Бесконтрольная деспотия докторов.

По поводу этой книги.

Моя метода, обращаясь и к больному, и к врачу, действует и работает в двух областях: в области лечения и в области душевной культуры, ибо медицина не наука, а миссия и врач должен быть, прежде всего, добрым человеком, чтобы суметь понять во всем человека больного. И врачи должны это понимать — если они врачи!..

Моя метода дает факты — излечения, — и требует фактов - же — культурных поступков. Вчера ты был больным — страдал. Сегодня через другого ты, словно чудом, стал здоровым человеком. Так помоги же теперь, насколько можешь, другим, людям больным, тоже скинуть с себя тем же чудом боль и муку! И, прежде всего — вылечившись голоданием, помоги основанию образцовой лечебницы для лечения голоданием всем — в том числе и себе самому!"

Душевно честен и истинно культурен поступок г. Пере Качаревича (Сурдулица), который, вылечившись голоданием от "ста болезней" (см. ст. 54 этой книги), пожертвовал "на дело Божие" свой месячный заработок.

Это лучшее средство обеспечите себя вперед от всех немощей:— поднявшись физически, подняться и духовно!

Жду инициативы от самого населения к созданию образцовых учреждений по лечению голоданием и силами природы и окажу им со своей стороны всяческое содействие.

Этой книгой прекращается моя борьба с докторами. Прекращается не с моей стороны. Я не оставлю борьбы, пока мои больные не получат в Югославии неоспариваемое уже право и нарушаемую уже возможность спокойно пользоваться помощью больниц и докторов. Я не прекращу борьбы, пока метода моя не будет проверена научно, пока я не получу свободы вести свободно свою культурную работу и возможности мировой премией Нобеля в одну неделю сделать мое лечение известным всему человечеству, — по статуту о премии Нобеля кандидат на неё должен быть представлен от научного учреждения. Я буду бороться, пока не будет установлен общественно - государственный контроль над действиями врачей, теперь на основании своего диплома бесконтрольно властвующих над жизнью и имуществом всех в населении.

Борьбу должны будут прекратить сами доктора и прекратят её, потому что она теперь становится для них безнадежно убыточной. Удары её станут им много больнее, чём прежде и вся она практически делается для них вполне бесплодной.

Достойных приемов борьбы с моею методою — проверки её научными средствами - организации докторов в Югославии не употребляют, а на недостойные их попытки противозаконно, противонародно и потивокультурно запретить мне лечение, чтение лекций, издание книг, закрыть моим больным доступ в больницы и всё это едино ради материальных интересов врачебного сословия. На такие их попытки я получаю ныне международную трибуну для ответа им, для их устыжения и наказания их преступлений против культуры и человечества — ибо через полгода моя книга будет переведена на все культурные языки мира, если... если уже теперь она переводится на арабский и китайский языки не по моему заказу, а по предложению с мест. У всех людей есть желудок и сердце, который могут болеть и нуждаются во врачевании...

Доктора хотят доходов, досугов –

и феодальной деспотии над населением!

То, что я скажу о врачах в Югославии, раздастся тогда и в Европе и в Америке и везде под солнцем, и найдет себе оценку и свободную и — немедленную! -

Что могут противопоставить этому мои противники? Боюсь, «Лекарский Гласникъ" совсем не читается ни в Лондоне, ни в Париже, а мнение культурного Лондона и культурного Парижа о некультурных поступках докторских организаций в Югославии, не мнение, а — приговор, дающий мировую репутацию и тогда, когда она — нелестная!!

Думаю — ни для докторов, ни для славянства вообще — от таких поступков и от суда над ними культурного человечества выгоды не будет.

Дело между мною и докторами, конечно, не в конкуренции от лечения нового лечению старому. Какая конкуренция, в самом деле, когда с самого начала я предлагал докторам открыть все приемы моего лечения? Дело все в том, что моя метода зовет докторов к новому труду, а им хочется иного!

Доходов и досугов!! И феодальных прав над населением!

Один из виднейших докторов Белграда сказал мне:

— Может быть, все, что вы говорите и истина, и даже вероятно это — истина, но если мы примем указываемое вами, нам придется переучиваться

наново!

Другой доктор говорил:

— Мы не лечим по методе Суворина, потому что не знаем, как он лечит? А вот он издаст книгу, мы прочитаем, и будем лечить по нему!

Пришло время докторам сказать себе рассудительно: „Мы зарвались. Суворин во многом прав! Мы действительно не доктора, а агенты по распространению в населении патентованных средств иностранных химических фабрик. Лечение без лекарств одним фельдшерским уходом нами совсем забыто, а оно, конечно, всего важнее для народной массы.

Исправим же ошибку! Имея докторские знания, мы в добавку к этому уже легко можем сделаться превосходными фельдшерами, и тогда сам народ будет требовать увеличения числа докторов в Югославии, а никак не их сокращения!"

