Ггава iv спутники здоровья: движение, закаливание

«Чудесное» исцеление Светланы Кругликовой

Если вы помните, первую, вступительную, главу о Системе Естественного Оздоровления я начала с того, что особо выделила слово «Система». Это не случайно. Как неоднократно уже говорилось, весь наш организм представляет собой не что иное, как сложнейшую само­настраивающуюся, саморегулирующуюся, самовосстана­вливающуюся систему. Простейший пример его способ­ности к саморегуляции—изменение частоты пульса. Вы перешли с ходьбы на бег, и сердце стало биться чаще. Стоит вам остановиться или пойти шагом, и сердце ответит на это сокращением частоты биений. На измене­ние ритма движения, как мы знаем, реагируют не только система кровообращения, но и дыхания, опорно-двига­тельный аппарат, активнее происходит и обмен веществ в каждой клетке. А теперь представьте, что одна из систем нашего организма действует в разладе со всеми остальными. Это неминуемо вызовет цепную реакцию «поломок», что и проявится в конце концов в виде той или иной болезни, а то и целого их «букета»

Не могу не вспомнить в связи со сказанным одну из своих больных океанолога Светлану Борисовну Кру-гликову. К сорока пяти годам в заведенной на нее в поликлинике АН СССР медицинской карте значилось более полутора десятков хронических заболеваний. Были там астматоидный бронхит и остеохондроз, опоясываю­щий лишай и панкреатит, язва желудка и гипертония, колит и гастрит, многие другие. Таблетки пила при­горшнями и заработала вдобавок лекарственную аллер­гию. Однако здоровье не только не улучшалось, но постоянно ухудшалось. Можно только удивляться, как она вообще была жива. На работе присутствовала ровно столько дней в году, чтобы только избежать отправки на пенсию по инвалидности. Причем и в эти дни приходила в институт больной. Кроме того, обнаружилась у Светла­ны Борисовны быстрорастущая опухоль в брюшной поло­сти. Надо срочно оперировать, а класть на операционный стол в таком состоянии нельзя: организм не выдержит. Знакомые онкологи просили хоть немного подлечить Крутикову, чтобы можно было удалить опухоль. Первая наша встреча со Светланой Борисовной состоялась в на­чале 1982 года. Мои рекомендации были простыми: ле­карства не пить ни под каким видом, исключить из рациона питания мясо, рыбу, соль, сахар, хлеб, сливочное масло, сладости. День начинать с двухчасовой гимнасти­ки, ходьбы, а еще лучше—бега, закаливающих процедур.

Кругликова неукоснительно выполняла все предписа­ния и через полтора-два месяца в ее здоровье произошел коренной перелом. Необходимость в операции отпала, поскольку опухоль начала уменьшаться, дорогу к врачам Кругликова забыла вообще. Несколько раз была в мно­гомесячных океанологических научных экспедициях. Слу­чалось, все члены экипажа перебаливали ОРЗ, а ей хоть бы что.

Чем же объясняется ее «чудесное» исцеление? Слово «чудесное» я взяла в кавычки только потому, что тако­вым оно может показаться лишь человеку, плохо знаю­щему свой организм. В действительности же все дело в нас с вами, в нашей готовности соблюдать предписания природы. Причем не какие-то отдельные, меньше всего требующие от нас жертв, например, отказа от любимых привычек и удовольствий, а все в комплексе, в системе. Иначе вы окажетесь в положении пианиста, пытающегося исполнить концерт П. И. Чайковского на рояле, в кото­ром ленивый настройщик «выборочно» подтянул лишь часть струн.

Достоинство Системы Естественного Оздоровления в том и состоит, что она дает возможность подтянуть все струны нашего организма. Для этого надо лишь воссоз­дать для себя условия, в которых формировался орга­низм наших далеких предков, развить те его качества, что сохранились до наших дней хотя бы в зачаточном состоя­нии, заново выработать утраченные под влиянием со­временной цивилизации. Это относится и к питанию, и к дыханию, но в наибольшей, пожалуй, степени к дви­жению и закаливанию.

