Мои, предположительно, неизлечимые травмы

РУКА И КОЛЕНО

Следующий текст транскрибирован (переведен в текстовый вид из аудиозаписи; прим. пер.) из живого выступления доктора Шульце в церкви Church of the Living Word, Норт‑Хиллз, Калифорния, 22 апреля 2000 года.

Когда я был в клинике несколько лет спустя, вокруг меня происходило много заживлений и чудес, а иногда также и взрывов. Однажды в лаборатории был взрыв, случился пожар и кипящее горящее масло разлилось по всей моей правой руке. Масло почти полностью сожгло мою руку, оно свернулось в шар, но я был жестким молодым и дерзким естественным целителем, и подумал: „Нет никаких проблем“. Я думал, что могу излечить это состояние за несколько дней, но после нескольких дней я понял, что нанес руке серьезный ущерб.

Мой друг, доктор медицины, сказал мне, что знает человека, тоже доктора, который является специалистом по ожогам, особенно рук, и что он интересуется естественным заживлением, и что он даст мне свое мнение. Таким образом, я пошел увидеть этого доктора, он осмотрел мою руку и сказал, что это очень серьезный ожог. „У тебя ожог четвертой степени“, – сказал он, а я не слышал о 4‑ой степени. Я слышал о 1‑й, 2‑й и 3‑й, но не о 4‑ый. Я спросил что такое 4‑я степень, и он сказал, что это когда вся ткань до кости – мертва. Он сказал, что я даже обжог часть кости. Я сказал, что это не чувствовалось настолько плохо, а он сказал, что это потому, что у меня сгорели все нервы, и что они также мертвые. И я сказал, что это всеравно не чувствовалось настолько серьезным. Тогда он взял медицинское приспособление и стянул всю плоть с одного из моих пальцев – как с жареного цыпленка – и открыл дыру прямо до кости среднего пальца. Я не хочу отдельно показывать этот палец…Не в церкви…И сделал дыру прямо до кости. Все небольшие сухожилия, все связки были жареные и сожженные, и даже кость была обуглена.

Я был в полуобморочном состоянии…затем он взял зажим, наложил его на мой большой палец и очень снял прочь кожу с моего большого пальца. Палец был прожаренный, и это ввело меня в состояние шока, который я никогда не забуду. А он сказал: „Ты не понимаешь – тебе нужно пересадка кожи, твоей кожи нет, приятель.“ Он сказал: „Тебе нужно пришить на руку кожу“. И я подумал, что раз кожи нет сейчас, то она наверняка пропала, и я сказал – „О.К., я согласен на пересадку кожи“. Следующее, что я помню – доктор сказал: „Можешь снять штаны?“, а я подумал: „Я знаю, что нахожусь в Голливуде, но всеравно это странно“. Я подумал: „Ну ладно“, – и снял штаны. У врача в руках был маркер и он начал что‑то рисовать у меня на заднице. Я подумал, что все это немного странно, и спросил что он делает, а он сказал: „Это то место, откуда мы собираемся взять кожу, чтобы пришить ее на твою руку“.

Я помню как тут же меня посетило точно такое же ощущение, как и в больнице, когда умер мой друг, и я очень быстро натянул и убежал из больницы. У этого доктора почти получилось снова убедить меня, что мое тело не в состоянии излечить себя, И ПОСЛЕ ЭТОГО В МОЕЙ ГОЛОВЕ СРАБОТАЛ СИГНАЛ ТРЕВОГИ. Гм, уже достаточно плохо иметь сожженную руку, но сейчас он собирается срезать кожу с моей красивой задней части, и я подумал: „Я знаю, что мое тело само может излечить себя.“ Я попытался рассказать ему о своем сердце, но он не захотел слушать…..Поэтому я уехал, а через тридцать дней эту руку покрывала кожа, и она снова начинала работать. Я возвратился и показал ее ему, и у него было то же выражение лица, как у моего первого кардиолога – я мог фактически видеть, что он трясся на стуле; он спросил: „Что Вы сделали?“ А я сказал, что „Думаю, что моя рука снова выросла, я думаю заново вырастил кожу“, – а он сказал ту же самую вещь – что это было чудо. Я сказал, что знаю это, и не хотел бы он услышать то, что я делал, он сказал: „Да“………и таким образом, я начал говорить ему о тех 147 вещах, которые я делал: бегал на улице даже при том, что рана кровоточила через бинты, пил морковный сок и затем замачивал мою руку в морковном жмыхе, пил сок из витграсса, замачивал мою руку в соке витграсса, рассказал все травы, которые я использовал, молитвы, медитации, короче – всю программу, и я мог видеть тот же самый взгляд на его лице.

