Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Богоро́дичен: Ра́дуйся, из Нея́же непрело́жно Сло́во Пло́ть бысть, и всели́ся в нас./ Ра́дуйся, Чи́стая, апо́столов и му́чеников ра́дование, и верных спасение.// Ра́дуйся, Ма́ти Христа́ Бо́га.

Чтец: Житие́ преподо́бныя ма́тере на́шея Мари́и Еги́петския благослови́, честны́й отче, прочести́.

Иерей: Ея́же моли́твами, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, поми́луй нас. [2]

Чтец: Ами́нь.

Житие́ Мари́и Еги́петской:

Часть пе́рвая:

Чтец: В одном палестинском монастыре в окрестностях Кесарии жил преподобный инок Зосима. Отданный в монастырь с самого детства, он подвизался в нем до 53 лет, когда был смущен помыслом: "Найдется ли и в самой дальней пустыне святой муж, превзошедший меня в трезвении и делании?"

Лишь только он помыслил так, ему явился Ангел Господень и сказал: "Ты, Зосима, по человеческой мере неплохо подвизался, но из людей нет праведного ни одного (Рим. 3, 10). Чтобы ты уразумел, сколько есть еще иных и высших образов спасения, выйди из этой обители, как Авраам из дома отца своего (Быт. 12, 1), и иди в монастырь, расположенный при Иордане".

Тотчас авва Зосима вышел из монастыря и вслед за Ангелом пришел в Иорданский монастырь и поселился в нем. Здесь увидел он старцев, истинно просиявших в подвигах. Авва Зосима стал подражать святым инокам в духовном делании.

Так прошло много времени, и приблизилась святая Четыредесятница. В монастыре существовал обычай, ради которого и привел сюда Бог преподобного Зосиму. В первое воскресенье Великого поста служил игумен Божественную литургию, все причащались Пречистого Тела и Крови Христовых, вкушали затем малую трапезу и снова собирались в церкви.

Сотворив молитву и положенное число земных поклонов, старцы, испросив друг у друга прощения, брали благословение у игумена и под общее пение псалма "Господь просвещение мое и Спаситель мой: кого убоюся? Господь Защититель живота моего: от кого устрашуся?" (Пс. 26, 1) открывали монастырские ворота и уходили в пустыню.

Каждый из них брал с собой умеренное количество пищи, кто в чем нуждался, некоторые же и вовсе ничего не брали в пустыню и питались кореньями. Иноки переходили за Иордан и расходились как можно дальше, чтобы не видеть, как кто постится и подвизается.

Когда заканчивался Великий пост, иноки возвращались в монастырь на Вербное воскресенье с плодом своего делания (Рим. 6, 21 - 22), испытав свою совесть (1 Пет. 3, 16). При этом никто ни у кого не спрашивал, как он трудился и совершал свой подвиг.

Втот год и авва Зосима, по монастырскому обычаю, перешел Иордан. Ему хотелось глубже зайти в пустыню, чтобы встретить кого-нибудь из святых и великих старцев, спасающихся там и молящихся за мир.

Он шел по пустыне 20 дней и однажды, когда он пел псалмы 6-го часа и творил обычные молитвы, вдруг справа от него показалась как бы тень человеческого тела. Он ужаснулся, думая, что видит бесовское привидение, но, перекрестившись, отложил страх и, окончив молитву, обратился в сторону тени и увидел идущего по пустыне обнаженного человека, тело которого было черно от солнечного зноя, а выгоревшие короткие волосы побелели, как агичее руно. Авва Зосима обрадовался, так как за эти дни не видел ни одного живого существа, и тотчас направился в его сторону.

Но лишь только нагой пустынник увидел идущего к нему Зосиму, тотчас пустился от него бежать. Авва Зосима, забыв свою старческую немощь и усталость, ускорил шаг. Но вскоре он в изнеможении остановился у высохшего ручья и стал слезно умолять удалявшегося подвижника: "Что ты бежишь от меня, грешного старца, спасающийся в этой пустыне? Подожди меня, немощного и недостойного, и подай мне твою святую молитву и благословение, ради Господа, не гнушавшегося никогда никем".

