Барнаульский государственный

Барнаульский государственный

педагогический университет

В.П. Дудьев

Норма и патология

Учебное пособие

Допущено

Учебно-методическим объединением по специальностям педагогиче­ского образования в качестве учебного пособия для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальностям 031500 - тифло­педагогика, 031600 - сурдопедагогика, 031700 - олигофренопедагоги­ка, 031800 - логопедия, 031900-специальная психология, 03200-специальная дошкольная педагогика и психология

Барнаул 2005

Деятельностный подход к пониманию психомоторики как процесса и особой деятельности человека

Психомоторная деятельность

Приняв термин "психомоторика" в качестве базового для обозна­чения двигательной сферы человека как семантически более точно определяющего суть стоящего за ним явления, К.К. Платонов (1977) на основе принципа деятельностного подхода (его структурно-функционального плана) выстраивает систему основных структурных компонентов деятельности, используя известные схемы С.Л.Рубинштейна (1989) и А.Н.Леонтьева (1975) применительно к психомоторной сфере (движение — психомоторное действие — психо­моторная деятельность) с соответствующей терминологической мо­дификацией.

Поскольку трудовая (производственная), предметная (в том числе направленная на себя как на объект) и другие виды исполнительских (внешних) деятельностей реализуются психомоторным процессом, можно говорить, как указывает К.К. Платонов, о психомоторной дея­тельности, так как, продолжает он, всякое "движение, входящее в процесс труда как способ его осуществления, всегда есть проявление психомоторики" (К.К. Платонов, 1977; С.62; выделено нами - В.Д.).

Схема анализа деятельности по ее основным компонентам, моди­фицированная, если можно так сказать, К.К. Платоновым за счет вве­дения в нее словесно-понятийного (психомоторного) элемента, впер­вые была предложена в 30-40-е годы прошлого столетия С.Л. Рубинштейном (1989), затем переосмыслена А.Н. Леонтьевым (1975), которые в свое время стояли у истоков разработки деятельно­стного принципа в отечественной психологии.

В логике изложения рассматриваемого в этом разделе вопроса есть необходимость остановиться хотя бы в конспективном виде на некоторых теоретических положениях, выдвинутых С.Л. Рубин­штейном при разработке им деятельностного подхода.

Как следует из анализа соответствующих работ С.Л. Рубинштейна (1935-1940), он выделяет внутри деятельности следующие разноуров­невые компоненты: движение - действие - операция - поступокв их взаимосвязях с целями, мотивами и условиями деятельности.

Несколь­ко иная точка зрения А.Н. Леонтьева (1975) на состав и последова­тельность компонентов деятельности в ряду (деятельность - действие - операции)в целом не меняет, на наш взгляд, внутренней логики взаимосвязи компонентов, представленных в первой и второй схемах, ко­торые широко используются в современной отечественной психологии для анализа различных видов человеческой деятельности.

Сенсомоторика. Сенсомоторные реакции в структуре психомоторной

Деятельности

В сфере психомоторики человека, по мнению К.К. Платонова (1977), в качестве важнейшей ее подструктуры явля­ются не только сложнокоординированные и многопараметрические движения, в которых в единстве представлены их пространственные, временные, силовые и другие характеристики, т.е. те основные свойст­ва, которые были перечислены нами выше. В понятие психомоторики К. К. Платонов вводит также выделяемые им многообразные виды сенсомоторных реакций (сенсомоторика) и идеомоторные процессы (идеомоторика) суть которых в литературе раскрывается следующим образом

В предметной деятельности ребенка (в процессе игры, самооб­служивания и т д.), в трудовых процессах и любой другой деятельно­сти взрослого разнообразные движения и действия связаны с воспри­ятиями разной модальности (зрительной, слуховой, тактильной и др.), в ответ на которые они (движения и действия), собственно, и совер­шаются и которыми контролируются, уточняются и корректируются. Двигательное действие человека представляет, таким образом, по оп­ределению С. Л. Рубинштейна, сенсомоторное единство, в котором, указывал он, "между моторикой и сенсорикой связь не линейная, а кольцевая, так что не существует такой реально отделимой части этого сенсомоторного единена, которое было бы только моторным образо­ванием, не включающим сенсорных компонентов" (1989; С.24). При этом, отмечает он, действия человека афферентируются "не элемен­тарными сенсорными сигналами, а гнозисом, сложным познаватель­ным синтезом" (там же).

