Роберт д.столороу и джордж е.этвуд

Расширение области психоаналитического лечения за рамки классических психоневрозов на другие формы пси­хопатологии в последние годы значительно обогатило как теорию, так и практику психоанализа. Вместе с этим «рас­ширением границ психоанализа» были предложены новые концептуализации развития личности и патогенеза — тео­ретические вклады, имевшие, в свою очередь, решающее значение для психоаналитической методики. В противопо­ложность этому, теория и практика анализа сновидений от­ставала от концептуальных и методологических успехов, до­стигнутых в иных областях. Несмотря на то, что некоторые авторы изучили коммуникативный аспект сновидений (Ferenczi, 1913; Kanzer, 1955; Bergmann, 1966), а другие пред­приняли попытку привести теорию сновидений в соответ­ствие с тройственной структурной моделью (Arlow и Brenner, 1964; Spanjaard, 1969), новых крупных вкладов в психоана­литическое понимание сновидений после Фрейда (1900) было немного¹.

В настоящей статье мы намерены развить теоретическую точку зрения, обещающую стать источником новых важ­ных открытий в психологии сновидений. Эта точка зрения развивалась в контексте попыток создать основу новой пси-

[308]

хоаналитической теории личности. В своих усилиях мы ру­ководствовались тремя основными соображениями. Во-пер­вых, мы считали, что каждая новая конструкция должна сохранять вклады классических аналитиков и перевести их на общепринятый концептуальный язык. Во-вторых, мы придерживаемся мнения, что теория психоанализа должна основываться на опыте, быть тесно привязанной к явлени­ям, наблюдаемым в клинической практике. И в-третьих, мы считаем, что адекватная психоаналитическая теория личности должна проливать свет на структуру, значение и происхождение субъективных миров личности во всем их богатстве и разнообразии. Изучение основ психоанализа привело нас к предложению «психоаналитической феноме­нологии», основной сферой интересов которой является человеческая субъективность. Как и глубинная психология человеческой субъективности, психоаналитическая феноме­нология посвящена раскрытию значений и структур лич­ностных переживаний. Ее особым фокусом явилась кон­цепция «мира представлений» (Sandler и Rosenblatt, 1962; Stolorow и Atwood, 1979) — характерных конфигураций «я» и объекта, способных формировать и организовать впечат­ления человека*. Мы концептуализируем эти структуры как системы направляющих или организующих принципов (Piaget, 1970) — когнитивно-аффективные схемы (Klein, 1976), посредством которых восприятия «я» и другого принимают свои характерные формы и значения (Stolorow, 1978a). Та­ким образом, термин «мир представлений» не эквивален­тен субъективному миру психических образов человека. Он, скорее, относится к структуре этого мира, раскрываемой в тематическом разделении субъективной жизни человека.

Любой новый психоаналитический подход к сновиде­нию должен включать пересмотр концепции бессознатель­ного. В психоаналитической феноменологии подавление понимается как процесс, посредством которого предотвра­щается кристаллизация в сознании таких специфических конфигураций, как «я» и объект. Таким образом, подавле­ние рассматривается как негативный организующий принцип

* Речь идет о концепции структуры психической реальности — Прим. ред.

[309]

(Atwood и Stolorow, 1980), действующий бок о бок с пози­тивными организующими принципами, лежащими в осно­ве конфигураций, материализующихся в сознательном вос­приятии. Соответственно, «динамическое бессознатель­ное» — центральное в теории формирования сновидений Фрейда — состоит из ряда конфигураций, которые, из-за их связи с эмоциональным конфликтом или субъективной опасностью, сознание не может принять. Отдельные вос­поминания, фантазии, ощущения и другие эмпирические содержания подавляются, потому что они угрожают актуализацией этих вызывающих страх конфигураций.

В добавок к динамическому бессознательному, рассмат­риваемому как система негативных организующих принци­пов, в нашей теоретической конструкции, так же, как и в представлениях о сновидении, важное место занимает дру­гая форма бессознательного. Организующие принципы пред­ставительного мира человека, действующие позитивно (по­рождая в сознании определенные конфигурации «я» и объек­та) или негативно (предотвращая появление определенных конфигураций), сами по себе являются бессознательными. Впечатлениям человека придают форму его представления, но сама форма не становится фокусом сознания и размыш­ления. Поэтому мы предложили характеризовать структуру представлений как предмыслительно бессознательную (Аtwood и Stolorow, 1980). Эта форма бессознательного не является продуктом защитной активности. Она результат неспособ­ности человека осознавать, каким образом собственная ре­альность, в которой он живет и действует, построена из структур его собственной субъективности.

Мы убеждены, что понимание формы бессознательного, названной нами «пред-мыслительной», проливает новый свет на уникальное значение сновидений для психоаналитичес­кой теории и практики. В целом, структура мира представ­лений легко различима в нестесненных спонтанных про­дуктах, и, вероятно, не существует менее стесненного и бо­лее спонтанного психоаналитического продукта, чем сновидение. Как человеческая субъективность в ее чистей­шей форме сновидение служит «прямой дорогой» к пред-мыслительному бессознательному — к организующим прин-

[310]

ципам и доминантным лейтмотивам, бессознательно фор­мирующим и тематизирующим психическую жизнь челове­ка (Stolorow, 1978b)². В оставшейся части этой статьи мы рассмотрим некоторые клинические и теоретические зна­чения тесной близости сновидения к бессознательным струк­турам восприятия. Вначале мы изложим некоторые общие замечания относительно сущности психоаналитической ин­терпретации сновидения.