В.а.ацюковский, д.а.буркович

В.А.Ацюковский, Д.А.Буркович

Науку спасут дилетанты

Москва

Г.

В.А.Ацюковский, Д.А.Буркович. Науку спасут дилетанты. Москва, изд-во «Петит», 2007 г.

В книге разъяснено, что слово «дилетант» имеет итальянское происхождение и означает человека, занимающегося наукой не по принуждению или по обязанности, а с удовольствием. Показано, что благодаря упорному труду дилетанты часто достигали более высоких результатов, чем профессионалы. В книге также приведены советы начинающим дилетантам, которые пробуют свои силы в новых для них направлениях, а также рассказано о некоторых дилетантах, затмивших своими результатами профессионалов.

Для школьников, студентов, аспирантов, молодых ученых и всех, интересующихся методологией науки и не боящихся прослыть дилетантами.

Авторы:

Ацюковский Владимир Акимович,доктор технических наук, профессор Государственного университета управления, академик трех Российских и двух Международных академий

Буркович Дарья Андреевна,студентка ГУУ

Художник:

Романов Владимир Николаевич,полковник ВВС в запасе

ISBN 5-85101-055-X 5 - © Ацюковский В.А.

Об авторах

Владимир Акимович Ацюковский – профессор Государственного университета управления, доктор технических наук, академик Российской академии естественных наук и почетный академик Российской академии электротехнических наук – несомненно, является дилетантом в двух областях, которым он посвятил последние пятьдесят лет жизни, – теоретической физике и системной социологии. Благодаря нестандартному подходу к проблемам и опираясь на метод диалектического материализма в первой и метод исторического материализма во второй областях, утверждающих, что предмет надо изучать не предвзято, объективно и без ссылок на авторитеты, им разработаны эфиродинамика – новая (т.е. хорошо забытая старая) область теоретической физики и некоторые дополнения к марксистской политэкономической теории развития общества применительно к современной ситуации. Правда, широкого, тем более, академического признания обе теории пока не получили, но все впереди, получат.

Дарья Александровна Буркович – студентка Государственного университета управления. Она успешно учится, и у нее большое будущее.

