Осы» или прочие чудеса сновидений 17 страница

Так сам в та­кой не­за­тей­ли­вой борь­бе за­ка­ля­ешь­ся и буд­то врас­та­ешь в зем­лю и ста­но­вишь­ся креп­че. Так по­сте­пен­но год от го­да врас­тал я в зем­ную плоть сам, упо­доб­ля­ясь ло­пу­ху, ко­то­рый учил ме­ня жа­ж­де жиз­ни, и ста­но­вил­ся «хо­зяи­ном». Так что там один ого­род! А даль­ше, а во­круг ого­ро­да?! А ле­са и ре­ки, а род­ни­ко­вый, чис­тый, хо­лод­ный ключ? А гри­бы и яго­ды – ведь они то­же жи­вые! А чу­дес­ные встре­чи с ди­ки­ми зве­ря­ми и на­блю­де­ние за их уни­каль­ной жиз­нью? А ув­ле­ка­тель­ней­ший мир на­се­ко­мых и птиц? А вод­ное цар­ст­во рыб? А зна­ком­ст­во с при­род­ным не­ор­га­ни­че­ским соз­на­ни­ем: с ду­ха­ми во­ды, ле­са, воз­ду­ха, ог­ня, зем­ли и рек?! А раз­лич­ные мик­ро­ми­ры? Сколь­ко же из­ме­ре­ний жиз­ни мне вдруг от­кры­лось, и вез­де я ви­жу – соз­на­ние! До­ро­жишь бу­к­валь­но ка­ж­дой тра­вин­кой. И всё во­круг – «моё»! Я всю­ду и ко всему по­лу­чаю дос­туп.

Про­ни­каю, со­при­ка­са­юсь, со­пе­ре­жи­ваю, тре­пе­щу. На­пол­ня­юсь Жиз­нью. Уди­ви­тель­но – всё-всё-всё во­круг ме­ня та­кое жи­вое-жи­вое! Обо­ст­рён­но жи­вое. И как рань­ше я это­го не за­ме­чал? Я был на по­ло­же­нии су­хо­го лис­та, «мёрт­во­го» че­ло­ве­ка, но мо­лит­ва… У че­ло­ве­че­ской жиз­ни, ока­зы­ва­ет­ся, есть не­объ­ят­ный диа­па­зон и «вглубь» и «вширь».

Я так ни­ко­гда не был по-на­стоя­ще­му от­кры­тым, об­щи­тель­ным, «не­оди­но­ким», как в сво­ём уе­ди­нён­ном де­ре­вен­ском за­тво­ре!

До­ро­гая моя де­ре­вен­ская ок­ру­га! Я це­лы­ми дня­ми бро­дил по те­бе бо­си­ком, и сколь­ко по-на­стоя­ще­му сча­ст­ли­вых ча­сов я об­на­ру­жил в та­ком не­при­мет­ном, ма­лом и скуч­ном, на пер­вый го­род­ской и «все­знаю­щий» взгляд, самобытном деревенском су­ще­ст­во­ва­нии! На­ши те­ла в го­ро­де ста­но­вят­ся гру­бы­ми и бес­чув­ст­вен­ны­ми, слов­но от­мо­ро­жен­ные. А по­сре­ди жи­вой при­ро­ды, ес­ли толь­ко на­чи­нать жить с мо­лит­вой, ты и сам ста­но­вишь­ся не­обык­но­вен­но жи­вым! По­лю­бил я до са­мо­заб­ве­ния своё стран­ни­че­ст­во! С упое­ни­ем, бес­цель­но и воль­гот­но бро­дил бо­си­ком по мяг­ким, пыль­ным по­ле­вым и шел­ко­вым лес­ным до­ро­гам. Во­круг - ширь, даль, удаль, кра­со­ти­ща! Аж, дух за­хва­ты­ва­ет! Твоё соз­на­ние ра­до­ст­но рас­ши­ря­ет­ся, ку­па­ет­ся, ус­ла­ж­да­ет­ся всем этим при­род­ным ес­те­ст­вом, и ты ис­пы­ты­ва­ешь тихую бла­го­дар­ную лю­бовь ко все­му! Ша­га­ешь по зем­ле рус­ской и ка­жет­ся, что си­лой сво­их ша­гов по­во­ра­чи­ва­ешь под со­бой зем­ной ша­рик, - по­мо­га­ешь Зем­ле вра­щать­ся! Ша­гать по зем­ле, жить и лю­бить… Ка­ж­дый день для те­бя ста­но­вит­ся празд­ни­ком! Каждый день – сладостное упоение. Ка­ж­дый день те­бя под­жи­да­ют при­ят­ные не­ожи­дан­но­сти и по­дар­ки! Умы­ва­ешь с ут­ра ли­цо на ре­ке с де­ре­вян­ных кла­док не во­дой, а брыз­га­ми све­жей, про­хлад­ной ра­до­сти! (Нет со­всем энер­гии в городской во­до­про­вод­ной во­де!). На­чи­на­ешь всё боль­ше по­ни­мать сам воз­дух. То вдруг ве­чер ода­рит те­бя та­ким жи­вым-жи­вым и та­ким неж­ным те­п­лом, а то ран­ним ут­ром не­ожи­дан­но оку­нёшь­ся в та­кую безд­ну воз­душ­но­го, будоражащего кровь эфира, что ка­ж­дая кле­точ­ка те­ла за­вол­ну­ет­ся и за­тре­пе­щет от вос­тор­га, а всё те­ло - воз­ра­ду­ет­ся! И жиз­ни по­доб­ной, здесь в де­рев­не, да­ёт­ся так мно­го, что сумасшествуешь и буй­ст­ву­ешь от сча­стья! Ка­ж­дое мгно­ве­ние жиз­ни здесь - дра­го­цен­но и не­по­вто­ри­мо! А ещё эти тон­кие за­па­хи лу­го­вых цве­тов, в них столь­ко от­тен­ков аро­ма­тов!.. Всё! Рас­пи­ра­ет! Не ос­та­но­вить­ся!..

Всё те­перь ста­ло при­над­ле­жать мне. Мо­лит­ва креп­ко по­мо­га­ла. Вся при­ро­да ста­ла мо­ей! Моя внут­рен­няя при­ро­да сли­лась с жи­вой на­ту­рой… Я те­перь сам стал стран­ни­ком, хо­зяи­ном зем­ли рус­ской!

