Самые классические и самые роддомовские роды из всех домашних

Малышка (ждали девочку) начала рождаться в 6 вечера 3 января. Схватки примерно через 14 минут, но лёгкие. Позвонили С.— она работала неподалёку — посмеявшись, решили, что она хоть в этот раз приедет заранее, а если «рассосётся» — ну и ладно. Схватки шли лёгонькие, но регулярные, и уже минут через 10 С. приехала, посмотрела, сказала, что раскрытие уже 4 см, я успокоилась — началось и успеем родить за праздники. Дома Я моет ванну, мы ведём светскую беседу с вынужденными паузами, дети радуются гостье. Занятное переживание — как уложить двух разгулявшихся мальчишек спать (с тихим пением колыбельной, сказками и т. п.) во время схваток... ура! Наконец в десятом часу заснули. Можно вплотную заняться родами. Сделала клизму, Л. ещё раз вымыл ванну, притушили свет. С. посоветовала лезть в воду. Время примерно 22 часа, раскрытие приблизительно 8 см, схватки частые и сильные, хотя вода и облегчает. Воды отошли в воду (они чуть более мутные). Никак не могу найти удобную позу — С. даже попеняла, что я заранее не примерилась к ванной. Я жалуюсь: «мало места»,— имея в виду и в ванной, и внутри меня. Сказывается отсутствие зарядки — по моим ощущениям, выход не растягивается. В какой-то момент я отвернулась от С. и Л. лицом к стене — «но эта поза совершенно исключает какое-либо наше участие». Я слишком жалею себя: не стараюсь усиливать схватку, а «спускаю на тормозах», дыша «собачкой» — помня о том, по мальчишек надо было скорее сдерживать, чем подгонять. Ощущение бессиля: как только голос уходит вверх, в визг, а не вниз, в низкие ноты, в «ом-м-м», пользы от этого никакой. Я использую Л. руки для поддержки; отдыхаю на нём в паузах, хотя один раз хотелось его укусить. С. советует начать подтуживаться, показывает голосом силу и длительность потуги. Я стараюсь это делать со странным шипением («кх-х-х»), М. родилась в 00:03, за несколько потуг. С. придерживала промежность, чтобы я не порвалась. Сначала родилась головка до лба, потом носик (я спросила: «Хоть что-нибудь ещё родилось?» — «Носик»). Потом вся голова, потом туловище до пуза (М. застряла, как Винни-Пух). Потом всё остальное. С. отсосала слизь. «Девочка!» — я знала. Пуповина ещё пульсировала, была тёплая (я её пощупала). Я прилегла в ванну (изрядно окрашенную) передохнуть. Мысль, пришедшая в голову незадолго до появления М.— «я больше рожать не буду». То ли пуповина была чуть короче, то ли я никак не могла сосредоточиться — но я постоянно порывалась случайно дёрнуть М. за пуповину, С. еле успевала мои резкие движения смягчать. Плаценту родила стоя, на мой взгляд, быстрее, чем раньше. С. еле успела опустить ребёнка пониже — я не могла сообразить зачем — чтобы плацента, плюхаясь в воду, не дёрнула за пуповину. Приложили к груди. Дальше как всегда — облили холодной водой, перебрались в комнату, устраиваемся спать. М. запищала. Когда я её (около 1 часа ночи) стала прикладывать к груди, проснулся Д.— теперь средний — учуял запах молока, собственник. Полез на кровать рассматривать сестрёнку: «ручки, носик» и т. п. вообще, как он её встретил через 1 час, так и до сих пор относится к ней очень нежно. Меня обработали (стандартный набор), сделали массаж матки. Вообще она в этот раз сокращалась обратно достаточно болезненно — как мини-схватки. Я практически не порвалась — наружная трещинка менее 0,5 см, зажила на следующий день.

Утром около 9 вернулся дед. Все спали, я его встретила: «Поздравляем с внучкой». Потом он уехал на работу. С. не торопясь сделала М. бэби-йогу. Позвонили всем родителям, педиатру — той, что смотрела старшего — «приезжай, когда сможешь». М.— вес примерно 4 кг, по ощущениям, самая большая из всех. Так и оказалось—рост 56 см. С: «И где они там внутри помещаются». Плацента, как всегда, «подозрительная». И кроме того, самая удивительная из всех — одна часть совсем отделена. Такое ощущение, что могли быть близнецы, но «передумали». Голодаю 3 дня — трудно, т. к. кормёжка старших детей на мне. Л. свалился с болями в животе, и вообще наутро чувствует себя хуже меня. Похоже, совершился «поддел» — когда, по старинному обычаю, мужа наряжали в женское платье и оставляли страдать в кровати вместо жены, чтобы напугать злых духов.

Попытка сравнения: 3-й роды были посередине между 1-ми и 2-ми. По характеру очень похожи на первые — и по времени, и по тому, как проходили. И дети эти тоже похожи. Вообще, какие роды, такие и дети —Д. самый шустрый. Как лучше — с акушеркой или без? Не знаю, есть и плюсы, и минусы.

С акушеркой меньше ответственности, может быть, я больше жалела себя, может быть, меньше сосредоточенность. С другой стороны, изначально мне хотелось, чтобы в этот раз кто-нибудь был. С. здорово мне помогла. Я ей потом говорила, что без неё не родила бы — не привыкла тужиться, мальчишки летели сами. С: «Ещё как родила бы...» вообще, за эти роды мне стыдно — в частности, за мой визг, когда я ленилась направить голос (и энергию) вниз, в нужное русло.

P. S. На следующие сутки М. неудержимо разревелась именно в полночь (время родов) — может, вспомнилось что?..

P. P. S. Процедура регистрации в ЗАГСе (1998 год) упростилась до заполнения мужем стандартного (!) бланка и заняла 10 минут вместо 2 часов, как раньше. Правда, есть и разница: в каких-то районах требуют справку из детской поликлиники, в каких-то — нет.

Не могу удержаться от ещё одного сравнения: по своим фазам роды очень похожи на половой акт: нерегулярное начало, постепенное нарастание, изменение характера процесса и, наконец, мощный финал. И, как в акте любви, тут нужны только двое любящих друг друга людей.

P. P. P. S. Есть интересный обычай «размывания рук» после родов, когда все участвовавшие в этом (всё-таки не бескровном) деле просят друг у друга прощения.

Общие пожелания: к родам готовиться можно и нужно заранее, и духовные акушеры делают это хорошо, где бы вам ни пришлось рожать. И — желаю удачи всем родителям и детям.

«Верьте в себя и любите»

(Роды Татьяны Р., г. Вологда)

Шесть лет назад, в середине лета, на морском берегу в Крыму родился мой сын. Узнав о своей беременности, я не сомневалась уже, что рожать ребёнка я буду сама, и обязательно в воду.

Никаких проблем с этим решением у меня не было, т.к. это было моим способом жить, и, несмотря на отработку в больничных стенах в качестве медсестры, а может, благодаря этому, я больше боялась оказаться со своим новорождённым в стенах роддома, чем во власти природной стихии, но рядом с близкими людьми.

Поэтому мой сын Ежик родился на каменистом морском берегу, ночью, при температуре воды всего девять градусов, при мелком дождике и даже небольшом шторме. И все страхи покинули меня — больше не нужно было бояться, что мое дитя отберут, перепутают, найдут болезнь и наколют лекарствам и, а также что кто-то влезет с капельницей в таинственный процесс нашего рождения, рассчитанный самой природой, и расстрижет меня ножницами независимо от показаний и моего желания.

Но я хочу рассказать всё по-порядку, хотя еще не представляю, как это можно осуществить, как рассказать о том, как всё задумывалось, мечталось и материализовывалось в полном соответствии со своим проектом. Ведь для меня мои роды — нечто действительно необыкновенное, и чем больше времени проходит, тем больше я убеждаюсь в том, как правильно я все сделала тогда.

Как-то раз в популярной местной газете пропечатали наши «альтернативные роды» — с лёгкой руки одного журналиста. А рука у него оказалась тяжелая. Через всю статью красной нитью шла тема — зачем заниматься таким «не делом» и апелляция к добрейшей нашей медицине.

Еще тогда у меня появилось сильное желание рассказать нашим женщинам свою версию о первых морских родах в нашем городе. Хотя тогда я ещё по-настоящему не отдавала себе отчёта, что эта информация не для всех беременных пар, а для особенных. Картина мира — вот что отличает таких женщин от роддомовской массы в блёклых халатах и растоптанных тапочках. От тех, кто иронично отмахивается от любой неизведанной информации, с готовностью и даже с радостью, невзирая на толстые швы, ложится под скальпель кесаря и потом с облегчением смотрит, как уносят куда-то незнакомые люди в белом их собственное маленькое чудо. Будто это только что не часть их самих отделилась и жаждет опять их близости, чтобы скорей приспособиться к окружающему миру, будто так и положено во все времена — вы из меня что-то достали, и остальное — ваши проблемы.

Когда многие из них спрашивают, а как я додумалась до «всего этого», я мысленно выстраиваю в голове цепочку — вот как это было, настолько обыкновенно и естественно для меня: ещё в школе — передача по телевидению о Марковском, мадонны с младенцами на морском берегу в лучах заходящего солнца, я сразу поняла, что это моё, и на время забыла, потом много разных встреч с увлекательными людьми, знакомство с «Деткой» Порфирия Иванова, купание в проруби и даже «Симпозиум по проблемам бессмертия человека»... Когда пришло время, решение дать жизнь своему ребёнку именно таким способом, казалось, было принято уже давно.

Пока мои слушательницы рассеянно кивают (видали мы эти альтернативы), я, в свою очередь, удивляюсь — как можно по доброй воле оказаться в стафилококковых стенах роддома и, присвоив себе и ребёнку статус пациентов, подвергнуть риску своё здоровье и жизни. Наверное, подставиться насилию чужих людей, системы — а как иначе, если распятая по рукам и ногам в железном орудии пыток, как будто ты сумасшедшая и способна навредить собственному младенцу, лежишь с пережатой полой веной спины, и легендарная операция заботливых акушерок — эпизиотомия, неотвратимо надвигается на тебя. И твой малыш — как смеет он оказаться здоровым, когда его мама больна... беременностью! (Недавно мой знакомый психиатр рассказывал потрясшую его историю из жизни роддома: вокруг новорождённого собрались изумлённые врачи. Они пожимали плечами. Предметом их удивления была головоломка — у этого ребёнка они ничего не нашли. Буквально был здоров ребенок!)

Следующая загадка (это то, что я давно хочу у них узнать, а спросить стесняюсь): как они перенесли то, что ответственные тёти-врачи запретили им «интимный контакт с мужем»? Боюсь, мой вопрос неуместен, потому что, сдаётся мне, они сами себе это запретили. Возможно, начитавшись санбюллетеней, не спросив у собственного тела и, наверняка, у главного виновника, а теперь страдальца поневоле (я имею в виду мужа).

Ну вот, а теперь, справившись со всеми оговорками, я могу со спокойной душой рассказать близким мне по духу подругам, что это такое было для меня естественное рождение.

Всё было вроде как обыкновенным, и вместе с тем — каким-то волшебным. Словно судьба невидимой рукой направляла все наши действия. Это было видно по обстоятельствам. Когда, например, в больнице у меня нашли девочку, я недоумевала недолго, потому что хотела сына, и знала, что так оно и будет. И когда перед самой поездкой услышала от врача: «Мужчина там» — полетела домой как на крыльях. Ведь это было второе из браслета обещанных мне Богом желаний, что начали сбываться. Первое — это ребёнок от любимого.

А следующее — это срок родов, который я вычислила сама, ведь кому как не мне известны были все обстоятельства этого дела. Поэтому дата, названная врачихой, пролетела куда-то мимо моего подсознания и в должный момент не возымела своего спонтанного воздействия.

В свой час мы сели в поезд и, благополучно минуя названную дату, подъехали к городу Симферополь, откуда в переполненном автобусе, с оснащением, пригодным для боевых действий в пустыне, прибыли на долгожданное побережье Черного моря, в тихий и уединенный маленький грот (таким он казался нам тогда). Я помню, как сняла мокрые тапочки и шла по кромке моря, по самой воде, вдыхая непривычными легкими густой йодный запах (мне и дома снился уже запах моря). Начинало темнеть, а у нас ещё не была готова палатка.

Чтобы не томить долгими ожиданиями, сообщаю сразу — он родился этой же ночью, перед самым рассветом. Он не хотел больше ждать — ведь жильё было готово, а рисующиеся мне роды в голубой прозрачной воде под ласковым солнышком, те, которые служили мне учебным пособием в видеофильме, видимо, не входили в его планы. Я прекрасно помню каждую минуту происходящего вокруг, кроме мгновений самых сильных схваток. На гребне этой волны нас просто не было на том месте, мы с малышом были в каком-то действе, древнем как мир и закручивающем по спирали в великий танец, который, если не изучить заранее, может здорово напугать, обезоружить и обессилить. Не стану привирать — всё было поначалу не так уж прекрасно. Я не хотела верить, что это пришли роды, но вид вдруг всерьёз проснувшегося будущего отца напомнил мне о реальности. Когда женщина оттягивает эту работу, которую неминуемо приридётся выполнять, она не управляет своей болью, боль начинает управлять ею, бесхозно мечется в теле, сводя его с ума. Не сразу сообразишь, особенно без должной подготовки, как правильно обуздать энергию для родов, и в первые минуты я забыла обо всём, чему меня учили. Но так было лишь в начале. Тогда, несмотря на мои вскрики сквозь недоумение и боль, что мы справимся сами и никто нам не нужен, мой мужчина побежал за людьми. С лесистой горы ко мне пустились духовные акушерки из Днепропетровска, они с трудом убедили меня выйти из палатки, я даже не помню, как оказалась безо всего на берегу у большого камня — всё слишком сильно не походило на воображаемые мною раньше картинки.

Но тут всё изменилось. Когда Наталья (это моя акушерка) мягким и уверенным голосом произнесла первые слова, я вдруг разом вспомнила, для чего была вся эта подготовка и зачем я ездила в Москву. Я быстро собралась — сосредоточенность была такая, какую не встретишь в обычной жизни. Закрыв глаза, я действовала в потоке энергии не как потерявшийся странник, которому больно и страшно, а как хозяйка положения... Отныне для меня не существовало ничего, кроме спокойных и убеждённых фраз Наташи, они были моим ориентиром в океане родов. Теперь это был не хаотический процесс, лихорадочно выбрасывающий драгоценную энергию, столь нужную рождающемуся малышу. Энергия была нашей, подчинялась и, направляясь в заданное русло, своею мощью тянула маленького человека вниз, к выходу на свет Божий. И ещё была свобода движений, я могла бегать, скакать, крутиться на месте — ведь мне ничто не мешало. И я с яростью и удовольствием вцеплялась пальцами голых ног в холодную гладкую гальку берега, вставала на четвереньки и загребала ладонями мелкие камешки, а к большим и шершавым прислонялась щекой. Природа была участницей появления на свет человека, и тут же находился его отец, на шее у которого мы провисели большую часть периода потуг (так поступали еще в старых русских деревнях). Он на мгновение вывел меня из транса, чтобы показать единственную звёздочку на черном южном небе — она смотрела прямо на нас, и показалась мне маленьким ангелом-хранителем. На залитой лунным светом площадке ещё были акушерки, которых я не видела, а только слышала их добрые слова: «Какая ты сейчас красивая!» Наталья следила за ходом родов, и мы запели, удерживая вибрацию звука в нужном направлении...

И вот он родился — к этому времени уже начинало светлеть. Я сказала: «Ой, девчонки, сейчас вся порвусь», и подхватила недовольного кричащего богатыря у самой гальки. «Четыре часа пять минут» — произнесла Наташа. Он был такой настоящий! То есть, я, конечно, знала, что должен появиться ребёнок, но не думала, что это будет так здорово. Мы не знали, куда его деть. Мы сунули его отцу, а потом я вспомнила, что хотела водного ребёнка, и мы побежали с ним к морю. Мы окунули его в прозрачную рассветную волну. Меня трясло. Мне объяснили, что так по инерции выходит оставшаяся энергия. Я совсем забыла о плаценте, и тут из моря принесли ведро холодной воды и вылили его на меня. Плацента вышла мгновенно, я даже опомниться не успела.

С двенадцати ночи до четырёх. Мне роды показались мгновением, а мужу сутками. Я до сих пор не знаю, что он пережил тогда, никогда не слышала, чтоб он говорил об этих чувствах. Я только надеюсь, что всё не напрасно... мне не с чем сравнить — я никогда не была в роддоме.

Потом я лежала на надувном матрасе у самого синего моря, и открывающийся вид завораживал меня. Рождение человека приветствовал рассвет нового дня — огромное тёплое солнце вставало над линией горизонта, золотистой рябью покрывая воду. Маленькая кучка единомышленников, мы собрались вокруг главного героя, который лежал на моем животе, на голове у него были водоросли, и он приоткрыл свои голубые глаза; и папа удивлялся: «такой беленький, а я думал, они все красные бывают»; и все сказали — кто же это? Ой, мальчик, первый мальчик на берегу, а остальные все невесты! Отцу были вручены ножницы, и он перерезал пуповину, обвязанную шелковой нитью. Сейчас бы я не стала так быстро отделять плаценту — ведь она очень нужна новорождённому, как и многое сделала бы по-другому — но мы были еще новичками.

