Чудо, которое случилось с Гэри

«И как ему вообще удалось одолеть эти ступеньки?» — подумал я, глядя сквозь венецианское окно моего офиса. Мой новый пациент тем временем почти добрался до вершины лестницы. Он поднимался рывками, по одному шагу за раз. После каждого рывка он делал остановку, во время которой, готовясь к очередному усилию, смотрел на следующую ступеньку. Тут я, в который уже раз, задался вопросом: правильно ли я сделал, открыв кабинет мануальной терапии на втором этаже, в доме без лифта? Разве это не то же самое, что устроить мастерскую по ремонту тормозов у подножия крутого холма?..

Правда, в 1981 году, когда я начал прием, выбор у меня был невелик, а сейчас, как выяснилось, стал и того меньше — хотя и по иным причинам. За те двенадцать лет, что я провел здесь, моя практика разрослась и стала одной из самых крупных в Лос-Анджелесе. Разве можно в такой ситуации дать отбой, взять и переехать в другое место?

Я решил, что мне не стоит выходить ради того, чтобы помочь этому человеку преодолеть оставшуюся пару ступенек. Мне не хотелось уменьшать его законное чувство триумфа, победы над препятствием. На лице у него была написана непоколебимая решимость скалолаза, который преодолевает последний крутой подъем, отделяющий его от вершины Эвереста. А когда пациент, пошатываясь, выбрался на лестничную площадку, мне невольно вспомнился горбун из Нотр-Дама в эпизоде, где он бесстрашно взбирается на колокольню.

Бегло глянув в бумаги пациента, я узнал, что его зовут Гэри. Он пришел по поводу боли в спине, которая мучила его на протяжении всей жизни. В этом не было ничего удивительного. Гэри был молод и здоров, но обладал ужасной, искривленной осанкой, и это бросалось в глаза в ту же секунду, как он появляется у вас в поле зрения. Правая нога у него была на несколько дюймов короче левой, а правое бедро расположено намного выше левого. Из-за этого дефекта Гэри чудовищно хромал при ходьбе: при каждом шаге он выворачивал правое бедро наружу, а затем, вдогонку, наклонялся всем телом вперед. Правая ступня у него выворачивалась вовнутрь и оказывалась на левой, так что ноги, по сути, действовали как одна большая нога, удерживая остальное тело в равновесии. Чтобы не упасть, Гэри приходилось сгибать спину примерно под углом в 30°, как будто готовясь нырнуть в бассейн. Такая осанка и походка вызвали серьезные проблемы со спиной, которые мучили Гэри с детства и до настоящего дня.

Гэри с готовностью посвятил меня в свою историю. Как оказалось, он, в известном смысле, преодолевал лестницу с самого момента рождения. Врачи слишком рано перерезали ему пуповину, перекрыв тем самым доступ кислорода к мозгу младенца. Когда функцию дыхания взяли на себя легкие, дело было уже сделано: оказалось, мозг поврежден таким образом, что правая сторона тела Гэри не могла развиваться симметрично с левой.

Гэри объяснил мне, что к 14 годам в надежде излечиться он обошел более двадцати врачей. Чтобы исправить походку и осанку, ему сделали операцию: растянули ахиллово сухожилие на правой ноге. Это не помогло. Ему прописали специальную обувь и ортопедический аппарат. Никакого улучшения. По мере того как судороги в правой ноге становились все сильнее, Гэри назначали сильнодействующие антиспазматические препараты. Но судороги, казалось, только усилились от этого лечения, которое в качестве побочного эффекта вызывало замедление реакции и ухудшение ориентации в пространстве.

И вот Гэри, в конце концов, оказался в кабинете одного знаменитого специалиста, который пользовался высоким авторитетом. Гэри был уверен: если кто-то вообще способен ему помочь, то только он.

Проведя тщательный осмотр пациента, врач сел, посмотрел ему в глаза и сказал, что не может ничего сделать. По его словам, у Гэри всегда будут проблемы со спиной. Врач также добавил, что с возрастом они будут усиливаться, скелет станет разрушаться и в итоге больной закончит жизнь прикованным к инвалидному креслу. Слушая это, Гэри просто смотрел на врача и не говорил ни слова.

Гэри связывал все свои надежды и ожидания с этим медиком-профессионалом, а вышел из его кабинета еще более подавленным, чем всегда. По его словам, в этот день он «мысленно сбросил со счетов официальную медицину».

Прошло тринадцать лет. Как-то раз на вечеринке у одной своей знакомой Гэри случайно упомянул, что его мучает необычайно сильная боль в спине. Как ни странно, его знакомая за 2 года до этого лечилась у меня после серьезной мотоциклетной аварии. Именно эта женщина и направила Гэри в мой медицинский центр.