Если вдуматься, все орудия труда на производстве, все бытовые электроприборы призваны сократить рас­ходование человеком его энергии. А наш организм—это копилка «наоборот»: чем больше энергии мы расходуем, тем активнее она наполняется силой и здоровьем. Это не значит, конечно, что мы завтра же должны отказаться от достижений человеческого разума, уйти в леса и питаться ягодами, кореньями и плодами, как первобытные люди. Но восполнить потери, которыми обернулась для нас цивилизация, деформировав наше сознание, подменив естественное питание искусственным, ограничив наши физические нагрузки, изолировав от капризов погоды, резких перепадов температур, абсолютно необходимо. И помочь в этом призваны методики, оптимизирующие жизненно важные функции организма. Что это означает на практике в отношении питания и дыхания, вы знаете. Настал черед более подробно рассказать о методиках, которые мобилизуют и развивают адаптационные воз­можности человека, проявляющиеся в процессе движения и терморегуляции.

Предварительно, думается, есть смысл уточнить, что означает само это словосочетание «адаптационные воз­можности». Понятие «адаптация» в переводе с позднела-тинского означает приспособление. В биологии—это приспособление строения и функций различных организ­мов к условиям существования. В физиологии и медицине обозначает также привыкание. Если рассматривать смысл этого термина с биологической точки зрения, с од­ной стороны, и физиологической—с другой, то даже неспециалист заметит, что применительно к человеку их разделяет пропасть. Биологически строение человека, функции его организма приспособлены к тому образу жизни, который вели наши пращуры. Физиологически же организм не привык даже, а вынужденно смирился с теми условиями, в которые его поставила современная искус­ственная, деградирующая цивилизация. Медицина же за­нята тем, что пытается перебросить шаткий мостик через бездонную пропасть, разделяющую биологическую и фи­зиологическую адаптации. Между нами говоря, занятие не просто неблагодарное, а и вполне бессмысленное. И когда я слышу призывы увеличивать ассигнования на улучшение медицинской помощи населению, у меня неиз­менно возникает вопрос: в чем, собственно, такое улуч­шение должно выражаться? В том, чтобы больные лежа­ли не в коридорах, а в палатах на одного-двух человек? Чтобы больше стало в аптеках лекарств, которые, говоря народным языком, «одно лечат, а другое калечат»? Что­бы исчезли очереди в поликлиниках? Возможно, это под­нимет наш престиж, и мы перестанем выглядеть дикаря­ми, затесавшимися в цивилизованное общество. Не со­мневаюсь, что и больным станет легче, хотя бы морально. Однако решат ли такого рода полумеры про­блему здоровья населения в целом? Рискуя навлечь на себя неудовольствие многих и многих, скажу, что это кратчайший путь к росту популярности того или иного политического деятеля, но не к долголетию человека.

Вырвавшаяся из-под контроля цивилизация калечит и природу, и нас с вами, мы же довольствуемся тем, что, образно говоря, просим выделять больше средств на производство йода для смазывания наносимых самим себе ран.

Если хотите жить—двигайтесь!

Если бы меня спросили, какой вид транспорта считаю лучшим, без колебаний назвала бы собачью упряжку. И потому только, что каюру порой приходится больше бежать рядом с нартами, чем ехать на них.

Он двигается, а значит живет, поскольку движение является непременным свойством живого. Мне уже при­ходилось говорить в одной из предыдущих глав, что я различаю два вида движения. Внешнее движение, смысл которого заключается в изменении положения нашего тела в пространстве, чтобы создать наиболее благоприят­ные условия для выживания, и внутреннее, обеспечиваю­щее как функционирование самого организма, так и энер­госнабжение мышечной ткани энергией, необходимой для перемещения нашего тела. Внешнее движение управляет­ся в значительной мере сознанием, внутреннее обычно регулируется автоматически нашим подсознанием, но на высшей ступени интеллектуального и физического раз­вития человек обретает способность сочетать сознание с автоматизмом подсознания. Оба вида движения неот­делимы друг от друга и являются двумя сторонами еди­ного процесса.

Мне представляется, что для начала занятий движени­ем лучше всего подходят йоговские упражнения Сурья Намаскар, которые открывают человеку широкую гамму чувств: от первоначальной сосредоточенности до глубокого внутреннего самопогружения с активизацией энерго­системы. Это не значит, конечно, что человек должен заниматься йогой и только йогой. Но в своих последующих поисках тех движений, которые ему доставляют удовольствие, он может активно включаться в созерца­ние внутреннего состояния своего организма, вполне со­знательно наблюдая даже последовательность включе­ния тех или иных групп мышц, суставов, связок и внут­ренних органов.

