Флоренская Юлия Александровна

Избранные работы по логопедии

Редакция «Образовательные проекты»

Ответственный редактор Е. Е. Шевцова

Художественный редактор Т. Н. Войткевич

Оформление обложки дизайн-группы «Дикобраз»

Макет Т. Н. Войткевич

Технический редактор А. Л. Шелудченко

Компьютерная верстка

Корректор И. Н. Мокина

Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2;

953005 – литература учебная

Санитарно-эпидемиологическое заключение

№ 77.99.02.953:Д.001056.03.05 от 10.03.2005 г.

ООО «Издательство АСТ»

170000 Россия, г. Тверь

пр-т Чайковского, д. 19А, оф. 214

ООО «Издательство Астрель»

129085, г. Москва, пр. Ольминского, д. 3а

Наши электронные адреса: www.ast.ru

E-mail: [email protected]

Оригинал-макет подготовлен ООО «БЕТА-Фрейм»

По вопросам приобретения книг обращаться по адресу:

129085, Москва, Звездный бульвар, дом 21, 7 этаж

Отдел реализации учебной литературы

«Издательство группы АСТ»

Справки по телефону: (095) 615-53-10, факс 232-17-04

ПРЕДИСЛОВИЕ

В русской культуре хорошо известно имя Павла Александровича Флоренского – мыслителя и богослова, искусствоведа и математика, изобретателя и издателя архивных текстов, который даже при повторных заключениях в сталинских лагерях оставался гражданином и разрабатывал новаторские идеи, нужные культуре и экономике России. У отца Павла была младшая сестра Юлия Александровна Флоренская, как и брат высоко образованная и граждански активная, правда, в другой сфере деятельности, а именно в медицине и специальной педагогике.

До середины XIX века Флоренские жили на костромской земле и принадлежали к низшему духовному сословию. Отец Павла и Юлии А. И. Флоренский (1850–1908) был инженером-путейцем, а мать О. П. Флоренская, в девичестве Сапарова (1859–1951), занималась семьей. Ю. А. родилась в 1884 году. Она получила высшее образование на медицинском факультете университета в Цюрихе. Характерными чертами ее личности всегда были доброжелательность к окружающим и чуткое, бережное отношение к близким, что проявилось в период студенчества тем, что она ежедневно писала четким убористым почерком письма матери, в которых сообщала все, чем она жила и свидетелем чего ей случалось быть. В студенческие годы ей удалось поработать в психологической лаборатории Женевского университета под руководством известного швейцарского психолога Э. Клапареда, а позднее, уже на родине, в психологической лаборатории Института детской психологии и неврологии, руководимом проф. Г. И. Россолимо. Здесь она приобрела основательные знания в области экспериментальной психологии.

Окончив университет, Ю. А. приступила в 1913 году к врачебной деятельности в качестве врача-психиатра Преображенской больницы в Москве. С 1919 по 1922 годы она проходила клиническую ординатуру в психиатрической клинике медицинского факультета I Московского университета под руководством проф. П. Б. Ганнушкина. Одновременно она работала врачом в детских домах для умственно отсталых детей.

С 1927 года Ю. А. приступила к самостоятельной работе в области изучения речевых расстройств и их терапии, как тогда говорили, логотерапии. Она стала руководителем логопедического отделения Института невропсихиатрической профилактики, а позднее Центрального института психиатрии Министерства здравоохранения РСФСР. Это отделение было методическим центром всесоюзного значения по вопросам логопатологии и логотерапии. Здесь проводилась переподготовка педагогов-логопедов и врачей-невропатологов, приезжавших со всех концов страны, здесь же они могли повысить свою квалификацию. Под руководством Ю. А. Флоренской была разработана методика логотерапевтической помощи больным с речевыми нарушениями. Используя циклы специализации и повышения квалификации врачей по психиатрии в Центральном институте усовершенствования врачей, она широко пропагандировала знания в области логопатологии и логотерапии. В частности, она была членом редколлегии и активным участником журнала «Вопросы логопедии», издававшемся в Харькове. Журнал отражал состояние работы в области клиники и терапии речевых расстройств и способствовал обмену опытом между отечественными и зарубежными авторами.

