Родитель, не состоящий в браке

Было время, когда считалось, что человек, не состоящий в браке, не может приемным родителем. Многие до сих пор так думают, не решаясь никуда обращаться из страха, что «без мужа не дадут». Но сегодня такие опасения со­вершенно напрасны. Неполная семья давно перестала восприниматься как редкая ­или неправильная, очень многие «самодельные» дети живут с одним из родителей, и уж совсем не вызывает сомнения, что семья из одного родителя – гораздо лучше, чем детский дом. И потом: если вы сегодня не состоите в браке, ни из чего не следует, что вы не будете в нем состоять через год (увы, как раз и наоборот). Так что никаких прямых противопоказаний нет.

Сдругой стороны, принять и воспитать ребенка, а то и несколько детей, не имея поддержки супруга, - дело непростое. Принимая такое решение, надо особенно тщательно все обдумать.

Одному родителю объективно труднее делать самые обычные житейские вещи: зарабатывать достаточно денег, вести хозяйство, ухаживать за детьми. Когда родителей двое, они могут подменять друг друга, если кто-то заболел, очень устал, в плохом настроении или у него завал на работе. Одному приходит­ся выкручиваться самостоятельно или рассчитывать на помощь со стороны. Вот об этом и следует подумать в первую очередь. Кто может помочь, если что? Ваши родители? Братья и сестры? Старшие дети? Друзья? Соседи? Няни? Даже если до сих пор вы привыкли везде и всегда рассчитывать только на себя, пора пересмотреть эту установку: одно дело отвечать за одного человека, причем взрослого (самого себя), другое – за двоих, один их которых – ребенок детского дома. Тут Боливар может не выдержать ...

Часто люди, не состоящие в браке, весьма успешны в своей профессии. И, естественно, они не могут позволить себе бросить работу после появления ребенка. Но не питайте иллюзий, что все останется по-прежнему. Как минимум на период адаптации нагрузку придется уменьшить. Если бы это был ваш родной ребенок, с рождения окруженный любовью и заботой, он, пусть и без особой радости, но пережил бы ваши возвращения за полночь или командировки. Ребенок, только-только обретший семью, - другое дело. Пройдут годы, прежде чем он поверит, что вы в его жизни – навсегда. А в первое время разлука или дефицит общения с вами могут вызвать у него сильнейший стресс и очень затруднить формирование привязанности, а ведь именно ради этого вы его и брали. Никакой самый дорогой частный детский сад его не утешит. Ему нужныбудете только вы.

Поэтому подготовьте «плацдарм» заранее: отложите деньги, переговорите с руководством и попросите перевести вас на неполный рабочий день, или подыщите себе занятие без обязательного присутствия на рабочем месте (таких возможностей сейчас много), воспользуйтесь материальной поддержкой родственников. Обзаведитесь бытовой техникой, чтобы экономить время на хозяйственных делах. Не стесняйтесь проситьо помощи, в том числе материальной: попросите коллег по работе купить вам стиральную машину или диванчик для ребенка, объясните, что это вам гораздо нужнее плюшевых медведей и зайцев, которых они собирались вам подарить в связи с прибавлением в семье. Обратите особое внимание на те формы устройства, где предполагается выплата пособия или зарплаты; если вы очень хотите именно усыновить, можете сделать это позже, когда все наладится.

Важна и психологическая поддержка. Если супруги получают большую психологическую поддержку друг от друга, могут вечером вместе посидеть, выпить чаю, обсудить происшедшее, одинокий родитель иногда оказывается в ситуации, когда буквально «не с кем поговорить». В процессе нелегкой адаптации ребенка в семье, в случае каких-то неприятностей с ним, разочарований, болезней, очень важно, чтобы сам родитель мог откуда-то черпать силы, чтобы кто-то мог позаботиться о нем, выслушать, пожалеть, побаловать, утешить. Подумайте заранее, кто это мог бы быть? Ваши родители, друзья, специалисты службы устройства, другие приемные мамы и папы? Не говорите себе, что привыкли р­ассчитывать только на свои силы и «не распускаться». Поверьте, стресс после прихода ребенка может быть таким сильным, что привычные способы «держать себя в руках» просто не сработают. Будьте готовы получить всю воз­можную помощь и не стесняйтесь о ней просить.

Часто родители, воспитывающие ребенка в одиночку, задают вопрос: насколько ­это вредно для ребенка – расти без отца или без матери? Как это отразится на ­его развитии, на его будущем?