У йогов принято называть асанами то, что касается опорно-двигательного аппарата, и мудрами, если речь идет о внутренних органах. Я стараюсь объединить и то, и другое вместе, а также сочетать оба вида упражнений с дыханием. Это не значит, что к тому или иному движению жестко привязывается вдох и выдох. Все за небольшим исключением должно происходить произ­вольно. Дыхание у человека должно быть незаметным, но не потому, что он будет мало поглощать воздуха, а потому, что у него будет правильно сочетаться дыхание всего тела.

Я привержена, как вы уже знаете, той точке зрения, что мы дышим далеко не одними легкими, и считаю, что газы воздуха не только используются гемоглобином кро­ви, но и проникают в ткани нашего организма. Здесь следует учитывать и кожное дыхание, которое я стараюсь развить у своих учеников с помощью специальных упраж­нений. Обо всем этом можно было бы сказать очень много, но, думается, у нас еще будет возможность вер­нуться к затронутой теме в новых книгах и статьях.

Рассказывая о йоге и других восточных учениях, я воз­ражаю против мнения тех, кто считает их специфически восточным явлением. Это общечеловеческое достояние культуры, но в данном случае их лучше всего описали индусы. Учение йогов получило широкое распростране­ние в мире вполне заслуженно.

Одна из целей занятий йогой—это управление созна­нием, что для нас имеет особое значение. Изрядная часть взрослого населения нашей страны страдает гипертонией, что объясняется даже не стрессами, которыми сейчас принято объяснять все негативные явления в нашей жиз­ни, а постоянным, ни на минуту не ослабевающим напря­жением, в котором все мы незаметно для себя пребываем.

К слову сказать, отношение к стрессам у меня более чем лояльное. Еще в 30-е годы, когда училась в ин­ституте, я была увлечена парашютным спортом. И по случайному совпадению на эти же годы пришлось зарож­дение научных представлений о стрессах. И я уже тогда ярко представляла себе, что такое стресс, поскольку не раз испытывала его на практике полета.

Дело в том что раньше парашютные прыжки были сопряжены с гораздо большими сложностями, чем те­перь. Чтобы прыгнуть с самолета У-2, надо было встать на сиденье, перешагнуть стенку кабины, вылезти на кры­ло, хлопнуть пилота по плечу в знак готовности к прыж­ку, потом развернуться на 180 градусов, подойти к задней кромке крыла и уже отсюда сделать шаг в пустоту, в ничто. Все это, конечно, требует от человека огромного напряжения.

Но вот он прыгнул, дернул за кольцо, над ним рас­крылся купол парашюта, и тогда он испытывает трудно передаваемое, невероятное блаженство покоя. Удивитель­но приятное чувство после перенесенного напряжения. Хочется петь.

И тут видишь вдруг, что на тебя начинает невероятно быстро надвигаться земля. Вспоминаешь, что надо пра­вильно развернуться по отношению к ветру, чтобы не упасть спиной, выбрать площадку для приземления. На­пряжение снова невероятное.

Возможно, со временем ко всему этому можно при­выкнуть, но я так и не смогла, хотя сделала много десятков прыжков. И слава богу, что не привыкла, пото­му что никогда больше не испытывала большее чувство восторга, нежели то, которое охватывает тебя после при­земления. Обычная полевая ромашка кажется сказочным роскошным цветком необычайной красоты, а обыкновен­ный колосочек овса, который по воле случая вырос здесь же, представляется шедевром изящества.

Тогда уже убедилась, что чувство восторга, испытанное тобой после прыжка, безусловно, ведет к общему совер­шенствованию организма. Убеждена, что предельное напря­жение всех возможностей человека ему просто необходимо. Это, однако, не означает, что вся жизнь должна представ­лять собой один нескончаемый отрицательный стресс без надежды на грядущую радость. К чему это приводит, мы видим сегодня по замкнутым, ожесточенным лицам людей, по современному искусству, в котором находит отражение наш колючий неустроенный мир, лишенный подлинной красоты чувств, физического совершенства человека. Шедев­ром безобразия представляются фигуры, украшающие фонтан «Дружбы народов» на бывшей ВДНХ СССР. Их позы настолько лишены подлинной гармонии движения, что сами человеческие фигуры кажутся мне какими-то бездуш­ными автоматами с растопыренными конечностями. По моему твердому убеждению, чтобы скульптура жила, она должна изображать не результаты движения, а его процесс, динамику, как, например, фигурка Меркурия у Международ­ного центра торговли в Москве. Это бегущее, летящее существо, а не прилетевшее. Я иногда прихожу к нему и подолгу смотрю, как он движется. Вот так должны двигаться люди у меня на занятиях.