Широкие знания в области психиатрии, невропатологии, физиологии, психологии и педагогики позволили ей разработать комплексный (сегодня мы бы сказали – системный) подход к речевому дефекту и методам его преодоления. В своей статье «Логопедия в СССР» она писала: «...речь, как одна из высших функций центральной нервной системы, непосредственно связана со всей личностью больного, а уклонения в речи должны рассматриваться раньше всего с точки зрения разыгрывающихся в нервной системе и психике больного патологических процессов». В системном подходе Ю. А. Флоренской к фактам здоровой и патологической речи нашли себе место биологические и социальные факторы, закономерности медицины и педагогики, онтогенеза речевой функции и этиопатогенетического анализа ее расстройств. После Великой Отечественной войны 1941–1945 годов многое из системного подхода к проблеме речи было утеряно, что при современном массовом распространении речевой патологии у детей необходимо не только восстановить, но и развить. Эти цели обусловили, в частности, настоящее переиздание работ Ю. А. Флоренской. Подчеркнем некоторые существенные моменты в их содержании.

В конце XX – начале XXI веков из года в год растет число детей с речевой патологией (причин этого явления мы здесь не касаемся), что становится причиной задержек психического развития и школьной неуспеваемости детей. Эти расстройства нужно своевременно диагностировать и начинать как можно раньше квалифицированную и патогенетически обоснованную логотерапевтическую помощь.

«Патологические нарушения речи рассматриваются многими неспециалистами как особая область, не связанная с медициной, но в действительности это не так» (Ю. А. Флоренская, 1949). «В системе лечебных мероприятий логотерапия занимает особое место. По своей сущности она ближе всего к работе психоортопедической, понимаемой в широком смысле этого слова; она включает также элементы специальной психотерапии; кроме того она имеет собственную технику» (1949). И дальше: «Логопеды-педагоги в основном имеют дело с «дефектами» речи различного происхождения. Логотерапевт участвует в лечении болезней речи – патологического процесса, который в большей или меньшей степени затрагивает всю личность больного».

Ю. А. Флоренская пропагандировала введение логопедического минимума для врачей-психиатров, невропатологов и школьно-санитарных врачей. Огромное внимание она уделяла работам, направленным на профилактику речевых нарушений, а также на закрепление успеха коррекционного логопедического воздействия и организацию преемственной связи лечебных учреждений для школьников и взрослых.

В 1943 году было предпринято под руководством проф. В. А. Гиляровского на материале нервно-психиатрических диспансеров, логотерапевтических кабинетов, госпиталей для инвалидов Отечественной войны, психиатрической лечебницы им. Соловьева, массовых школ, детских домов и детских садов обследование детей и взрослых с нарушениями речи. Анализ полученного материала показал, что в мирное время речевая ранимость у детей значительно выше, чем у взрослых, и что с возрастом она постепенно снижается, наблюдаясь у взрослых в 10–15 раз реже, чем у детей. Период развития детской речи отличается особой ранимостью. Патологические изменения речи в раннем возрасте могут отразиться на всем дальнейшем развитии речи ребенка и его личности, ложась в основу речевой патологии более позднего возраста. Если не учитывать наличие физиологического косноязычия у детей до 5 лет, то особого внимания требует дошкольный возраст. Своевременная коррекция речи действует на детей оздоровляющим образом и значительно снижает заболеваемость в юношеском и зрелом возрасте.

Были специально рассмотрены расстройства речи с последующей задержкой психического развития, возникшие под влиянием условий военного времени. Было установлено, что резкая перемена жизни, холод, темнота, сырость, недостаточность питания и чистой воды, длительная акустическая травматизация, страх и тревога тяжело влияют на детский организм, вызывая общую сомато-психическую астенизацию с затормаживанием высшей нервной деятельности. У таких детей страдают процессы внимания, они повышенно возбудимы, недостаточно понимают обращенную к ним речь, плохо запоминают учебный материал, некоторые дети не контакты, молчаливы и обнаруживают проявления психической депрессии. При этом можно добиться относительно быстрой нормализации речи и общего поведения ребенка под влиянием укрепляющего лечения и легкой речевой ортопедии без утомляющих упражнений. Такого рода наблюдения, надо полагать, актуальны и для наших дней, имея в виду массу детей из тяжелых социальных условий, детей, подвергающихся избиениям, повторно бродяжничающих, живущих в сырых темных подвалах и на вокзалах, систематически недоедающих и с раннего возраста потребляющих алкоголь.

