Во­про­сы для об­су­ж­де­ния. Из-за че­го гру­стил и пе­ре­жи­вал ко­те­нок?

Из-за че­го гру­стил и пе­ре­жи­вал ко­те­нок?

По­че­му с ним не хо­те­ли иг­рать?

Что по­нял ко­те­нок, ко­гда по­смот­рел на сол­ныш­ко?

С то­бой ко­гда-ни­будь слу­ча­лось что-то по­хо­жее?

Че­му ты мог бы нау­чить­ся у ко­тен­ка, а че­му его мог бы ­нау­чить сам?

За­ня­тие 10. Труд­но ли быть доб­ро­же­ла­тель­ным че­ло­ве­ком

Раз­мин­ка

«Ка­кое сло­во не под­хо­дит».Де­тям нуж­но най­ти при­ла­га­­тел­ьное, ко­то­рое не под­хо­дит к сло­ву «де­воч­ка». «Де­воч­ка — вос­пи­тан­ная, во­ро­ная, во­ле­вая» (во­ро­ная). В хо­де уп­раж­не­­ния об­су­ди­те с деть­ми зна­че­ния этих слов, по­про­си­те их на­звать име­на од­но­класс­ни­ков, ко­то­рые об­ла­да­ют та­ки­ми ка­че­­с­тв­ами.

«Ка­кое ка­че­ст­во за­шиф­ро­ва­но». Де­тям нуж­но рас­шиф­ро­­вать ка­че­ст­во и объ­яс­нить, что оно оз­на­ча­ет: «бри­фед­ли­фый» (при­вет­ли­вый).

Ос­нов­ное со­дер­жа­ние за­ня­тия

«Я бы хо­тел стать бо­лее...»Де­ти пред­став­ля­ют, что в класс при­шел вол­шеб­ник и они мо­гут у не­го по­про­сить толь­ко од­но хо­ро­шее ка­че­ст­во. Роль вол­шеб­ни­ка иг­ра­ет ве­ду­щий. Де­ти по оче­ре­ди об­ра­ща­ют­ся к не­му со сло­ва­ми: «Я бы хо­тел стать бо­лее... лас­ко­вым, доб­ро­же­ла­тель­ным...» Да­лее им нуж­но До­ка­зать вол­шеб­ни­ку, что это им не­об­хо­ди­мо. То­гда вол­шеб­­ник со­гла­ша­ет­ся, гла­дит ре­бен­ка по го­ло­ве и го­во­рит ут­вер­ди­­тел­ьно: «Ты бу­дешь бо­лее...»

«Зо­ло­той клю­чик».Ве­ду­щий вме­сте с деть­ми вспо­ми­на­ет, ка­ко­го че­ло­ве­ка мож­но на­звать доб­ро­же­ла­тель­ным. За­тем зву­чит не­бы­ст­рая му­зы­ка. Ве­ду­щий про­сит де­тей за­крыть гла­за и по­ло­жить пра­вую ру­ку на об­ласть сво­его серд­ца. Сам он де­­л­ает то же са­мое. Да­лее он про­сит их пред­ста­вить, что в серд­це ка­ж­до­го ре­бен­ка есть двер­ка, че­рез ко­то­рую мож­но по­лу­­чать или по­сы­лать лю­бовь. А клю­чик от этой двер­ки в ру­ках са­мих де­тей. Что­бы по­вер­нуть ключ и от­крыть двер­ку, на­до толь­ко пред­ста­вить се­бе, что она от­кры­ва­ет­ся при ды­ха­нии. Вды­хая, мож­но по­чув­ст­во­вать, что эта двер­ка от­кры­ва­ет­ся и в серд­це ка­ж­до­го впус­ка­ет­ся лю­бовь и сол­неч­ный свет. А при вы­ды­ха­нии лю­бовь по­сы­ла­ет­ся из серд­ца. Она мо­жет по­сы­­лат­ься раз­ным лю­дям: па­пе и ма­ме, друзь­ям. Да­лее ве­ду­щий пред­ла­га­ет де­тям уви­деть сол­неч­ный свет в серд­цах тех лю­дей, ко­му они от­прав­ля­ют свою лю­бовь, и, ес­ли за­хо­чет­ся, улыб­нуть­ся при этом. Уп­раж­не­ние вы­пол­ня­ет­ся не­сколь­ко ми­нут. По­сле это­го де­ти и ве­ду­щий де­лят­ся опы­том. Осо­бое вни­ма­ние уде­ля­ет­ся во­про­су о том, труд­но ли бы­ло же­лать до­б­ра дру­гим лю­дям.

Ра­бо­та со сказ­кой. Де­ти слу­ша­ют, ри­су­ют и об­су­ж­да­ют сказ­ку.

Ча­сы

На са­мом обык­но­вен­ном пись­мен­ном сто­ле са­мо­го обык­но­­ве­нн­ого маль­чи­ка, ед­ва вид­не­ясь за руч­ка­ми, тет­рад­ка­ми и ли­ней­ка­ми, рас­ки­дан­ны­ми в ужас­ном бес­по­ряд­ке, стоя­ли Элек­трон­ные Ча­сы.

