ГЛАВА 22. Семь к семи, никто не знает, что будет дальше

Несмотря на то, что я находился в состоянии, отличном от прошлых лет, в 2009-х и 2010-м годах боль продолжала преследовать меня. Я больше не мог терпеть, и пошел к врачу со словами «Док, что-то убивает меня изнутри. Я чувствую дикую боль». Он пришел к неверному выводу и сказал «Рекс, тебе нужно перестать пить».

Я сказал ему правду: «Чувак, я не пью уже больше года». Он продолжил «Ладно, давай сделаем УЗИ», но оно ничего не показало, также произошло и с МРТ. Наконец, я отправился к докторам в Объединенный Методистский госпиталь в Даллас, услышав о них от моих друзей. По их словам, их процедуры имели высокие результаты. Во время 3D-МРТ, у меня обнаружили камни в поджелудочной железе. Или полипы, если выражаться медицинским языком.

Мое состояние описывалось как острый панкреатит, и еще мне сказали, что надо вырезать желчный пузырь. Да, это могло быть вызвано алкоголем, но этому заболеванию может подвергнуться любой человек от тридцати пяти до сорока пяти лет, и я как раз попадал в эту категорию. И это могло быть фатально.

Мне сказали так: «В общем, план таков. Мы попытаемся убрать столько камней, сколько сможем». Мне пять раз проводили операции без вторжения. Затем мне пытались раздробить камни с помощью редкой формы ультразвуковых процедур, подорвавших мне желудок, но и это не помогло. Что же дальше?

Какое-то время меня уговаривали на операцию, под названием процедура Пуэстоу. Заключается она в том, что разрезают сначала тебя, затем отсекают половину твоей поджелудочной, достают камни и ты снова здоров, за исключением зияющей дыры в твоем гребаном желудке. Я лежал в больнице около трех недель, и за мной присматривала целая команда врачей, круглые сутки, пока мне проводили эту редкую операцию.

Когда я вышел из больницы после операции, я стоял лишь в начале пути к реабилитации. Но начало было положено. Мне нужно было регулярно проходить обследование, и во время одного из них, врачи обнаружили, что забыли внутри меня хирургический зажим. Этот наглый чувак сказал «Эй, я один из тех, кто тебя разрезал». А я ему «Круто, но у меня обнаружили зажим, который ты забыл вырезать». Это был постоянный круговорот боли, боль за болью. Я принимал кучу обезболивающих, и они все равно не помогали. Годы издевательств над моим организмом, наконец, вышли мне боком, и преодоление этих мучений было долгим процессом. Хуже того, все выглядело так, будто мне пришлось бы жить с постоянной болью, в качестве наказания.

Чтобы справиться с болью, врачи прописали мне оксикодон – анальгетик, полученный из маковых цветков, очень тяжелая штука. Но она помогала.

Обратной стороной медали были побочные эффекты, в моем случае, самым простым эффектом была тревожность – то, от чего я лечил сам себя многие годы, когда справлялся с нарастающей алкогольной зависимостью. Мне посоветовали больше никогда не пить алкоголь, поэтому я продолжал принимать Клонопин, чтобы справиться с тревожностью от трезвости и побочными эффектами других лекарств. Много таблеток, не правда ли? Что ж, это так, и мне нужно было быть осторожным. Последствия от алкоголя удвоились после того, как мне прооперировали поджелудочную. Жизнь иногда принимает забавные обороты.

ТЕРРИ ГЛЕЙЗ

«Даже когда мы были молоды – возможно, я не должен этого говорить – мне всегда казалось, что Рекс уйдет из этого мира первым – его тело просто не выдержит. Будет ли это его печень, сердечный приступ или что-то еще; но я бы никогда не подумал, что это будет Даррелл. У всех есть такой человек, смотря на которого, ты можешь сказать «Вот он». И в группе Рекс как раз и был таким. Забавно то, что Рекс всегда все помнит. Абсолютно все. Я говорил с ним как-то раз, и спросил «Рекс, а было ли такое, что во время одного из концертов с нами на сцену вышел Кармин Аппис?». Он сказал «Да, это было в Cardy's, в Хьюстоне, в 1984-м». «А какую песню мы играли?», Рекс тут же ответил «Bark at the Moon» Оззи. Тогда я сказал «Как, твою мать, ты можешь это помнить?». Но таков был Рекс».