Конечно, гармоничная полная семья – лучший вариант для детей. В ней они смогут видеть модель поведения мужчины и женщины, наблюдать, как люди строят отношения, как ссорятся и мирятся, как заботятся друг о друге и детях, как выражают свою любовь. Все это очень пригодится в будущем, известно, ­что дети из полных семей, в которых родители любили и уважали друг друга, обычно и сами бывают более благополучны в личной жизни. Однако приходится признать, что и среди полных семей далеко не все гармоничны. Не каждому ребенку посчастливится расти с родителями, живущими в любви и согласии, и это вовсе не означает, что лучше бы ему вообще не родиться на свет и не вырастать. Если же говорить о ребенке из детского дома, то даже вопроса н­ет, где ему лучше: в учреждении или в семье, состоящей из одного родителя. ­Недостающие в детском опыте модели поведения можно получить и не от родителей: есть родственники, друзья семьи, родители друзей. Негативные последствия могут возникнуть тогда, когда родитель агрессивно или пре­небрежительно настроен против другого пола, например, транслирует ребенку, что «все мужики – сволочи, нам их в доме не надо» или «все бабы – истерички, без них гораздо лучше». Обычно за такими убеждениями стоит пережитая в прошлом травма, обида, предательство, или изначально деструктивная уста­новка, полученная от собственных родителей. Понятно, что ничего хорошего для ребенка из этого не выйдет, во взрослой жизни ему будет трудно с людьми своего или противоположного пола, он будет постоянно ожидать от них подвоха, рвать отношения, как только они начнут становиться серьезными, или просто избегать близости.

Другая крайность – подчеркивать свою несчастность и неприкаянность, тя­желую долю «одинокого человека», связывать возможность счастья и благопо­лучия с наличием второй половины. Не стоит говорить ребенку: «Вот если бы у нас был папа, мы могли бы... » или «Ты же понимаешь, как мне трудно растить тебя одной, все сама, все сама», или «Скорее бы ты вырос, появился бы, наконец, мужчина в доме». Очень важно, чтобы сам родитель не считал себя ущербным и обделенным, чтобы ребенок воспринимал его как человека счастливого, уверенного в себе, самодостаточного.

Не пугайтесь вопросов ребенка: «А где же у нас папа (мама)?», не начинайте его срочно отвлекать или оправдываться. Спокойно объясните, что в некоторых семьях есть только один родитель, и что один взрослый вполне способен делать все, что необходимо для ребенка. Возможно, ребенок попытается своими си­лами устроить вашу личную жизнь и будет настойчиво сватать вас за знакомых и соседей. Постарайтесь отнестись к этому с юмором, не ругайте его и не сму­щайтесь. Окружающие наверняка отнесутся к детскому поведению с пониманием.

Желание стать родителем кажется таким естественным, что даже глупо себя спрашивать: а на самом ли деле мне это надо. Однако спросить, причем честно и прямо, все же стоит. Почему вы решили сменить одинокую, независимую, свободную жизнь на жизнь родителя непростого ребенка?

Задумывались ли вы когда-нибудь всерьез о том, почему вы не вступили в брак (или, может быть, не сохранили его)? Конечно, никто не застрахован от неудач, в конце концов, чтобы встретить подходящего спутника жизни, нужна и доля везения. И все же попробуйте честно ответить себе на некоторые вопросы.

Боюсь ли я людей? Считаю ли, что сближаться, открывать душу - опасно, того и гляди обидят или предадут? (А ребенок, как существо маленькое и пол­ностью от меня зависящее, вызывает меньше опасений.)

Или, может быть, я задаю в общении с людьми столь высокую планку, что просто никто не может ей соответствовать, и потому ни одни отношения в моей жизни не длились долго? (Ребенка же я рассчитываю воспитать «под себя», так, как нужно, ведь тут все будет зависеть только от меня.)

Нет ли у меня склонности в общении с близкими людьми нарушать их границы, стремления знать о них абсолютно все, контролировать всю их жизнь? (Вот ребенка я и буду воспитывать со всей ответственностью, жить его жизнью, посвящу себя ему.)

Был ли вообще в моей жизни опыт длительных близких отношений? Есть ли у меня друзья, случаются ли серьезные романы, рассматриваю ли я возмож­ность в будущем вступить в брак? Или я вряд ли вообще смогу жить с кем-либо в одном доме, терпеть постоянное присутствие в своей жизни чужого в общем-­то человека? (В принципе, одному жить гораздо лучше, но вот старость пугает – кто стакан воды подаст?)