Две формы расстройств речи вызвали у Ю. А. Флоренской специальный исследовательский интерес. Это были, с одной стороны, типичная для очаговой неврологической клиники афазия, а, с другой стороны, типичные для психиатрической клиники и связанные с личностными нарушениями, невротические расстройства речи – заикание и заикоподобные расстройства. Широкий системный подход к логопатологии позволил Ю. А. Флоренской увидеть личностные расстройства и у больных афазией, правда, вторично обусловленные, и дать, хотя и непрямую, очаговую трактовку речевым нарушениям типа заикания. Остановимся на этих выводах исследователя.

Клинические наблюдения показали, что все случаи афазии нуждаются в психотерапевтической помощи. После возникновения очагового поражения коры головного мозга и развития афазии больные нередко раздражаются и оскорбляются, видя, что люди не понимают их речи и избегают общения с ними. Особенно страдают больные с сенсорной афазией. Нередко им кажется, что трудности речевого общения зависят от того, что окружающие стали почему-то говорить, может быть нарочно, на каком-то чужом языке. Как раз первично сохранная личность этих больных мешает им трезво оценить свое несчастье и спокойно работать над его преодолением. Речь их очень утомляет, они днем и ночью думают «над словами», плохо спят. Возникают реактивные невротические состояния, которые ведут к еще большему торможению речевых возможностей больных. Поэтому логотерапия афазических расстройств речи должна включать в себя наряду с приемами логопедической коррекции также приемы психоортопедической коррекции личности больного.

В военное время Ю. А. Флоренская обратила внимание на случаи заикания, обусловленные контузиями. Ушиб мозга, пишет она, не отделим от его сотрясения, а также от баротравмы, т. е. последствий общего воздействия на организм воздушной волны, а также и от акустической травмы органов слуха. Если учесть нередкую механическую травматизацию больного (отброшен воздушной волной на каменную стену, на дерево или засыпан землей и т. п.), факторы эмоционального стресса и болевого шока, то сложность патогенеза послеконтузионных расстройств речи военного времени становится несомненной. Все из перечисленных факторов, отличаясь большой интенсивностью, вызывают оборонительный рефлекс и охранительное торможение отдельных подсистем или центральной нервной системы в целом. В клинической картине болезни констатируются нарушения нервно-гемодинамического и вегетативного равновесия, крайняя общая заторможенность, подавленность и глухонемота. Постепенно глухонемота выступает на первый план в виде самостоятельного симптомокомплекса. При этом попыток к устному общению или к чтению с губ у больного не наблюдается, а письменный способ речевого общения остается у него сохранным. Длительность глухонемоты очень вариативна, а восстановление речевой функции обычно начинается со слуха, сохраняющийся же мутизм нередко переходит в судорожное расстройство речи.

Это связанное с контузией судорожное расстройство речи однообразно и бедно по сравнению с пышной эмоциональной и двигательной продуктивностью невротического заикания. Оно носит клонический характер, в судорогах участвуют главным образом мышцы диафрагмы и голосовых связок, регулируемые в речи рефлекторно. В противоположность невротическому заиканию губы и язык – органы произвольных речевых движений остаются незатронутыми. Соответственно при психогенном заикании не бывает нарушено произношение гласных звуков, судорога возникает при произнесении согласных. При постконтузионном заикании, наоборот, согласные звуки произносятся легко, в то время как произнесение гласных влечет за собой клонические колебания; процессы дыхания, фонации и артикуляции у больных дезинтегрируются; больные напряжены, говорят мало и медленно и очень устают.