Всё боль­ше до­ве­рял мо­лит­ве. И мно­гое у ме­ня че­рез неё уст­рои­лось. По­сте­пен­но ста­ла моя жизнь хле­бо­соль­ной; всё у ме­ня те­перь есть.

В го­ро­де со все­ми его со­блаз­на­ми и пре­иму­ще­ст­ва­ми ос­та­лось очень ма­ло на­стоя­щей жиз­ни. Она вся в де­рев­не со­сре­до­то­чи­лась. А я стал пол­но­прав­ным хо­зяи­ном своей жиз­ни. И про это я по­нял толь­ко здесь в де­рев­не…

Зем­ля мне от­кры­ва­ла ещё очень мно­го сво­их тайн. То на­шёп­ты­ва­ла про чу­дес­ные трав­ки, ко­то­рые ис­це­ля­ют от лю­бых бо­лез­ней, то по­ка­зы­ва­ла гно­мов, хра­ни­те­лей кла­дов зем­ных, то го­во­ри­ла, вдруг, го­ло­сом кам­ней и печ­но­го ду­ха… Но мо­лит­ва по­мо­га­ла ви­деть ис­ку­ше­ния и не по­зво­ля­ла сбить­ся на скольз­кий и «ле­вый» путь…

Не хва­та­ет у ме­ня ни сил, ни кра­сок, что­бы опи­сать всё то, что в де­ре­вень­ке мо­ей на зем­ле рус­ской в при­ро­де со мной про­ис­хо­ди­ло! Ум мой в спаз­ме вос­тор­га и вос­хи­ще­ния ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, или же ве­се­ло-то­ро­п­ли­во раз­бе­га­ют­ся мыс­ли мои в раз­ные ча­рую­щие сто­ро­ны – не со­брать! И не хва­тит у ме­ня для это­го опи­са­ния и не­сколь­ких книг! Вот лишь по­след­ние штри­хи и фраг­мен­ты…

Од­ним из мо­их про­зре­ний и ощу­ще­ний бы­ло то, что я ста­но­вил­ся под­лин­но рус­ским че­ло­ве­ком. Ах, как это здо­ро­во!

Рус­ским итак я зна­чусь по ста­ро­му пас­пор­ту и жи­ву я близ Мо­ск­вы в цен­тре Рос­сии, толь­ко до сво­ей де­ре­вен­ской жиз­ни рус­ским я, как бы, и не был. А всё де­ло в том, что от­дель­ное, еди­нич­ное соз­на­ние спо­соб­но за­мы­кать­ся на по­ток соз­на­ния кол­лек­тив­но­го, ро­до­во­го, ис­то­ри­че­ско­го, и по­лу­чать из это­го по­то­ка столь не­объ­ят­ные и мощ­ные энер­гии, что про­сто дух за­хва­ты­ва­ет! Это та­кой не­ис­чер­пае­мый ду­хов­ный ис­точ­ник! Он вли­ва­ет в ор­га­низм че­ло­ве­ка чис­тей­шие, жи­ви­тель­ные со­ки, он да­ёт не­бы­ва­лую си­ли­щу, ко­то­рая спо­соб­на про­ти­во­сто­ять лю­бо­му ино­зем­но­му ис­по­ли­ну и одо­леть-раз­бить в оди­ноч­ку це­лые пол­чи­ща вра­гов! Сим­во­лом это­го ду­хов­но­го ис­точ­ни­ка и его энер­ге­ти­че­ской мо­щи яв­ля­ют­ся для нас трое на­ших рус­ских, ши­ро­ко­гру­дых бо­га­ты­ря, и сре­ди них один из пер­вых - мо­гу­чий и не­по­бе­ди­мый Илья Му­ро­мец! (Кста­ти, этот рус­ский си­лач - ре­аль­ный ис­то­ри­че­ский пер­со­наж, хри­сти­ан­ский свя­той, мо­щи ко­то­ро­го до сих пор бла­го­уха­ют в Кие­во-Пе­чер­ской Лав­ре.)

И очень мне жаль тех лю­дей, кто сам, по сво­ей во­ле, от­клю­чил­ся от та­ко­го без­дон­но­го энер­ге­ти­че­ско­го ис­точ­ни­ка. Сво­им доб­ро­воль­ным ухо­дом в ин­дий­ский кри­ша­низм, аме­ри­кан­скую диа­не­ти­ку или мек­си­кан­скую ма­гию они без­жа­ло­ст­но об­ру­би­ли свои ду­хов­ные кор­ни, а к но­вым не при­сое­ди­ни­лись, - по­то­му что это уже не­воз­мож­но! Не­воз­мож­но, да­же ес­ли вы­учишь на­зу­бок весь сан­ск­рит, анг­лий­ский язык, или бу­дешь дол­го жить по­ня­тия­ми и идея­ми, вы­ра­щен­ны­ми в жар­кой и су­хой мек­си­кан­ской стра­не. Не­воз­мож­но! Так уст­рое­но соз­на­ние че­ло­ве­ка! И те ду­хов­ные ис­ка­те­ли, ко­то­рые вби­ра­ют чу­же­род­ные уче­ния и гру­бо на­пя­ли­ва­ют на се­бя разные заграничные, эк­зо­ти­че­ские оде­ж­ды, при­ме­ри­вая их мас­ки и сти­ли ду­хов­ной жиз­ни, не по­ни­ма­ют, до че­го они смеш­но и ка­ри­ка­тур­но со сто­ро­ны вы­гля­дят, - как кло­уны…