И вот он сидит передо мной.

Его рассказ меня захватил. Оторвавшись от своих заметок, я поднял взгляд и спросил:

- Вы знаете, чем я здесь занимаюсь?

Гэри взглянул на меня, несколько озадаченный таким вопросом.

- Вы ведь мануальный терапевт, да?

Я утвердительно кивнул, сознательно приняв решение не говорить ему ничего помимо этого. В воздухе сгустилась сфера ожидания. Интересно, это чувствовал только я один?

Отведя Гэри в другую комнату, я положил его на стол, поработал над шеей. Я велел ему явиться на повторный осмотр через 48 часов и сообщил, что первый визит закончен.

Через два дня Гэри вернулся.

Как и раньше, я велел ему лечь на стол. Процедура коррекции заняла всего несколько секунд. В этот раз я попросил его расслабиться и закрыть глаза... и не открывать их, пока я не скажу. Я поднял руки, держа их в воздухе ладонями вниз примерно в 30 см над туловищем Гэри. Я медленно отмечал про себя различные, но по-прежнему необычные ощущения, которые у меня возникали, пока я продвигал руки в направлении его головы. Повернув ладони друг к другу, я продолжал вести руки под его телом все дальше к голове, пока виски Гэри не оказались у меня между ладоней. Держа руки на этом уровне, я видел, что глаза Гэри под веками движутся из стороны в сторону — стремительно, с силой, причем, судя по интенсивности движения, он явно не спит.

Мне инстинктивно захотелось передвинуть руки к ступням Гэри. Я тихонько подержал ладони напротив подошв. В кистях рук у меня возникло такое ощущение, что их словно поддерживает в воздухе какая-то невидимая опора. Из-за родовой травмы правая нога Гэри всегда была вывернута вовнутрь, даже когда он лежал на спине. Пока я разглядывал его облаченные в носки ступни, мне и в голову не приходило, свидетелем чего мне сейчас предстоит стать. Ноги Гэри вдруг словно ожили! Теперь они были «живыми» не просто в том смысле, что и у всех нас. Казалось, они превратились в два отдельных живых существа, которые словно бы не принадлежали Гэри. Я завороженно наблюдал за движениями его ступней. Еще немного, и у меня возникло бы впечатление, что каждая ступня стала обладательницей независимого сознания.

Внезапно правая ступня Гэри начала двигаться так, что это напоминало легкое нажатие на педаль газа. Пока Гэри продолжал «газовать», к этому движению добавилось второе — вращение изнутри наружу. В результате правая ступня, которая первоначально лежала поверх левой, перешла в положение с вытянутым вверх носком. При этом пальцы ноги были направлены вверх, к потолку, точно так же, как и пальцы левой ступни. Затаив дыхание, я безмолвно следил за происходящим. Тем временем глаза Гэри продолжали двигаться из стороны в сторону, как быстро работающий метроном на рояле. Потом ступня, которая «жала на газ», вывернулась обратно и вернулась в первоначальное положение. Затем весь цикл повторился. Наружу — внутрь, наружу — внутрь. Потом движение вроде прекратилось. Я ждал, ждал, ждал... Казалось, продолжения не предвидится.

Сам того не замечая, я начал обходить вокруг стола, пока очутился около правого бока Гэри. Проводя подобную процедуру, я обычно не прикасаюсь к телу пациента. Но тут я поймал себя на том, что невольно положил руки на правое бедро Гэри — легким, совсем легким прикосновением. Правая рука была поверх левой, но не накрывала ее полностью. Я бросил взгляд на ступни Гэри. Правая ступня снова пришла в движение сначала нога стала «жать на газ», а затем возобновилось вращение: наружу — внутрь, наружу — внутрь.

Я ждал, ждал... Возникало впечатление, что больше ничего не произойдет.

Я убрал руки с бёдра Гэри, а затем осторожно, двумя пальцами, коснулся его груди.

- Гэри? Думаю, мы закончили.

Глаза у Гэри все еще двигались туда-сюда, хотя я видел, он пытается их открыть. Секунд через 30, когда глаза у него открылись, Гэри посмотрел на меня с несколько удивленным видом.

У меня шевелилась нога, — сказал он мне, как будто сам не видел. — Я ощущал это, но не мог ее остановить. Я чувствовал жар во всем теле, потому что какая-то энергия накапливается у меня в правой икре. А потом... вы скажете, что безумие, но у меня возникло такое чувство, словно мою ступню вертят невидимые руки, хотя никакого прикосновения к ноге не ощущалось вообще.

Можете вставать, — сказал я, изо всех сил стараясь скрыть свое замешательство: я и сам еще не сумел «переварить» происшедшее.

В первый раз за свои 26 дет Гэри встал, выпрямившись во все шесть футов роста, и держа ноги раздельно.