Заслугой Ю. А. Флоренской является патогенетическая разработка проблемы заикания. В эту сборную группу речевых расстройств, считает она, входит целый ряд функциональных заболеваний речи. Среди случаев психогенного невротического заикания можно выделять кратковременные логоневротические реакции детей в периоде становления у них речи или несколько более длительные логоневрозы здоровых личностей. Покой, отдых, препараты кальция и физиотерапия дают в тех и других случаях очень хорошие результаты. При ювенильной форме невротического заикания неполноценна исходная «почва»: развитие больных отстает по той или иной причине от возрастной нормы. Поэтому здесь в лечении необходимо сочетать приемы логотерапевтические с приемами психоортопедическими. Наименее благоприятны формы логоневрозов, возникающие на почве остаточных явлений перенесенных воспалительных заболеваний центральной нервной системы или скрытых процессов, отравляющих нервную систему больного (туберкулез, малярия и пр.). В целом прогноз каждого случая невротического заикания требует знания не только причины заболевания, но и анализа конкретного состояния больного у конкретной личности, т. е. широкого клинического анализа заболевания.

Описание Ю. А. Флоренской специфического по патогенезу и клинической картине постконтузионного заикания позволяет утверждать, что две формы речевого логоневроза: невротическое и послеконтузионное имеют отношение к двум разным нервным структурам. Психогенное невротическое заикание связано в первую очередь с дисфункцией коры мозга, а постконтузионное заикание – с дисфункцией его подкорковых отделов. Эта дифференциация кладет твердую функционально-системную основу для формулирования принципов патогенетически различной методики логотерапии при психогенном невротическом и при послеконтузионном заикании.

Принципиальное место в творчестве Ю. А. Флоренской занимает разработка в комплексном методе логотерапии речевых нарушений логопедическая ритмика. Лечебная ритмика, говорит она, требующая движения в определенной музыкальной форме и подчинения определенному музыкальному ритму играет в деле оздоровления эмоционально-волевой сферы больного большую роль. Логопедическая ритмика является новой молодой ветвью лечебной ритмики, она организует и дисциплинирует первичные речевые ритмы, нормализует нарушенные темп и динамику речи, придает ей эмоциональную выразительность и способствует коррекции речи не только при заикании, но и при афазии. Ритмика речи должна учитывать индивидуальные, конституционные и характерологические особенности больных.

Работая над ритмикой речи больных афазией и наблюдая характерные для них перестановки структурных частей слова, исследователь пришла к мысли о том, что эти структурные нарушения представляют собой результат положительной творческой активности больного. Ритмический или музический остов речи – один из наиболее старых филогенетических корней ее, и представляет собой как бы сеть, которая заполняется продуктами позднейшей речевой формации – словами. Содержательная сторона речи обслуживается столько же порядком расположения слов и предложений (собственно синтаксис) и гибкостью самого слова (флексии – собственно грамматика), сколько и мелодией, ритмом, логическими ударениями, паузами и т. п. На высшей стадии своего развития речь находится в состоянии некоторого гармоничного равновесия, которое устанавливается между различными ее сторонами: интеллектуальной, музыкальной и пантомимической, т. е. продуктами различных онто- и филогенетических стадий. Нельзя не видеть принципиальной близости этих соображений Ю. А. Флоренской к передовым научным идеям первой половины XX века. Известный музыкант и композитор Б. В. Асафьев, изучая интонации музыки, полагал, что музыкальные и речевые интонации имеют одно и то же происхождение, а именно эмоции человека. Не менее известному лингвисту А. М. Пешковскому принадлежит формулировка так называемого принципа замены. Этот принцип констатирует, что в огромном большинстве случаев интонационные средства речи отличаются подвижным, свободным характером. Они наслаиваются сложными прихотливыми узорами на звуковые средства, не срастаясь с ними в определенные типы связей, а, напротив, расходясь с ними на каждом шагу, они как бы блуждают по грамматической поверхности языка.