Не состоять в браке – это одно, на это может быть десяток вполне попятных причин. Быть одиноким – это совсем другое. Если вы хотите взять ребенка по­тому, что не видите другого выхода разорвать круг одиночества, наполнить жизнь смыслом, все может сложиться очень непросто. Вот вы, наконец, обрели родное существо, вы больше не одиноки в этом мире. Вы любите своего ре­бенка, готовы ради него на все, только о нем и думаете, он – смысл вашей жизни. Так отношения между вами и ребенком могут перейти грань, за которой близость становится зависимостью, а любовь становится все более «удушаю­щей».

Вы будете для ребенка всем на свете и невольно будете ждать от него того же. Он должен стать не просто вашим сыном или дочерью, а другом, утешите­лем, поверенным – то есть делать для вас то, что обычно делают друг для друга супруги. Возможно, пока он будет маленьким, все будет чудесно, он с жад­ностью будет вбирать недополученную любовь и заботу, и отвечать послуша­нием и полной открытостью. Но дети растут для того, чтобы однажды вырасти и стать независимыми от родителей. Наступит подростковый или юношеский возраст, и ваш ребенок захочет самостоятельности, ему будет необходимо за­крыться от вашего контроля и влияния. Для вас это будет «плевок в душу», «предательство»: «После всего, что я для тебя сделала!». Ребенок же, осознав, что «по-хорошему» отделиться не удастся, вынужден будет выбирать: либо от­казаться взрослеть и навсегда остаться в объятиях родителя, либо порвать от­ношения резко и больно.

Если же на самом деле вы просто не нуждаетесь в близких отношениях, и ваша сегодняшняя одинокая жизнь – не случайность, а закономерность, то вы очень быстро устанете от постоянного присутствия ребенка, от его вопросов, просьб, желания виснуть на вас, общаться, одним словом - «лезть». Сначала вы будете стараться, потом винить себя, потом впадете в отчаяние, потом при­дете к выводу, что ребенок «не тот» ... и скорее всего, в конце концов, расстанe­тесь, нанеся травму и ребенку, и себе.

Важно понимать, что изначально несчастный приемный родитель не сможет дать счастья ребенку, и ребенок его тоже не осчастливит. Если отношения с дру­гими людьми - не ваша сильная сторона, сначала попробуйте разобраться, по­чему так происходит. Возможно, стоит пройти курс психотерапии, изменить образ жизни, найти новых друзей, завести роман, или, наоборот, покончить с давно затянувшимся бесперспективным романом. Люди, к счастью, способны меняться и учиться тому, чего не умели раньше. Вот только научиться общаться и строить отношения нужно раньше, чем в вашем доме появится приемный ре­бенок.

Чаще всего, говоря о единственном приемном родителе, имеют в виду жен­щину, маму. Мужчина, который, не имея жены, тем не менее, хочет взять при­емного ребенка – явление более редкое, хотя в последнее время встречается все чаще. Современный мир устроен так, что стирать, готовить и поддерживать порядок в доме мужчинам порой проще, чем создать и сохранить отношения с су­пругой. Кто-то уже пережил болезненный развод, кто-то еще не встретил ту, с которой захотелось бы прожить жизнь. А ребенка, возможно, уже встретил – или во время волонтерской поездки в детский дом, или осиротел ребенок дру­зей, родных, соседей. Или просто хочется хоть одного мальчика или девочку вытащить из детского дома, дать шанс на нормальную жизнь.

Чаще всего одинокий мужчина, желающий взять приемного ребенка, сталкивается с определенными проблемами. С точки зрения закона мужчины и жен­щины в этом вопросе равны. И, собрав все необходимые документы, потенциальный приемный папа может настаивать на своем праве взять ребенка. Однако такое желание мужчины часто вызывает подозрение у сотрудников опеки, и их можно понять. Разная, знаете ли, бывает любовь к детям ... По опыту работы могу сказать, что опасения не беспочвенные: приходилось стал­киваться с соискателями, желающими взять мальчика (или двух) десяти-двена­дцати лет, «чтобы дать любовь и заботу». Они собирали все документы, приносили идеальные характеристики с работы, говорили очень хорошие ипра­вильные слова. А когда происходило знакомство с ребенком или первые гостевые визиты, мальчик рассказывал о недвусмысленных намеках или действиях «папы». И хорошо, если все выяснялось на самых ранних стадиях.

Представляю, как непринятны подобные подозрения для нормального чело­века, который искренне хочет помочь ребенку. Противно и оскорбительно до­казывать, что ты не педофил, да и как это докажешь? Сотрудникам опеки тоже не позавидуешь: по документам-то не поймешь, с какими целями мужчина хочет взять ребенка. И никаких методик, позволяющих выявить педофилию, тоже, к сожалению, не существует. Выбор непростой: отказать (на основании «а вдруг») человеку, который, скорее всего, хочет только хорошего и может по­мочь ребенку, или поставить ребенка под угрозу. А ведь, если что, ответствен­ность ляжет на них.