Неизвестный, не оборачиваясь, крикнул ему: "Прости, авва Зосима, не могу, обратившись, явиться лицу твоему: я ведь женщина, и нет на мне, как видишь, никакой одежды для прикрытия телесной наготы. Но если хочешь помолиться обо мне, великой и окаянной грешнице, брось мне покрыться свой плащ, тогда смогу подойти к тебе под благословение".

"Не знала бы она меня по имени, если бы святостью и неведомыми подвигами не стяжала дара прозорливости от Господа", - подумал авва Зосима и поспешил исполнить сказанное ему.

Прикрывшись плащом, подвижница обратилась к Зосиме: "Что вздумалось тебе, авва Зосима, говорить со мной, женщиной грешной и немудрой? Чему желаешь ты у меня научиться и, не жалея сил, потратил столько трудов?". Он же, преклонив колена, просил у нее благословения. Так же точно и она преклонилась пред ним, и долго оба один другого просили: "Благослови". Наконец подвижница сказала: "Авва Зосима, тебе подобает благословить и молитву сотворить, так как ты почтен саном пресвитерским и многие годы, предстоя Христову алтарю, приносишь Господу Святые Дары".

Эти слова еще больше устрашили преподобного Зосиму. С глубоким вздохом он отвечал ей: "О мать духовная! Явно, что ты из нас двоих больше приблизилась к Богу и умерла для мира. Ты меня по имени узнала и пресвитером назвала, никогда меня прежде не видев. Твоей мере надлежит и благословить меня. Господа ради".

Уступив наконец упорству Зосимы, преподобная сказала: "Благословен Бог, хотящий спасения всем человекам". Авва Зосима ответил "Аминь", и они встали с земли. Подвижница снова сказала старцу: "Чего ради пришел ты, отче, ко мне, грешнице, лишенной всякой добродетели? Впрочем, видно, благодать Духа Святого наставила тебя сослужить одну службу, потребную моей душе. Скажи мне прежде, авва, как живут ныне христиане, как растут и благоденствуют святые Божий Церкви?"

Авва Зосима отвечал ей: "Вашими святыми молитвами Бог даровал Церкви и нам всем совершенный мир. Но внемли и ты мольбе недостойного старца, мать моя, помолись, ради Бога, за весь мир и за меня, грешного, да не будет мне бесплодным это пустынное хождение".

Святая подвижница сказала: "Тебе скорее надлежит, авва Зосима, имея священный чин, за меня и за всех молиться. На то тебе и сан дан. Впрочем, все поведенное мне тобою охотно исполню ради послушания Истине и от чистого сердца". Сказав так, святая обратилась на восток и, возведя очи и подняв руки к небу, начала шепотом молиться. Старец увидел, как она поднялась в воздухе на локоть от земли. От этого чудного видения Зосима повергся ниц, усердно молясь и не смея произнести ничего, кроме "Господи, помилуй!"

Ему пришел в душу помысл - не привидение ли это вводит его в соблазн? Преподобная подвижница, обернувшись, подняла его с земли и сказала: "Что тебя, авва Зосима, так смущают помыслы? Не привидение я.
Я - женщина грешная и недостойная, хотя и ограждена святым Крещением".

Сказав это, она осенила себя крестным знамением. Видя и слыша это, старец пал со слезами к ногам подвижницы: "Умоляю тебя Христом, Богом нашим, не таи от меня своей подвижнической жизни, но расскажи ее всю, чтобы сделать явным для всех величие Божие. Ибо верую Господу Богу моему, Им же и ты живешь, что для того и был я послан в эту пустыню, чтобы все твои постнические деяния сделал Бог явными для мира".

Исвятая подвижница сказала: "Смущаюсь, отче, рассказывать тебе о бесстыдных моих делах. Ибо должен будешь тогда бежать от меня, закрыв глаза и уши, как бегут от ядовитой змеи. Но всё же скажу тебе, отче, не умолчав ни о чем из моих грехов, ты же, заклинаю тебя, не преставай молиться за меня, грешную, да обрящу дерзновение в День Суда.