Со мной же про­изош­ло не­сколь­ко та­ких оза­ре­ний и «под­клю­че­ний» к древ­не­му соз­на­нию ис­кон­но рус­ско­го че­ло­ве­ка, и не про­сто рус­ско­го, а, точ­нее, имен­но по­то­му и рус­ско­го, что оно не­раз­рыв­но свя­за­но с «ал­маз­ным» соз­на­ни­ем Хри­ста. «Хри­ста ра­ди» жи­ли ра­нее на­ши пред­ки, обыч­ные рус­ские лю­ди, а не толь­ко свя­тые… За­брёл я как-то в даль­нюю де­рев­ню и об­на­ру­жил в ней ста­рую, по­лу­раз­ру­шен­ную церк­вуш­ку, а в ней - ко­нюш­ня. В за­пус­те­нии бы­ла цер­ковь, фре­ски об­лез­ли от вре­ме­ни, но вне­зап­но уви­дел я внут­рен­ним взо­ром ве­ли­кий, про­ник­но­вен­ный, ал­маз­ный свет всех-всех тех лю­дей, кто ко­гда-то на служ­бу сю­да при­хо­дил - лю­дей про­стых, бед­ных и не очень, кре­сть­ян и по­ме­щи­ков, про­ез­жаю­щих ге­не­ра­лов, юро­ди­вых и стран­ни­ков… Жи­ва бы­ла эта цер­ковь «энер­ге­ти­че­ски», и строй­но дер­жа­лись ар­хи­тек­тур­ные про­пор­ции, и не бы­ло ни­ка­ко­го раз­ру­ше­ния, по­то­му что свет соз­на­ния рус­ских – вне­вре­мен­ный… И та­кое эс­те­ти­че­ское бла­го­го­ве­ние и ду­хов­ное удо­воль­ст­вие ме­ня по­се­ти­ло! Так и сто­ял бы ча­са­ми, с на­сла­ж­де­ни­ем вби­рая в се­бя всю эту «за­стыв­шую му­зы­ку» и ду­хов­ную ар­хи­тек­то­ни­ку! Ко­няш­ки вы­би­ли ме­ня из про­зре­ния, за­дви­га­лись бой­ко, ста­ли фыр­кать…

Зна­ли ведь пре­ж­де рус­ские лю­ди, как жить и ра­бо­тать на этой зем­ле, - с Ии­су­сом в серд­це! И с ним в ду­ше – сми­рять­ся и про­щать, мо­лить­ся и лю­бить, вни­мать кра­се зем­ли рус­ской и ви­деть суть ве­щей! А глав­ное уме­ли и зна­ли, как мо­лить­ся! А как нач­нёт упо­ён­но петь серд­це, так су­ще­ст­во­ва­ние ста­но­вит­ся рай­ским уже при «этой» жиз­ни. Мо­лит­ва со­зи­да­ет Рай на зем­ле, а са­мо­го че­ло­ве­ка пре­вра­ща­ет в жи­те­ля рай­ской оби­те­ли, в пер­во­здан­но­го Ада­ма или Еву…

Как-то в са­мом на­ча­ле сво­его ду­хов­но­го по­ис­ка от­крыл я нау­гад с лот­ка хри­сти­ан­скую кни­гу од­но­го автора-мо­на­ха. По­па­лось мне там пред­ло­же­ние: «Как же, брат­цы, тут у нас в мо­на­сты­ре хо­ро­шо, бла­го­дат­но жи­вёт­ся!» Вот, ду­маю, ка­кой ду­рак и ка­кую чушь пи­шет! Как мо­жет быть в мо­на­сты­ре хо­ро­шо!? Без зем­ных удо­воль­ст­вий, в уе­ди­не­нии, без раз­вле­че­ний и ку­ли­нар­ных де­ли­ка­те­сов, вда­ли от лю­дей, на­ук, ве­се­лья, рес­то­ра­нов, тан­цев и жен­щин? Кни­гу тут же вер­нул на ме­сто, не стал даль­ше лис­тать. Но при­шло вре­мя, и по­нял я, о чём пи­сал тот не­из­вест­ный мне мо­нах. Сча­стье и бла­жен­ст­во пре­бы­ва­ют ис­клю­чи­тель­но внут­ри самого че­ло­ве­ка. И с мо­лит­вен­ным де­ла­ни­ем ты всту­па­ешь в жизнь не­опи­суе­мую, ну, а на при­ро­де - ещё бо­лее не­из­ре­чён­ную в де­сят­ки и сот­ни раз! На при­ро­де че­ло­ве­че­ское ес­те­ст­во рас­кры­ва­ет­ся, об­на­жа­ет­ся. Ока­зы­ва­ет­ся, в не­зем­ном, выс­шем, не­бес­ном удо­воль­ст­вии мож­но жить, а все ос­таль­ные ус­ла­ды – это его жал­кое, блед­ное от­ра­же­ние, уро­до­по­до­бие.

Да… жи­вое и ми­лое всё в мо­ём де­ре­вен­ском до­ме сре­ди при­ро­ды, в ко­то­рую он ор­га­ни­че­ски врос. Не­раз­рыв­но до­мик мой свя­зан с зем­лёй, а ему, по­ди, уже при­бли­зи­тель­но це­лых сто лет! Да­же де­ре­вья… Не­сколь­ко де­ревь­ев вы­рос­ли от­ку­да-то из-под стен. На­до же где по­лу­чи­ли си­лу не­сколь­ко зёр­ны­шек! И обо­гну­ли, раз­рос­лись не­сколь­ко бе­рёз у стен до­ма во­круг, буд­то ук­ре­пи­ли и под­дер­жи­ва­ют сам дом. Соз­на­ние (бе­рёз и до­ма) плот­но срос­лось в еди­ное жи­вое це­лое! Де­ре­вья са­ми вы­бра­ли свою судь­бу и сли­ли её с судь­бой мое­го до­ма. Де­ре­вья – очень ра­зум­ные су­ще­ст­ва! Не стал я их об­ру­бать и пи­лить, пусть, ду­маю, жи­вут. Да что там де­ре­вья, да­же кам­ни име­ют соб­ст­вен­ный ра­зум! А фун­да­мен­том мо­ей де­ре­вен­ской из­бы слу­жат не­сколь­ко круп­ных кам­ней-ва­лу­нов – те то­же дав­но по­гру­зи­лись-врос­ли глу­бо­ко в зем­лю, при­таи­лись ти­хо и дрем­лют. О чём ду­ма­ют они и что им снит­ся? Про­сто­ит, про­сто­ит мой креп­кий род­ной до­мик и ещё пять­де­сят лет, а то и боль­ше – уме­ли рань­ше стро­ить!

А од­на­ж­ды мо­лит­ва мне по­мог­ла под­ру­жить­ся с яб­лонь­кой и по­мочь ей; я об этом в за­клю­че­ние рас­ска­жу.