Содержание

Введение…..……………………………………………………..6

Глава 1. Что такое дилетантство?....………………………..14

1.1.Кто такие дилетанты? ……………………………………...14

1.2. Ученые, которые создали сами себя……………………...18

1.3. Перекрестный дилетантизм..……………………………...24

1.4. Гуманитарии – естествоиспытателям…………………….29

1.5. Естествоиспытатели – гуманитариям…………………….35

1.6. Люди «без прошлого»……………………………………..37

1.7. Наука массовой профессии………………………………..41

1.8. По законам природы это не должно летать………………48

1.9. Шестерни воображения вязнут в избытке знания……….54

1.10. Специалисты вредны, потому что...……………………..60

1.11. О пользе широких знаний………………………………..66

1.12. О пользе и бесполезности аналогий……………………..76

1.13. Искать новые пути………………………………………..79

Глава 2. Советы начинающим дилетантам………………..82

2.1. Научные авторитеты и научная смелость………………...82

2.2. Образование должно быть широким……………………...84

2.3. Образование и самообразование…………………………..87

2.4. Что такое научная методология…………………………...90

2.5. О пользе отзывчивости ……………………………………93

2.6. Совмещать приятное с необходимым.……………………96

2.7. Получите ли вы признание при жизни? ………………….99

Глава 3. Подробнее о некоторых ученых-дилетантах…...104

3.1. АРИСТОТЕЛЬ (384-322 гг. до н.э.)……………..……….104

3.2. ПАРАЦЕЛЬС Филипп фон Гогенгейм (1493-1541).……106

3.3. КОПЕРНИК Николай (1473-1543)……………..………...106

3.4. БРАГЕ Тихо (1546-1601).……………..…………………..109

3.5. ГИЛЬБЕРТ Уильям (1544-1603)…………..……………...114

3.6. ДЕКАРТ Рене (1596-1650)…………..…………………….115

3.7. ПАСКАЛЬ Блез (1623-1662) ……..……………………...121

3.8. ФЕРМА Пьер (1601-1665) ..……………………………...126

3.9. БОРЕЛЛИ Джованни (1608-1679).………………………128

3.10. ГЕРИКЕ Отто (1602-1686).……………………………..129

3.11. БОЙЛЬ Роберт (1627-1691).…………………………….130

3.12. ГЮЙГЕНС Христиан (1629-1695).…………………….132

3.13. ЛЕЙБНИЦ Готфрид 1646-1716).……………………….135

3.14. НЬЮТОН Исаак (1643-1727 гг.)………………………..140

3.15. ШЕЕЛЕ Карл (1742-1786).……………………………...144

3.16. ДОЛЛОНД Джон (1706-1761)….……………………….145

3.17. ЛОМОНОСОВ Михаил Васильевич (1711-1765)……...146

3.18. ФРАНКЛИН Бенджамин (1706-1790) ………………....150

3.19. ЛАВУАЗЬЕ Антуан (1743-1794)………………………..154

3.20. БОМЕ Антуан (1728-1804)……………………………...162

3.21. ПРИСТЛИ Джозеф (1733-1804)………………………...163

3.22. КУЛОН Шарль (1736-1806).…………………………....165

3.23. ЛАПЛАС Пьер (1749-1827) .…………………………....166

3.24. АБЕЛЬ Нильс Хенрик (1802-1829) …………………….167

3.25. ДЭВИ Гемфри (1778-1829)…………………………......171

3.26. ОЛЬБЕРС Генрих (1758-1840)……………………….....173

3.27. ДАЛЬТОН Джон (1766-1844)…………………………...174

3.28. ГЕРШЕЛЬ Каролина (1750-1848)……………………....176

3.29. ЭРСТЕД Ханс-Кристиан (1777-1851)…………………..177

3.30. ГАУСС Иоганн (1777-1855)…………………………….179

3.31. АВОГАДРО Амадео (1776-1856)……………………….183

3.32. КОШИ Огюстен (1789-1857)……………………………186

3.33. ГУМБОЛЬТ Александр (1769-1859)……………………188

3.34. БУЛЬ Джордж (1815-1864)……………………………...190

3.35. СТРУВЕ Василий Яковлевич (1793-1864)……………..190

3.36. ФАРАДЕЙ Майкл (1791-1867)………………………….195

3.37. ДРЭПЕР Генри (1837-1882)……………………………..197

3.38. КИРХГОФ Густав (1824-1887)………………………….199

3.39. ДЖОУЛЬ Джеймс (1818-1889)………………………….201

3.40. ГЕЛЬМГОЛЬЦ Герман (1821-1894)…………………….204

3.41. МЕНДЕЛЕЕВ Дмитрий Иванович (1834-1907)…………207

3.42. МАЙКЕЛЬСОН Альберт Абрахам (1852-1931)………...214

3.43. ЦИОЛКОВСКИЙ Константин Эдуардович (1857-1935].216

3.44. МАРКОНИ Гульельмо (1874-1937)..……………………220

3.45. РЕЗЕРФОРД Эрнест (1871-1937)……......……………….223

3.46. ХАББЛ Эдвин (1889-1953)………………..……………...230

Заключение……………………………………………………..234

Приложение. Ученые, не имевшие специального образования

в тех областях деятельности, в которых они получили

общественное признание...……………………………………..235

Литература……………………………………………………...252

Извещение о книгах…………………………………………...257

Введение

Как известно, мы живем в век научно-технического прогресса. Прогресс заключается в мощном прорыве в ряде областей – в авиации, космонавтике, электронике, вычислительной технике, химии, атомной энергетике и некоторых других областях, а также в появлении многих высокопроизводительных технологий, благодаря чему значительная часть человечества существенно повысила свое благосостояние. Вместе с тем следует констатировать, что все эти достижения базируются на результатах, полученных фундаментальной наукой еще до середины ХХ столетия. Что же касается фундаментальных исследований второй половины ХХ и начала XXI столетий, то с прискорбием следует отметить, что практически никаких новых достижений нет.

Где широко разрекламированный в свое время «термояд» – метод термоядерного синтеза, благодаря которому человечество будет навеки обеспечено энергией? Его нет, даже несмотря на то, что под руководством академика Б.Б.Кадомцева была получена «устойчивая» плазма, продержавшаяся «целых» 0,01 секунды. Для этой цели были построены мощнейшие ускорители высоких энергий (два из них – в Дубне и в Протвино дали основание для возведения вокруг них целых городов), построены «Токамаки» для получения высокотемпературной плазмы, собраны многочисленные конференции и совещания, защищены диссертации и получены академические звания, а «термояда» как не было, так и нет.