Таким образом, Ю. А. Флоренская воплотила в логотерапии в методике логопедической ритмики (как заикания, так и афазий) такие закономерности системной организации речи, которые лишь позже, во вторую половину XX века, получили специальную научную разработку в различных психолингвистических и экспериментально-фонетических исследованиях. Стало очевидным, что речь отличается от языка своим системным взаимодействием с эмоционально-волевой сферой личности и что это взаимодействие, в структурном отношении корково-подкорковое, складывается в процессе развития ребенка в преддошкольном и дошкольном возрастах. При афазических расстройствах речи страдает по преимуществу корковая компонента этого взаимодействия, и тогда подкорковые музические интонационные или ритмические компоненты приобретают компенсаторное значение. При невротическом заикании, наоборот, страдает по преимуществу подкорковая компонента речи, а корковая – способствует ее компенсации. Логопедическая ритмика помогает нормализовать взаимодействие коры и подкорковых образований мозга в обоих случаях.

Жить и работать в годы Отечественной войны и затем в годы послевоенной разрухи для Ю. А. Флоренской – сестры двух братьев – «врагов народа» было не просто. У нее развилась гипертоническая болезнь. Оставляли желать лучшего бытовые условия. Но, несмотря ни на что, она всегда, аккуратно причесанная и скромно, но со вкусом одетая, мужественно делала свое дело, была внимательна и добра к больным, никому не отказывала в посильной помощи и, когда ей было очень тяжело, смиренно обращалась к Богу. Постепенно вокруг нее, работавшей в Центральном институте усовершенствования врачей, образовалась группа единомышленников-логопедов из разных медицинских и образовательных учреждений города (О. Г. Архипова, З. П. Голубова, Ф. А. Ивановская, А. Г. Ипполитова, Т. И. Куприянова, Л. В. Мелехова, Т. П. Платонова, О. В. Правдина и др.), которые систематически консультировали с ней своих больных, делились своим опытом коррекционной работы и обсуждали принципиальные вопросы проблемы речи. Логопеды этой группы очень любили Юлию Александровну. Она посвятила им свою последнюю работу «Клиника и терапия нарушений речи». После внезапной смерти своего учителя в 1947 году логопеды сумели опубликовать эту незаконченную работу, творчески дополнив ее медицинский клинический контекст логотерапевтическими методическими соображениями по отдельным проблемам: афазии (О. В. Правдина), послеконтузионных нарушений речи (А. М. Смирнова), невротических нарушений речи – заикании (Т. П. Платонова, О. В. Правдина, Л. В. Мелехова), нарушений речи при повреждениях ее периферических органов (О. В. Правдина, Т. П. Платонова) и речевых нарушений у детей (А. М. Смирнова).

Красивая и обаятельная женщина, любовно преданная Богу, своей семье и Родине, служившая с полной отдачей своему делу, талантливый педагог и организатор, умный и широко образованный врач-исследователь – такой сохранилась в памяти знавших ее людей Юлия Александровна Флоренская. Ее место в культуре России первой половины XX века нельзя спутать ни с каким другим. Она стояла у истоков отечественной логотерапии (логопедии) – науки междисциплинарной, требующей хорошего интеллекта и щедрого сердца. Не будем забывать ни этих особенностей логопедии, ни Юлии Александровны.

К МЕТОДИЧЕСКИМ ПРЕДПОСЫЛКАМ ЛОГОПЕДИИ¹

¹ Статья Ю. А. Флоренской, опубликована в кн. «Труды психиатрической клиники Московского медицинского института». Сб. «Памяти П. В. Ганнушкина», вып. IV, 1934.

Логопедическая практика новейшего времени поставила перед специалистами этой области вопрос о пересмотре общих методических установок по всем основным ее разделам: дислалии, так называемым «логоневрозу» и органическим заболеваниям речи типа афазии.

Отмеченные в логопедической литературе методические противоречия отдельных школ, главным образом так называемого дидактического и психологического направлений, при ближайшем рассмотрении оказываются не столько действительными противоречиями в применении к одному и тому же типу заболеваний, сколько отдельными видами методической работы, созданными для лечения тех или иных групп речевых расстройств.