За по­след­ние три­дцать лет, что про­шли по­сле смер­ти мое­го де­да, в де­ре­вен­ский дом при­ез­жа­ли ино­гда мои род­ст­вен­ни­ки. В ос­нов­ном, что­бы как-то его «под­дер­жать»: за­ла­тать кры­шу, по­пра­вить са­рай и пр. Зем­лю в ого­ро­де со­всем за­бро­си­ли, зем­ля, как ска­за­ли мне, «от­ды­ха­ла». Не бы­ло да­же ты­на (за­бо­ра). Вот толь­ко мой дядь­ка, что­бы не бы­ло слиш­ком пус­тын­но, по­са­дил на уча­ст­ке па­ру кус­тов бе­лой смо­ро­ди­ны и яб­лонь­ку-ди­кар­ку. Де­ре­во он от­ко­пал где-то в ле­су и пе­ре­са­дил бли­же к до­му. Яб­лонь­ка при­жи­лась, но в ле­су ей бы­ло яв­но луч­ше, при­выч­ней…

Очень ско­ро (и не в пер­вый и вто­рой свой при­езд), но по ме­ре про­грес­са в мо­лит­вен­ной прак­ти­ке я бу­к­валь­но по­чув­ст­во­вал то, че­го ра­нее не за­ме­чал: яб­лонь­ка – это жи­вое су­ще­ст­во, и ей очень и очень пло­хо. Бы­ла она низ­ко­рос­лая (со­всем чуть-чуть по­вы­ше сред­не­го рос­та че­ло­ве­ка), ко­ря­вая, не­кра­си­вая, с мно­го­чис­лен­ны­ми рас­ще­ли­на­ми, на­рос­та­ми, боль­ны­ми впа­ди­на­ми, и с ху­дым, вы­со­хшим, гор­ба­тым ство­лом. Цве­ла по вес­не она очень не­мно­ги­ми цвет­ка­ми, на­се­ко­мых (для опы­ле­ния) поч­ти не при­вле­ка­ла и да­ва­ла все­го один-два ма­лень­ких, горь­ких и нев­кус­ных пло­да. Я же, ув­ле­чён­ный свои­ми от­кры­тия­ми на ого­ро­де, свою ди­кар­ку про­сто не за­ме­чал. Да и ожи­дать мне от сво­ей яб­лонь­ки, как мне ду­ма­лось, бы­ло не­че­го. Так и чах­ла-за­сы­ха­ла моя ди­кар­ка, а вы­жи­ва­ла она толь­ко за счёт сво­ей жи­ву­чей ди­кар­ской при­ро­ды. По­ги­ба­ла…

Мо­лит­ва про­дол­жа­ла утон­чать и очи­щать моё соз­на­ние. Она по­мог­ла мне об­но­вить, про­чис­тить и за­но­во об­рес­ти при­род­ные кор­ни. И буд­то сквозь пе­ле­ну дрё­мы я стал пе­рио­ди­че­ски слы­шать ти­хий и жа­лоб­ный стон (на ин­туи­тив­ном уров­не вос­при­ятия). А од­на­ж­ды во сне я уви­дел урод­ли­вую, не­кра­си­вую де­воч­ку-под­ро­ст­ка, ко­то­рая мо­ли­ла ме­ня о по­мо­щи. И толь­ко по­том я «за­ме­тил» свою ди­кар­ку, тя­нув­шую­ся низ­ким ство­лом к до­му, ко­то­рый я про­дол­жал все­ми си­ла­ми ожив­лять. Не про­сто за­ме­тил, а ощу­тил боль чу­жо­го соз­на­ния, по­чув­ст­во­вал её со­стоя­ние. Что же я за хо­зя­ин? Бед­ная моя яб­лонь­ка! Об­жи­га­ет те­бя па­ля­щее солн­це, су­шит за­су­ха, не да­ют те­бе пить, вгры­за­ют­ся в твою жи­вую плоть злые жу­ки-ко­рое­ды – со­всем уми­ра­ешь ты без вни­ма­ния и за­бо­ты!..

Стал я за ди­кар­кой уха­жи­вать: ре­гу­ляр­но её ока­пы­вал, по­ли­вал во­дой, бе­реж­но за­ма­зы­вал са­до­вым ва­ром все её тре­щи­ны и су­хие ра­ны. Раз­го­ва­ри­вал с ней с лю­бо­вью… И вот спус­тя ма­лое вре­мя в от­вет на мою лю­бовь ожи­ла моя яб­лонь­ка. Так силь­но ей за­хо­те­лось вы­ра­зить свою бла­го­дар­ность мне, что од­на­ж­ды вес­ной она ска­зоч­но рас­цве­ла и неж­ным сво­им аро­ма­том за­ли­ла всё во­круг, - ну, чис­тая ко­ро­ле­ва всех яб­лонь! А по­том эта цве­ту­щая и кра­си­вая де­вуш­ка-яблоня по­да­ри­ла мне столь­ко круп­ней­ших, вкус­ней­ших и соч­ных яб­лок, что вос­тор­гам и изум­ле­нию мо­ему не бы­ло пре­де­ла! По­доб­ное мож­но бы­ло ожи­дать толь­ко от круп­ной са­до­вой и ухо­жен­ной яб­ло­ни, но толь­ко ни от боль­ной низ­ко­рос­лой ди­кар­ки! Да­же ме­ст­ные де­ре­вен­ские са­до­во­ды удив­ля­лись! Мне же бы­ло жал­ко свою ма­лыш­ку, она ведь, воз­мож­но, стра­да­ла под тя­же­стью да­руе­мых мне пло­дов. А мне на­дол­го хва­ти­ло её яб­лок, да­же с со­бой в го­род увёз це­лый че­мо­дан. Ел и ду­мал, вот ка­кая си­ла у люб­ви!