Такая же судьба и у других «достижений» фундаментальной физики – высокотемпературной сверхпроводимости, магнитной гидродинамики. Хотя в физике твердого тела есть явные достижения, но они тоже носят более технологический, нежели фундаментальный характер.

Все это дает основание считать, что современная фундаментальная наука и ее основа – теоретическая физика уже много лет находятся в глубоком кризисе. Внешними признаками этого кризиса являются:

– отсутствие новых открытий, исключая, разве что, открытие многочисленных «элементарных частиц», число которых составляет уже несколько сотен (от 200 до 2000, в зависимости от того, как считать);

– дороговизна фундаментальных исследований (сколько средств, интересно, затрачено на сооружение Серпуховского ускорителя, размещенного в подземном туннеле, длина которого составляет 22 км (!), в котором установлены 6000 магнитов весом каждый в десятки тонн, опутанных трубопроводами, в которых нужно пропустить жидкий гелий?);

– полное непонимание структуры вещества (у «элементарных частиц» нет не только структуры, но даже размеров, все их свойства – магнитные моменты, спины, заряды и пр. взялись неизвестно откуда) и полей («поле – особый вид материи»(!) и все);

– фактическое прекращение фундаментальной наукой помощи прикладникам в решении практических задач, (созданные отраслевые области прикладных наук не только отделились от фундаментальной науки, но и во многом опередили ее).

Все это не случайно, а предопределено как самой методологией современной фундаментальной науки и ее головной области – теоретической физики, так и спецификой организации современной науки.

О порочности методологии современной физической теории написано немало. На это обратил внимание еще Альберт Рей, французский исследователь научной методоло-гии, на которого сослался В.И.Ленин в своей известной книге «Материализм и эмпириокритицизм», вышедшей в свет в 1909 г. Рей обратил внимание на недопустимость подмены физических представлений математическими выражениями. Ленин сформулировал это просто: «У физиков… материя исчезла, остались одни уравнения».

К сожалению, это предупреждение мало на что повлияло, и современная теоретическая физика, положив в основу своих теорий постулаты, «принципы» и аксиомы, т.е. абстрактные выдумки, а не выводы, вытекающие из изучения реальной природы, прочно скатилась в идеализм. Это и есть одна из главных причин современного кризиса физической теории. Но здесь речь пойдет о другом.

Еще относительно недавно, всего двести-триста лет тому назад каждый ученый был универсалом, разбирающимся в широком круге вопросов. Ньютон разбирался в математике, и ему приписывают изобретение дифференциального исчисления (правда, живший в то же время Лейбниц тоже считается изобретателем того же). Но Ньютон, кроме того, разбирался в механике, астрономии, оптике и много еще в чем. Наш М.В.Ломоносов был не только химиком, но еще и технологом, физиком, а также и… поэтом. Д.И.Менделеев был не только химиком, но и землемером, статистиком, экономистом (он являлся экономическим советником у царя Александра II). Недоучившийся студент-народоволец А.Н.Морозов, отсидев 25 лет в Шлиссельбургской крепости, вышел оттуда академиком, прекрасно разбирающимся в астрономии, минералогии, математике, а также …в библейских текстах, некоторые из которых он расшифровал. Известный кораблестроитель А.Н.Крылов, разработчик теории непотопляемости кораблей, был прекрасным математиком и разработал теорию приближенных вычислений. И так многие, только о некоторых из них рассказано в этой книге.

Однако с тех пор положение в науке изменилось. Студентов стали учить не столько общему подходу к решению проблем, сколько частным приемам решения конкретных задач. В учебниках рассказывается о достижениях прошлых лет, а о текущих проблемах даже не упоминается. Наука напичкана авторитетами, перечить которым считается неприличным. А физики взахлеб рассказывают студентам о лауреатах Нобелевских премий, усилиями которых только и двигается, по их мнению, наука.

Современная теоретическая физика гордится своей особенностью, своей сложностью, своей элитарностью. Понять простому смертному то, что утверждает физическая теория, часто невозможно. Человеку со стороны иной раз кажется, что то, что утверждает эта теория, не поддается логике, но физики снисходительно объясняют такому человеку, что он слишком недоразвит для понимания столь высоких материй. Это позволяет самой физической теории избежать критики со стороны сомневающихся, это же отделяет ее от прикладных задач и создает условия для создания особого клана физиков-теоретиков, в который люди со стороны не допускаются. Таким образом, проблема из научной перерастает в социальную.