Я ненадолго воссоединился с Down в дороге,и мы начали процесс выработки идей для новых песен. Моя жизнь продолжалась без приключений, за исключением некоторых сбоев в дороге, и через какое-то время я восстановил свои силы. Я все еще испытывал постоянную боль, день за днем. Все выглядело так, что обычная медицина может тебя лишь посылать гоняться за дикими гусями, в поисках решений проблемы. Врачи же составляли целые цепочки, поэтому трудно было найти конкретные ответы на вопрос – как справиться с каждодневной болью.

На личном фронте, когда мы вновь сошлись, у нас с Белиндой продолжались взлеты и падения. Это продолжалось до 2011-го года, когда мы мирно разошлись, обоюдно согласившись с тем, что нам лучше жить раздельно.

С музыкальной точки зрения в моей жизни начался переход. После гостевого участия в записи Arms of the Sun, вышедшей в 2011-м году, и отыграв несколько живых выступлений, мы с Филипом Ансельмо разошлись по разным дорогам. Возможно, в последний раз.

Я ушел из Down в 2011-м по двум причинам. Во-первых, мне нужен был новый старт, с новой группой, чтобы увидеть, куда меня занесет мое музыкальное путешествие. Во-вторых, я устал иметь дело с лицемерными выборами о стиле жизни внутри группы. Мы с Филом работали вместе почти двадцать пять лет, и, несмотря на то, что мы дополняли друг друга в музыкальном плане, что мы навсегда останемся братьями по духу, настало время разделиться и заниматься своими делами, уйдя из-под тени наследия Pantera, но, в то же время, неся с собой дух Даррелла.

РИТА ХЕЙНИ

«Моя линия сгладилась за годы после смерти Даррелла, возможно потому, что я чувствую прощение, и желание, чтобы все продолжали свой путь. Не важно, что происходило, никто не делал этого с Дарреллом. Я имею ввиду они – Рекс и Филип. Это сделал другой человек, и неважно, как убийца – если бы он был жив – мог бы объяснить сделанное им – это ничего бы не изменило. Но когда ты проходишь через что-то такое, ты хочешь свалить вину на кого-то. Очевидно, что я испытывала негодование по отношению к Рексу и Филу, ведь Даррелл пытался спасти группу. Я хотела помочь ему в этом. Когда Фил забеспокоился, мы хотя бы стали общаться, пускай и на поверхностном уровне. Мы не говорили о каких-то глубоких взаимоотношениях – я сказала ему, что затаила небольшую обиду на то, как он поступил с группой, и как это повлияло на Даррелла. Я была с ним очень честна. Мне трудно ему верить, но время покажет. Начало положено, возможно скоро мы сядем с ним за один стол, лицом к лицу.

Несмотря на все вопросы, я скажу это: продавая мерч с Дарреллом каждое лето, я открыла для себя совершенно новую перспективу. Когда ты общаешься с людьми, которых затронула музыка Pantera, и слышишь истории о том, как какая-то песня помогла им пройти через что-то, ты понимаешь, насколько был эгоистичен. Не я главный игрок на поле. А они. Я благодарна за все, чему научилась у Даррелла, и я хочу быть тем, кем ты всегда меня считал. Лучшей».

Я люблю Филипа, как брата, который у меня всегда был; мы продолжаем общаться по телефону, и договорились не выдавать публике музыкальные проекты друг друга, и это лучший вид отношений, который мог остаться между нами. Несмотря на некоторые разногласия, между нами всегда останется дружеское уважение, и так будет всегда. Мы вместе прошли через все, с момента, когда мы встретились наивными подростками с равной жаждой успеха, и эта связь не может быть разрушена легкими разногласиями и желанием повзрослеть, во многих смыслах.

РИТА ХЕЙНИ

«Я хотела бы, чтобы Винс вел себя как его брат, будучи гостеприимным к людям в его мире, вместо того, чтобы превращать это в проблему. Конечно, я могу это переоценивать, но я смотрела на Даррелла каждый день и поражалась тому, как он управлялся с этим, и я хочу, чтобы Винни вел себя также. Я знаю, он никогда не смирится со смертью брата, вместо этого он выбрал молчание, в надежде, что ему никогда не придется говорить об этом. Возможно, если он начнет делиться своими историями с людьми, он найдет покой. Возможно, если он подпустит людей к себе ближе, он посмотрит на все с другой стороны. С той, о которой говорю я».

Что насчет Винни Пола – кто знает? Мы не общаемся, и трудно знать, что изменит эту ситуацию, ведь он очень непреклонен в своих решениях. Как я уже говорил, он неприятен мне как человек, но я знаю и верю в то, что если бы Даррелл был жив и по сей день, мы все играли бы в Pantera. Я всегда буду так считать, и важно, чтобы мой брат Винни тоже знал это…