Все ощущения, восприятия, возникающие при воздействии на анализаторы разномодальных раздражителей, афферентирующие и определяющие ответные действия, К.К. Платонов (1977) называет "сенсорным полем", а все то, на что человек действует своими движе­ниями, - " моторным полем" Взаимодействие этих полей, указывает он, и составляет основу сенсомоторных процессов, т.е. "сенсомоторики"

Связь восприятия и ответного движения может осуществляться в различных формах сенсомоторных процессов, в которых, как отмечает К.К Платонов, различают четыре психических акта:

1) сенсорный момент реакции - процесс восприятия,

2) центральный момент реакции — более или менее сложные процессы, связанные с переработкой воспринятого, иногда с различением, узнаванием, оценкой и выбором,

3) моторный момент реакции — процессы, определяющие начало и ход движения;

4) сенсорные коррекции движения (обратная связь)" (К.К. Платонов, 1977; С.64).

На наличие первых трех моментов во всякой реакции (от самой примитивной ее формы у простейших организмов до самой сложной формы сознательного поступка человека) указывал еще Л.С. Выготский, который, в частности, писал: "Эти три момента -сенсорный, центральный и моторный, или восприятие раздражения, переработка его и ответное действие, - необходимо присутствуют во всяком акте реакции" (Л.С.Выготский, ]991;С.48). Однако, замечает он, не всегда все три момента реакции бывают вполне очевидны; чаще бывает дан в открытой форме только третий момент - само ответное действие организма, когда в качестве раздражителя могут выступать собственно его внутренние, невидимые процессы или центральный момент принимает такие ускоренные формы, что кажется тоже отсут­ствующим, наконец, когда ответное действие бывает отставлено во времени или запаздывает по отношению к действию раздражителя. Кроме того, отмечает в этой связи Л.С. Выготский, сами реакции мо­гут вступать между собой в такие сложные отношения, что простым наблюдением оказывается совершенно невозможно "расчленить пове­дение на отдельные реакции и указать все три момента каждой из них. .. с наибольшей ясностью эти три момента выступают в простейших реакциях. В сложных формах человеческого поведения они принима­ют все более и более скрытые, неявные формы, и часто нужен очень сложный анализ для того, чтобы обнаружить природу реакции. Однако и в самых сложных формах человеческое поведение строится по типу и по модели такой же точно реакции, что и в простейших формах у растений и одноклеточных организмов." (Л.С. Выготский, 1991; С.49-50).

В зависимости от сложности центрального момента реакции раз­личают простые и сложные сенсомоторные реакции. Простая сенсо-моторная реакция, по определению К.К. Платонова, "есть возможно более быстрый ответ заранее известным простым одиночным дви­жением на внезапно появляющийся, но заранее известный сигнал" (1977; С.64; выделено автором - К.П.). К таким реакциям относят и ответные движения на зрительные, слуховые и другие раздражители, появляющиеся в онтогенезе ребенка уже в первые месяцы жизни. Все другие сенсомоторные реакции, в которых центральный момент связан с необходимостью выполнения движения как реакции различения, выбора, переключения и др., по мнению К.К. Платонова, относят­ся к сложным.

Непременными элементами психологической структуры сложных сенсомоторных реакций являются внимание, память, мышление (хотя бы в его простейших формах), эмоции, волевые усилия, уровень разви­тия которых, как надо понимать, будет влиять на успешность протека­ния таких реакций.

Если простые сенсомоторные реакции характеризуются времен­ным показателем (скоростью протекания), то сложные сенсомоторные реакции, как отмечает К.К. Платонов, имеют еще и другой показатель — точность, которая всегда зависит от неоднократного повторения одних и тех же реакций (упражнения, тренировка).

Психомоторики в нормальных

И патологических условиях

Психомоторика как совокупность сознательно управляемых двигательных действий человека, реализующаяся, как было показано в предыдущей главе, в многочисленном разнообразии моторных прояв­лений, представляет собой чрезвычайно сложную психофизиологиче­скую функциональную систему, которая имеет многоуровневую иерар­хическую организацию с программирующими, управляющими, регу­лирующими и исполнительными органами.

