Вопрос. Биомедицинская и биофармацевтическая этика: взаимосвязь исторических и логических моделей (этика Гиппократа, этика Парацельса, деонтология, биоэтика)

Биоэтика часто определяется как современная форма традиционной врачебной этики и фармацевтической этики. В связи с этим возникает вопрос - связана ли? и если “да”, то как? связана биоэтика, как современная форма профессиональной этики, с традиционной врачебной и фармацевтической этикой? С той традиционной этикой, которая хранит и охраняет принципы и подходы, имеющие непреходящее значение для врача и провизора, и которая в европейской культуре оформляется уже в V веке до нашей эры и находит свое документальное выражение в известной “Клятве Гиппократа”? Ответом на этот вопрос является логическая периодизация истории профессиональной медицинской и фармацевтической этики в их взаимосвязи.

Более 25 веков в европейской культуре формировались, сменяли друг друга различные морально-этические принципы, правила, рекомендации, сопровождавшие медицину на протяжении всей ее истории. Если проанализировать все многообразие многовекового врачебного и фармацевтического нравственного опыта , то обнаружим, что сегодня биомедицинская и биофармацевтическая этика существуют в четырех формах или моделях: модели Гиппократа, модели Парацельса, деонтологической модели и в виде биоэтики. Теоретические особенности и морально-этические принципы каждой из этих моделей являются реальными элементами целостной системы профессионально-этического знания и составляют ценностно-нормативное содержание профессиональной современной как биомедицинской, так и биофармацевтической этики.

3.1. Модель Гиппократа и принцип “не навреди”

Колыбелью профессиональной фармацевтической этики была медицинская этика, основы которой возникли еще в давние времена.

Исторически первой формой медицинской этики были моральные принципы врачевания Гиппократа (460-377 гг. до н.э.), изложенные им в “Клятве”, а также в книгах “О законе”, “О врачах” и др. Гиппократа называют “отцом медицины”. Эта характеристика не случайна. Она фиксирует рождение профессиональной медицинской этики.

В древних культурах — вавилонской, египетской, иудейской, персидской, индийской, греческой — способность врачевать свидетельствовала о “божественной” избранности человека и определяла его элитное, как правило, жреческое положение в обществе. Например, первые вавилонские врачи были жрецами, и основными средствами лечения были обряды и магия. Первый египетский целитель Имхотеп — жрец, который в последствии был обожествлен (около 2850 г. до н.э.) и храм в его честь в Мемфисе был одновременно и госпиталем и медицинской школой. Медицинская практика была исключительным правом магов Персии и брахманов Древней Индии. Исследователи предполагают, что отец Гиппократа был одним из жрецов Асклепия — бога врачевания у древних греков.

Становление греческой светской медицины было связано не только с влиянием рационального знания и накоплением опыта врачевания, но и с принципами демократической жизни городов-государств Древней Греции. Освященные и необсуждаемые права врачующих жрецов постепенно, но неизбежно сменялись моральными профессиональными гарантиями и обязательствами лекарей перед пациентами. Так, в Клятве Гиппократа были впервые сформулированы и выписаны именно обязанности врача перед больными и своими коллегами по ремеслу.

Гиппократ писал: “Клянусь Аполлоном врачом, Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели, исполнять честно, соответственно моим силам и моему разумению, следующую присягу и письменное обязательство: считать научившего меня врачебному искусству наравне с родителями, делиться с ним достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никакому другому. Я направляю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением, воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости. Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного пессария. Чисто и непорочно буду проводить я свою жизнь и свое искусство. Я ни в коем случае не буду делать сечения у страдающих каменной болезнью, предоставив это людям, занимающимся этим делом. В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далек от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами, свободными и рабами.

Что бы при лечении — а также и без лечения — я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной”[3].

Нормы и принципы поведения врача, определенные Гиппократом, являются не просто отражением специфических отношений в конкретно-исторической эпохе. Они наполнены содержанием, обусловленным целями и задачами врачевания, независимо от места и времени их реализации. В силу этого, несколько изменяясь, они соблюдаются и сегодня, приобретая в том или ином этическом документе, будь то “Декларация”, “Присяга” и т. п. свой стиль, особую форму выражения.

Примером документа, созданного на основе “модели Гиппократа” служит “Клятва врача Республики Беларусь”.

Практически же в то же время, когда разрабатывались и принимались тексты клятвы в государствах на постсоветском пространстве, параллельно шла работа над текстом Присяги врача в Общественно-церковном Совете по биомедицинской этике при Московском Патриархате Русской Православной Церкви. В итоге Совет принимает Присягу следующего содержания:

“Вступая в медицинское сообщество и приступая к врачебной деятельности, перед лицом своих Учителей и Товарищей по науке и искусству врачевания,

ТОРЖЕСТВЕННО ОБЯЗУЮСЬ:

- посвятить свою жизнь служению идеалам милосердия, гуманности и уважения к человеческой жизни с момента ее возникновения и никогда, даже под угрозой, не использовать свои медицинские знания во вред людям;

- никогда и никому не отказывать во врачебной помощи и оказывать ее нуждающемуся с одинаковым старанием и терпением независимо от его благосостояния, социального положения, возраста, национальности, вероисповедания и убеждений;

- направлять лечение больных к их пользе, соблюдая их права, не разглашая доверенные мне секреты даже после их смерти;

- не давать никому просимого у меня смертельного средства и не участвовать в действиях преднамеренного лишения жизни пациента, даже по его просьбе или просьбе его близких;

- почитать моих учителей, помогать им в их делах и нуждах, на всю жизнь сохранить благодарность и уважение к тем, кто научил меня врачебному искусству;

- обращаться, если этого требуют интересы больного, за советом к товарищам по профессии и самому никогда не отказывать им в совете и помощи;

- считать моих коллег братьями и сестрами и говорить им, не оскорбляя их личности, правду прямо и без лицеприятия, если того требуют интересы больного;

- постоянно совершенствовать свои медицинские познания и врачебное мастерство, передавая свои знания, умения и опыт врачевания ученикам;

- поддерживать всеми моими силами честь и благородные традиции отечественной медицины и медицинского сообщества, исполняя мой профессиональный долг по совести и с достоинством;

Я ПРИНИМАЮ НА СЕБЯ ЭТИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА торжественно, свободно и честно”.

Часть медицинской этики, которая рассматривает проблему взаимоотношения медицинского работника (врача, провизора) и пациента под углом зрения социальных гарантий и профессиональных обязательств медицинского сообщества, можно назвать “моделью Гиппократа”. Совокупность же рекомендаций, которые принимает медицинское сообщество, осознавая свою особую включенность в общественную жизнь, являются принципами, заданными этикой Гиппократа. Речь идет о 10 принципах (или обязательствах), а именно: