Психосоматические проявления эмоциональных расстройств
Многие эмоциональные расстройства, такие, как психоневрозы, депрессии и функциональные психозы, имеют совершенно определённые физические проявления. Самыми распространёнными среди них являются головные боли, учащённое сердцебиение, чрезмерная потливость, тики и тремор, психосоматические боли и различные кожные заболевания. Не менее часто встречаются и желудочно-кишечные расстройства, такие как тошнота, потеря аппетита, запор или понос. Среди типичных спутников эмоциональных недугов представлены также разнообразные нарушения работы половых органов, как например, отсутствие месячных, неправильный цикл, менструальные колики или болезненные вагинальные спазмы во время совокупления. Ранее мы уже обсуждали нарушение эрекции и неспособность к достижению оргазма. Эти же состояния могут либо сопровождать другие невротические недуги, либо случаться как независимые первичные симптомы.
В некоторых психоневрозах, таких как переводящая истерия, физические симптомы являются совершенно определёнными и характерными и могут представлять собою преобладающую черту подобного расстройства. Это также верно и для той категории расстройств, которые в классическом психоанализе назывались прегенитальными неврозами и включали в себя разнообразные тики, заикание и психогенную астму. Эти состояния представляют собой скрещение навязчивого невроза и превращённой истерии. Ибо лежащая в основе их личностная структура является обсессивно-компульсивной, но главный механизм защиты и образования симптомов здесь — конверсия, как и в случае истерии. Также существует особая группа медицинских расстройств, в которых роль психологических составляющих настолько значительна, что даже традиционная медицина говорит о них, как о заболеваниях психосоматических.
Эта категория включает мигрени, функциональную гипертонию, колиты и язвы пищеварительного тракта, психогенную астму, псориаз, различные экземы и, как утверждают некоторые, даже определённые виды артритов . Подавляющее большинство врачей и психиатров признают психогенную природу этих заболеваний, но не предлагает никакого правдоподобного объяснения вовлечённых психогенетических механизмов. Многое в их лечебной работе, теоретических рассуждениях и исследованиях до сегодняшнего дня основывалось на идеях психоаналитика Франца Александера, считающегося основателем психосоматической медицины. Александер в 1935 году предложил теоретическую схему, объясняющую механизм психосоматических заболеваний. Её ключевым вкладом было признание, что психосоматические симптомы происходят из сопутствующих психологических условий внутреннего психологического противоречия и травмы. Он полагал, что эмоциональное волнение во время сильной тревоги, печали или ярости усиливает напряжение психологических реакций, которые приводят к развитию психосоматических симптомов и заболеваний. (Alexander, 1950).
Александер проводил различие между превращёнными реакциями и психосоматическими заболеваниями. При первых симптомы имеют символическое значение и служат как защита от тревоги, и это — важнейшая характеристика психоневрозов. А при психосоматических заболеваниях источник лежащего в их основании эмоционального состояния также может быть возведён к психологической травме, внутренним невротическим противоречиям и патологическим межличностным взаимоотношениям, но здесь симптомы отнюдь не служат своей полезной цели. В данном случае они выдают собою неспособность психологических механизмов оградить индивида от чрезмерного чувственного возбуждения. Александер подчёркивал, что телесное воплощение эмоций происходит будто бы только у тех индивидов, кто уже был к этому предрасположен, а вовсе не у здоровых, но, однако, ни он, ни его последователи оказались не способными определить природу такой предрасположенности.
Более чем шесть десятилетий спустя положение в области психосоматической медицины, в общем-то, весьма разочаровывающее. Оно характеризуется существенной нехваткой согласия относительно механизмов, вовлечённых в психогенез соматических симптомов, ибо ни одна умозрительная схема не считается полностью удовлетворительной (Kaplan and Kaplan, 1967). Отсутствие ясных ответов в какой-то мере ответственно за то, что многие авторы подписываются под идеей о наличии многих различных причин. Согласно подобной точке зрения, психологические составляющие играют в психосоматических заболеваниях значительную роль, но также следует учитывать и разнообразие других составляющих, таких как телосложение, наследственность, органическая патология, состав питания, окружающая среда, социальные и культурные установления. И, конечно же, они не могут быть достаточно конкретизированы, что делает вопрос об этиологии психосоматических заболеваний очень нечётким и неопределённым.