Есть и обычные сомнения: сможет ли мужчина обеспечить быт, уход, пита­ние, будет ли достаточно ответственным. Ведь традиционно у нас в семьях детьми занимаются в основном женщины, хотя в последние годы это начинает потихоньку меняться.

Так что, если честно, сотрудники опеки, наверное, предпочли бы, чтобы такие кандидаты вовсе не появлялись у них на пороге. Но чем дальше, тем чаще они появляются. И если бывают достаточно настойчивы и дипломатичны, не обижаются, с пониманием относятся ко всем опасениям и проявляют готов­ность сотрудничать, добиваются своей цели и даже налаживают очень хорошие отношения с опекой.

Если говорить о воспитании детей, мужское воспитание, конечно, не похоже на женское. Папа может гораздо равнодушнее относиться к внешнему виду ре­бенка и ко всякого рода «правильностям» вроде режима дня и сбалансирован­ного питания, но при этом быть строже и требовательнее в других вопросах. Папы обычно гораздо больше поощряют самостоятельность, и порой разре­шают то, что мама бы не разрешила. С папой можно весь день собирать новую железную дорогу, уплетая вместо обеда здесь же, на полу, бутерброды. Можно играть в футбол в новом костюме, можно до ночи заниматься новой компью­терной игрой, можно самому разжигать костер на даче, можно позвать домой целую кучу довольно чумазых приятелей, и еще много чего. С другой стороны, там, где мама бы пожалела и «вошла в положение», папа может потребовать «не раскисать» и выполнить необходимое, несмотря на усталость, нездоровье или плохую погоду. Некоторым наблюдателям, особенно женского пола и с устоявшимися представлениями о том, как надо воспитывать детей, все это ­может показаться форменным безобразием. Однако дети, особенно мальчики возраста Тома Сойера, бывают от всего этого абсолютно счастливы. И их сверстники из полных семей, которые в чистой одежде аккуратно едят суп за столом, накрытым белой скатертью, пожалуй, им бы позавидовали.

Но жизнь ребенка не может состоять из одних захватывающих приключений и развлечений. Бывают болезни, неприятности, плохое настроение. Важно, чтобы мужчина, берущий на себя ответственность за ребенка, действительно был способен выполнять и «мамские» функции: пожалеть, утешить, выслушать, позаботиться о здоровье. Ну, и мнение окружающих тоже не сбрасывал со счетов, ведь ребенку жить среди людей, и к требованиям социума надо относиться с уважением.

Если, осознавая все возможные трудности, вы все же идете за ребенком – значит, у вас найдутся силы все преодолеть, и помощь обязательно найде­тся, и все образуется, словом, мир обязательно «прогнется» под ваше страстное желание стать родителем. Так что ни в коем случае не считайте свою семью неполной – в смысле «неполноценной», если в ней есть вы, ответственный родитель, есть любовь и взаимопонимание, есть теплый дом – значит, все в порядке.

Чье решение?

До сих пор мы говорили о вашей семье как о едином целом, не касаясь возможных разногласий по вопросу принятия ребенка между супругами, их ­родителями и детьми. Хорошо, если ваша семья едина в своем стремлении, бывает не всегда. Более того, высказанные на словах готовность и согласие порой на деле оборачиваются недовольством или даже громким протестом этому прежде чем идти за ребенком, важно разобраться, какова ситуация в вашем доме.

Прежде всего, не надо иллюзий, что можно взять ребенка на условиях: «Это я одна беру, а вы мне только не мешайте». Так не бывает. Если вы живет вместе, значит, вы одна семья. Приход в семью нового человека всегда отражается на всех ее членах без исключения, поэтому принять решение самолично, а всех остальных просто поставить перед фактом, не получится. Как всякая система, семья заботится о своей устойчивости, стремится сохранить равновесие. Ей важно сохранить свою целостность. Вот почему никакие варианты типа «тебе надо – ты и бери ребенка, я не против, но заниматься им будешь сама» невозм­ожны, если речь идет о членах «ближней семьи», живуших под одной крышей. Как показывает практика, когда приемный ребенок из абстрактной идеи превращается в конкретного мальчика или девочку обычно с далеко не ангельским оведением, «я не против» очень быстро превращается в «или он, или я». Оказа­ться перед таким выбором не пожелаешь и врагу. Что делать, если «в товари­щах согласья нет» и кто-то из семьи очень хочет приемного ребенка, а кто-то нет – об этом речь пойдет немного позже.