И те­перь все­гда вспо­ми­наю про свою лю­бов­ни­цу, ко­гда со­би­ра­юсь в оче­ред­ной се­зон в де­рев­ню. Как там пе­ре­зи­мо­ва­ла моя до­ро­гая яб­лонь­ка?! Ско­ро по вес­не прие­дет твой хо­зя­ин. Хо­зя­ин зем­ли…

Да и зи­ма в де­рев­не так­же не­опи­суе­ма - бе­ло­снеж­ная чис­то­та, ду­хов­ное без­мол­вие. Во­круг не снег, а неж­ная пас­ти­ла, при­сы­пан­ная са­хар­ной пуд­рой! Ве­се­ло ще­ко­чет мо­ро­зец, на­кла­ды­ва­ет узо­ры на лу­боч­ные ок­на. Суг­ро­бы по по­яс. Про­рубь со щу­кой зу­ба­стой. В сне­гу пля­шут ис­кор­ки. А на до­мах и са­ра­ях здо­ро­вен­ные бе­лые шап­ки древ­нерус­ские на­хло­бу­че­ны. Хрум­ка­ет уп­ру­гий сне­жок под но­га­ми – «хрумп-хрумп-хрумп»… Да хру­стит как-то вкус­но-слад­ко, так и хо­чет­ся се­бе по­ло­жить на зу­бы этот ос­ве­жаю­щий слад­ко-мен­то­ло­вый хруст! Де­ре­вен­ские от мо­ро­за сбе­ре­га­ют­ся ва­лен­ка­ми, ту­лу­па­ми ов­чин­ны­ми, не­по­во­рот­ли­вы­ми. Хо­лод тол­ка­ет к ра­до­ст­но­му дви­же­нию. Ух, мо­роз-крас­ный нос! И по­всю­ду во­об­ще раз­ли­та ра­дость, - хру­стя­щая, бе­лая, хру­сталь­ная, звон­кая!..

А по­сле улич­но­го мо­ро­за длительными чёр­ны­ми ве­че­ра­ми – Печ­ка! И как упои­тель­но на­сла­ж­дать­ся вол­шеб­ст­вом жи­во­го те­п­ла и ча­ем от ши­пя­ще­го са­мо­ва­ра с са­хар­ной го­лов­кой в при­кус­ку. Не­то­ро­п­ли­во под­бро­сишь по­ле­но в печ­ное от­вер­стие, под­гре­бёшь хру­сталь­ные оран­же­вые уголь­ки – зве­нят стек­ляш­ка­ми! - и об­даст ли­цо жа­ром. И дре­мот­но, и уют­но, и слад­ко. Вот так бы и жил бы всю свою жизнь в глу­хо­ма­ни! В мо­лит­вен­ной, дол­го­вре­мен­ной ме­ди­та­ции…

И ещё не мо­гу не пи­сать я о кос­мо­се, ко­то­рый не­ожи­дан­но об­ру­ши­ва­ет­ся свер­ху с на­сту­п­ле­ни­ем зим­ней или лет­ней но­чи. Пусть бу­дет – лет­ней. Тем­но­ти­ща кру­гом та­кая, что чуть отой­дёшь в сто­ро­ну от рас­плыв­ча­то­го, си­не­го све­та оди­но­ко­го фо­на­ря, как тут же весь рас­тво­ря­ешь­ся в жут­ком мра­ке. Ру­ки, ту­ло­ви­ща сво­его не ви­дишь! Соз­на­ние есть, те­ла – нет! (По­том гла­за к тем­но­те при­вы­ка­ют.) И вот в та­кой имен­но кос­ми­че­ской тем­но­те за­де­рёшь го­ло­ву квер­ху – всё в звёзд­ной пы­ли, сферах, гир­лян­дах-со­звез­ди­ях и ту­ман­но­стях! И так ост­ро ощу­тишь в этой не­объ­ят­но­сти сре­ди ми­ри­ад звёзд своё кос­ми­че­ское оди­но­че­ст­во, оди­но­че­ст­во сре­ди этих дра­го­цен­ных рос­кош­ных брил­ли­ан­то­вых се­рё­жек и оже­ре­лий. Ни дать, ни взять – не­бес­ные со­кро­ви­ща! И од­но­вре­мен­но по­чув­ст­ву­ешь пол­ное еди­не­ние с гран­ди­оз­ным кос­ми­че­ским Осоз­на­ни­ем, и не­одо­ли­мо за­хо­чет­ся уле­теть ввысь к свер­каю­щим звёзд­ным и млеч­ным пу­тям. Пе­ре­пол­ня­ешь­ся вос­тор­гом и же­ла­ни­ем тай­ны! И бла­го­дар­но­стью че­рез мо­лит­ву. Чув­ст­ву­ешь се­бя кос­ми­че­ским Стран­ни­ком, точ­кой, за­те­рян­ной на Зем­ле, на од­ной из её мел­ких вы­пук­ло­стях, сре­ди де­ре­вен­ских до­рог, ко­то­рых на Ру­си не со­счи­тать.

Идёшь глу­хой лет­ней но­чью вдоль де­ре­вен­ских до­мов. И слы­шишь в глу­бо­кой ти­ши, как очень гром­ко, гул­ко, в раз­но­бой, на зем­лю па­да­ют (на ого­ро­дах) яб­ло­ки. Вос­при­ни­ма­ешь эти зву­ки, не ина­че, как мис­ти­че­ские, как пре­ры­ви­стый пульс са­мой жи­вой Зем­ли. Идёшь, а на до­ро­ге по­сле­до­ва­тель­но раз­лег­лись ме­ст­ные со­ба­ки, и ка­ж­дая ох­ра­ня­ет соб­ст­вен­ный уча­сток. Де­ре­вен­ские со­ба­ки ме­ня уз­на­ют и не ла­ют. Рас­тя­ну­лись с дос­то­ин­ст­вом и в ум­ном мол­ча­нии. И на них дей­ст­ву­ет от­кры­тый кос­мос. И они пре­бы­ва­ют во все­лен­ском ве­ли­че­ст­вен­ном по­кое и ка­жут­ся кос­ми­че­ски­ми при­шель­ца­ми, веч­ны­ми пре­крас­ны­ми из­вая­ния­ми и муд­ры­ми сфин­кса­ми. Это и над эти­ми де­ре­вен­ски­ми двор­ня­га­ми и для них вклю­чи­тель­но кру­жит­ся всё это не­объ­ят­ное изо­би­лие и ши­кар­ное кос­ми­че­ское ве­ли­ко­ле­пие. Это и для них из-под сфе­ри­че­ско­го ку­по­ла, ос­тав­ляя све­то­вую до­рож­ку, па­да­ют очень круп­ные, ве­ли­чи­ной с коп­ну се­на, звёз­ды. Па­да­ют ку­да-то за сте­ну ле­са, на рус­ские по­ля. Со­всем как боль­шие све­то­нос­ные Ал­ма­зы. Пой­ду и най­ду хо­тя бы один та­кой! Кос­мос в та­кие мгно­ве­ния - для них и для ме­ня. Все ос­таль­ные же спят. Но про­дол­жа­ет не спать и без­ос­та­но­воч­но пуль­си­ро­вать Все­лен­ная.