Заканчивая вводные замечания о роли движения в на­шей жизни, хотела бы подчеркнуть одну принципиально важную, на мой взгляд, мысль. Как бы ни был важен сам по себе любой элемент Системы Естественного Оздоров­ления, его воздействие на организм усиливает тесный союз со всеми другими элементами Системы. Поэтому познакомлю вас с последним из них—закаливанием.

Кто нас греет?

Ученые давно установили, что в каждой живой клетке существуют реакции освобождения энергии, а также про­цессы, которые идут с поглощением энергии. Посредни­ком этих двух систем является аденозинтрифосфорная кислота (АТФ), образование которой служит как бы уни­версальным накопителем энергии, а ее расщепление— универсальным поставщиком энергии. Другими словами, клетка использует свои энергетические ресурсы для полу­чения АТФ, а затем по мере необходимости тратит АТФ для выполнения различных видов работ, таких, напри­мер, как синтез белков, жиров, углеводов, нуклеиновых кислот, для обеспечения энергией работы мышц. Однако в процессе исследований выяснилось, что существует и второй путь использования энергии — без образования промежуточного ее накопителя, то есть АТФ. В этом случае энергия рассеивается и образуется тепло. Оказа­лось, что именно таким путем теплокровные животные, в том числе и человек, поддерживают постоянство своей температуры при охлаждении. Одновременно выясни­лось, что, если животные сразу же оказывались в суровых условиях, создаваемых в опытах, они не успевали пере­ключиться с накапливания энергии в АТФ на прямое получение тепла и гибли, если охлаждение не прекра­щалось. Способность вырабатывать тепло приходила к ним лишь после повторного охлаждения. Выяснилось также, что роль «грелки» у нас играет мышечная ткань, причем организм сам регулирует коэффициент полезного действия мышц, снижая его при необходимости до мини­мума, особенно в холодную погоду и направляя энергию, неистраченную на механическую работу сокращения мышц, на получение тепла.

Теперь, думаю, вам понятнее стали смысл и цель закаливающих процедур. Они нужны для того, чтобы держать механизм, компенсирующий воздействие на наш организм низких температур выделением тепла, в посто­янной готовности. Конечно, это потребует от вас настой­чивости, последовательности и воли, но, думается, овчин­ка стоит выделки. Наивно рассчитывать на то, что одеж­да, печка, центральное отопление способны защитить вас от холода во всех случаях жизни. Если ваш организм изнежен, достаточно порой легкого дуновения холодного ветерка, чтобы уложить вас, чихающего и кашляющего, в постель. И наоборот, закаленному человеку любой холод нипочем.

Я до сих пор вспоминаю свое первое знакомство с Владимиром Георгиевичем Черкасовым, который много пишет о нашем общем учителе П. К. Иванове. Многие из тех, кому доводилось встречаться с этим незаурядным человеком, наверняка запомнили колоритную фигуру Иванова с длинной седой бородой, и зимой и летом ходившего босым, без рубашки. Его пример убедительнее всяких слов свидетельствует о поистине неисчерпаемых адаптационных резервах человеческого организма.

Но вернусь к тому, с чего начала свой рассказ: к зна­комству с В. Г. Черкасовым. Дело происходило в октяб­ре, стояли холода, лили дожди. Мы встретились, стоим, разговариваем. Вдруг вижу, снимает Владимир Георги­евич ботинки и, не прерывая беседы, как бы между про­чим, встает босыми ногами в лужу. Я, что называется, и глазом не моргнула, а про себя думаю: «Блажит, мужик». Но потом меня задело, неужто я не смогу так же закалить себя. И представьте, несмотря на возраст, смо­гла. Совсем недавно застал меня в горах мокрый снег с дождем, а я в легких кроссовках, в тоненьких носочках, ноги абсолютно мокрые, и так в течение семи или восьми часов. Человеку незакаленному хватило бы как минимум на воспаление легких. А я? Думаете хоть бы раз после этого чихнула? Ничуть не бывало. И только благодаря закаливанию.