Специализация методических приемов особенно затрудняется вследствие большой подвижности и динамической текучести речевой симптоматики: последняя, не отличаясь богатством своего основного инвентаря, тем не менее дает целый ряд разнообразных и капризных сгущений вокруг того или иного стержневого симптома. При этом первичная симптоматика в процессе длительного хода болезни нередко покрывается и даже вытесняется вторичной симптоматикой. При заболеваниях же, связанных непосредственно с выражением интеллектуального и эмоционального содержания личности, поражающих притом большей частью детский и юношеский возраст, проявление неправильного развития личности так тесно переплетается с чисто речевыми симптомокомплексами, что речевому воздействию подлежат уже сложные психопатологические конгломераты, с большим сопротивлением поддающиеся процессу обратного развития.

Правильность методического воздействия требует раньше всего выделения той основной клинической картины, вокруг которой и из которой получились последующие наслоения и воздействие на которые, как на первопричины, разрушает тем самым и производные расстройства.

В практике логопедии нередко встречаются подобные пестрые картины сосуществования и взаимной связи групп симптомов, создающие внешнее впечатление сходных между собой симптомокомплексов, различных однако же по механизму своего образования.

Почти все специалисты логопедии со времени Куссмауля, включая представителей чисто психологической школы, например Либмана, особо подчеркивали значение синтаксических установок в методике лечения парафазии, тем самым как бы противопоставляя ее методике лечения заикания. Если в первой группе рекомендуется подход к речи в целом как к некоторой единой функции, не делимой искусственно на составляющие элементы и не отделяемой от общего состояния психических функций больного, особенно внимания, то во второй группе, типа заикания, они до некоторой степени все еще остаются на этапе аналитических подходов к речи, с тренировкой подсобных речевых механизмов, звукообразования, дыхания и т. д. То же самое относится и к лечебно-педагогическому материалу. В группе парафразий рекомендуется упражнение на литературных произведениях и на самостоятельных высказываниях больных, связанных с интеллектуальным и эмоциональным содержанием личности; в группе же заикания все еще выполняются звуковые артикуляционные упражнения на искусственно выделенных элементах речи, не представляющих собой ни смыслового, ни фонетического единства.

Методический сдвиг, созданный психологическим подходом к группе заикания, получил раньше всего чрезвычайно высокую оценку со стороны самих больных, что может служить до некоторой степени критерием эффективности этого метода, а тем самым и правильности понимания механизмов, которые кладутся в основу этого заболевания. Психологический подход переместил в сознании больного центр тяжести его заболевания из биологической, не подчиненной ему области в область психологических переживаний, непосредственно связанных с его личностью и тем самым как бы подчиненных этой личности. Здесь кроются огромная психотерапевтическая сила психологических методов и первый шаг к подчинению себе своего заболевания.

Однако почти ни одна из психологических школ, включая сюда и психоаналитическую, не удовлетворилась формами чистого психотерапевтического воздействия на больного, так как очень скоро выяснилось, что перевоспитание ложных речевых навыков, образовавшихся в процессе длительного приспособления личности к болезни, почти не поддается процессу обратного развития без добавочной и систематической ортопедической работы над речью. Отсюда у большинства специалистов появилось стремление к эклектизму, к объединению в одну систему, с одной стороны, психотерапии, большей частью типа рациональной, с другой – аналитической гимнастики, речевой ортопедии.

Вопрос этот получил, по-видимому, правильное и стойкое разрешение в системе коллективно-психологического лечения.

Терапевтическое значение коллективизма давно уже отмечалось отдельными авторами, но заслуга реализации его в едином методе принадлежит самим больным. Теоретические основы нового метода предъявили также ряд новых запросов к клинике логоневроза и привели к большей очерченности тех отдельных клинических групп, к которым они применялись, так как идея единой синтетической психоортопедии требовала динамичности своих методов и не совмещалась с механическим перенесением приемов лечения с одного больного на другого без достаточной индивидуализации его заболевания и его личности.

Общая группа заикания, оставшаяся после выделения дислалии, разделилась в свою очередь на ряд смежных форм, а именно: центральную группу собственно заикания и меньшие группы – афтонгии и парафазии или баттаризма (Гутцман, Либман, Фрешельс, Надолечный).

