соотношение между широтой и глубиной знаний должно устанавливаться всоответствии с индивидуальными способностями и наклонностями человека.Каждое промежуточное значение этого спектра знаний, как правило, имеет своиоснования, избегать следует лишь крайностей. Сверхспециализация ведет кпотере отдачи: настойчивые разработки методик ведут к увеличению их числа,увлечение философией науки порождает дальнейшие философствования, астатистические исследования рискуют погрязнуть в трясине статистики.Оправданием подобной бесплодности науки служит типичный довод всехнеудачников - уж следующее-то поколение непременно извлечет пользу из всеготого, что мы сделали для его блага. Принеся таким образом себя в жертвупотомкам, мы с легкостью перекладываем всю ответственность на них, забывая отом, что способы мышления и деятельности плодотворно развиваются лишь приусловии их постоянной проверки и совершенствования в зависимости от условийприменения. Чистый теоретик, так же как и чистый практик, редко вносят внауку поистине ценный вклад. При выборе конкретных методов и области исследования не будем забыватьту простую истину, что перспектива видна только на расстоянии; отдельныедетали могут оказаться тривиальными аспектами целостной картины. Невозможноустановить, например, что представляет собой собака, если изучать каждую еечасть даже под электронным микроскопом. Что касается меня, то я бы предпочелузнать все возможное о собаке, играя с ней в минуты досуга. Но, какговорится, о вкусах не спорят, просто к ним надо приспосабливать наши методыисследований. В процессе медленной и кропотливой работы можно детально воспроизвестипредмет, а можно изобразить его одной изящной линией. Классическоеискусство, подобно фотографии, настаивало па принципе детальногоизображения, в то время как современное искусство стремится, абстрагируясьот деталей, оперировать символами, подчеркивая таким образом самоесущественное в предмете. Оба этих принципа представлены в науке."Современная мода", несомненно, отдает предпочтение проникновению в глубьпредмета, наращивая степень точности используемых инструментов. Этот методчрезвычайно эффективен, но в безудержной погоне за деталями можно потерятьиз виду целое. Для чего, к примеру, изучать сложнейшие физико-химическиесвойства стула, если мы хотим удобно сидеть на нем? Для нас имеет значениетолько его макроструктура. То же касается и науки. Наше чрезмерное увлечениесложными техническими методами подчас мешает овладению самыми простымиприемами, необходимыми для поверхностного осмотра внешней стороны явлений. Однажды гость нашего института - известный биохимик, специалист посложным ферментативным реакциям, участвующим в выработке кортикоидовнадпочечниками,- горько сетовал на то, что в его лаборатории нет человека,который смог бы удалить надпочечники у крысы. Более того, в ходе беседывыяснилось, что сам он не имеет ни малейшего представления о том, каксделать внутривенную инъекцию! На следующий день нашим гостем былпрославленный морфолог, один из величайших авторитетов по гистологиипаратиреоидов. Он выразил желание увидеть специалиста, который сумел быопределить содержание кальция в крови. Казалось бы, что может быть проще,чем овладеть этими элементарными методами, доступными любому лаборанту, нофакт остается фактом - этого не происходит. Более того, с возрастом учеловека вырабатываются специальные "тормоза", препятствующие даже слабымпопыткам овладеть простейшими манипуляциями, выходящими за рамки привычнойметодики. Существует острейшая потребность во врачах-теоретиках широкого профиля,которые владели бы по крайней мере основами разнообразных методовисследований (гистологии, биохимии, хирургии, конструированияинструментария, документацией, статистикой), преодолев тем самым боязньнеизвестного. А этим неизвестным может быть что угодно, в том числе простойгистологический или биохимический анализ, элементарное хирургическоевмешательство или изготовление простейшего инструмента. Еще пример. Что делать ученому, владеющему только своим родным языком,если ему нужно прочесть важную публикацию на другом языке? По-видимому, емуостается только пожать плечами или усмехнуться (хотя чему тут смеяться,плакать надо, однако он скорее всего будет смеяться). А поскольку раздобытьхороший перевод узкоспециального текста трудно, он попросту обойдется безнего. Излишне говорить, что ученый, обладающий даже самым поверхностнымзнанием иностранных языков, не испытывает чувства страха и пусть сословарем, но переведет позарез нужную публикацию. Человек же, научившийсяболее или менее сносно управляться с двумя-тремя языками, без особого трудаосвоит еще один, поскольку его не ставит в тупик сама мысль об оперированиинезнакомыми ему словами.