На лекциях меня часто спрашивают, с какого возраста следует начинать закаливание. И я всегда привожу в при­мер жителей Якутии, где мне довелось побывать. Солнце, мороз в 37 градусов, но ни у одного якута на голове нет шапки. А как они закаливают своих малышей? Выносят на улицу, вытаптывают в снегу ямку и кладут в него голенького младенца. У него еще и пудочек-то розовый, весь он в перевязочках, пищит так, что сердце заходится, а его вынимать из снега не торопятся. Закаливание— не последняя причина того, что якуты живут в среднем по 100 лет.

Между прочим скажу, что снеготерапия—один из основных элементов моей методики лечения рака, ме­тодики эффективной, вернувшей к жизни не одного че­ловека.

Однако любая поспешность здесь недопустима. Глав­ный принцип закаливания—постепенность, а главный ориентир для вас—ваше самочувствие после закаливаю­щих процедур.

Завершая ваше предварительное знакомство с Систе­мой Естественного Оздоровления, которое и составляет главную цель моей первой книги, должна заметить, что все в ней сказанное—это, образно говоря, лишь надвод­ная часть айсберга. Неуклонно придерживаясь принципа постепенности, незаметно переходя от простых понятий к все более сложным представлениям и закономерностям, я старалась не перегружать текст излишними деталями, оставила за кадром сугубо научную аргументацию, кото­рая, возможно, придала бы большую убедительность сказанному здесь о Системе, но несомненно затруднила бы восприятие.

Тем не менее читатели, старавшиеся понять меня и не отвергавшие с порога мои доводы, смогли, думается, уловить главное: Система Естественного Оздоровле­ния—не просто свод правил, призванных «подкорре­ктировать» отдельные несуразности противоестествен­ного образа жизни современного человека, помочь лю­дям смягчить последствия тотального наступления цивилизации на их здоровье. Полумерами ничего здесь не изменить. Поэтому при всем моем уважении к прак­тическим врачам, экстрасенсам, народным врачевателям, авторам отдельных методик, очень правильных в своей основе, но направленных на оптимизацию каких-то отдельных функций человеческого организма, согласить­ся с ними не могу. Их деятельность напоминает мне работу механиков, ремонтирующих на ходу сложнейший механизм, в который постоянно сыпали и продолжают сыпать песок. На какое-то, очень непродолжительное время они могут «очистить» и «смазать» его. Но по­мешать современному искусственному человеку «сыпать песок» в свой организм они не в состоянии. Сделать это способен только сам человек, каждый в отдельности, без принуждения и подталкивания со стороны. Но это отнюдь не означает, что он может обойтись без доброжелательной, квалифицированной помощи. Невоз­можно выбрать единственно верный путь к духовному, психическому и физическому здоровью в головоломном лабиринте ложных теорий и концепций, многочисленных методик, способов и приемов лечения различных болез­ней, сложившихся традиций, суеверий, индивидуальных прихотей, пристрастий и капризов, не располагая хотя бы минимумом знаний о своем организме, об условиях, необходимых для его нормальной, не отягощенной пато­логическими отклонениями жизнедеятельности. Помочь ему приобрести такие знания и призвана моя Система. В ней я вижу будущее медицины.

Книга 2

ЦЕЛЕБНОЕ ПИТАНИЕ

«Жизнь есть источник радости: но в ком говорит испорченный желудок, отец скорби, для того все источники отравлены».

Фридрих Ницше «Так говорил Заратустра»

Предисловие

Прежде чем начать разговор об особенностях соб­ственно целебного питания, задумаемся над тем, что такое питание вообще. Нет ничего более далекого от истины, чем утвердившееся в сознании людей представле­ние о нем как о простом восполнении расходуемых нами энергии и вещества путем периодического приема пищи. В действительности же процесс питания как восполнения необходимых организму вещества, энергии и информа­ции осуществляется далеко не только за счет желудочно-кишечного тракта. В нем прежде всего участвуют жизнен­но необходимые системы дыхания, кровообращения, тер­морегуляции, движения, а также специальная, мало изу­ченная европейской медициной реально существующая единая система всего живого организма, которая наряду с головным мозгом регулирует и координирует биологи­ческие процессы, лежащие в основе жизнедеятельности.