Первые две группы характеризовались главным образом моторными дизритмическими и судорогоподобными расстройствами в процессе речевого контакта, в то время как группа баттаризма – парафазии давала образчики поспешной и беспорядочной речи с перестановкой, недоговариванием и повторением слов и их элементов. При активировании внимания в процессе социально-речевого контакта речь больных значительно улучшается. Иными словами, в первых двух группах отмечались качественные расстройства в самом моторном процессе словообразования под влиянием эмоциональной установки больного на окружающую среду, в третьей группе – тип атактического расстройства ассоциативной деятельности в процессе фразообразования при явлениях внешней стремительной поспешности. Подобный процесс разрыхления фразы как некоторой простейшей фонетическо-психологической единицы речи приводит нередко к полному ее распадению на составные части. Тем самым теряется смысловое содержание фразы, т. е. выявляется акатафазическое или семантическое расстройство речи. В основе этой интересной формы логоневроза лежит, по-видимому, сложный механизм дисфункции закономерного последовательного торможения речевых процессов.

Вопреки вышеприведенным мнениям некоторые отдельные специалисты, в особенности представители рефлексологической школы (Хватцев), склонны видеть в баттаризме не столько качественные расстройства или дисфункции процесса торможения, сколько более простой процесс чисто количественного растормаживания речи, который ведет таким образом к ее объективному ускорению. Тем самым центр тяжести заболевания переносится с первичных атактических расстройств на расстройства темповые, расценивавшиеся предыдущими авторами как вторичные явления.

Предлагаемая нами к выделению из этой сборной группы форма тахилалии характеризуется первичными расстройствами темпа речи – в отличие от первичных атактических расстройств и дисфункции торможения при парафазии, приводящих к вторичным расстройствам темпа. При наличии объективного ускорения речь тахилаликов в своих типичных формах отличается неудержимой стремительностью вперед, причем некоторые больные переживают эту стремительность как естественную и единственно приемлемую для них форму речи, вполне гармонирующую со всем психомоторным складом их личности. В этих случаях речевая функция вызывает у больных переживания с положительной эмоциональной окраской до тех пор, пока на фоне этого стремительного и все ускоряющегося словесного потока не появляются своеобразные судорогоподобные затруднения; последние происходят вследствие наскакивания друг на друга быстро меняющихся артикуляционных движений и носят чисто вторичный характер. В сознании больных они переживаются как заикание и вследствие этого нередко приводят больных в лечебные учреждения, где они в свою очередь диагностируются как поздние формы заикания; в других случаях стремительная быстрота темпа речи субъективно переживается больными как некоторое насильственное принуждение и сопровождается отрицательными и эмоциональными переживаниями – особенно там, где имеется тенденция ко все увеличивающемуся ускорению концов фраз и всей речи в целом, доводящей больного до чувства полного изнеможения. «Как будто кто-то подгоняет, – говорят они, – и заставляет все больше и больше убыстрять речь». Подобные формы значительно чаще дают материал для психопатологических надстроек, впрочем более легких и более рыхлых, чем таковые при заикании.

К доминирующему в картине тахилалии процессу растормаживания моторных функций речи обыкновенно присоединяется еще и повышенное стремление к речи. На фоне повышенного настроения и легкости эмоциональных переживаний нередко наблюдается ненасытимое стремление к речевой продукции.

Процесс последовательного динамического разворачивания мысли, выраженной Пушкиным в словах: «думой думу развивая», требует согласования констелятивных установок речи с единой целеустремленностью. Если в речи маниакальных больных общая целеустремленность стирается и заменяется случайной направленностью внимания на ряд отвлекающих моментов, то в речи тахилаликов сохраняется обыкновенно целый ряд отдельных целеустановок, не объединенных, однако, ясной целеустремленностью.