Планирование работы.
Специализация.
При рассмотрении проблем методологии желательно в первую очередьопределить степень специализации. В разделе "Простота и сложность" мыговорили о том, что ученый постоянно сталкивается с извечной проблемойсоотношения между широтой исследований и их глубиной: чем выше степеньспециализации, тем уже круг вопросов, подлежащих изучению. В 1957 г.,обращаясь к Американскому физиологическому обществу, его тогдашний президентАлан Бертон сказал: "Физиолог-интегратор, который обозревает как целое, таки связи между его различными частями и который может использовать знания обиологических механизмах, должен интегрировать информацию, собраннуюбиофизиком и биохимиком, дабы придать законченный характер изучениюсобственно биологической организации..." Нам нужны ученые широкого профиля,ученые-интеграторы, способные обозревать горизонты науки, выявлятьвзаимосвязи и намечать широкие перспективы ее развития. Но нам нужны испециалисты, которые даже ценой утраты общей перспективы могут овладетьметодами проникновения в суть отдельных проблем. Соотношение между широтой и глубиной знаний должно устанавливаться всоответствии с индивидуальными способностями и наклонностями человека.Каждое промежуточное значение этого спектра знаний, как правило, имеет своиоснования, избегать следует лишь крайностей. Сверхспециализация ведет кпотере отдачи: настойчивые разработки методик ведут к увеличению их числа,увлечение философией науки порождает дальнейшие философствования, астатистические исследования рискуют погрязнуть в трясине статистики.Оправданием подобной бесплодности науки служит типичный довод всехнеудачников - уж следующее-то поколение непременно извлечет пользу из всеготого, что мы сделали для его блага. Принеся таким образом себя в жертвупотомкам, мы с легкостью перекладываем всю ответственность на них, забывая отом, что способы мышления и деятельности плодотворно развиваются лишь приусловии их постоянной проверки и совершенствования в зависимости от условийприменения. Чистый теоретик, так же как и чистый практик, редко вносят внауку поистине ценный вклад. При выборе конкретных методов и области исследования не будем забыватьту простую истину, что перспектива видна только на расстоянии; отдельныедетали могут оказаться тривиальными аспектами целостной картины. Невозможноустановить, например, что представляет собой собака, если изучать каждую еечасть даже под электронным микроскопом. Что касается меня, то я бы предпочелузнать все возможное о собаке, играя с ней в минуты досуга. Но, какговорится, о вкусах не спорят, просто к ним надо приспосабливать наши методыисследований. В процессе медленной и кропотливой работы можно детально воспроизвестипредмет, а можно изобразить его одной изящной линией. Классическоеискусство, подобно фотографии, настаивало па принципе детальногоизображения, в то время как современное искусство стремится, абстрагируясьот деталей, оперировать символами, подчеркивая таким образом самоесущественное в предмете. Оба этих принципа представлены в науке."Современная мода", несомненно, отдает предпочтение проникновению в глубьпредмета, наращивая степень точности используемых инструментов. Этот методчрезвычайно эффективен, но в безудержной погоне за деталями можно потерятьиз виду целое. Для чего, к примеру, изучать сложнейшие физико-химическиесвойства стула, если мы хотим удобно сидеть на нем? Для нас имеет значениетолько его макроструктура. То же касается и науки. Наше чрезмерное увлечениесложными техническими методами подчас мешает овладению самыми простымиприемами, необходимыми для поверхностного осмотра внешней стороны явлений. Однажды гость нашего института - известный биохимик, специалист посложным ферментативным реакциям, участвующим в выработке кортикоидовнадпочечниками,- горько сетовал на то, что в его лаборатории нет человека,который смог бы удалить надпочечники у крысы. Более того, в ходе беседывыяснилось, что сам он не имеет ни малейшего представления о том, каксделать внутривенную инъекцию! На следующий день нашим гостем былпрославленный морфолог, один из величайших авторитетов по гистологиипаратиреоидов. Он выразил