Общий итог такого подхода: зазубривание «хорошо установленных» истин в узкой области знаний и почти полное неумение ни поставить новые задачи, ни решить их даже в этой же области. А уж о том, чтобы использовать знания, полученные в других областях науки, и речь не идет.

Здесь особенно отличилась философия. Практически все работы по философии имеют отношение только к ее истории. «Мы так ошиблись с генетикой и кибернетикой! – вздыхают философы, – Так что решайте свои проблемы сами». И на этом основании философы практически повсеместно отстранились от методологического руководства наукой. А общий результат всего этого – кризис в науке.

Из каждого кризиса всегда есть выход. Не должно быть сомнения и в том, что текущий кризис тоже будет преодолен. Но преодолевать его будут люди, опирающиеся на материалистическую методологию, имеющие широкое образование, не стесненные рамками обычных представлений, не боящиеся использовать знания, накопленные смежными областями, и не обращающие внимания на высокие авторитеты. Это – дилетанты.

Сегодня перед дилетантами, как и перед всей наукой, стоят две основные задачи:

1. ревизия всего, что достигнуто наукой;

2. выяснение причин физических и общественных явлений.

Первая из задач связана с тем, что, к сожалению, многое в современной науке не соответствует истине. Например, вся история с отсутствием, якобы, в природе эфирного ветра фальсифицирована, поскольку на самом деле эфирный ветер был обнаружен, но его «не признали», и именно это обстоятельство вывело естествознание на ложный путь и, в конце концов, завело в тупик.

Некоторые широко разрекламированные эксперименты в свое время не могли быть поставлены из-за отсутствия в то время необходимой техники. Сюда относятся, например, известные опыты Физо 1849 года по определению скорости света. Тогда еще не были изобретены электродвигатели и вращать cо скоростью в несколько тысяч оборотов в минуту диск с отверстиями, главную часть установки Физо, было нечем. Сфальсифицированы и некоторые данные, попавшие в физические справочники, например, определение масс элементарных частиц с погрешностью лишь в пятом-шестом знаках. Для того чтобы иметь такую точность, нужно все параметры, участвующие в экспериментах, измерять с точностью хотя бы на один порядок выше, а таких измерителей магнитных и электрических полей, используемых в этих экспериментах, не существует. И так далее.

То же самое и в общественных науках. Здесь важнейшее значение приобретает трактовка прошлых событий. Но, как правило, критерии оценки событий отсутствуют, и это дает возможность трактовать любые события с заинтересованной точки зрения. Как говорится, любой стакан может быть как полуполным, так и полупустым, как на это посмотреть и как преподнести общественности.

А вторая задача связана с полным непониманием современной наукой сущности физических, а часто и общественных явлений, их внутреннего механизма, без чего дальнейшее продвижение в науке невозможно. Поэтому перед дилетантами открывается огромное поле деятельности.

В первой главе книги дано пояснение, кто такие на самом деле дилетанты и какую роль в науке они сыграли. Оказывается, дилетантами были почти все, кто внес в науку значительный вклад

Во второй главе даны советы начинающим дилетантам, т.е. людям, взявшимся за решение не решенных до них задач в какой-либо области. Эти советы базируются на многолетней дилетантской практике одного из авторов, не признающим авторитетов в науке и с удовольствием работающим в областях, в которые никто не просил его залезать.

В третьей главе настоящей работы приведены фамилии известных ученых-дилетантов, взявшихся за дела, не соответствующие их первоначальной подготовке, к которым, в силу своей первоначальной профессии, они не должны были бы иметь никакого отношения. Но в силу возникшего интереса и, не будучи скованными традиционными рамками, в этой новой для них области, они нашли решения, которые безуспешно искали специалисты, и теперь мы считаем их ведущими учеными в этих новых для них областях, забыв об их первоначальных специальностях.

А в приложении дан далеко не полный список известных ученых-дилетантов, добившихся в науке результатов, которые не смогли получить профессионалы своего времени. Пусть эти люди, часто не устроенные в жизни, но преданные науке, служат примером для тех, кто решил посвятить себя научной деятельности. Здесь не надо говорить о самопожертвовании, потому что само занятие наукой есть высшее наслаждение, какое только может быть у творческого человека.

Кто такие дилетанты?