В осуществлении психо­моторных актов принимают участие многие органы и системы челове­ческого opганизма и прежде всего нервная система на различных уровнях ее организации и система многочисленных мышц, тесное взаимодействие которых обеспечивает как удержание определенных положений, поз тела и различных его частей (статика), так и выполне­ние разнообразных по характеру движений и двигательных действий (динамика).

Все многообразное богатство тончайших движений, со­вершаемых человеком в различных видах профессиональной или лю­бой другой деятельности, становится возможным благодаря тонкой дифференцированной работе (сокращению и растяжению) множества мышц и мышечных групп, представляющих исполнительные органы двигательного аппарата, совокупность которых образует мышечную, пли мускульную, систему человека.

Управление работой огромного количества мышц (а у человека только скелетных мышц насчитывается около шестисот), осуществля­йся центральной нервной системой (головным и спинным отделами мозга) при участии периферической нервной системы (черепно-мозговых нервов, спинномозговых нервов и нервных сплетений). Периферические нервы доставляют импульсы (приказы на выполнение психомоторных действий) из центральной нервной системы по эффе­рентному (выносящему, двигательному) пути к рабочему органу -мышце и информацию с периферии - от мышцы (рецептора, располо­женного в ней) по афферентному (приносящему, чувствительному) пути обратно в центральную нервную систему. Доказано, что перифе­рические нервы по своему составу являются смешанными, то есть несут в себе и чувствительные, и двигательные волокна.

Развитие моторики ребенка на ранних этапах онтогенеза обуслов­лено естественным созреванием соответствующих мозговых структур, а в последующем зависит от социально-педагогических условий, то есть обучения.

Таким образом, успешность-неуспешность психомо­торного развития в целом определяется двумя основными факторами:

во-первых, зрелостью и функциональной готовностью мозга и прежде всего тех его отделов, которые обеспечивают возможность данного развития и,

во-вторых, научением, то есть формированием двигатель­ных навыков (М.М. Кольцова, 1973).

Большое количество данных клинических наблюдений и экспери­ментальных исследований свидетельствует, что проявления двига­тельных нарушений и моторной несформированности, характеризую­щиеся разнообразной симптоматикой, разными патофизиологически­ми механизмами, специфическим влиянием на состояние отдельных психических функций человека и т.д., обусловлены различной локали­зацией поражения мозговых структур или их функциональной недос­таточностью.

В связи со сказанным знание морфологических и функциональ­ных особенностей нервных образований, задействованных прямо или косвенно в осуществлении психомоторной деятельности, имеет важ­ное значение как для изучения двигательной сферы в норме и при отклонениях, так и для организации необходимой работы по развитию психомоторики и коррекции ее недостатков.

В основе нашего рассмотрения морфофункциональных особенно­стей мозговых структур, принимающих участие в осуществлении пси­хомоторных актов человека, лежит общепринятый в клинике принцип: изучение патологии через знание нормы. Такой подход, на наш взгляд, во-первых, является необходимым отправным моментом в формировании общих представлений о сложной структуре мозгового аппарата, обеспечивающего моторные возможности человека, и о роли каждой из его составных частей и других мозговых образований в целостной работе двигательной функциональной системы, каковую и представляет психомоторика как предмет нашего рассмотрения; во-вторых, составляет важную часть в подготовке необходимого инстру­ментария при проведении такого рода исследований, предмет которых находится на стыке ряда научных дисциплин; в-третьих, расширяет возможности для объективной оценки характера отклонений в двига­тельном развитии и проведения топической диагностики мозговых поражений в процессе комплексного медико-психолого-педогогического изучения психомоторных функций человека; нако­нец, в четвертых, обеспечивает научно обоснованную организацию работы по развитию психомоторики и коррекции ее нарушений.

К рассмотрению мозговой организации психомоторики мы под­ходим с позиций исторического развития представлений о природе произвольных движений человека. Исходя из этого в первом разделе данной главы на основании анализа литературы нами обозначены ос­новные узловые моменты процесса формирования представлений о мозговой организации моторных функций человека. В последующих разделах мы также исходим из указанного принципа, включая в их содержание в случае необходимости исторический материал.