Как мы уже видели ранее, психоделическая терапия и холотропное дыхание предоставляют очевидное свидетельство того, что самих по себе послеродовых психологических травм недостаточно для объяснения развития эмоциональных расстройств, что даже в ещё большей степени верно и в отношении психосоматических симптомов и заболеваний. Поскольку ни внутреннее психологическое противоречие, ни потеря какой-то значимой связи, ни чрезмерная зависимость, ни наблюдение ребёнка за совокуплением родителей и иные схожие составляющие, которые психоанализ рассматривает в качестве причин, просто-напросто не в состоянии объяснить природу и силу психологических треволнений, вовлечённых в психосоматические заболевания.
В свете глубинной работы с переживанием любая из психоаналитически ориентированных теорий психосоматических заболеваний, которая пытается объяснить их как основанные исключительно на психологических травмах послеродовой биографии, поверхностна и неубедительна. Не менее неправдоподобным является и предположение, что эти нарушения могут успешно излечиваться посредством словесной терапии, ибо холотропные исследования совершили важные прозрения в теории и терапии психосоматических заболеваний. И, вероятно, самой значимой из этих находок было открытие огромного количества блокированной эмоциональной и физической энергии, лежащей в основе психосоматической симптоматики.
Если сомнения в том, что чисто психологические биографические могут быть причиной функциональных нарушений или даже анатомических повреждений органов, могут быть оправданны, то в случае тех исконных и разрушительных стихийных энергий, которые проявляются в холотропных состояниях, это более чем просто допустимая возможность. Ибо эти наблюдения недвусмысленно подтверждают представления блистательного и противоречивого психоаналитического отступника и первопроходца — Вильгельма Райха. На основании своих наблюдений во время лечебных сеансов Райх сделал вывод, что главной причиной, лежащей в основе эмоциональных и психосоматических нарушений, являются затор и запирание значительного количества биоэнергии в мускулах и внутренних органах, что создает то, о чём он говорил как о иероглифическом панцыре (Reich, 1949, 1961).
Но тут параллели между райховской психологией и наблюдениями холотропных состояний заканчиваются. Ведь, согласно Райху, эта закупоренная энергия по своей природе является сексуальной, и причина её запирания — это якобы врождённое противоборство между нашими биологическими потребностями и подавляющим воздействием общества, которое препятствует полному оргастическому высвобождению и удовлетворительной сексуальной жизни. Ведь в таком случае остаточная половая энергия, которая остаётся невыраженной, запруживается и находит своё искривлённое выражение в виде извращений или невротической и психосоматической симптоматики. Работа же с холотропными состояниями подсказывает коренным образом отличающееся объяснение. Она показывает, что скрытая энергия, которую мы несём в своём организме — это не скопившееся, невыраженное либидо, а связанный в СКО эмоциональный и физический заряд энергии.
Часть этой энергии относится к тем биографическим слоям этих совокупностей, которые содержат воспоминания о психологических и физических травмах младенчества и детства. Значительная доля этого энергетического заряда является родовой по происхождению и отражает то обстоятельство, что память рождения ещё не была соответствующим образом проработана и продолжает существовать в бессознательном как эмоционально и физически незавершенная структура чрезвычайной значимости. Ибо во время родов избыточное возбуждение нейронов порождает чрезмерное количество энергии, которая не может найти разрядки из-за сдерживающего давления родовых путей. Причина того, почему Райх столь ошибочно принял эту энергию за запруженное либидо, наверное, заключается в том, что БПМ-3 связана с сильным половым возбуждением.
В некоторых случаях дородовые травмы могут вносить значительный вклад в суммарный неблагоприятный заряд СКО и соучаствовать в зарождении психосоматической симптоматики. Ведь у некоторых людей дородовая история очень тяжела, что заключается в таких составляющих, как чрезмерное эмоциональное и физическое напряжение беременной матери, угроза выкидыша, попытки аборта, токсикоз поздней беременности или же несовместимость резус-факторов. Но самые глубокие источники энергии, лежащей в основе психосоматических нарушений, как правило, могут быть возведены к надличностной области, в особенности же к её кармическим и архетипическим элементам.