«Мы видим реальный мир таким, каким воспитаны его воспринимать». На эту мудрую мысль я натолкну­лась в книге Карлоса Кастанеды «Учение дона Хуана. Путь знания индейцев яки», с которой впервые познако­милась много лет назад в альпинистском лагере в горах Алатау.

Здесь, вдали от цивилизации, в обстановке автоном­ного существования, проходил один из первых моих экс­периментов, целью которого было изучение оптималь­ного рациона питания человека при длительных и тяже­лых физических нагрузках. Помню, с какой радостью трое подготовленных по моей Системе молодых мужчин-альпинистов, отправляясь на трудное восхождение, взяли с собой вместо традиционных тяжелых рюкзаков с кон­сервами, колбасами, сыром и хлебом небольшие сумки у пояса, и какими бодрыми, жизнерадостными вернулись они через шесть дней, совершив нелегкий подъем на

Проводив их, я осталась наедине с упомянутой мною книгой, отпечатанной на папиросной бумаге ротапринт-ным способом. Я буквально «проглотила» ее, настолько необычным и одновременно точно отражающим порядок вещей показалось мне мировосприятие индейцев яки. С тех самых пор я укрепилась в своем стремлении не доверять слепо общепринятым, кажущимся незыблемы­ми представлениям в науке и в жизни. И, как мне дове­лось не раз убеждаться, была права.

В современной науке, в том числе и в науке о питании, немало ошибочного, идущего от низкого уровня позна­ния мира. Однако это не мешает человеку самонадеянно полагать, что он умнее живой природы и может не счи­таться с ее законами. Квинтэссенцией этого мировоззре­ния стало известное выражение: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее—наша задача». И берем, насилуя и разрушая ее.

Между тем законы природы мудры. В ней органично сливаются материальное и идеальное, малое и великое, частное и общее, все, что мы, словно малые дети, лома­ющие любимые игрушки, разбираем на части, на состав­ные элементы, изучаем их, каждый в отдельности, наде­ясь понять принцип действия целого. Такой способ ис­следований преобладает сегодня и в естественных науках, и в философии, призванной осмысливать добытые уче­ными объективные факты.

Отрицать подобный метод познания мира было бы и бессмысленно, поскольку он существует, и неразумно, учитывая значимость полученных с его помощью резуль­татов. Но метод этот несет в себе и серьезную опасность. Беда заключается в том, что и естественные науки, и фи­лософия, не оплодотворенные духовностью, зачастую рождают настоящих монстров—таких, например, как теория сбалансированного питания.

Весь мир склоняет головы в память о десятках тысяч людей, погибших в атомном смерче Хиросимы и Нагаса­ки. Всех нас потрясла чернобыльская трагедия. Но в то же время мы не даем себе труда хотя бы на миг заду­маться о чудовищных последствиях безраздельного гос­подства упомянутой «теории», которая ежегодно уносит жизни миллионов и миллионов людей, безвременно поги­бающих от освященного ее авторитетом противоестест­венного, противопоказанного человеческому организму питания.

Духовность—вот тот водораздел, который отделяет целебное питание, являющееся неотъемлемой частью созданной мной целостной Системы Естественного Оздо­ровления, от так называемого сбалансированного. При­чем под словом «духовность» я подразумеваю не просто образованность, начитанность, знание музыкальной гра­моты или умение разбираться в стилях, жанрах и на­правлениях искусства, а способность воспринимать, ощу­щать каждой клеткой своего тела гармонию многоли­кого, многоцветного, многообразного и в то же время единого мира.