Понятие «дилетант» обросло многочисленными значениями, таит массу смыслов, чаще всего пренебрежительных. Дилетант в обычном понимании это невежда и верхогляд. Под словом «дилетант» подразумевается человек, который лезет в какую-то область знаний или в управление чем-либо, ничего в этом не понимая. Часто так и есть на самом деле: случаев, когда несведущие люди, не пытаясь даже разобраться в сути предмета, выносят на люди свое суждение, много.

Особенно много таких субъектов среди начальствующего персонала (не путать с руководителями, те полезны и необходимы!).

К сожалению, не меньше случаев и таких, когда некоторые ответственные (казалось бы), но не компетентные люди принимают решения, от которых всем становится тошно, или берутся за управление общественными процессами, ничего в них не понимая, хотя иногда и исходя из лучших побуждений.

В результате получается, что они «хотели как лучше, а получилось, как всегда». Наша новейшая история изобилует подобными примерами.

Но если посмотреть в основания, обнаружим следующее. На самом деле, само слово «дилетант» происходит от итальянского слова «dilettante», которое в свою очередь, произошло от латинского слова «delecto», что означает услаждаюсь, забавляюсь, т.е. получаю удовольствие. Дилетант – это человек, что-то делающий с удовольствием, иначе он не стал бы этим заниматься, его к этому никто не принуждает.

Дилетант – значит не специалист, точнее, не получивший специального образования в той отрасли науки, где он отваживается что-то сказать. И садится он «не в свои сани» именно потому, что увлечен, ему интересно. Между тем, как правило, это сведущий в своей сфере специалист и, уж во всяком случае, незаурядный ум, только проявивший любопытство к делам соседа.

Дилетантов, т.е. людей, которые с удовольствием занимаются выбранным ими самими делом, нужно разделить на три категории. К первой категории следует отнести дилетантов, которые берутся за незнакомое дело, ничему не учатся и только портят то, за что они, не компетентные в этом деле, взялись. К таким дилетантам негативное отношение справедливо. Ко второй же категории следует отнести тех дилетантов, которые вначале тоже не понимают в новом для них деле, потому что этому их никто не учил, но затем они начинают разбираться в нем и часто находят такие оригинальные решения, которые специалисты найти не смогли, несмотря на все их образование. И таких примеров тоже много, ими изобилует история науки. Вот о них и пойдет речь.

Дилетанты этой второй категории, как правило, самоучки. Хотя они до всего доходили сами, их успехи в науке оказывались порой внушительнее, чем у иных титулованных специалистов. Вот что сказано, в частности, о немецком философе рубежа XVI-XVII столетий Якобе Беме: «Сапожник Якоб Беме был большой философ, в то время как некоторые именитые философы только большие сапожники». Примерно так же говорили и об И. Дицгене (XIX в.), сапожнике по профессии и философе по призванию, сравнивая его с некоторыми официально признанными философами того времени.

В большинстве случаев дилетанты-самоучки были выходцами из бедных слоев. Они приходили в науку от недостатка образования, но гонимые жаждой познаний. Иные мотивы были у «состоятельных дилетантов», людей, материально обеспеченных. Они, напротив, бежали от избытка знания в своей области в другие области науки, где они сведущи мало. Скажем, высокообразованный, эрудированный для своего времени химик сэр Гэмфри Дэви мог позволить себе занятия не по специальности, изучая любознательности ради физические процессы. Здесь он и прославился. В числе «состоятельных дилетантов» видим также выходца из аристократической семьи, датчанина Тихо де Браге, англичанина лорда В. Росса и других.

Но, несмотря на различия, всех дилетантов второй категории объединяет желание подойти к новой проблеме со стороны, с иных позиций, а то и вовсе без какой-либо предварительной позиции. Одним словом, такие дилетанты всегда покушаются на чужое, переходят пограничные линии между науками либо вообще вторгаются в науку со стороны. Короче, они нарушители «ведомственных барьеров» и «табели о рангах».

Но есть еще третья категория дилетантов, это те, которые в своей области приходят к новым результатам, несмотря на то, что до них в этой области было много неудачных попыток решить эту же проблему. Люди, испытавшие себя в этой проблеме и не решившие ее, предупреждают о бесполезности новых попыток и выражают крайнее удивление, когда новый человек находит пути решения. Им не приходит в голову, что этот новый человек отверг все опробованные пути и нашел иной путь, позволивший решить проблему. Его никто не обучал этому новому пути, и в этом новом направлении он дилетант, хотя на самом деле специалист в этой области. Но он пошел непроторенной дорогой и дошел до результата, несмотря на все предупреждения.