Чтец: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 50:

Поми́луй мя, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, и по мно́жеству щедро́т Твои́х очи́сти беззако́ние мое́. Наипа́че омы́й мя от беззако́ния моего́, и от греха́ моего́ очи́сти мя. Я́ко беззако́ние мое́ аз зна́ю и грех мой предо мно́ю есть вы́ну. Тебе́ Еди́ному согреши́х, и лука́вое пред Тобо́ю сотвори́х, я́ко да оправди́шися во словесе́х Твои́х и победи́ши, внегда́ суди́ти Ти. Се бо в беззако́ниих зача́т есмь, и во гресе́х роди́ мя ма́ти моя́. Се бо и́стину возлюби́л еси́, безве́стная и та́йная прему́дрости Твоея́ яви́л ми еси́. Окропи́ши мя иссо́пом, и очи́щуся, омы́еши мя, и па́че сне́га убелю́ся. Слу́ху моему́ да́си ра́дость и весе́лие, возра́дуются ко́сти смире́нныя. Отврати́ лице́ Твое́ от грех мои́х, и вся беззако́ния моя́ очи́сти. Се́рдце чи́сто сози́жди во мне, Бо́же, и дух прав обнови́ во утро́бе мое́й. Не отве́ржи мене́ от лица́ Твоего́, и Ду́ха Твоего́ Свята́го не отыми́ от мене́. Возда́ждь ми ра́дость спасе́ния Твоего́, и Ду́хом Влады́чним утверди́ мя. Научу́ беззако́нныя путе́м Твои́м, и нечести́вии к Тебе́ обратя́тся. Изба́ви мя от крове́й, Бо́же, Бо́же спасе́ния моего́, возра́дуется язы́к мой пра́вде Твое́й. Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. Я́ко а́ще бы восхоте́л еси́ же́ртвы, дал бых у́бо, всесожже́ния не благоволи́ши. Же́ртва Бо́гу дух сокруше́н, се́рдце сокруше́нно и смире́нно Бог не уничижи́т. Ублажи́, Го́споди, благоволе́нием Твои́м Сио́на, и да сози́ждутся сте́ны Иерусали́мския, тогда́ благоволи́ши же́ртву пра́вды, возноше́ние и всесожега́емая: тогда́ возложа́т на олта́рь Твой тельцы́.

Вели́кий Покая́нный кано́н

прп. Андре́я Кри́тского:

Песнь 1:

Ирмо́с: Помо́щник и покрови́тель/ бысть мне во спасе́ние,/ Сей мой Бог, и просла́влю Его́,/ Бог отца́ моего́, и вознесу́ Его́:// сла́вно бо просла́вися. (Дважды)

Стих: Поми́луй мя, Бо́же, поми́луй мя. (Перед каждым тропарем)

Отку́ду начну́ пла́кати/ окая́ннаго моего́ жития́ дея́ний?/ Ко́е ли положу́ нача́ло, Христе́, ны́нешнему рыда́нию?/ Но я́ко благоутро́бен,// даждь ми прегреше́ний оставле́ние.

Гряди́ окая́нная душе́, с пло́тию твое́ю,/ Зижди́телю всех испове́ждься,/ и оста́нися про́чее пре́ждняго безслове́сия,// и принеси́ Бо́гу в покая́нии сле́зы.

Первозда́ннаго Ада́ма преступле́нию поревнова́в,/ позна́х себе́ обнаже́на от Бо́га/ и присносу́щнаго Ца́рствия и сла́дости,// грех ра́ди мои́х.

Увы мне окая́нная душе́,/ что уподо́билася еси́ пе́рвей Е́ве?/ Ви́дела бо еси́ зле, и уязви́лася еси́ го́рце,/ и косну́лася еси́ дре́ва и вкуси́ла еси́ де́рзостно// безслове́сныя сне́ди.

Вме́сто Е́вы чу́вственныя/ мы́сленная ми бысть Е́ва,/ во пло́ти стра́стный по́мысл,/ показу́яй сла́дкая/ и вкуша́яй при́сно// го́рькаго напое́ния.

Досто́йно из Еде́ма изгна́н бысть,/ я́ко не сохрани́в еди́ну Твою́, Спа́се, за́поведь Ада́м:/ аз же что постражду́,// отмета́я всегда́ живо́тная Твоя́ словеса́?