Этим путем, конечно, и пойдут всё талантливые, рассудительные и не боящиеся труда доктора в стране.

Желаю им успеха искренно!

Охраните же неталантливых, нерассудительных и не желающих трудиться среди докторов — от последствий их ошибок и слабостей, — кто в силах?

— Кто может их спасти, когда лени и паразитства они желают горячее, нежели спасения?..

Ожидаю, что люди талантливые, рассудительные и не боящиеся труда среди докторов окажут искреннее содействие установлению общественно - государственного контроля над сословием, страшного только слабым членам его. Всем среди больных и здоровых, кто хотел бы применить на себе мою методу оздоровления, я еще и еще раз укажу, что пока этого общественно – государственного контроля над сословием докторов нет, для них особенно разумно начинать впервые голодание, составивши для этого хотя малую группу в 3 - 4 чел., ибо это чрезвычайно быстро знакомит с методою: - каждый участник группы видит ход лечения не только на себе одном, но и на других и может, поэтому во многом ориентироваться сам и вовремя получить объяснения и научения, каких напрасно ожидал бы теперь от официальной медицины.

Буду очень признателен на сообщение мне случаев и наблюдений по голоданию. Мой адрес — Алексею Суворину, Белград, Югославия.

Конечно, я знаю, что эта книга взрывает!

Конечно, я знаю, что эта книга взрывает современную медицину.

Еще бы!

Моя метода лечит не проблематически и не некой новой комбинацией новых и старых средств, как обыкновенно лечит обычная, провозглашаемая за

«новую», метода лечения, а всегда — верно и однообразно, без всяких лекарств и всем доступно, процессом, в организме человека совершенно новым для науки, однако вполне старым для самой природы, который я открыл, изучил прежде всего, на себе, а затем на десятки тысяч других здоровых и больных людей и усилиями пяти лет, сделал удобным орудием лечения, три последних года вынося борьбу со всем сословием врачей в Югославии, применившим против меня все средства от общей стачки против моей методы и меня лично до открытого противозакония, и угроз тюрьмой, каторгой и сумасшедшим домом включительно.

Теперь эта моя метода лечит:

все болезни — от насморка до трахомы и рака и, вероятно, — сонной болезни и проказы,

все возрасты — от детей до стариков,

все одними и теми же всем, и богатым и бедным, одинаково доступными, простыми средствами,

без лекарств и расходов,

без операций и инъекций,

без смертей и неуспехов,

немедленно и быстро, и во многих болезнях даже без докторского осмотра, по простому описанию болезни в письме,

без возвращения болезни внове и с одновременным омоложением и оживлением всего организма,

с раскрытием и развитием новых источников природного магнетизма человека — его жизненной силы,

с открытием перед ним новых возможностей и перспектив — физических, душевных и духовных,

чем каждый делает первый шаг к превращению себя в нового человека и

к уразумению и, наконец, к исполнению после 2000 лет заповеди и примера Христа о 40 дневном посте и лечении постом, волею и духом, — «Больных исцеляйте, бесов изгоняйте, мертвых воскрешайте!».

Как вызывается «чудо»?

И достигается это приемами, простейшими, доступными и ребенку, а именно: — ничего не есть; пить, как можно меньше и ввиду сто тысячелетней замусоренности кишечника нынешнего человека очищать ого ежедневно искусственно, пока длится лечение; никаких лекарств, кроме очистительных. Для контроля по лечению рекомендуется взвешиваться через день, и раз в неделю советоваться с руководителем для обеспечения от больших ошибок.

Вот и все!

Вы сомневаетесь, что «чудо» вызывается так просто, но я скажу:

- Да, это все чрезвычайно просто, однако не так, чтобы уже совсем просто! Требуется неуступчивое напряжение воли все в одном и том же решении, желание внутренней в себе перемены, не погасающее — днями, неделями, месяцами. Когда, — и это бывает скоро! — вы заметите первые результаты лечения, это, конечно, поддержит вас разом, но надо преодолеть неопределенное, еще темное пока для вас, первое начало!

Но вы... — все-таки сомневаетесь в столь легкой возможности таких чудес! Однако, вот перед вами уже тысячи, десятки тысяч людей, с которыми произошло все именно так, как я говорю! Если сделалось с ними, почему не сделается с вами?! Ведь один, десять, сто человек могут быть выдумкой, ложью, но десятки тысяч — как будут выдумкой? Не может укрыться город, стоящий на верху горы, и о десятках тысяч людей уже излеченных указанными приемами, знает вся Югославия, а это 15.000.000 людей в Европе!