Но что делать, если вы мечтаете о приемном ребенке, а кто-то из родных не хочет?

Прежде всего, о каких родственниках идет речь? Живут ли они вместе с вами? Одно дело, если это супруг или дети. Другое – тетушки или отдельно жи­вущие родители. Решение взять ребенка принимает та семья, в которой он будет жить. Если в ней есть единодушие – остальным родственникам придется принять это как данность. Конечно, вам потребуется немало дипломатических та­лантов, чтобы никто не поссорился, но со временем, скорее всего, все образуется и ваша родня примет ребенка.

Если разногласия есть среди членов самой семьи, например, жена хочет ре­бенка, а муж – нет, переходить к действиям преждевременно. Это не тот случай, когда можно просто настоять на своем. Не надейтесь на «стерпится-слюбится»: если не стерпится? Если уже через пару недель вы услышите от супруга роковое «или я, или он»? Одно дело, если эти слова говорит в минуту эмоцио­нальной вспышки человек, который принимал решение вместе с вами. Другое – если вы фактически навязали ему всю эту историю. Подумайте, каково будет ребенку жить в одном доме с человеком, который его не хочет и не принимает, или в доме, из которого кто-то из-за него ушел?

Попробуйте спокойно, доверительно поговорить, спросите супруга, чего именно он боится, что вызывает протест. Если он вообще не хочет детей, вам предстоит решить, сможете ли вы быть счастливы в таком браке. Возможно, его пугают именно детдомовские дети. Тогда имеет смысл начать с посещения Школы приемного родителя – само по себе оно ни к чему не обязывает, а ин­формации дает много. Просто попросите супруга об одолжении – пожертвовать ради вас этими несколькими вечерами или выходными, но пообещайте, что не будете давить, если он в итоге останется при своем мнении. Вы просто догова­риваетесь о том, что ни один из вас не будет принимать решение с закрытыми глазами, на основании одних лишь эмоций или усвоенных откуда-то стереотип­ных представлений. Вы даете себе время, чтобы «погрузиться в тему», напри­мер, три месяца, и после этого возвращаетесь к разговору. Обсудите не только страхи, касающиеся детей, но и возможные уязвимые места ваших отношений. Может быть, супруг боится, что после обретения ребенка вы полностью пере­ключитесь на него, и он останется без любви и внимания? Может быть, его очень пугает возможная негативная реакция значимых для него людей – друзей, родителей? Предложите ему посоветоваться с кем-то посторонним, может быть, это будет мужчина, растящий приемного ребенка, или психолог. Вы не имеете права приводить в семью ребенка, которого супруг не хочет. Но вы имеете пол­ное право рассчитывать на то, что ваш супруг приложит достаточные усилия, чтобы разобраться в том, что так важно для вас, от чего зависит, возможно, вся ваша жизнь. Главное – обойтись во время обсуждения без давления, манипуля­ций и шантажа. Это еще никому никогда семейного счастья не приносило.

Каждый остался при своем мнении - ну, что ж. Нельзя сказать, что вы не старались. Что делать – сохранять ли брак, пускаться ли в одиночное плавание – в этой ситуации каждый решает сам. Кто знает, может быть, супруг мудрее, и чувствует, что ваше желание взять ребенка не очень глубокое и позже вы можете пожалеть? Если вы выберете расставание, сделайте это до того, как начать го­товиться к приему ребенка. К его появлению в вашем доме жизнь должна войти в нормальную колею. Кстати, мне встречались случаи, когда супруги расстава­лись из-за нежелания мужа брать ребенка, а потом, когда ребенок был уже с приемной мамой, бывший супруг охотно помогал им. Может быть, стать при­емным отцом для таких мужчин – это чересчур, а быть другом и помощником семьи – в самый раз. Но, конечно, такой вариант возможен, только если рас­стаются супруги по-человечески, сохраняя достоинство и щадя чувства друг друга.

Разговор с детьми

Если у вас уже есть дети, которым больше двух лет, с ними тоже обязательно нужно все обсудить. При этом важно помнить, что детей заводят взрослые, а не другие дети.Это сфера ответственности взрослых. Даже если ваше чадо активно выражало готовность принять ребенка, это не помешает ему «передумать», как только новенький сломает его любимый самокат. И обижаться за это на ребенка, говорить ему: «Тыже хотел, просил, а сам…» совершенно неправо­мерно. Он пока не может понять, что такое «взять ребенка в семью насовсем», и предвидеть, чем это обернется для него лично.