Ка́иново преше́д уби́йство,/ произволе́нием бых уби́йца со́вести душе́вней,/ оживи́в плоть, и воева́в на ню// лука́выми мои́ми дея́ньми.

А́велеве Иису́се, не уподо́бихся пра́вде,/ да́ра Тебе́ прия́тна не принесо́х когда́,/ ни дея́ния боже́ственна, ни же́ртвы чи́стыя,// ни жития́ непоро́чнаго.

Я́ко Ка́ин и мы, душе́ окая́нная,/ всех Соде́телю дея́ния скве́рная,/ и же́ртву поро́чную,/ и непотре́бное житие́ принесо́хом вку́пе:// те́мже и осуди́хомся.

Бре́ние Зда́тель живосозда́в,/ вложи́л еси́ мне плоть и ко́сти,/ и дыха́ние и жизнь:/ но о Тво́рче мой, Изба́вителю мой, и Судие́// ка́ющася приими́ мя.

Извеща́ю Ти Спа́се, грехи́, я́же соде́ях,/ и души́ и те́ла моего́ я́звы,/ я́же внутрь уби́йственнии по́мыслы// разбо́йнически на мя возложи́ша.

А́ще и согреши́х, Спа́се,/ но вем, я́ко Человеколю́бец еси́,/ наказу́еши ми́лостивно, и милосе́рдствуеши те́пле:// слезя́ща зри́ши,/ и притека́еши я́ко Оте́ц, призыва́я блу́днаго.

Пове́ржена мя Спа́се, пред враты́ Твои́ми,/ поне́ на ста́рость не отри́ни мене́ во ад тща,/ но пре́жде конца́, я́ко Человеколю́бец,// даждь ми прегреше́ний оставле́ние.

В разбо́йники впады́й аз есмь,/ помышле́ньми мои́ми,/ весь от них уязви́хся ны́не, и испо́лнихся ран,/ но Сам ми предста́в,// Христе́ Спа́се исцели́.

Свяще́нник мя предви́дев ми́мо и́де,/ и леви́т ви́дя в лю́тых на́га презре́,/ но из Мари́и возсия́вый Иису́се,// Ты предста́в уще́дри мя.

А́гнче Бо́жий, взе́мляй грехи́ всех,/ возми́ бре́мя от мене́ тя́жкое грехо́вное,/ и я́ко благоутро́бен,// даждь ми сле́зы умиле́ния.

Покая́ния вре́мя,/ прихожду́ Ти Созда́телю моему́,/ возми́ бре́мя от мене́ тя́жкое грехо́вное,/ и я́ко благоутро́бен,// даждь ми сле́зы умиле́ния.

Не возгнуша́йся мене́ Спа́се, не отри́ни от Твоего́ лица́,/ возми́ бре́мя от мене́ тя́жкое грехо́вное,/ и я́ко благоутро́бен,// даждь мне грехопаде́ний оставле́ние.

Во́льная, Спа́се, и нево́льная прегреше́ния моя́,/ явле́нная и сокрове́нная/ и ве́домая и неве́домая,/ вся прости́в, я́ко Бог,// очи́сти и спаси́ мя.

От ю́ности Христе́, за́поведи Твоя́ преступи́х,/ всестра́стно небреги́й,/ уны́нием преидо́х житие́./ Те́мже зову́ Ти Спа́се:// поне́ на коне́ц спаси́ мя.

Бога́тство мое́ Спа́се, изнури́в в блуде́,/ пуст есмь плодо́в благочести́вых,/ а́лчен же зову́:/ О́тче щедро́т, предвари́в// Ты мя уще́дри.

Тебе́ припа́даю Иису́се,/ согреши́х Ти, очи́сти мя,/ возми́ бре́мя от мене́ тя́жкое грехо́вное,/ и я́ко благоутро́бен,// даждь ми сле́зы умиле́ния.

Не вни́ди со мно́ю в суд/ нося́ моя́ дея́ния,/ словеса́ изыску́я, и исправля́я стремле́ния,/ но в щедро́тах Твои́х презира́я моя́ лю́тая,// спаси́ мя Всеси́льне.