Все­лен­ная рит­ми­че­ски вды­ха­ет и вы­ды­ха­ет. На­чи­на­ешь вби­рать и от­да­вать на­зад утон­чён­ную кос­ми­че­скую виб­ра­цию сам. Она об­ра­зу­ет внут­рен­нее дви­же­ние в те­ле. По­сте­пен­но, как при ра­до­ст­ном, экс­та­ти­че­ском го­ло­во­кру­же­нии, ис­че­за­ет до­ро­га, рас­тво­ря­ют­ся со­ба­ки, ого­ро­ды, де­ре­вья, до­ма. Не­ожи­дан­но взды­ма­ет­ся, ис­крив­ля­ет­ся вся тём­ная плос­кость зем­ли. Всё вдруг на­чи­на­ет ис­кро­ме­тать, мер­цать и кру­жит­ся мно­го­цвет­ны­ми во­рон­ка­ми-вихрями…

А по­том вне­зап­но пол­но­стью те­ря­ешь вес, а соз­на­ние за­кру­чи­ва­ет, за­вин­чи­ва­ет, вы­тя­ги­ва­ет и – рез­ко вы­стре­ли­ва­ет вверх! Под­хва­чен­ный звёзд­ны­ми ни­тя­ми-лу­ча­ми, как маг­ни­том, сча­ст­ли­вой пу­шин­кой, рас­ка­чи­ва­ясь, под­ни­ма­ешь­ся в ча­рую­щую не­ве­со­мость. Уле­та­ешь в ду­хе, в ас­т­раль­ном те­ле… В не­объ­ят­ные не­бе­са! Под са­мый ку­пол!

Ну, а об­рат­но, как во­дит­ся, хе-хе, - че­рез печ­ную тру­бу.

Кое-что о пу­ти Серд­ца

Я еду в мо­с­ков­ском мет­ро… И вот в дви­же­нии, на вы­хо­де из под­зем­но­го сле­до­ва­ния при пе­ре­хо­де в воз­душ­ное или «над­зем­ное» (к ст. «Ав­то­за­вод­ская»), в мо­ём соз­на­нии по­че­му-то про­изош­ло ка­кое-то мис­ти­че­ское «пе­ре­клю­че­ние» (пла­не­тар­ный энер­го­раз­лом?). И че­рез се­кун­ду я стал ви­деть всех пас­са­жи­ров го­лы­ми…

В ос­нов­ном – не­при­ят­ное, не эс­те­ти­че­ское зре­ли­ще! Обрюзгшие, ви­ся­чие жи­во­ты, не­при­ят­но бе­лые, ря­бые жи­ро­вые склад­ки ля­жек и зад­ниц, и. д. Что го­во­рить… строй­ны­ми фи­гу­ра­ми по­хва­стать­ся мо­жет да­ле­ко не ка­ж­дый, и да­же не вся­кий мо­ло­дой че­ло­век или де­вуш­ка. В об­щем, си­туа­ция для ме­ня вы­гля­де­ла ко­ми­че­ской, в то вре­мя как моё вос­при­ятие ста­ло «пла­ваю­щим», и, ви­ди­мо, это­му спо­соб­ст­во­ва­ло рас­ка­чи­ваю­щее­ся дви­же­ние элек­тро­по­ез­да в этом пе­ре­хо­де. Мой фо­кус вни­ма­ния то воз­вра­щал­ся к обыч­но­му вос­при­ятию – все ста­но­ви­лись «оде­ты­ми», то вновь фик­си­ро­вал­ся на об­на­жён­ных те­лах пас­са­жи­ров. Я мог ви­деть «сквозь» тка­ни одежд. Моё вос­при­ятие бы­ло по­хо­же на объ­ек­тив с са­мо­ре­гу­ли­рую­щи­ми­ся под­строй­ка­ми под тот или иной «ре­жим». Од­на­ко на этом эф­фек­ты соз­на­ния не за­кон­чи­лись - вклю­чил­ся дру­гой ре­жим. В ка­кой-то мо­мент (во мне что-то «сме­сти­лось») я стал ви­деть и «сквозь» са­мих го­лых по­пут­чи­ков. При­чём в гра­ни­цах од­но­го рас­ши­рен­но­го диапазона. Я ви­дел, как оп­ре­де­лённым об­ра­зом дви­жет­ся по со­су­дам кровь пас­са­жи­ров, как на­кла­ды­ва­ют­ся друг на дру­га мяс­ная и жи­ро­вая ткань, как за­мы­сло­ва­то пе­ре­пле­та­ют­ся су­хо­жи­лия, ка­пил­ля­ры и нер­вы… А по­том вос­при­ятие ста­ло ещё уг­луб­лен­нее – я стал ви­деть в ва­го­не лю­дей как кон­ст­рук­цию, со­стоящую из со­еди­не­ния че­ре­па и кос­тей, как дви­гаю­щие­ся или по­ка­чи­ваю­щие­ся че­ло­ве­че­ские «ске­ле­ты» на неких шарнирах…

Гром­кий го­лос из ва­гон­но­го ди­на­ми­ка «Стан­ция Ав­то­за­вод­ская!» вы­бил ме­ня из из­ме­нён­но­го вос­при­ятия, но по­лу­чен­ный опыт ока­зал­ся со­всем не слу­чай­ным. Он был «под­го­тов­кой»…

Од­на­ж­ды (че­рез не­сколь­ко не­дель по­сле это­го слу­чая) я вы­шел на ули­цу с це­лью про­гул­ки с мо­лит­вой… А по­сле мо­лит­вен­но­го уп­раж­не­ния, ко­гда я рас­сла­бил­ся, ус­лы­шал в сво­ём соз­на­нии го­лос Стран­ни­ка: «Не бес­по­кой­ся по по­во­ду соб­ст­вен­ной пси­хи­че­ской не­вме­няе­мо­сти. Сей­час я те­бе про­де­мон­ст­ри­рую од­но лю­бо­пыт­ное «ви­де­ние-вос­при­ятие»… И я уви­дел…

Вна­ча­ле, на фо­не тех или иных че­ло­ве­че­ских фи­гур, я стал ви­деть фи­зи­че­ские серд­ца про­хо­жих. Стои­ло мне бро­сить взгляд на ка­ко­го-ли­бо че­ло­ве­ка, как се­ре­дин­ная часть гру­ди его как бы рас­тво­ря­лась с со­хран­но­стью все­го ос­таль­но­го внеш­не­го об­ли­ка; и по­доб­но рас­сеи­ваю­ще­му­ся об­ла­ку, за­кры­ваю­ще­му солн­це, вы­све­чи­ва­лась оп­ре­де­лён­ная ана­то­ми­че­ская об­ласть сер­деч­но­го меш­ка со всем его ок­ру­жаю­щим – близ­при­ле­гаю­щи­ми ор­га­на­ми и со­су­да­ми.… И я с боль­шим лю­бо­пыт­ст­вом на­блю­дал… Соб­ст­вен­но, я на­блю­дал цвет­ной ат­лас, как он при­во­дит­ся в ме­ди­цин­ской эн­цик­ло­пе­дии, но толь­ко бу­к­валь­но в жи­вом, ди­на­ми­че­ском, го­ло­гра­фи­че­ском ви­де! В са­мом де­ле, био­ло­ги­че­ски серд­це – это мы­шеч­но-кро­вя­ной ку­сок мя­са, рит­ми­че­ски со­кра­щаю­щий­ся и «рас­пу­хаю­щий»; это «обык­но­вен­ный» на­сос, го­няю­щий по все­му те­лу кровь, без че­го ни­ка­кая ор­га­ни­че­ская жизнь не­воз­мож­на. По­ка бьёт­ся серд­це, су­ще­ст­во­ва­ние про­дол­жа­ет­ся. Ба­наль­ный и во­все не эзо­те­ри­че­ский факт!

- Нет, здесь как раз и скры­ва­ет­ся под­лин­ная эзо­те­ри­ка, - ус­лы­шал я го­лос сво­его пра­во­слав­но­го на­став­ни­ка… - На­до толь­ко это «уви­деть»…

И я уви­дел! Я стал вос­при­ни­мать в лю­дях, поч­ти в са­мом цен­тре гру­ди их (не­мно­го ле­вее), вме­сто серд­ца фи­зи­че­ско­го, - яр­кую све­то­вую пуль­са­цию, вос­хи­щаю­щую ме­ня. Все лю­ди ста­ли ве­ли­ко­леп­ны­ми дви­жу­щи­ми­ся кос­ми­че­ски­ми «пуль­са­ра­ми». Все они ин­тен­сив­ны­ми им­пуль­са­ми из­лу­ча­ли во­круг се­бя чис­тый вос­торг, веч­ную юность и не­пе­ре­да­вае­мую лю­бовь! Все лю­ди, бла­го­да­ря сво­ему серд­цу, бы­ли бес­смерт­ны­ми, вол­шеб­ны­ми, ска­зоч­ны­ми су­ще­ст­ва­ми!

- Да. Серд­це ка­ж­до­го че­ло­ве­ка – это пуль­са­ция аб­со­лю­та, на­ча­ло Все­лен­ной и на­ча­ло вся­кой че­ло­ве­че­ской лич­но­сти, пер­во­ис­точ­ник и ор­га­ни­че­ской, и лю­бой не­ор­га­ни­че­ской жиз­ни. – Про­ком­мен­ти­ро­вал Стран­ник. - Ины­ми сло­ва­ми «за» серд­цем «био­ло­ги­че­ским» тай­но скры­ва­ет­ся серд­це «ду­хов­ное» - под­лин­ная за­гад­ка кос­ми­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния и оно же - «раз­гад­ка»…

В сле­дую­щий мо­мент на пуль­са­цию «лю­ци­да бес­ко­неч­но­го сча­стья» на­ло­жи­лось ви­де­ние бью­ще­го­ся серд­ца «фи­зи­че­ско­го» - рит­ми­ка им­пуль­сов сов­па­да­ла!

- Имен­но ду­хов­ное серд­це оп­ре­де­ля­ет и про­дол­жи­тель­ность че­ло­ве­че­ской жиз­ни в ка­ж­дом кон­крет­ном слу­чае, и фи­зио­ло­ги­че­ское здо­ро­вье, и пси­хи­че­ское со­стоя­ние, и, в ко­неч­ном счё­те, всю судь­бу дан­но­го че­ло­ве­ка! – про­дол­жил своё разъ­яс­не­ние ста­рец. - Ду­хов­ное серд­це – и пред­две­рье к «ал­маз­но­му» Све­ту, и са­мо есть свя­щен­ный Ал­маз. Од­на­ко, увы!.. Поч­ти ни­кто из лю­дей эту тай­ну не зна­ет в соб­ст­вен­ном опы­те, в пе­ре­жи­ва­нии, и уж ещё на­мно­го пе­чаль­нее и тра­гич­нее - боль­шин­ст­ву лю­дей о сво­ём ду­хов­ном серд­це ни­че­го не­из­вест­но да­же «тео­ре­ти­че­ски»! По­то­му что это «серд­це» скры­ва­ет­ся как бы в очень да­лё­кой, глу­бо­кой «пе­ще­ре». «Пе­ще­ре» внут­ри са­мо­го че­ло­ве­ка, - внут­рен­ний Свет на­хо­дит­ся да­ле­ко от всех «по­зи­ций» вос­при­ятия обу­слов­лен­ной лич­но­сти. Оно, серд­це, – вне «ума» и «соз­на­ния». В то же вре­мя связь – ус­той­чи­вая вер­ная ду­хов­ная связь – с этим серд­цем дав­но про­ло­же­на и под­твер­жде­на прак­ти­че­ски все­ми пра­во­слав­ны­ми мис­ти­ка­ми. Для ка­ж­до­го че­ло­ве­ка, сле­дую­ще­го пра­во­слав­ным пу­тём, его серд­це, его не­сус­вет­ной це­ны Ал­маз, очень бы­ст­ро ста­но­вит­ся дос­туп­ным и близ­ким! А по­гру­же­ние в Его Свет и есть Чу­дес­ное Об­ре­те­ние! И од­на­ж­ды «мгно­вен­ное»!