И я уже почти подумал, что он в своей карточке пишет: „бред, легкая шизофрения“, когда он сказал, „Вы не понимаете – я делал эту работу, делал хирургическую пересадку кожи на тяжелые ожоги в течении тридцати пяти лет. Я ни разу, никогда, совсем никогда не видел чтобы кто‑то снова вырастил кожу, особенно когда вся кожа была мертвой – С ОЖОГАМИ ЧЕТВЕРТОЙ СТЕПЕНИ!“ Потому что Вы не можете вырастить кожу из воздуха, Вы не можете вырастить кожу из остеобластов, или остеоцитов. У Вас там должна быть кожа, чтобы вырастить кожу, и он сказал: „Это невозможно, но так или иначе Вы это смогли.“ Тогда он сказал: „Я это вообще не понимаю, и как такое возможно?“

Я посмотрел ему прямо в глазах и сказал: „Вы потратили целую жизнь, всю свою карьеру, пришивая задние части людей им на руки. И Вы в выполнении этого действия уже очень хороши, но есть другие способы излечить свое тело, есть методы заживления, находящиеся вне пришивания задних частей к рукам. Есть заживление, которое Ваше тело может сделать, если Вы готовы взять на себя ответственность и создать заживляющий образ жизни, что я и сделал. И у меня теперь есть совершенно новая рука с кожей по всей ее поверхности, и она отлично работает без кожной трансплантации. Я вышел из кабинета, и я до сих пор явно могу видеть как этот врач сидит там – ошеломленный, потрясенный, озадаченный, мистифицированный.

Доктора знают очень немного о способности человеческого тела восстановить себя главным образом потому, что они провели последние 100 лет, мешая этому естественному лечебному процессу.

Несколько лет спустя я решил быть лыжником. И я действительно этим наслаждался, потому что это был тихий спорт, и я спускался по холмам. А затем я начал участвовать в некоторых гонках, мое эго приняло в этом участие, а после я начал участвовать в любительских гонках NASTAR, и я помню, что это было в Deer Valley, Юта. Я обминал последний флаг, как вдруг подвернулся вниз и услышал сильный звук „ХРЯСЬ!“ Последнее, что я помню – это как упал лицом в снег.

Я слышал позже, от свидетелей и членов лыжного патруля, что я тогда превратился в невероятный человеческий снежок. Я проснулся в больнице, где доктор держал мою ногу в своей руке, придерживая ее под коленом. Оно просто свисало, и я ничего не мог там почувствовать. Он сказал: „Вы в значительной степени разрушили колено“. Он сказал: „Я должен наложить шину и посадить Вас в самолет назад в Лос‑Анджелес так быстро, как только возможно. А там Вы можете пойти к лучшим ортопедическим хирургам, и они Вам соберут колено назад. Я сказал: "Хорошо".

Я прилетел обратно в Лос‑Анджелес и пошел в самую многочисленную и самую известную здесь в Лос‑Анджелесе группу ортопедической хирургии – в ту, которая занимается спортивными звездами со всего мира. Мы все знаем кто они. А они сказали мне: «Вы действительно разрушили колено». Вы порвали и поломали все медиальные коллатеральные связки на внутренней части Вашего колена. Вы разрушили все внутренние крестовидные связки в середине Вашего колена, и Вы порвали хрящ, Вы порвали мениск, Вы нуждаетесь в операции. И у меня снова появилось то чувство. Я сказал: «Хорошо, доктор, позвольте мне рассказать Вам о моем сердце и теперь о моей руке», – он немного послушал, но сказал: «Вы не понимаете – я имею дело с профессиональными атлетами, футболистами, бейсболистами, баскетболистами, хоккеистами, теннисистами., и когда я вижу такие виды увечий…Если у Вас не будет операции, то Вы никогда больше не будете снова ходить!