желание увидеть специалиста, который сумел быопределить содержание кальция в крови. Казалось бы, что может быть проще,чем овладеть этими элементарными методами, доступными любому лаборанту, нофакт остается фактом - этого не происходит. Более того, с возрастом учеловека вырабатываются специальные "тормоза", препятствующие даже слабымпопыткам овладеть простейшими манипуляциями, выходящими за рамки привычнойметодики. Существует острейшая потребность во врачах-теоретиках широкого профиля,которые владели бы по крайней мере основами разнообразных методовисследований (гистологии, биохимии, хирургии, конструированияинструментария, документацией, статистикой), преодолев тем самым боязньнеизвестного. А этим неизвестным может быть что угодно, в том числе простойгистологический или биохимический анализ, элементарное хирургическоевмешательство или изготовление простейшего инструмента. Еще пример. Что делать ученому, владеющему только своим родным языком,если ему нужно прочесть важную публикацию на другом языке? По-видимому, емуостается только пожать плечами или усмехнуться (хотя чему тут смеяться,плакать надо, однако он скорее всего будет смеяться). А поскольку раздобытьхороший перевод узкоспециального текста трудно, он попросту обойдется безнего. Излишне говорить, что ученый, обладающий даже самым поверхностнымзнанием иностранных языков, не испытывает чувства страха и пусть сословарем, но переведет позарез нужную публикацию. Человек же, научившийсяболее или менее сносно управляться с двумя-тремя языками, без особого трудаосвоит еще один, поскольку его не ставит в тупик сама мысль об оперированиинезнакомыми ему словами.
Лабораторные методы
ОБЩИЕ СООБРАЖЕНИЯ
Технология - это приложение научных знаний к практике, иначе говоря,это прикладная наука. Она обеспечивает также практическую реализацию всего,что связано с выработкой новых фундаментальных научных знаний.Выбор подопытных животных.
Одна из основных проблем экспериментальной медицины - выбор видаживотных, на которых будут проводиться исследования. В лабораториях наиболеешироко используются, особенно для массовых экспериментов, такие мелкиегрызуны, как мыши, крысы и морские свинки, поскольку они сравнительнонедороги и их легко содержать. Кроме того, их могут поставлять в большихколичествах, и они представляют собой разнообразные инбредные или дажегенетически чистые линии. Некоторые виды животных чрезвычайно удобны для проведения с нимиопределенных экспериментов. Например, на кроликах особенно легко изучатьявления атеросклероза, поскольку они чрезвычайно подвержены этомузаболеванию. Лошади благодаря своему большому объему крови используются длямассового производства иммунных сывороток. Крысы обладают необычайнойсопротивляемостью к инфекциям. Если в бактериологической работе этонедостаток, то в экспериментальной хирургии это преимущество, посколькуотпадает необходимость в абсолютной стерильности. Морские свинки чрезвычайноподвержены заболеванию цингой, в то время как -крысы, вырабатывающиесобственный витамин С, не заболевают ею даже при безвитаминных диетах.Высокая организация мозга обезьян делает их наилучшим объектом дляэкспериментов по изучению центральной нервной системы. Некоторые виды животных обладают удобными анатомическими особенностями.Мой учитель Бидль с успехом продемонстрировал жизненную необходимость корынадпочечников, использовав для этого некоторые виды рыб, у которых этоторган совершенно отделен от мозгового вещества и может быть выборочно удаленбез повреждения последнего. Итак, мы видим, насколько выбор подопытных животных зависит отхарактера экспериментов, которые мы хотим осуществить. Ни один вид животныхне является универсальным, но есть некоторые общие правила, определяющиевыбор. При обнаружении какого-либо биологического свойства у одного видаживотных необходимо проверить его наличие у нескольких других видов, дабыубедиться, что это наблюдение может быть обобщено. Кроме того, другие видыживотных могут оказаться более удобными для опытов. Затем следует проверить,какое влияние на результат эксперимента оказывают такие факторы, как пол,возраст, беременность, лактация или зимняя спячка животного.