Приносят ли дилетанты пользу науке? Как свидетельствует история, дилетанты сделали немало ценных открытий, более того, им принадлежит заметная роль в развитии науки. Известный немецкий исследователь культуры прошлого К. Керам в книге «Боги, гробницы, ученые» отмечает: если взять научные открытия за какой угодно исторический период, обнаружится, что многие выдающиеся результаты получены дилетантами. Здесь часто действует правило, однажды сформулированное А.Эйнштейном: «Все знают, что этого сделать нельзя, и только один человек этого не знает. Вот он и делает!». Этот человек, который не знает, но делает, и есть дилетант второй или третьей категорий. Со временем оказывается, что такой дилетант в новой для него области знает больше, чем дипломированные специалисты, посвятившие ей всю жизнь.

Современный английской науковед М. Малки подошел к этому вопросу с несколько иной стороны. Он изучал новаторов в науке. По его расчетам оказалось, что среди новаторов непропорционально большая доля выходцев из других дисциплин, иначе говоря, дилетантов.

Перекрестный дилентантизм

В истории науки много случаев, которые можно назвать «перекрестным дилетантизмом». Это имеет место, когда научные дисциплины взаимно обогащают друг друга, делегируют на обмен своих крупных специалистов, которые в соседней области, естественно, выступают как дилетанты. Конечно, такие перемещения более привычны для смежных областей знания.

Так, с одной стороны, в химию приходили физики. И не просто приходили, но и проявляли себя в ней как выдающиеся ученые, например, физик Г. Кирхгоф, который вместе с химиком Р. Бунзеном открыл эру спектрального анализа, внедрил его в практику химических исследований. Г. Кирхгофом и Р. Бунзеном изучены спектры огромного числа химических соединений, открыты элементы цезий и рубидий. Знаменитый английский физик конца XVIII – начала XIX века Г. Кавендиш также обогатил химию: его считают отцом так называемой «пневматической химии» – науки, изучающей вещества в газообразном состоянии.

С другой же стороны, немало химиков послужило успеху физических исследований, а некоторые благодаря этому лишь и стали известными. Это, например, профессор химии Копенгагенского университета Х. Эрстед, установивший связь электрического тока с явлениями магнетизма, или только что упоминавшийся Г. Дэви, который выявил ряд зависимостей в процессах электропроводимости, высказал мысль о кинематической природе теплоты и сделал ряд других открытий. Трудно определить, к какой же из наук – физике или химии – отнести известного русского ученого Н. Бекетова. Он начинал свой научный путь как химик; его магистерская диссертация была посвящена некоторым «химическим сочетаниям». Но затем, возрождая идею М. Ломоносова, Бекетов вводит физическую химию в качестве учебной и научной дисциплины. Он не только много работал сам в этой пограничной области, но и воспитал целую плеяду русских ученых (И. Осипов, В. Тимофеев, А. Альтов и др.), разрабатывающих проблемы этой новой по тем временам и перспективной отрасли.

Аналогичные перекрестные движения отмечены между химией и медициной. Швейцарский врач XVI века Парацельс (Филипп Ауреал Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм), по существу, заново после засилья алхимиков создает химическую науку. Им же основана и ятрохимия, то есть химия применительно к медицине (начала фармакологии). Три века спустя английский врач В. Проут развивает на основе закона кратности атомных весов плодотворную гипотезу, что все химические элементы образуются из самого легкого – водорода.

В свою очередь, профессор химии Л. Пастер сделал важное для прогресса медицины открытие. Когда им было обнаружено, что причина болезней вин – брожение, вызываемое микроорганизмами, он тут же проводит аналогию между брожением и гниением. А это позволило установить микробную природу многих заболеваний человека. Недаром, характеризуя вклад Л. Пастера в медицину, писали, что колоссальная революция в самих основаниях врачебной науки, насчитывающей уже тридцать веков, произведена человеком, чуждым врачебной профессии.

Теперь обратимся к открытиям, сделанным одновременно несколькими исследователями, но каждым самостоятельно и независимо от других. Вообще-то говоря, в нашем распоряжении не так уж и много подобных фактов. Но вес их внушителен. Когда один и тот же результат добывают разные, совершенно не связанные узами сотрудничества ученые, и все они оказываются в этой области неспециалистами, – разве тут не торжествует дилетантизм!