Эти действующие на короткое расстояние целеустановки создают ряд до известной степени самодовлеющих речевых образований, каждое из которых представляет собой некоторое замкнутое и отграниченное целое. В свою очередь оно состоит обыкновенно из множества вариантов высказывания одной и той же мысли, причем главное предложение нередко теряет свое доминирующее положение за счет выравнивания придаточных предложений. При объективном и субъективном хорошем запасе слов и легкой их мобилизации большинство больных жалуются обыкновенно на чувство неудовлетворенности способом выражения своей мысли: «Всегда кажется, что говоришь недостаточно ясно, что понимают не то, что хотел сказать, и не так, как надо понять; хотелось бы все больше и больше пояснять свою мысль». Другой болезненный момент в переживании больного связан с переходом от одного ассоциативного звена к другому. При сохранении чувства общего контроля над единством содержания речи больной нередко беспомощно и растерянно останавливается перед необходимостью включиться в следующее звено и «теряет нить мысли»; между тем продолжающаяся речевая готовность и быстрый подвоз слов требуют беспрерывного высказывания и приводят к повторению и перефразированию пройденного уже этапа или же к внедрению в речь посторонних фраз, «чтобы выгадать время, пока найду нить мыслей и нужные для ее выражения обороты речи»; последний момент, основанный на чистом механизме кашировки и приспособления, может создать впечатление отвлекаемости внимания циркулярных больных.

Таковы в кратких чертах основные черты тахилалии, затрагивающей, как видно из вышеизложенного, уже весь процесс мышления в целом.

В противоположность тахилалии группа брадилалии отличается первичным расстройством темпа в сторону его замедления; хотя эта группа выделена значительно раньше других групп с темповыми расстройствами речи, но она описана главным образом как симптоматическая форма при астенических состояниях и органических поражениях центральной нервной системы.

Несколько вышеприведенных нами форм логоневроза не исчерпывают всего разнообразия речевой психопатологии, но представляют собой лишь группировки наиболее типичных симптомокомплексов. В литературе упоминается более 14 различных форм симптомокомплексов, представляющих собой, впрочем, часто лишь отдельные симптоматические проявления в речи нервных и душевнобольных или даже лишь отдельные симптомы речевого заболевания. Классификация и клиника этих форм настолько мало разработаны, что в настоящее время не могут иметь почти никакого методического применения.

Подводя итоги всему вышесказанному, на предлагаемой таблице мы получаем отражение исторического пути постепенного отслаивания патологических форм друг от друга; с другой стороны, эта же таблица представляет постепенное усложнение форм с перемещением стержневого расстройства от чисто внешней стороны речи с нарушением артикуляционно-фонетических механизмов звукообразования, через дизритмические формы с поражением эмоционально-социальных установок речевого контакта и нарушением словообразования – к формам синтактически-атактическим и семантически-темповым, затрагивающим интеллектуально-ассоциативные процессы и механизм фразо- и речеобразования. Кривая постепенного перемещения центра тяжести заболевания от внешних форм речи к ее внутренней структуре наглядно выявляет необходимость дифференцированного методического подхода к различным формам логопатий и дает некоторые ориентировочные установки для профилактической работы в области заболевания речи.

Тахилалия детского возраста мало изучена и фигурируют здесь больше как своеобразная база для развития различных других заболеваний речи. В открытых учреждениях диспансерного и консультативного типа обращаемость больных тахилалией значительно меньше, чем обращаемость заикающихся. Чистые формы тахилалии вообще встречаются, по-видимому, не очень часто. Средний возраст взрослых больных, обращающихся по поводу заикания, 17–21 год; средний возраст больных тахилалией – 25–30 лет. Кроме того процент обращаемости больных тахилалией растет с возрастом, в то время как при заикании он понижается. Учитывая отборочную функцию самой организационной формы учреждения, все-таки с достаточной вероятностью можно предположить, что развитые формы тахилалии составляют особенность не столько юношества, сколько более зрелого возраста; последнее вполне понятно, если вспомнить основные проявления тахилалии, непосредственно связанные с предъявлением к речи требований интеллектуального порядка, и вполне совпадает с субъективными переживаниями больных, которые если и помнят о своей быстрой речи в детстве, то лишь во взрослом возрасте переживают ее как патологическую и терпят из-за нее конфликты в интеллектуально-общественной жизни. Профилактические мероприятия в области тахилалии направляются преимущественно на период школьного возраста, лечебные – на школьный и взрослый. И те и другие касаются не столько общих психогигиенических установок, сколько специ<