Психомоторную деятельность

Формирование представлений о мозговых механизмах произволь­ных движений, изначально базировавшихся на понятии о "двигатель­ных центрах" коры, проделало значительный исторический путь, каж­дый этап которого связан главным образом, с одной стороны, с науч­ными открытиями в области морфологии и физиологии мозга и, с дру­гой стороны, с теми научными концепциями и взглядами ученых, в контексте которых эти открытия трактовались. Так, к примеру, скла­дывавшиеся к концу XIX-го века представления о том, что постцентральная область мозговой коры является зоной чувствительных про­екций, в то время как центральная извилина представляет собой двига­тельный аппарат коры головного мозга, регулирующий произвольные движения путем посыла импульсов по эфферентному пирамидному пути к передним рогам спинного мозга, в дальнейшем благодаря реф­лекторной концепции движений, сформулированной И.П. Павловым и его учениками (Н И. Красногорским, 1911, Ю.М. Конорским и С.М Миллером, 1936 и др.) и разработанной позже Л.А. Орбели (1935). П.К Анохиным (1935) и Н.А. Бернштейном (1947), претерпели значительные изменения.

Благодаря основным положениям павловской рефлекторной кон­цепции движений о ведущей роли в организации моторных актов сис­темы афферентных синтезов, формирующих двигательные импульсы на выполнение этих моторных актов, происходит замена понятия о "двигательных центрах" коры более широким понятием "корковых отделов двигательного анализатора" Согласно этому представлению, в корковые отделы двигательного анализатора входит большой ком­плекс корковых зон, которые обеспечивают ту или иную сторону под­готовки двигательного акта. Так, отмечает А.Р. Лурия (1962), одни зоны осуществляют пространственную организацию произвольных движений, другие анализируют импульсы от мышечно-суставного аппарата, наконец, третьи обеспечивают направляющее и регулирующее влияние речевых связей, которое, как он подчеркивает, является "важнейшим составным элементом организации произвольного дви­жения" (А.Р. Лурия, 1962; С. 149; выделено нами - В.Д.). По мнению Н.А. Бернштейна (1947), А.Р. Лурия (1957) и других авторов, все эти области мозга, каждая из которых вносит свой компонент в организа­цию моторного акта, обеспечивая ту или иную сторону построения движения, должны быть включены в состав корковых отделов двига­тельного анализатора в широком смысле этого понятия.

В узком смысле данного понятия представление о корковых отде­лах двигательного анализатора связано с выделением "коркового яд­ра", или "ядерной зоны" двигательного анализатора. Термины "ядерная зона" и "анализатор", понятия о них, а также представления о систе­мах анализаторов и ядерных зонах в коре головного мозга впервые были даны в работах И.П. Павлова (1949). Под ядерными зонами, как известно, И.П. Павлов понимал определенные области коры, в кото­рых имеется максимально выраженная концентрация специфических элементов соответствующих анализаторов вместе с их связями. "Ядер­ные" элементы этих зон, по мнению И.П. Павлова, тесно сплетены между собой и выполняют самые сложные анализы и соответственно синтезы специфических для деятельности отдельных анализаторов раздражений.

Особенностью коркового ядра двигательного анализатора, отли­чающей его от соответствующих отделов других анализаторов, являет­ся то, что к нему, как указывает А.Р. Лурия, "можно отнести не одну, а две совместно работающие зоны мозговой коры, которые обычно обозначаются как постцентральная и прецентральная области и кото­рые вместе образуют единый функциональный аппарат - "сензомо-торную область коры (1962; С. 149; выделено — А.Л.).

Формирование начальных представлений о механизме движений стало возможным после того как в 70-е годы Х1Х-то века на основе проведенных экспериментов G. Fnsch u. E. Hitzig (1870) выделили спереди от центральной борозды двигательную область коры — изоли­рованные "двигательные центры". В последующих исследованиях ученых эта область мозга приобретала все более четкую дифференци­рованную локализацию, обнаруживаемую в опытах на выявление свя­зи между раздражаемыми участками мозга и сокращениями различных мышц и мышечных групп. Так, были обнаружены в верхней части передней центральной извилины центры движения стопы, голени и бедра, ниже в этой же извилине - клеточные группы, связанные с дви­жениями предплечья, пальцев руки, еще ниже - центры движения мышц лица, языка, челюстей, мягкого неба и гортани.