Ваш ребенок может рассчитывать на то, что обретет товарища по играм. Но первое, что сделает приемный ребенок – вовсе не побежит играть, этого ему и в детдоме хватало. Он прилипнет к родителям, требуя всего их времени и внимания без остатка. И вот уже ваш родной малыш, умолявший привести ему братика или сестричку, закатывает истерику на тему «верните его обратно».

В то же время согласие вашего ребенка – важное условие. Постарайтесь поговорить с ним как можно более откровенно, не «бейте на жалость», но расскажите, каково быть одному, без семьи, объясните, почему вы хотите еще одного ребенка – не потому, что ваш чем-то вас не устраивает, а потому, что хотите помочь, или хотите, чтобы было веселее, то есть искренне расскажите о своих чувствах и мотивах. Но, говоря о будущем, не рисуйте слишком радостных картин: «Будете вместе играть, будете дружить». Вполне возможно, что дружить получится очень не сразу, и малыш будет сильно разочарован. Лучше говорите о том, что он сможет сделать, чем помочь: новый ребенок не будет ничего знать в доме, ему надо будет все показать, объяснить, наверное, ему страшновато в новом месте, с незнакомыми людьми, хорошо бы его успокоить, развеселить.

Если ваши дети уже довольно большие, поговорите с ними подробно о том, что изменится в жизни семьи с появлением приемного ребенка, особенно если вы ждете, что они будут делить с ним комнату, письменный стол, компьютер. Ребенку старше 13-14 лет имеет смысл дать почитать литературу или интернет-сайты, взять его с собой на занятия Школы приемных родителей.

Если ваш ребенок-подросток категорически против этой затеи, подумайте почему. Может быть, у него сейчас трудный период, его самочувствие, настроение и так оставляют желать лучшего, и он инстинктивно избегает дополнительного стресса. Может быть, он боится посягательства на свое личное пространство, которым подростки очень дорожат. Возможно, ему самому еще очень нужны ваше внимание и забота, или он подозревает, что вы недовольны им и хотите найти ему «замену». В любом случае, не давите и не торопите. В конце концов, вы можете вернуться к этой идее через пару лет, когда ваш под­росток выйдет из критического возраста.

***

Итог можно подвести такой: семьи разные нужны, семьи разные важны. У каждого типа семей есть свои сильные и слабые стороны. Чем лучше вы заранее обдумаете риски и ресурсы своей собственной семьи, тем больше у вас шансов принять взвешенное решение, о котором не придется потом жалеть ни вам, ни ребенку.

Важен не столько состав, сколько «погода в доме». Хуже всего – неопределенность и недосказанность, когда проблемы не обсуждаются, а прячутся, как мусор под ковер при некачественной уборке. Перед приходом в семью ребенка в вашей душе и в ваших отношениях не должно по возможности оставаться «мусора». Вам ведь не придет в голову привести дитя в грязную, пыльную комнату? А эмоциональная атмосфера в семье даже важнее, чем соблюдение гигиены. Поэтому соберитесь с духом и проведите «генеральную уборку», разложите все по своим местам, от чего-то избавьтесь, что-то наладьте, почините. Ответ на вопрос: «Стоит ли нам это делать, справимся ли мы?» не написан ни в какой умной книге – его в глубине души знаете вы сами. Не забудьте туда, в глубину, заглянуть.

«А КАКАЯ У ВАС МОТИВАЦИЯ?»

Или, в более бестактной форме: «А зачем вам это надо?». Этот вопрос просто обожают задавать приемным родителям и в анкетах, и в бытовых разговорах-беседах. Мне задают вопрос «про мотивацию» журналисты, участники ­семинаров для сотрудников опек, начинающие свой путь в сфере семе­йного устройства коллеги. В какой-то момент собеседник или группа смотрит на меня особым, заговорщицким взглядом и, понизив голос, спрашивает: «Вы же знаете ­хорошо приемных родителей. Какая у них НА САМОМ ДЕЛЕ мотивация?».

Даже семинары проводятся для сотрудников опек: как определить подлинную мотивацию кандидатов в приемные родители. Списки прилагаются: какая мотивация правильная, какая нет. Статьи пишутся, диссертации защищаются. Сами потенциальные приемные родители обращаются: подскажите, как пра­вильно ответить на вопрос о мотивации? Некоторые опеки пытаются всех кандидатов ­направлять к психологу, чтобы он эту самую мотивацию у них точно определил. На профессиональных конференциях обсуждаются тонкости и нюансы, выдвигаются гипотезы, одна другой тоньше и глубже. От грубого пред­положения, что «они просто хотят денег» переходят к более тонким интерпре­тациям. Мол, хотят избежать одиночества. Загладить вину перед собственными детьми. Освободиться от власти родителей. Самоутвердиться. Утешить внут­реннего ребенка. Укрепить брак. И много чего еще.

