Барни (42 года): пизанская башня

42‑летний Барни, страховой агент, начал ощущать хроническую боль в правой половине тела. Кроме того, он стал часто терять равновесие и спотыкаться. Лечащий врач, выслушав эти жалобы, назначил рентгеновское исследование. Однако патологические изменения при этом не были выявлены. Тогда доктор решил, что у больного после длительного стажа работы, требующей большого напряжения, возник артрит тазобедренного сустава. Врач сказал Барни о том, что у него артрит, типичный для старения, и что он должен примириться с наличием этого заболевания. Он прописал аспирин, а также постельный режим на те дни, когда боли становились нестерпимыми.

Барни не был удовлетворен таким лечением. Он обратился к мануальному терапевту. Последний сказал, что у Барни нарушены соотношения между телами нижних позвонков и что необходима соответствующая коррекция. Она была проведена, но бедро продолжало болеть.

Тогда Барни направился к специалисту по иглоукалыванию, который определил, какие нервы поражены, и ввел иглы в соответствующие точки. Боли удалось снять, но через четыре дня они появились вновь.

Итак, Барни явился ко мне с этой типичной историей. Он слышал, что я совершаю нечто необыкновенное, называемое «соматическим лечением», и что сущность этого лечения никто не понимает, однако оно дает большой эффект.

Выслушав эту историю, я захотел установить источник болей. Барни указывал на заднюю часть правой половины таза в области между тазобедренным суставом и крестцов. Линия, от которой исходила боль, находилась в средней ягодичной мышце, которая проходит через ягодицы от верхней части бедра до центра задней части таза. Именно эту мышцу мы обычно сокращаем, когда стоим на одной ноге. Она прижимает ногу к тазу, обеспечивая стабильность при боковом отклонении.

Тазобедренный сустав у Барни не болел ни при прикосновении к нему, ни при движениях. Именно средняя ягодичная мышца была источником боли, вызванной постоянным сокращением. «Почему мой врач сказал мне, что у меня артрит?» — спросил Барни. «Не знаю», — ответил я. Я знал, что рентгеновские лучи не дают изображение ни больных, ни здоровых мышц. Я знал также, что врачи очень часто говорят больным, что у них хронические боли, которые невозможно устранить с помощью известных медицине средств, а также что у них артрит, с которым ничего нельзя сделать. Древний миф о старении прочно укоренился в современной медицине. Теперь я точно знал, где был источник боли у Барни. Я попросил его встать прямо передо мной с закрытыми глазами. Все туловище Барни при этом отклонилось на 15° вправо.

Поскольку в таком положении большая часть весовой нагрузки приходится на правую сторону, то средняя ягодичная мышца была всегда сокращена. Пока Барни стоял, я ощупал его левую среднюю ягодичную мышцу. Она была мягкой и несокращенной. Затем я ощупал правую среднюю ягодичную мышцу. Она была твердой и сокращенной. Когда я ощупал мышцы спины, то они были аналогичном состоянии. Мышцы на левой стороне были относительно мягкими и расслабленными, тогда как на правой стороне они были напряжены, особенно около позвоночника. Мышцы на правой стороне были хронически сокращены. Это вызывало искривление позвоночника по типу сколиоза. Таким образом, дополнительная весовая нагрузка от туловища приводила к постоянному сокращению правой средней ягодичной мышцы. Это вызывало хроническую боль в мышце и утомление ее.

Барни не мог произвольно расслабить мышцы на правой стороне тела. Мышцы просто не реагировали. Я предложил Барни встать перед большим зеркалом так, чтобы он мог видеть пятнадцатиградусный наклон в сторону. Он даже и не подозревал, что такой наклон у него имеется. Но он все же вспомнил слова лечащего врача о том, что правая нога у него короче, чем левая. Мы измерили его ноги. Длина их оказалась одинаковой. Я попросил Барни принять вертикальное положение и закрыть глаза. «Что вы ощущаете? — спросил я. — Ощущаете ли Вы состояние равновесия?»

«Нет, — ответил он. — Я ощущаю, что отклоняюсь влево». Как только он расслабился, его тело немедленно отклонилось обратно вправо. Затем я заставил его сделать несколько наклонов далеко влево, а после этого вернуться в положение, которое Барни воспринимал как вертикальное. Однако, выглядел он как Пизанская башня (рис. 1).

V Барни неправильным было не только ощущение состояния мышц правой стороны, но также и ощущение положения тела в пространстве. Его восприятие равновесия было искажено. Он чувствовал, что именно делали его мышцы, чтобы поменять положение тела в пространстве, хотя и утратил способность управлять соответствующими движениями, а также чувствительные функции. Он не мог делать то, что делал раньше, не мог больше чувствовать то, что чувствовал раньше.

Это — типичное проявление сенсорно‑моторной (чувствительно‑двигательной) амнезии (потери памяти).

Я спросил у Барни, были ли у него когда‑нибудь серьезные травмы. Он ответил, что такая травма была. Пять лет назад он сломал левое бедро при автомобильной аварии. Часто бывает, что после переломов ног потерпевший наклоняет тело в другую сторону, перекладывая весовую нагрузку на неповрежденную ногу. В течение долгих недель выздоровления наклон вправо стал привычным и полностью бессознательным. Травма при аварии вызвала сенсорно‑моторную амнезию.