Впро­чем, тём­ные Стра­жи не дрем­лют… Веч­ный ду­хов­ный Свет за­на­ве­шен очень плот­ной пси­хо­энер­ге­ти­че­ской тьмой. Для че­ло­ве­ка ал­маз­ный Свет вы­гля­дит как бы «по­гас­шим» и «рас­тво­рён­ным» всё в том же тя­го­ст­ном мра­ке. За­да­чей же Вои­на Све­та, за­да­чей ду­хов­ной вой­ны за Ал­маз - яв­ля­ет­ся «ра­зо­гнать» эту тьму, по­бе­дить стра­жей, бе­сов и де­мо­нов и по­лу­чить в на­гра­ду же­лан­ное – за­клю­чил Стран­ник…

Вско­ре я убе­дил­ся в пра­во­те его слов. Я стал на­блю­дать, как прон­заю­щие всё и вся во­круг пуль­са­ры «про­ва­ли­ва­лись» в лю­дях ку­да-то «вглубь» их са­мих, от­да­ля­лись от мое­го взо­ра, и в кон­це кон­цов ед­ва был ви­ден их брезжащий свет. На «по­верх­но­сти» - ни в фи­зи­че­ском, ни в пси­хо­энер­ге­ти­че­ском те­ле про­хо­дя­ще­го ми­мо ме­ня по ули­це ка­ж­до­го че­ло­ве­ка поч­ти не бы­ло све­та. Лю­ди вы­гля­де­ли не­ве­сё­лой «кон­тур­ной» све­то­те­нью, они бы­ли «се­рень­ки­ми». Впро­чем, че­рез пят­на­дцать ми­нут мне на­встре­чу по­па­лись влюб­лён­ные – па­рень и де­вуш­ка. Я за них сра­зу по­ра­до­вал­ся. Я не мог не за­ме­тить их, они от­ли­ча­лись силь­ным золотистым сия­ни­ем. Они про­сто пы­ла­ли не толь­ко лю­бо­вью друг к дру­гу, но и ко всем ос­таль­ным лю­дям и ко все­му ми­ру. И мир от­ве­чал им вза­им­но­стью. На этот мо­мент я ви­дел и по­ни­мал, что эти лю­ди – бес­смерт­ны! Они при­бли­зи­лись к бле­ску сво­их брил­ли­ан­тов вплот­ную ес­те­ст­вен­ным об­ра­зом и бы­ли не­скон­чае­мо сча­ст­ли­вы. Хо­тя без Бо­га здесь, ко­неч­но, не обош­лось. Они за­ра­жа­ли сча­сть­ем и пе­ре­да­ли свою лю­бовь и «про­хо­же­му» мне. Я вку­сил «не­мно­го» их мёда бла­жен­ст­ва…

- Да… - от­клик­нул­ся на моё на­строе­ние Стран­ник. – Гос­подь яв­ля­ет Се­бя лю­дям по­всю­ду, по­сколь­ку Он Сам есть Лю­бовь. Дав­но про­шли вре­ме­на су­ро­вой хри­сти­ан­ской ас­ке­зы в це­лях бо­го­по­зна­ния, ас­ке­зы, ко­гда лю­ди ухо­ди­ли в пол­ный за­твор – я имею в ви­ду «пе­щер­ни­ков», «ле­со­ви­ков», «пустынников» и вся­ких про­чих от­шель­ни­ков. Но и сей­час мо­на­ше­ский путь, в мо­на­стыр­ской ке­лье, – это, ско­рее, боль­шая ред­кость. В на­стоя­щее вре­мя Спа­си­тель нас учит, как лю­бить, на­хо­дясь в со­ци­аль­ном ми­ру, в гу­ще со­бы­тий. Че­ло­век жи­вёт в окружении разных лю­дей. И вот по­че­му Хри­стос про­воз­гла­сил:

«Бла­же­ни ми­ло­сти­вии, яко по­ми­ло­ва­ни бу­дут». Или сле­дую­щий па­ра­фраз-уточ­не­ние:

«Бла­жен­ны тво­ря­щие доб­ро (дру­гим лю­дям), по­то­му что са­ми спа­се­ны бу­дут!»

Да. Вся­ко­го че­ло­ве­ка ок­ру­жа­ют дру­гие лю­ди и по­это­му один из па­рал­лель­ных ас­пек­тов пу­ти Серд­ца, од­ним пу­тём дос­ти­же­ния в це­лом - яв­ля­ет­ся очень про­стое – не­пре­стан­но тво­рить Доб­ро! Вот сей­час будь на­блю­да­тель­ным, а я по­мо­гу те­бе, – за­кон­чил свою мысль Стран­ник.

К это­му вре­ме­ни моё соз­на­ние со­вер­ши­ло плав­ный «от­кат» из из­ме­нён­но­го ре­жи­ма вос­при­ятия: я ви­дел про­хо­жих на ули­це, как «обыч­ных» лю­дей. Но опять не­кая си­ла, слов­но мяг­кой воз­душ­ной стру­ёй, бе­реж­но «сме­сти­ло» моё соз­на­ние-вос­при­ятие и от­ре­гу­ли­ро­ва­ло в сле­дую­щей ори­ги­наль­ной по­зи­ции…

Сна­ча­ла я вновь за­фик­си­ро­вал­ся на ви­де­нии фи­зи­че­ских сер­дец иду­щих мне на­встре­чу лю­дей. Кон­крет­но это вы­гля­де­ло так: все их фи­гу­ры вы­гля­де­ли очень блед­ны­ми, поч­ти не­ви­ди­мы­ми; но на фо­не ка­ж­до­го смут­но вос­при­ни­мае­мо­го мной си­лу­эта дви­же­ние кон­крет­но­го сер­деч­но­го меш­ка со все­ми вхо­дя­щи­ми и вы­хо­дя­щи­ми из не­го «труб­ка­ми» и жи­ла­ми пред­став­ля­лось очень яр­кой и вы­пук­лой, а пе­ре­ли­ваю­щая­ся раз­лич­ны­ми от­тен­ка­ми крас­но­го цве­та кровь бу­к­валь­но «го­ре­ла»! А в ка­кой-то мо­мент я пе­ре­стал ви­деть прохожих во­об­ще, а вместо них вос­при­ни­мал воз­душ­ное на­прав­лен­ное дви­же­ние их красно-розовых меш­ков над зем­лёй…