Честно говоря, я очень не люблю такие разговоры. За всем этим стоит пред­ставление о человеке, в данном случае о приемном родителе, как о простенькой электрической схеме, где несколько проводков идут от одного контакта к другому, и ­важно угадать, на какую кнопочку нажать, чтобы загорелась нужная лампочка. А еще лучше – применить научный подход (то есть пусть в схеме психолог поковыряется) и создать стандарты правильной мотивации – чтобы образцовая схема висела в кабинете на стенке, и с ней всегда можно было сравнить.

Когда я слышу вопрос о мотивации от слушателей на семинаре, я всегда задаю встречный вопрос: «А у вас какая мотивация? Вы работаете социальными работниками или инспекторами опеки – не самая простая работа на свете. Не самая хорошо оплачиваемая. Не самая престижная. Нервная, часто неблагодарная. Можно­ было бы, пожалуй, и получше найти. Зачем ВАМ это нужно? Зачем вы каждый день идете и занимаетесь несчастными детьми, страдающими семь­ями через «не могу», через слезы и отчаяние, иногда за счет собствен­ных детей? Зачем?».

В ответ всегда повисает тишина. Люди думают, прислушиваются к себе. А потом звучит: «Ну, много всего ... Одним словом не ответишь ... ». Вот как, оказывается. ­Когда речь идет о себе – парой проводков не обойдешься. Все сложно. И сам иногда не знаешь, зачем делаешь то, что делаешь. И не отличишь, какая мотивация правильная, какая нет. Человеческий ум силен и гибок – убедитель­ное объяснение, правдоподобную схему можно составить всегда. Толку от нее, если честно, мало. Именно потому, что это будет лишь правдоподобие, ведь человек – не ­схема. Он, как в свое время показал Иммануил Кант, «вещь в себе», непознаваемая до конца ни самим собой, ни уж тем более внешними наблюда­телями. Мотивация – одно из сложнейших явлений психики, потому что имеет отношение к сфере ценностей, к сфере свободы. Ее нельзя разложить на пункты и составить списки «имеющихся в наличии мотивов», с разделением их на «хорошие» и «плохие».

К сожалению, нельзя, потому что хотелось бы, конечно, иметь возможность отсекать, например, тех, кто хочет взять ребенка только ради денег. Или того хуже – для педофильских утех. Или чтобы свою жажду власти удовлетворить и над сиротой поиздеваться. Но даже такую патологическую мотивацию вы­явить практически невозможно. Люди, которые сознательно хотят плохого, ска­жут все самые нужные и правильные слова, они как раз себя контролируют.

И хорошо, что нельзя. Потому что страшно себе представить, что будет, если решения будут приниматься на основе «анализа мотивации». Собственно, это уже и сейчас местами происходит. Семью направляют к психологу или в опеке подробно беседуют. И начинается: «Почему вы хотите взять ребенка? - Хотим помочь, вытащить его из казенного дома. - Значит, вами движет жалость? знаете, а жалость – она унижает. Ребенка жалеть нельзя. Его надо любить». Кандидаты в замешательстве. Не могут же они сказать, что любят ребенка, когда никакого конкретного ребенка еще нет. Это пока не мальчик, не девочка Маша, не Петя, а просто абстрактный «ребенок».

«Ну, мы просто хотим ребенка, любить его, заботиться о нем» - заходят они с другого бока. «Хотите ребенка? Значит, хотите удовлетворить с помощью ребенка свои потребности? Вам без него одиноко? Жизнь пуста? Больше некого любить? Вас не удовлетворяют супружеские отношения? Разочаровали собственные дети?»,

«Нет, у нас все нормально, но вот просто хотелось всегда большую семью, много детей» - «Значит, вы хотите воспроизвести модель семьи своих родителей? Или вами движут религиозные убеждения? А может быть, вы так самоутверждаетесь в собственных глазах?».

И так далее. Чем подкованней специалист, чем больше всяких психологических теорий он знает, чем быстрее соображает и лучше формулирует свои ­мысли, тем виртуознее будет «анализ мотивации», тем интересней предположения: «Она просто хочет доказать своей матери, что уже выросла», «Они просто страдают от синдрома пустого гнезда», «Он просто боится женщин и потому хочет создать семью с ребенком». Ключевое слово: «просто». Как все просто, как ясно, как складно, когда речь идет о другом человеке. А кандидаты нервничают, пытаются угадать верный ответ, путаются, уточняют, сердятся ... Быть заживо препарированным – сомнительное удовольствие.

