Гостиница «Кленовый лист» Уорчестер, штат Массачуссетс следующее утро

— Лекарство от болезни Альцгеймера! Мол-дер, ты понимаешь, каким серьезным дости­жением это является?

— А ты уверена, что эффект лечения суще­ствует в действительности, а не в отчетах и во­ображении Грейвза и Симпсон? Честно гово­ря, несмотря на все препараты, их пациенты производят достаточно удручающее зрелище.

— Молдер, ты ведь прекрасно знаешь, что болезнь Альцгеймера до сих пор считалась неизлечимой. Добиться хоть какого-то результа­та — уже огромный прогресс. Я просмотре­ла у доктора Грейвза несколько историй бо­лезни и могу подтвердить тебе, что большин­ство больных, которых мы сегодня видели, до начала курса лечения не могли связать даже нескольких слов. Понимаешь, это действи­тельно очень существенный прогресс!

— Что ж, я чувствую, что нам предстоит всерьез повозиться с этим делом.

Молдер скривил губы и снова постучал бир­кой ключей по стойке. Портье наконец-то по­ложил трубку телефона, оторвался от экрана компьютера и повернулся к окошечку:

— Простите, сэр, требовалось срочно вы­дать информацию... Что у вас?

— Мы выезжаем из комнаты двести шесть и двести десять. Вот ключи. Не подскажете, где в районе аэропорта лучше всего пообедать?... Да, большое спасибо, мы так и поступим.

Выйдя из гостиницы, Молдер сощурился от брызнувшего ему в глаза света и едва успел отскочить назад, — лениво ползущая мимо по-ливальная машина чуть было не окатила его ноги радужной струёй воды. Утреннее солнце сияло почти по-летнему, стеклянные двери отеля бросали на мокрый асфальт яркие мечущиеся блики, а залитые багрянцем клены напротив

входа казались декорированными специально для какого-то праздника. Молдер глубоко вздох­нул. Прекрасный денек для того, чтобы прове­сти его, гуляя по незнакомому городу и не ду­мая ни о сумасшедших стариках, ни об изна­силованных медицинских сестрах.

— А что, если между этими вещами есть связь? — неожиданно спросила Скадли.

— Между чем и чем? — не понял Молдер.

— Между изнасилованием и болезнью Альц-геймера.

— Ты хочешь сказать, что, если больные рисуют детские картинки, это может означать, что у них начинает пробуждаться сублимиро­ванная жестокость. А если они возятся с дет­ским конструктором, это означает подавлен­ные сексуальные комплексы? — в голосе Мол-дера звучала неприкрытая ирония. Скалли подняла на него непонимающий взгляд.

— Молдер, я вполне серьезно. Вспомни, что говорил доктор Грейвз, — его препарат увеличивает поступление в мозг ацетилхлори-да и стимулирует выработку каких-то гормо­нов, недостаток которых и обусловливает бо­лезнь Альцгеймера. Или, наоборот, мои по­знания в биохимии не распространяются так далеко. Тем не менее, я помню, что избыток некоторых гормонов может вызывать различные психические отклонения. Например, шизоф­рению.

— Ты хочешь сказать, что Мишель Чартере изнасиловал восьмидесятилетний шизофреник?

— Вполне возможно. В конце концов, отку­да ты знаешь, какое побочное действие может оказывать препарат доктора Грейвза?

— Ив том числе служить превосходным лекарством от импотенции? — Молдер уже веселился всерьез. — Не просто шизофреник, а невидимый восьмидесятичетырехлетний ши­зофреник?

Похоже, Скалли даже не замечала его иро­нии. Ее голова уже работала совершенно в дру­гом направлении:

— А, может быть, дело не в лекарстве, а в самой больнице?...

— Дэйна, ты хочешь сказать, что там водят­ся привидения? В таком случае, наверное, нам обоим следует взять отпуск. Я понимаю, что наши последние дела могут заставить мозги крутиться именно в подобном направлении, но, подумай, — к чему приплетать мистику еще и сюда?

— Нет, я имею в виду не настоящие приви­дения, а... ну, что-то типа галлюцинаций, выз­ванных факторами окружающей среды. Мо­жет быть, какие-то специфические больнич­ные запахи, может быть, химический состав здешней воды в сочетании с тем или иным препаратом, который дают пациентам... Сло­вом, — непредусмотренное сочетание разных

факторов, о части из которых мы сейчас про­сто не имеем информации. Кто знает, что та­ится в этом старом здании? Может быть, там в подвале, где никто не бывал уже лет десять, растут какие-нибудь грибы, которые вызыва­ют галлюцинации, потерю памяти или отделе­ние духа от тела...

— Знаешь, Скалли, в твоей гипотезе,, конеч­но, есть некое благородное безумие, но, по-моему, все это напоминает детский песочный замок. Ткни твою версию пальцем — и она рассыплется.

— У тебя есть другие версии?

— Нет. Но мне кажется, что сейчас ты ищешь черную кошку в темной комнате. Я же подозреваю, что ее там вообще нет, а все дело не стоит выеденного яйца. Мишель Чартере просто терпеть не может свою работу, но хо­чет вылететь отсюда не со скандалом, а с поче­том. Да еще получив при этом нехилую ком­пенсацию. Как ты помнишь, такую штуку она пыталась проделать здесь уже не раз.

Скалли остановилась, обернулась к Молдеру и внимательно посмотрела ему в лицо:

— Ты же сам смотрел заключение травма­толога и прекрасно помнишь, что врач нало­жил ей на лицо тринадцать швов. Плюс еще синяки на бедрах и запястьях, удар по голове и легкое сотрясение мозга. Ты хочешь сказать, что она все это подстроила сама?

Молдер неопределенно пожал плечами. Дей­ствительно, в этом деле имелась странность, — но слишком уж ему не хотелось сворачивать расследование в сторону мистики. Идиосинк­разия, наверное...

— Вот что, — решительно произнесла Скал­ли,— ни по какому городу мы гулять не будем, а поедем обратно в больницу. У меня есть сильное желание поговорить еще с несколькими пациен­тами. Может быть, удастся выяснить кое-что но­вое. В конце концов, крюк до больницы неболь­шой, а самолет наш вылетает только вечером..