Я пытаюсь оценить свои роды. Многое из того, что было сделано — было сделано с пользой и не случайно. Позже мы узнали вес нашего крепыша — четыре кг двести граммов. И ни одного разрыва, при естественных родах. Уверена, так получилось потому, что вес тела ребенка был направлен вниз, роды были стоя и на корточках, родовой путь был максимально удобен и не понадобилось многих мучительных процедур, для того чтобы «извлечь ребёнка из матери». Рождение оказалось быстрым. И кто знает, что было бы, окажись я на больничной койке или в роддомовском коридоре, где процесс мог бы быть искусственно затянут или вообще пропущен (таких историй я знаю много).

Хочу отметить еще несколько плюсов. Теперь все уже, кажется, знают о пользе раннего прикладывания к груди, и даже врачи идут в этом навстречу, но почему-то по-прежнему существует проклятый (иначе не назовешь) режим кормления грудью. Кормление ею — не только еда, «прибавка в весе», но неоценимой важности воздействие на обоих, ограничивать которое и глупо, и преступно. Неспроста появилось духовное акушерство, как требование времени, ответ на летающие в воздухе призывы. Его представители говорят, что ребенок сам регулирует количество необходимого молока — перекормить материнским молоком невозможно! И совершенно правы, а кроме того, любую женщину реально «раскачать на молоко», если постоянно держать у её груди младенца. Это тоже чистая правда, но абсурд нашего времени заключен в том, что ребёнок, по словам медработников, может отравиться молоком собственной матери из-за несовместимости или стафилококка. Мне хотелось бы возразить. Но я не могу — как знать, что возможно в том измерении и при том уровне здоровья. Я кормила своего сына только своим молоком, без ранних прикормов до полутора лет, а на Западе в этой среде принято кормить младенцев грудью, пока не вырастут все зубы.

Что такое сцеживание, эта варварская процедура! Никто не освободит вам грудь лучше собственного ребёнка. Вы бы только видели эти роддомовские молочные фермы, где женщина превращена в механизм надоев. Когда она в халате бредет в толпе таких же тёлочек, прижимая к груди стерильные салфетки, чтобы в специальном стойле, встав в общий ряд вместе со всеми, наполнить бутылочки.

Я уже говорила, что кормление грудью полезно обоим. Мое восстановление шло очень быстро, ведь при этом вырабатывается окситоцин, и организм приводит себя в норму. Я практически не была выведена из строя и с самого начала купалась в море, в чистой прибрежной полосе, вода которой содержала йод и серебро. У мальчика быстро подживал пупок. Он купался вместе с нами (водные тренировки новорождённого—это отдельная тема) и в меру загорал на солнышке. Перегреть его было невозможно: всюду ходили строгие мужчины, повелевающие, когда нужно, «убрать младенцев с солнца». Как я потом узнала, они не оставляли нас с самого начала — во время моих родов ходили медитировать на луну, а днем к нам осторожно подходили и поздравляли, и называли нас «мадонной с младенцем». Как видите, я не скрываю самых трогательных и дорогих для меня моментов, потому что адресую свой рассказ единомышленникам — тем, кто прошёл или ещё пройдет через опыт ненасильственных родов.

Здесь нет неважных деталей — и бэби-йога с опытной акушеркой, и динамическая гимнастика с первых дней жизни, всё сыграет свою огромную роль в жизни маленького человека. И для непосредственного участника события, наконец, найдётся место достойнее простаивания под окнами «родилки» и шатания по друзьям в пьяном виде. Имеет право, жена родила — так считают даже бабушки на автобусных остановках,— ну что за жалкий эрзац!

Я хочу сказать, что необязательно следовать моему примеру и ехать на юг. Безрассудная молодость и романтика сделали тут свое дело. Всё складывалось очень удачно и даже неблагоприятные обстоятельства: как меня накормили макаронами с кетчупом перед самыми родами, полное отсутствие всех санитарных процедур (мы ведь только что сошли с поезда) и дождливая ночь не помешали благополучному рождению.

Я просто хочу сказать, я действительно так думаю, дорогие подруги — всё дело в личной силе. Она обеспечит хорошую подготовку и реализацию вашей мечты на практике. В действительности вам нужны две вещи — верьте в себя и любите, и я не знаю препятствий, которых вы б не смогли преодолеть.