Но вы — все-таки сомневаетесь! Зачем же дело стало? Если оно, это чудо, для вас практически действительно важно, попробуйте на себе, попробуйте не медленно что-нибудь небольшое — 2, 3, 4 дня голодания. Ведь все это доступно каждому и всегда, и ни чем не опасно! Если разуверитесь или покажется тяжелым, что же — выпейте стакан молока с хлебом и ваша «ошибка» исправлена: вы на прежнем пути! Ничто вам не прорезано, не отсечено, не взбрызнуто — вы только почистились, а это ведь всегда и всякому только на пользу!

Ведь так?

Конечно так!

Бесконтрольная деспотия докторов.

Я знаю, что такую конкуренцию выдержать, конечно, не может современная медицина, смертельно отравленная привилегиями диплома, искалеченная бесконтрольностью, расслабленная сознательным невежеством, ленью и спесью своих питомцев, слуг и руководителей, бесконечно обремененная многими и давними преступлениями, чему далее следуют ужасные факты.

Да! День суда и наказания пришел для современной медицины, для ее грехов, ошибок и преступлений и у меня в сердце нет жалости к свергаемому старому, ибо катастрофа эта... Боже, как она заслужена!

Когда за эти пять лет я сам сделался врачом и стал ежедневно слушать рассказы новых и новых десятков моих больных, как их лечили, терзали, калечили, убивали, обирали и разоряли доктора и все именем науки, — я дивился и недоумевал, да как может доселе существовать так открыто на глазах всего мира такое кровавое, такое преступное, такое идиотски — поймите же это вы, разумные, честные, наконец, семью, семью, семью имеющие и ее трусливо предающие люди, — такое идиотски глупое общественное устройство, как сословие привилегированных и никем не контролируемых врачей, властвующих над жизнью, смертью и имуществом всех людей в стране — всех!!! Только подумайте: — молодому, только что с университетской скамьи, студенту, после короткого года испытания, дается диплом и право применять все яды, вплоть до яда гремучей змеи к лечению больных, и контроля над тем, как этот молодой человек будет этим правом с завтрашнего же дня пользоваться, не устанавливается при этом никакого и нигде — во всем мире!

А свой этот диплом молодой человек получает прямо от университета, учреждения, особенно связанного с интеллигенцией народа, которое само же на своих факультетах права всем объясняет, что всякая неконтролируемая привилегия неминуемо и немедленно обращается в самоволие, затем в деспотию, а далее и в преступление.

«Учитель, научись сам»! Исполни свой долг по отношению к народу, яви, наконец, столь запоздавшую инициативу в учреждении контроля над докторами, которым ты же сам вручил и вручаешь такие нечеловеческие полномочия над здоровьем, благосостоянием и самою жизнью населения и самих этих докторов спаси от невежества и падения морального, к которым их неизбежно ведет их несправедливо возвышающий и их неодолимо растлевающий, твой — университет! — диплом!

Доктора – совсем неумелые фельдшера.

Когда я сам, своими глазами, разумом и душою вошел в самое «святое святых» современной дипломированной медицины и мне открылся действительный в ней ход всего, я вдруг увидел какие непростительные невежды в своем прямом деле эти дипломированные доктора, знающие тысячи названий патентованных средств и не умеющие посадить в ванну тяжело больного пациента и вынуть его из ванны, вовремя приготовив и применив к нему все необходимое, чтобы больной от своей ванны получил только пользу. Все это предоставляется знать фельдшеру. Врач не умеет, как следует промыть больному желудок и кишечник, оставляя это знать сестре милосердия. Она же вместо врача знает, как накладываются и насколько туго бинтуются компрессы и вместе с врачом не знает, как ставятся компрессы Присница и делаются паровые ванны Рикли. Врач не умеет массажем прекратить мигрень больного, предоставляя это умение массажисту, и не умеет магнетизмом поднять в больном жизненную энергию, считая, что на его век и на век его больных хватит и одних аптек с их патентованными средствами — без всяких этих новых выдумок беспокойных фантазеров! Я убеждался ежедневно, как врачи отстали в своем деле, как поразительно легко делать в их лекарской профессии новые и успешные шаги, возможность которых их ослепшие глаза и не видят. Достаточно сказать, что только потому, что я был в новой своей профессии неизменно добросовестен к больному, в нём самом, в его силах, ища способа немедленно помочь ему, мое лечение стало давать 99% излечений, а число смертей... — но собственно от методы моего лечения я не знаю до сих пор ни одного случая смерти, а в связи с ошибками самих больных и всего более с неосторожным, а иногда и преступно грубым вмешательством в ход лечения докторов, их незнания и вместе самоуверенности — всех смертей, о которых я знаю или слышал, было, между лечившимися по моей методе, всего девять, а ведь лично у меня за эти 5 лет лечилось голоданием около 10.000 больных и конечно не менее чем в десять раз больше против этого числа лечилось их кругом меня без моего ведома, по моим книгам и письменным инструкциям, не сообщая мне ничего о своем голодании.