Одним из особенно интересных и важных наблюдений из области углублённой работы с переживанием является то, что первичные побуждающие силы, существующие позади всех психосоматических проявлений — это отнюдь не психологические травмы. И то, что играет решающую роль в их генезисе, это травмы физические, не поглощённые и не усвоенные, такие, как память о страданиях, связанных с болезнями детства, с хирургическими операциями, с увечьями или с почти полным утоплением в воде. На более же глубоком уровне симптомы соотносятся с травмой рождения и даже с физическими травмами, связанными с воспоминаниями прошлых жизней. Например, содержание, лежащее в основе психосоматических болей, может включать в себя как воспоминания о несчастных случаях, хирургических вмешательствах и болезнях из младенческого и детского возраста или последующей жизни, так и боль, пережитую во время рождения, и даже физические мучения, связанные с увечьями или смертью в предыдущем воплощении.
Это, несомненно, находится в остром противоречии со взглядами большинства школ, толкующих о бессознательных побуждающих силах, которые в генезисе психосоматических симптомов склонны приписывать первостепенную роль психологическим конфликтам и травмам. Согласно этим школам, симптомы порождаются таким образом, что все эти психологические трудности выражаются языком тела, или «соматизируются». К примеру, эмоциональное сдерживание или очищение рассматриваются как психологические факторы, лежащие в основе запора или поноса. А сильная боль в шейных мышцах является символическим выражением того обстоятельства, что клиент «взвалил слишком много ответственности на свои плечи».
Сходным же образом боли в желудке будто бы наблюдаются у тех людей, что не способны «проглотить» или «переварить» что-либо. А истерический паралич выражает оправдание предосудительного детского полового проступка. Затруднения же с дыханием вызываются матерью, которая в данный момент «душит» клиента*, астма — это «крик, обращённый к матери», а давящие ощущения в груди происходят от «тяжелой печали». В том же стиле заикание истолковывается как происходящее из-за подавления словесной агрессивности и побуждения произносить непристойности, а серьёзные поражения кожи служат в качестве защиты от сексуального искушения.
Есть одна психологическая система, которая в отличие от большинства других признаёт первостепенное психотравматическое воздействие физических травм — сайентология Рона Хаббарда (Hubbard, 1950). Сайентологи открыли огромное психологическое значение физических повреждений посредством одитинга — процесса исследования и терапии, который проводится объективно, с гальванометрами, замеряющими кожное сопротивление и указывающими на эмоциональную заряженность содержания, которое обсуждается во время сеансов. В таком случае подобная обратная связь становится для слушающего путеводной нитью в определении направления ведения исследовательского опроса и неоценимым инструментом в выявлении по-настоящему эмоционально важного содержания. И в холотропных состояниях такое водительство обеспечивается само собою через тот «внутренний радар», о котором мы уже говорили.
Теоретическая система сайентологии признаёт не только физические травмы в послеродовой жизни, но также травму рождения и телесные травмы в прошлых жизнях. Хаббард говорит об отпечатках физических травм как об энграммах и рассматривает их как первичные источники эмоциональных затруднений. В его терминологии обычные психологические травмы называются вторичностями , ибо они получают свою эмоциональную силу от их связей с энграммами. До некоторой степени более практичные и приземлённые стороны хаббардовой понятийной схемы выказывают сходство с тем содержанием, которое обсуждается в данной книге (Gormsen and Lumbye, 1979). Но, к несчастью, безответственные злоупотребления сайентологии в погоне за властью и деньгами, а также дикие рассуждения Хаббарда о внеземных воздействиях подорвали доверие к его интересным теоретическим замечаниям.
Работа с холотропными состояниями предоставляет богатые возможности для проникновения в понимание движущих сил психосоматических заболеваний. Ведь в данном случае достаточно часто можно видеть появление кратковременных астматических приступов, головных болей, разнообразных экзем и даже псориатических кожных высыпаний in statu nascendi *, то есть тогда, когда они возникают во время психоделической и холотропной терапии. Их появление обычно связано с проникновениями туда, где коренятся их побудительные силы. О благоприятной стороне этого, о видимых и длительных улучшениях различных психосоматических заболеваний докладывают терапевты и ассистенты, применяющие в своей работе методы глубинных переживаний. В этих же отчётах, как правило, повторное проживание физических травм (в особенности травмы рождения) и разнообразных надличностных переживаний описываются как самые действенные терапевтические механизмы.
Объем книги не позволяет мне более подробно познакомить читателей с этими находками в постижении движущих сил конкретных психосоматических заболеваний, предложив иллюстративные примеры истории болезней, поэтому я отсылаю всех, кто интересуется данными проблемами, к моим более ранним публикациям (Grof, 1980, 1985).