Я не буду останавливаться здесь на многочисленных пороках теории сбалансированного питания, так как это достаточно полно и доказательно будет сделано в после­дующих главах книги. Скажу лишь, что эти «врожден­ные» пороки делают теорию сбалансированного питания неполноценным дитятей не менее неполноценной цивили­зации, в центре внимания которой оказалось удовлетво­рение не насущных естественных потребностей человека, а его стремления к удовольствиям и ложно понимаемому комфорту. К чему такая погоня приводит, я уже показала в первой своей книге на примере крыс, которых приучили нажатием педали раздражать слабым электрическим им­пульсом центр удовольствия в их головном мозге. В ре­зультате животные превратились в настоящих наркома­нов. Нечто подобное при прямом соучастии теоретиков сбалансированного питания произошло и с человеком.

Благословив людей на потребление высококалорий­ных животных продуктов, они породили не только взрыв хронических заболеваний, но и проблему голода на на­шей щедро плодоносящей Земле. Предписывая обяза­тельное потребление мяса и других животных продуктов, якобы жизненно необходимых человеку, внедрив эту идею в общественное сознание, «калорийщики» придали мощное ускорение развитию животноводства. Сегодня скоту скармливаются сотни миллионов тонн полноцен­ных естественных продуктов, которых с лихвой хватило бы на обеспечение пищей не одного миллиарда людей.

К счастью, в недрах старого обязательно пробивают­ся ростки нового. Они набирают силу, крепнут, пока в конце концов не вытеснят из жизни, из сознания людей теории и концепции, в которых, как в зеркале, отразились низкий уровень знаний предшествующих поколений, умноженный и возведенный в степень теми, кто строил свое благополучие на невежестве масс. Это неминуемо произойдет и уже происходит благодаря трудам вели­ких ученых, достойное место среди которых занимают наши соотечественники И. М. Сеченов, И. П. Павлов,

В. И. Вернадский, А. Л. Чижевский, русский по происхо­ждению И. Пригожий, И. Л. Герловин, А. М. Уголев.

Об академике Александре Михайловиче Уголеве хочу сказать особо. Когда я работала над этой книгой, при­шла весть о его кончине, которая буквально потрясла меня. Ушел из жизни выдающийся исследователь, вклад которого в науку о питании соизмерим разве что с вкла­дом великого И. П. Павлова.

Как честный ученый и человек, Александр Михай­лович одним из первых у нас выступил против теории сбалансированного питания, указав на трагические по­следствия, которые она несет людям.

Его идеи, выводы и открытия не оставляют камня на камне от теории сбалансированного питания.

Уверена, что трагичная судьба ждала бы крупнейшего ученого современности, ленинградского физика-теорети­ка И. Л Герловина, обнародуй он во времена «охоты на ведьм» в науке разработанные им основы единой теории всех взаимодействий в веществе и тем более «Парадигму для жизнеспособных и развивающихся систем», которая с научной объективностью и бесстрастностью свиде­тельствовала о том, что социализм является системой нежизнеспособной.

Мне, как врачу, физиологу и биологу, особенно бли­зок и понятен вывод И. Л. Герловина о том, что «челове­чество до сих пор не знает до конца всех особенностей воздействия на человека используемой им пищи и наивно оценивает ее качество по калорийности. Человечество широко использует во всем народном хозяйстве, особен­но при производстве продуктов питания, искусственно созданные вещества, даже основой лечения человека ста­ла химиотерапия. Только в последние годы возникло понимание того, что все это—самоотравление челове­чества...

Это произошло потому, что современная наука зацик­лилась на очень низком уровне познания мира и объяви­ла постулаты, созданные на этом уровне, истиной в по­следней инстанции»'.

А ведь выход из создавшегося тупика известен людям давно—еще со времен Пифагора, питавшегося расти­тельной пищей. Мне в моих многочисленных эксперимен­тах, рассказ о которых впереди, удалось доказать, что если мы потребляем продукты питания, сохраняющие свои природные биоинформационные свойства, то для удовлетворения наших естественных физиологических по­требностей их требуется намного меньше, чем при пита­нии оптимизированными и рафинированными продукта­ми. Пища не отягощает своей массой желудочно-кишеч­ный тракт, не растягивает желудок, нормализуется толстый кишечник, восстанавливаются его микрофлора, а затем и функции пищеварительного тракта в целом, что имеет решающее значение для приведения организма че­ловека в состояние полного фактического, а не «практиче­ского» здоровья.

Как обнаружили А. М. Уголев и его сотрудники, пи­щеварительный тракт человека не только обеспечивает организм питательными веществами, но и является мощ­ным эндокринным органом, превосходящим по значимо­сти все остальные органы эндокринной системы, вместе взятые.