Сложившиеся на сегодня представления о том, что передняя центральная извилина являет собой первичную двигательную зону со cтрогo определенной проекцией участков тела, являются общеизвест­ными и общепризнанными. Установлено, что лицо и органы артикуля­ции спроецированы, как было уже отмечено, в нижней примерно трети указанной извилины, кисть руки и пальцы - в средней трети, а туло­вище, живот и таз представлены в верхней трети этой же извилины, двигательная же область ноги - на медиальной (срединной) ее поверх­ности. Таким образом, тело человека относительно его двигательной системы спроецировано в передней центральной извилине вверх нога­ми и соответственно вниз головой. Результаты зарубежных исследова­ний угой направленности, провидимых в 50-е годы 20-го столетия, наглядно представлены широко известной сегодня и в отечественной специальной литературе схемой W. Penfield (1959), иллюстрирующей данные его многочисленных экспериментов (рис.1).

Рис.1. Схема соматотопической проекции в коре головного мозга (по W.Penfield, 1959)

А корковая проекция чувствительности, Б - корковая проекция двигательной системы (Относительные размеры органов отражают ту площадь коры голов­ного мозга, с которой могут быть вызваны соответствующие ощущения и движения )

Довольно продолжительное время с начала первых исследований в области движений человека никакой физиологической теории о ра­боте двигательной зоны коры не существовало. Более того, еще не­сколько десятилетий после указанного выше открытия G. Fnsch u. Е Hitzig (1870), как известно из истории физиологии, ученые многих

стран вели споры о том, считать ли переднюю центральную извилину подлинно двигательной зоной или рассматривать ее как чувствитель­ную, но связанную с двигательными центрами.

Дальнейшее развитие представлений о двигательном отделе коры стало возможным благодаря разработанной И.П. Павловым теории условных рефлексов, раскрывавшей физиологические механизмы ра­боты коры головного мозга. Так, уже в 1911 году проведенными уче­ником И.П. Павлова Н.И. Красногорским опытами на собаках с ис­пользованием метода условных рефлексов была впервые выявлена возможность выработки двигательного условного рефлекса.

Этими опытами, как отмечает Е.И. Бойко (1969), были доказаны два теорети­ческих положения:

"1) что двигательная область коры, строго говоря, не является двигательным центром, а афферентной, чувствующей об­ластью, принимающей с периферии сигналы о движении мышц, и

2) что поля 4 и 6 коры (рис. 2) являются двигательными анализаторами, подобно всем другим известным анализаторным зонам коры.. " (Е.И. Бойко, 1969; С.48). Благодаря этим положениям был сделан вы­вод о том, что функция двигательного анализатора состоит в физиоло­гическом различении разнообразных движений конечностей и всех мышц тела и последующем связывании их с двигательными центрами спинного мозга. Этот вывод Н.И. Красногорского и И.П. Павлова был высказан последним довольно определенно: "Красногорский ... точно установил несомненную афферентную природу двигательной области коры" (И.П. Павлов, 1949, С.553).

Такой точки зрения вплоть до 60-70-х годов 20-го века придержи­вались многие исследователи. Так, к примеру, Е.И. Бойко отмечает, что "двигательная зона по существу не двигательная, а чувствующая, афферентная, такая же в сущности, как и кожная, но только прямо связанная через пирамидный путь с двигательными центрами спинно­го мозга" (1969; С.49). Более того, замечает он, "неврология приносит все новые и новые данные, доказывающие, что поля 4 и 6 коры полу­чают по специальным волокнам раздражения от рецепторов, располо­женных в мышцах и суставах, а поля 1, 2 и 3, принимая в себя часть этих импульсов, по другим путям получают гораздо более мощные афферентные импульсы от кожных рецепторов". По мнению этого автора, "оба анализатора - двигательный и кожный", расположенные соответственно в передней и задней центральных извилинах, "имеют различные нервные механизмы, хотя и работают, как правило, совме­стно" (Е.И. Бойко, 1969; С.49-50; выделено - Е.Б.). Подчеркивая заслу­гу Н.И. Красногорского в разделении работы этих двух систем (двига­тельной и кожной) и тем самым в доказательстве существования самостоятельного двигательного анализатора в передней центральной извилине Е И Бойко, как следует из его рассуждений, придерживается этой же точки зрения.