Не очень позитивный человек. Я сказал: „А я думаю, что мое тело знает, как излечить себя“. На что он ответил: „Вы что мне говорите, что это связка, которая здесь и вот та на расстоянии 15 см, будут знать как найти друг друга, срастись и повторно соединиться?“ И я подумал: „Ну, в общем, мое сердце знало что делать, и моя рука знала что делать. Почему же колено не будет знать?“ И он снова убедил меня, что это такая тяжелая рана, что у меня должна быть операция, и я сказал „О.К.“ Тогда он сообщил, что фактически ситуация настолько плоха, что мы оказываемся перед необходимостью вынуть связки из трупа и пришить их в Вашу ногу. И я помню, что ТУТ У МЕНЯ ОПЯТЬ СРАБОТАЛА НАУРОПАТИЧЕСКАЯ ТРЕВОГА. ВОТ ЕЩЕ ВРАЧ, ОЧЕНЬ УМНЫЙ ВРАЧ, ГОВОРЯЩИЙ МНЕ, ЧТО МОЕ ТЕЛО НЕ СПОСОБНО К ЗАЖИВЛЕНИЮ!

„Я не собираюсь этого делать!“ – прокричал я. А его заключительные слова мне были: „Вы никогда не будете снова ходить “. А я подумал, я буду ходить в течении пары недель. Вообще‑то, и через месяц я не мог ВООБЩЕ ходить, я был полностью инвалид. Через два месяца я уже тяжело хромал, и я мог только тянуть эту ногу, и не переносить на нее много веса, но я начал делать с ней все свои процедуры, ходить в спортзал – все, что я мог сделать…. и через три месяца я уже ходил, и никто не мог даже заметить хромоту. И я вернулся в его офис, и он был потрясен. Снова еще один врач, один из лучших во всем мире в том, что он делает, был унижен, запутан, шокирован.

Он спросил что я делал, и я рассказал ему все мои естественные лечебные программы. И я мог видеть, что он закатил глаза. Он даже прокричал: „ЭТО НЕВОЗМОЖНО“! Его медицинские схемы в голове были перегружены и плавились. Он был так сосредоточен на том, чтобы быть доктором Франкенштейном, вырезая части мертвого тела из одного человека и пришивая их в другого. Он, как все мои другие врачи, был столь сосредоточен на его операции, что никогда не потрудился заглянуть все медицинского мышления и увидеть, что может быть другие возможные способы излечить тело. Он сказал мне: „Действительно ли это все возможно?“

Я извлек из своих трех травм – деформированного сердца, сожженной руки и порванного колена знание, что у Вашего тела есть некоторый чертеж или схема того, что есть прекрасное здоровье, и если Вы хотите излечить себя, все, что Вы должны сделать – перестать препятствовать организму осуществить эту схему, и дать ей осуществиться. Все, что Вы должны сделать – прекратить делать то, что Вас убивает или делает Вас больными, и начать делать то, что излечит Вас. Почему доктора были неправы? (см. раздел „Дефектная математика медицины“).

Вывод: У меня есть интенсивный и жизнеизменяющий личный опыт практического применения моих программ в этой книге. У меня также есть положительные результаты излечения. Если бы врачи были правы, и мои программы не работали, то я не имел бы руки, был бы инвалидом и, да – умер 30 лет назад!

Это также подтверждает тот факт, что я никогда не просил, чтобы пациент или читатель делали что‑либо, чего я не делал самостоятельно сто раз, а вполне возможно и тысячу. И я зашел в этом процессе глубже, дальше и с большей интенсивностью, чем я когда‑либо просил, чтобы заходили мои пациенты.