Возьмем биографию кислорода. Он был выделен в последние десятилетия XVIII века французом А. Боме, шведом К. Шееле и англичанином Д. Пристли. Правда, ни один из них не догадывался о роли кислорода в окислительных процессах. До конца жизни они так и не смогли понять кислородной основы горения и отстаивали флогистонную точку зрения, по которой причина горения – особое вещество флогистон (от греческого «флогиатос» – зажженный). Но здесь важно отметить другое.

Все три первооткрывателя кислорода были в химии дилетантами. А. Боме по профессии аптекарь, К. Шееле тоже, а Д. Пристли и вовсе далек от химии, да и от естествознания вообще. По образованию он филолог и богослов. Заметим, однако, что, несмотря на свое богословское «происхождение», это был выдающийся материалист, философские идеи которого шагнули далеко за пределы своего времени.

Стоит добавить, что А. Лавуазье, окончательно выведавший тайну кислорода, показав его участие в процессах окисления, был тоже дилетант. Он пришел в химию из физики. Впрочем, и в физику он тоже пришел со стороны, поскольку в молодости получил юридическое образование, но затем испытал сильнейшее влечение к естествознанию. И еще, заметим, его путь, как и путь богослова и филолога Д. Пристли, – пример перемещения специалистов в ряды дилетантов, поскольку оба начинали как гуманитарии, а прославились по ведомству естествоиспытателей.

Теперь остановимся на открытии одного из великих законов природы – закона сохранения и превращения вещества и энергии. Здесь парадокс также празднует свои победы.

Конечно, Г. Гельмгольц, один из авторов открытия, более известен работами в области физики. Однако его вступление в науку шло через медицину. По совету отца, учителя по профессии, он решил стать врачом, чтобы возможно скорее проложить дорогу к независимому существованию. Он учится в высшей медицинской школе в Берлине, окончание которой приносит ему должность военного доктора в Потсдаме. Вскоре молодой человек – аспирант анатомического музея в Берлине же, а немного позднее – профессор физиологии и анатомии в Кенигсберге.

Мы специально столь подробно осветили этапы биографии знаменитого ученого. И по образованию, и по роду деятельности у него просматривается надежная привязанность к медицине. Однако на фоне этих, казалось бы, стойких интересов Г. Гельмгольц вдруг заявляет о себе как физик.

Еще в Потсдаме он выполнил исследование, принесшее ему впоследствии славу одного из покорителей великого закона. Исследование называлось «О сохранении работы». Интересно, что, когда оно появилось, один из начальников Г. Гельмгольца по военно-медицинскому ведомству заметил: «Наконец-то, кажется, что-то практическое». Незадачливый шеф решил, что речь идет о сохранении работоспособности его солдат.

Другим автором закона сохранения значится Р. Майер, тоже немецкий естествоиспытатель и тоже «медицинского происхождения». Он изучал медицину в Тюбингенском университете. Занимаясь ею, он даже не проявил стараний прослушать систематический курс физики, вообще не интересовался тогда ни физикой, ни математикой. И диссертация его была сугубо медицинской. В ней выяснялось действие препарата сантонина, применяемого для удаления глистов у детей.

Но как раз случай с Р. Майером – типичный пример того, насколько человек, вооруженный «посторонними» знаниями, помогает решить задачу. То есть налицо все основания заявить следующее: вероятно, хорошо, что Р. Майер имел медицинское образование, так как именно оно помогло открыть физический закон.

Молодой доктор, чтобы испытать себя и закалить в тяжелых тропических условиях, добровольно отправился корабельным лекарем на остров Яву. В одном из южных портов, пуская кровь матросу, он обратил внимание на то, что венозная кровь очень светлая. Вначале он даже подумал, что нечаянно задел артерию. Однако вскоре узнал, что в условиях тропиков это обычное явление. Р. Майер дал ему такое объяснение.

При высокой внешней температуре организм для сохранения собственной теплоты нуждается в незначительных дозах горения. Поэтому окислительные процессы ослабевают, и кислород крови расходуется в меньшем количестве. Оттого-то кровь и оказалась чистой. Стало быть, шел он дальше, в жарких странах организм тратит меньше энергии на восстановление сил для поддержания теплоты тела, чем в северных широтах. А отсюда уже и идея, что химические процессы, теплота, механическое движение – все они превращаются друг в друга, сохраняя некоторые количественные отношения.