Когда мы научили Барни ощущать движения мышц так, как это было раньше, и когда он вновь научился управлять своими мышцами, произошли три события:

1) он больше не чувствовал боль в области таза, несмотря на «артрит», связанный с возрастом;

2) он стоял теперь вертикально, причем весовая нагрузка равномерно распределялась между правой и левой ногой и была сбалансирована функция мышц правой и левой стороны туловища;

3) ощущение равновесия было восстановлено, так что он знал теперь, когда находится в вертикальном положении, когда — в состоянии наклона; теперь он не был в неустойчивом состоянии, которое заставляло его постоянно спотыкаться.

Короче говоря, у Барни больше не было сенсорно‑моторной амнезии. Еще лучше то, что он, к счастью, узнал, как предотвратить ее возобновление. Теперь он мог снова себя обслуживать и справляться с возникающими трудностями, не нуждаясь ни в моей помощи, ни в помощи какого‑либо другого медика.

Движение и ощущение — две стороны одной монеты

Когда Барни явился ко мне впервые, он не мог управлять мышцами туловища и таза, что было проявлением двигательных нарушений. Он не чувствовал правильно то, что делали мышцы с его телом в результате нарушений чувствительности. Эти проблемы относятся к центральной нервной системе, то есть к головному и спинному мозгу. Они составляют всеохватывающую систему, управляющую телом.

Если мы рассмотрим центральную нервную систему, то сможем увидеть в ней две части, различающиеся между собой как в структурном, так и в функциональном отношении, — чувствительную и двигательную.

На всем протяжении спинного мозга — от головного мозга до копчика — отходят чувствительные корешки от задней стороны спинного мозга и двигательные корешки — от передней (рис. 2).

Все, что воздействует на наше тело извне и изнутри, порождает импульсы, поступающие в головной мозг по чувствительным нервам. Все, что мы делаем, осуществляется посредством импульсов, исходящих из центральной нервной системы и передающихся по двигательным нервам. Чувствительные нервы «управляют» тем, как мы воспринимаем мир и самих себя. Двигательные нервы «контролируют» наши движения. Их окончания располагаются в скелетных мышцах и в гладких мышцах внутренних органов.

Таким образом, в спинном мозге можно выделить чувствительные и двигательные части. Чувствительные нервные клетки доходят до центральной борозды головного мозга, достигая его задней части, а двигательные нервные клетки достигают переднего отдела мозга (рис. 3).

Это структурное разделение интегрируется в пределах единой центральной нервной системы: чувствительные и двигательные функции — это две стороны одной и той же монеты. В спинном мозге имеется деление на два отдела — чувствительный и двигательный. В головном мозге они объединены.

Чувствительные нервы несут в головной мозг информацию о том, что происходит в окружающей среде и в нашем теле.

Мозг, обеспеченный этой информацией, принимает решения о том, что делать и как делать. Это значит, что, принимая, а затем, интегрируя получаемую информацию через чувствительную систему, головной мозг дает команды двигательной системе. Эти интегрированные функции чувствительной и двигательной системы так слитны и так привычны, что мы не замечаем их деятельности. Точно так же рыба не замечает воду, в которой она плавает.

Мы редко осознаем эти две объединенные функции. Между тем они помогают нам совершать наши действия легко и просто. Например, мы легко переворачиваем страницы книги. Когда кто‑нибудь дочитывает страницу до конца, то он поднимает левую руку. Она идет вправо, находит край следующей страницы в правом углу книги и поворачивает его налево. Но для того, чтобы левая рука нашла край следующей страницы, необходима точная чувствительная информация о том, где находится рука и где находится книга. Когда ваша левая рука поднимается, нужно знать, куда она движется. В противном случае она может уйти в сторону и даже стукнуть вас по носу или дойти до вашего плеча. К счастью, этого не происходит. Вы знаете, где находятся книга и рука, потому что каждую секунду вы получаете поток чувствительной информации о местонахождении, движении, форме, траектории и скорости движения руки по направлению к месту расположения края следующей страницы в правом углу книги.

В современной нейрофизиологической науке непрерывное взаимодействие чувствительной и двигательной систем описывается как «обратная связь», действующая по системе «петель». Чувствительные нервы дают информацию двигательным нервам, которые получают соответствующие команды по системе «обратной связи». Во время движения двигательные нервы передают информацию чувствительным нервам. Такой обмен информацией происходит до тех пор, пока пальцы не коснутся страницы и не перевернут ее.

Если мы поразмыслим над этим, то нам станет ясно, что необходим постоянный поток чувствительной информации из окружающей среды для того, чтобы осуществлять постоянный контроль над движениями наших мышц. Мы не сможем ничего сделать, если наша чувствительно‑двигательная система не будет постоянно работать.

Чтобы понять, как важна чувствительно‑двигательная система для нашей жизни, мы должны запомнить: если что‑то случается с этой системой, то наши жизненные возможности значительно сокращаются. Если что‑то нарушает наши чувствительные восприятия, то мы не сможем управлять нашим телом и нашими действиями. Если нарушится контроль над нашими движениями, то мы не только не сможем эффективно их осуществлять, но и потеряем ориентировку. Функции чувствительно‑двигательной (сенсорно‑моторной) системы настолько слитны, что если возникают нарушения в одной из ее частей, то они неизбежно возникнут и в другой. Иными словами, если нарушаются ощущения, то нарушаются и действия.

Нарушение функций чувствительно‑двигательной системы — очень серьезная вещь, и если это случается, то наша жизнь значительно ухудшается. В течение тысячи лет эти нарушения считали проявлением старости и поэтому предполагали, что они неизбежны и необратимы. Но, как мы увидим, их можно предотвратить и ликвидировать.

Глава 2