Стоя­ли они во всех смыс­лах это­го сло­ва. Вы­гля­ды­вая из-за под­став­ки для ру­чек, они пе­чаль­но тем­не­ли по­гас­шим глад­ким окош­ком, за ко­то­рым уже дав­но не све­ти­лись яр­кие зе­ле­ные циф­ры. По­гас­ли они в один гру­ст­ный день, ко­гда ма­лень­кое сер­деч­ко Ча­сов — ба­та­рей­ка, пе­ре­ста­ло ра­бо­тать.

Вот то­гда-то и воз­ник на пись­мен­ном сто­ле од­но­го маль­чи­ка бес­по­ря­док. Ведь ни­кто с то­го мо­мен­та не знал, ко­то­рый час. Се­мей­ст­во Ка­ран­да­шей ста­ло по­сто­ян­но опаз­ды­вать в Пе­нал, длин­ный и де­ре­вян­ный, ко­то­рый уже не­сколь­ко лет слу­жил им транс­пор­том в шко­лу, и не­ко­то­рые Ка­ран­да­ши да­же ос­та­ва­лись до­ма. Ша­ри­ко­вые Руч­ки слиш­ком позд­но при­ни­ма­лись пи­сать при­ме­ры, и Тет­ра­ди из-за это­го пе­ст­ре­ли крас­ны­ми чер­ни­ла­ми учи­тель­ни­цы

Лам­па, на­обо­рот, пре­ж­де вре­ме­ни вы­клю­ча­лась, ду­мая, что уже вре­мя ло­жить­ся спать, и все в тем­но­те по­па­да­ли в ава­рию. Так од­на­ж­ды сте­пен­ная ши­ро­кая Ли­ней­ка, во­ткну­тая в Под­став­ку, за­де­ла сво­им кон­цом в темнотe гус­той Клей для бу­ма­ги, и тот вы­лил­ся на не­сча­ст­ный пись­мен­ный стол и по­крыл его лип­ким не­про­хо­ди­мым бо­ло­том, в ко­то­ром уто­ну­ли два но­вень­ких бе­лень­ких лас­ти­ка.

Все ру­га­ли Ча­сы, как толь­ко мог­ли.

— Как вам не стыд­но! — уко­рял их тол­стый чер­ный Фло­­м­астер. — Все из-за вас му­ча­ют­ся.

И тут же Фло­ма­сте­ру вто­ри­ли Тет­рад­ки.

— Мы так на­дея­лись на вас, — ше­ле­сте­ли они свои­ми стра­­ни­чк­ами в клет­ку и по­лос­ку. — А те­перь мы по­сто­ян­но крас­­н­еем, по­то­му что Руч­ки не зна­ют, ко­гда им брать­ся за ра­бо­ту,и все вре­мя не ус­пе­ва­ют ее вы­пол­нить.

Но Ча­сам не­че­го бы­ло от­ве­тить. Они лишь по­кры­ва­лись все боль­шим сло­ем пы­ли и бес­по­мощ­но смот­ре­ли на ца­ря­щий на сто­ле бес­по­ря­док. Од­на­ко все­му пло­хо­му ко­гда-ни­будь при­хо­­дит ко­нец.

В один пре­крас­ный день все не­при­ят­но­сти боль­шой кан­це­­ля­рской се­мьи за­кон­чи­лись. Ча­сы по­лу­чи­ли в по­да­рок но­вень­­кую, толь­ко что рас­пе­ча­тан­ную ба­та­рей­ку! С них стер­ли пыль, ак­ку­рат­но ото­дви­ну­ли двер­цу сза­ди и вста­ви­ли длин­ное бле­стя­щее сер­деч­ко. Тут же за­жглось в Ча­сах яр­кое окош­ко, и ве­се­ло за­го­ре­лись чет­кие зе­ле­ные циф­ры.

— На­ча­лось но­вое вре­мя! — тор­же­ст­вен­но про­из­нес де­ре­­вя­нный Пе­нал и от­крыл свою кры­шеч­ку. Ка­ран­да­ши друж­но ­полез­ли в свой до­мик.

Все за­ше­ве­ли­лось на сто­ле, ка­ж­дая вещь на­хо­ди­ла свое мес­то. И ко­гда все при­шло в окон­ча­тель­ный по­ря­док, все друж­но за­кри­ча­ли:

— Ура! Да здрав­ст­ву­ет вре­мя! Да здрав­ст­ву­ют на­ши Ча­сы!

Друж­ная се­мья ка­ран­да­шей, ру­чек и тет­ра­док так ра­до­ва­­лась, что ед­ва ус­пе­ла за­ме­реть на мес­тах, ко­гда к сто­лу по­до­­шел маль­чик.

Он не­множ­ко уди­вил­ся, уви­дев, как пре­об­ра­зил­ся его стол с тех пор, как он по­ме­нял в ча­сах ба­та­рей­ку, но по­том он по­­смо­трел на их яр­кие зе­ле­ные циф­ры и, слад­ко по­тя­нув­шись, от­пра­вил­ся в кро­вать дос­мат­ри­вать на­чав­ший­ся про­шлой но­чью сон.

А Ча­сы, под­миг­нув всем сво­им друзь­ям све­тя­щим­ся окош­ком, вновь ста­ли серь­ез­ны­ми и, как стро­гие ка­ра­уль­ные, за­­ме­рли на стра­же по­коя и по­ряд­ка на са­мом обык­но­вен­ном пись­мен­ном сто­ле са­мо­го обык­но­вен­но­го маль­чи­ка.