Охваченный приятным удивлением, я смотрел, как Гэри стоит передо мной: позвоночник прямой, оба бедра в равновесии, на одном уровне. Тут на лице у него начало проступать понимание того, что с ним только что случилось. После того как Гэри попробовал сделать пару шагов, я мог сказать, что у него осталась легкая хромота, однако она не шла ни в какое сравнение с его прежней «вывернутой» походкой. Ни в малейшее!

С широкой улыбкой Гэри вышел из моего офиса, и я смот­рел, как он грациозно спускается по ступенькам.

Указатели на пути

В тот день исцеляющая энергия явно достигла совершенно нового уровня. Почему — не могу сказать. Она выходила на новые уровни сама собой — иногда раз в неделю, иногда раз в нес­колько дней, иногда несколько раз за какой-то один день. Но даже тогда я понимал: хотя я и являюсь проводником этой энер­гии, не я ее создаю и даже не я направляю. Это делает кто-то другой, гораздо более могущественный, чем я сам. Хотя в по­следнее время я много чего перечитал, то, что со мной происхо­дило, не укладывалось в рамки какого бы то ни было «энергети­ческого целительства», о котором я узнавал из книг. Это было нечто большее, чем просто «энергия». В ней чувствовались жизнь и разум, выходящие далеко за грань многочисленных «техник» и «методик», описаниями которых забиты книжные полки и периодические издания направления «Нью Эйдж». Нет, это было что-то другое, что-то очень реальное.

То, что случилось в тот вечер с Гэри, изменило не только его жизнь. Моя жизнь тоже готова была вот-вот измениться. И дело не в том, что Гэри был единственным пациентом, с которым я работал таким способом, то есть бесконтактно, водя руками над телом больного. Нет, в таком стиле я действовал уже больше года. Нельзя также сказать, что он был единственным паци­ентом в моей практике, у которого произошло поразительное исцеление. Однако его случай был гораздо более ярким, чем все остальные: ведь тут пациент изначально страдал от самой тяже­лой инвалидности, а покинул мой кабинет с совершенно пора­зительными и явными изменениями. Почти две дюжины лучших врачей страны оказались не в силах скорректировать его походку, осанку, вращение бедра и всей ноги или хотя бы до­биться улучшения. Но теперь и отклонения, и связанная с ними боль практически исчезли. Это оказалось минутным делом. Их больше не было!

И снова я задался вопросом, почему эта энергия решила проявиться через меня. Я вот что хочу сказать: если бы я сидел на облачке и осматривал оттуда нашу планету, подыскивая человека, подходящего для того, чтобы одарить его таким талан­том, одним из самых редких и желанных талантов на свете, — не уверен, что я бы захотел, простирая длань с небес, ткнуть указующим перстом в кого-то одного из всего бесчисленного множества людей и заявить: «Вот он, избранник! Дайте этот талант ему».

Может быть, на самом деле избрание происходит как-то иначе, но мне это представлялось именно таким образом.

Конечно, я провел свою жизнь отнюдь не в горах Тибета, созерцая свой пупок и поедая всякую дрянь китайскими палоч­ками. Я отдал двенадцать лет тому, чтобы организовать свой медицинский центр, у меня было три дома, «мерседес», две собаки и две кошки. Я иногда позволял себе излишества, прово­дил перед телевизором больше времени, чем двенадцатилетний фанат «Черепашек-ниндзя», и считал, что делаю все, что «поло­жено». О, конечно, у меня были свои проблемы (в сущности, они достигли кульминации как раз перед тем, как начались все эти удивительные события). Но, в общем-то, в моей жизни все шло по плану.

Вот только чей это был план? Вот какой вопрос мне пришлось теперь задать самому себе. Дело в том, что, оглядываясь на прошлое, я видел, что на моем жизненном пути имелись определенные «указатели» — странные происшествия, совпадения и события. Хотя по отдельности они ничего особенно не значили, но в совокупности, да еще в ретроспективе, явно подсказывали: я никогда в полном смысле слова не шел по дороге, которую, казалось бы, сам избрал.

Где стоит первый «указатель»? Насколько далеко в прошлое уходят эти знаки? По мнению моей матери, первый «звонок» прозвенел уже в день, когда меня извлекли из ее чрева. По словам мамы, мое рождение было «необычным». Конечно, у большинства матерей первые роды остаются в памяти как нечто особенное и уникальное. Но здесь дело не в этом. У некоторых женщин мучительные роды длятся по нескольку дней, другие рожают в лесу или на заднем сиденье такси. А что же моя мать? Она умерла на столе в родовой, давая мне жизнь.

Но волновало ее при этом не то, что она умирает. Возвраще­ние к жизни — вот что было причиной тревоги.

Глава 2