А главное – во всем этом нет никакого смысла. Пусть даже каждая вторая догадка справедлива. Что дальше? Как из этого сделать вывод о способности или неспособности данной семьи воспитывать ребенка? Пусть этим людям без ребенка и вправду одиноко. Что это дает нам с точки зрения прогноза: как они будут себя вести, столкнувшись с трудностями, не спасуют ли, не вернут ли ре­бенка обратно, не начнут ли обижать? Это самое одиночество, которое их ги­потетически мучило до приема ребенка, оно – что? Будет дополнительным стимулом, чтобы все преодолеть? Будет ахиллесовой пятой, потому что никуда не исчезнет? Кто может сказать заранее? Даже если одиночество имеет место быть, будущие приемные родители не сводятся к нему, они больше, шире, слож­нее этого одного чувства, одного обстоятельства. Кроме одиночества, у них еще есть мужество, ответственность, сострадание, чувство юмора, опыт, любовь друг к другу. Много всего. Они люди, а не схемы.

Мы хотим чего-то по множеству разных причин, причем нередко они про­тиворечат друг другу, более того – далеко не все свои мотивации мы осознаем, и уж точно далеко не все готовы обсуждать с посторонними людьми. Мы можем ходить на работу потому, что нам нужны деньги, потому, что нравится коллек­тив, потому, что она позволяет нам самореализоваться, потому, что скучно си­деть дома, потому, что все ходят, потому, что надо доработать до пенсии, потому, что влюблены в коллегу, потому что удобно добираться, да мало ли еще почему! Все эти мотивы могут быть представлены вместе или по отдельности, в разные моменты жизни те или другие могут выходить на первый план. В любом случае гораздо важнее для всех (и для нас тоже) знать, не почему мы туда ходим, а как работаем: хорошо, плохо, эффективно, с удовольствием или экономим силы. С приемными родителями – та же история. Не очень важно, какая у них изначаль­ная мотивация. Гораздо важнее другое: Как они с ребенком обращаются? Ува­жают его? Заботятся о нем? Не обижают? Сознают ответственность за него? Стараются честно, как могут, справляться с трудностями? У них получается? Хватает ресурсов? Вот это важно. Важно не то, чего человек в глубине души хочет, а что он на самом деле, в реальности делает. Судить душевные порывы и стремления может лишь Господь Бог. Мы просто люди, и оценивать можем лишь реальные дела и их последствия, и то в меру своих способностей.

Это не значит, что вопрос о мотивации лишний. Очень даже хороший, по­лезный вопрос. Когда люди задают его САМИ СЕБЕ, когда сами пытаются ра­зобраться в своих ожиданиях, иллюзиях, надеждах. Потому что, если что ­разочаровываться им, и справляться с разочарованием тоже им. Но пытаться ответить на вопрос «зачем» кратко и внятно, да еще и «правильно» - безнадеж­ное дело. Вопрос о мотивации – это сочинение на свободную тему.

С самим собой, или между собой об этом очень полезно думать и говорить. Себе очень важно некоторые вопросы задать и честно на них ответить. И мало кто из кандндатов в приемные родители не задавался вопросом: а как нам самим убедиться, что у нас такая мотивация, как надо? Вдруг мы и правда «непра­вильно» хотим ребенка, и потом все будет плохо? Как это определить?

Прежде всего, не стоит пытаться получить ответ полный и исчерпывающий. Как говорил мудрец Заратустра, «я не настолько глуп, чтобы думать, что пони­маю причины своих поступков». Своя душа для человека не меньшие потемки, чем чужая, наше сознание и подсознание устроены сложно, они умеют ловко маскировать от нас наши же глубинные побуждения, страхи, предрассудки. С подобными примерами мы сталкиваемся постоянно. Например, человек зара­батывает очень мало, хотя вроде и способностями не обделен, и образование приличное, и профессия востребованная. Он сам может говорить, (и думать), что ему просто не везет. Или что он выше меркантильных интересов. Или что деньги ему просто не нужны, ведь у него и так все есть. И каждое из этих утвер­ждений может быть правдой. А может маскировать собой, например, страх быть успешным. Или травматические воспоминания детства, когда сначала была хо­рошая семья и родители жили душа в душу, а потом папа стал вдруг очень много зарабатывать, родители начали ссориться и папа скоро ушел. Или еще что дру­гое.

И как тут быть? Перед принятием ребенка всем проходить многолетнюю психотерапию, чтобы выявить все-все подлинные пружины и мотивы? Боюсь, дети успеют вырасти в детдомах за это время.

На самом деле, мне кажется, не так много мотивов заведомо «плохих», и их неправильность всем очеви