Вообще-то к открытию рассматриваемого закона причастны ученые разных стран. Кроме немецких, здесь прославились английский физик Д. Джоуль, русский естествоиспытатель Э. Ленц, а еще ранее М. Ломоносов. Но М. Ломоносов как раз один из ярких представителей корпорации дилетантов. Правда, по другой, чем нас сейчас занимает, линии. Он – один из тех, кто вышел из низов народа и перешагнул на пути в науку через неодолимые барьеры.

Итак, три дилетанта на один закон. Такое совпадение вряд ли объяснимо только происками случайности. Скорее напрашивается желание принять дилетантизм плодотворным спутником научного творчества и попытаться дать ему объяснение. Однако прежде чем перейти к нему, выделим еще некоторые закономерности в проявлениях рассматриваемого парадокса.

Люди «без прошлого»

Предъявленные факты резких переходов специалистов гуманитарного профиля в естествознание, а из последнего в гуманитарное знание наиболее рельефно говорят о значении дилетантизма. Дилетантский взгляд подготавливает особые условия для восприятия действительности. Он вооружает исследователя той непредвзятой точкой зрения, которой столь недостает порой специалисту.

В самом деле, стряхнуть оковы старых парадигм тому, кто их освоил и разделяет, нелегко. Хорошо бы вообще не знать некоторых законов и методов, чем, владея ими, пытаться решать проблему, которая на основе старых знаний не решается и которая требует принципиально нового подхода. Поэтому исследователь, свободный от парадигм науки, лучше подготовлен к разработке оригинальной идеи, нежели специалист, беспрекословно разделяющий устоявшиеся воззрения.

Смотрите, что пишет по этому поводу Г. Лейбниц: «Две вещи оказали мне услугу... во-первых, то, что я был самоучкой, а во-вторых, то, что в каждой науке, едва приступив к ней, часто не вполне понимая общеизвестное, я искал новое».

Вместе с тем он предупреждает, что это обоюдоострое оружие, которое нельзя применять безоговорочно любому исследователю. И все же в этом есть своя правда.

Особый успех празднуют, как мы видели, дилетанты-гуманитарии, перемещающиеся в совершенно чуждую им естественнонаучную область. Отчего бы это? Как будто у них нет преимуществ в сравнении с теми, кто кочует внутри естествознания или кто уходит из него в гуманитарные дисциплины. Оказывается, преимущества есть.

Все дело в степени привязанности ученого к парадигмам века, в силе его преданности устоявшимся законам и методам. Влияние дисциплины на исследователя начинается рано, еще, когда он только готовится как научный работник, то есть в студенчестве, затем в аспирантуре. Это влияние осуществляется просто. Действует четко отлаженная система вузовского обучения, которая производит отбор (экзамены, защита курсовых, дипломных работ и т.п.) именно по принципу безоговорочного, за редким исключением, принятия господствующих в научной дисциплине ценностей.

С другой стороны, психологи выделяют два типа исследователей: так называемых «конвергентов» и «дивергентов». Конвергенты (от латинского «конвергере» – «сближаться», «сходиться») характеризуются готовностью принять на веру, не задумываясь, любую предложенную систему положений науки. Притом они остаются глубоко убежденными, что возможны только эти положения и никакие другие. Дивергенты (также от латинского «дивергере» – «обнаруживать расхождение») способны к усвоению нескольких конкурирующих систем знания, сопровождая их восприятие критической оценкой.

Самое любопытное в том, что, по данным некоторых психологов, конвергенты тяготеют к точным наукам, а дивергенты – к гуманитарным.

Не потому ли представители гуманитарного знания и оказываются столь удачливыми в точной науке? Ибо по своим задаткам, складу характера, да и, по-видимому, воспитанию, которое закладывается вместе с гуманитарным образованием, они скорее способны к созданию нового, чем их собратья из области строгой науки. Скорее потому, что это люди, так сказать, «без прошлого», то есть они не связаны жесткой дисциплиной однозначных решений, которые несет точная наука. Напротив, их гуманитарная сфера, внушает разнообразие толкований одного и того же.

Как обнаруживается, высокая точность, увы, не всегда подмога. Прислушаемся в связи с этим к одному замечанию известного советского физика Л. Мандельштама. Он пишет: «Если бы науку с самого начала развивали такие строгие и тонкие умы, какими облада