К слову сказать, это открытие помогло понять, поче­му, нормализуя работу пищеварительного тракта, мне удается восстанавливать и гормональную деятельность организма.

В этой связи вспоминается история Н. О. Зинченко. Всю жизнь она со свойственной ей аккуратностью и даже педантичностью следовала предписаниям теории сбалан­сированного питания. Но несмотря на это, а точнее, именно благодаря этому женщина заболела сахарным диабетом. Неразлучным ее спутником стал инсулин. Дальше—больше. Возникли трофические изменения тка­ней ноги, пришлось надевать уродливый ортопедический сапог. Чем только ни лечилась—ничто не помогало. В конце концов дошло до того, что врачи поставили ее перед выбором: ампутация ноги или смерть.

Началась уже подготовка к операции, когда муж На­тальи Олафовны буквально на руках принес ее ко мне. Система Естественного Оздоровления, рекомендациям которой Зинченко стала неукоснительно следовать, быст­ро сделала свое дело. Уже через десять дней после пере­хода на видовое и лечебное питание женщина отказалась от инсулина, через месяц зажила нога, а через два месяца окрепшая благодаря комплексу дыхательных и физиче­ских упражнений Наталья Зинченко танцевала на соб­ственной серебряной свадьбе. После этого она дожила до 84 лет, забыв и думать об инсулине.

Историй, подобных этой, в моей врачебной практике было достаточно, чтобы я пришла к неожиданному на первый взгляд выводу: симптомы сахарного диабета очень часто зависят не от секреторного неблагополучия поджелудочной железы, как это принято считать, а могут вызываться лишь нарушением функции гликогенообразования в организме.

Но стоит привести пищеварительный тракт в порядок, восстановить в Системе Естественного Оздоровления энергообмен и способность организма к саморегуляции, как грозная, считающаяся практически неизлечимой бо­лезнь тут же отступает.

Избавив человечество от хронических болезней, це­лебное питание дало бы одновременно возможность нор­мализовать снабжение продовольствием населения на­шей страны, многих других государств и регионов. Одна­ко реализована такая возможность может быть лишь в том случае, если пищевая промышленность будет пере­ориентирована не на уничтожение естественных свойств продуктов, как сейчас, а на их сохранение. С полной ответственностью заявляю: мне так и не удалось найти хоть что-нибудь целебное в тех скудных, я бы даже выразилась сильнее—в тех трупных остатках лишенных жизни продуктов, которыми нас потчует пищевая про­мышленность.

Конечно, человек может питаться и «обезжизненными», неполноценными продуктами, что, собственно гово­ря, и происходит сегодня, но в этом случае он вынужден будет удовлетворять свои потребности за счет значитель­ного увеличения объема таких продуктов в рационе пита­ния. Отсюда постоянная напряженность с продовольст­вием, отсюда и бездумная химизация почвы, истребляю­щая тонкий слой животворного гумуса на наших полях, которые уже не в силах удовлетворять гипертрофирован­ные потребности больного общества.

И, наконец, самое главное: лишенные природных био­информационных свойств продукты питания катастро­фически снижают духовный потенциал людей, вносят расстройство в сферу их эмоционально-психической дея­тельности, разрушают саморегуляцию целостного чело­веческого организма, что вызывает массовые жестокие хронические заболевания.

Переводя людей на естественное, предписанное им природой целебное питание в сочетании с комплексом физических и дыхательных упражнений, закаливающих процедур, мне удается способствовать восстановлению их духовного, психического и физического здоровья, из­лечивать тяжелейшие формы хронических заболеваний, в том числе сердечно-сосудистые и рак. Однако все мои сообщения об этом воспринимались представителями официальной науки резко отрицательно, что, впрочем, и неудивительно. Ведь разработанная мною Система Естественного Оздоровления посягала на «святая свя­тых» для властвующего ныне в общественном мнении тандема: теории сбалансированного питания в науке о питании и симптоматических методов лечения в ме­дицине.

Поэтому мне не осталось ничего иного, как апеллиро­вать к единственному беспристрастному арбитру в науч­ном споре—научно установленному, неопровержимому факту, что я и делаю в предлагаемой вашему вниманию книге.

Наши рекомендации