С такой позицией, ее несколько односторонним обоснованием и соответствующими выводами едва ли можно согласиться, принимая во внимание ряд следующих принципиальных моментов.э Во-первых, еще с павловских времен, как известно, двигательная область коры в передней центральной извилине продолжала рассматриваться целым рядом исследователей именно как двигательная, а не афферентная, чувствительная Во-вторых, как раз в 60-70 е годы прошлого столетия, когда, по мнению Е И Бойко были доказаны с помощью данных неврологии выводы И. П. Павлова и Н И Красногорского, проводились многочисленные анатомические, физиологические, клинические и другие исследования мозга (Л.А. Кукуев, М.М. Кольцова, А.Р. Лурия, Г.И. Поляков И.Н. Филимонов и др. ), благодаря которым были полу­чены новые важные данные о структурно-функциональной организа­ции двигательного анализатора, далеко не во всем подтверждающие приведенные выше выводы И.П. Павлова и Н.И. Красногорского. Кро­ме того, исследованиями именно этого периода были значительно обогащены представления о роли двигательной коры в целостной интегративнои деятельности мозга, а также выявлен ряд других мозговых образовании, принимающих участие в организации психомоторной деятельности человека

Ознакомление с основными исследованиями, явившимися итогом плодотворного изучения мозговой организации движении животных и человека за более чем полувековой период времени, а также более обстоятельный анализ отечественной и зарубежной литературы по данной проблематике, вышедшей за последние 10-15 лет, позволяют составить вполне определенное представление об историческом разви­тии и сегодняшнем состоянии этой области знаний и вместе с тем по­лучить необходимые в контексте рассматриваемого вопроса сведения о морфологических и функциональных особенностях двигательного анализатора как главного аппарата в механизме психомоторных проявлений человека. Эти знания и составляют сегодня ту естественно научную и методологическую базу на которой выстраиваются совре­менные исследования в данной области научного познания.

Основу современных представлений о мозговой организации пси­хомоторной деятельности человека составляют, прежде всего, имею­щиеся на сегодня научные данные об участии отдельных образований нервной системы в осуществлении двигательных актов и их роли в целостной интегративной работе мозга

Рис.2. Карта цитоархитектонических полей коры головного мозга (по данным Московского института мозга)

А) конвекситальная поверхность коры б) медиальная (срединная) поверхность

коры (Цифрами обозначены поля.

Сплошными линиями помечены границы полей, пунктирными подразделения внутри поля)

Исследованиями доказано, что "ядро" двигательного анализатора, базируется в двух центральных извилинах: передней (поля 4, 6) и зад­ней (поля 1, 3), где осуществляются функции высшего анализа и син­теза двигательных раздражений. Как видно, и это необходимо под­черкнуть еще раз, что двигательный анализатор представлен одновре­менно передними отделами коры (моторная зона в передней цен-тральной извилине) и задними отделами коры (кожно-кинестетическая зона в задней центральной извилине), которые ха­рактеризуются существенно отличными структурными и функцио­нальными особенностями, а также закономерностями взаимодействия с другими мозговыми образованиями.

Очевидно, что без знания особенностей строения и учета законо­мерностей функционального взаимодействия различных корковых отделов мозга, принимающих участие в организации психомоторных актов, не может получить научное обоснование и быть эффективной система работы по формированию психомоторики. Не могут быть также объективно выявлены и верно квалифицированы двигательные отношения, установлены их место и роль в структуре дефекта, пра­вильно определены уровень и специфика психомоторного недоразвития в целом. Без этих знаний не могут быть также вскрыты причины и механизмы двигательных нарушений, степень их включенности и влияния на межсистемные функциональные расстройства и т.д., что в свою очередь не позволит обеспечить в каждом конкретном случае адекватность коррекционно-педагогических мероприятий.

Сказанное определяет значимость и необходимость рассмотрения морфологической и физиологической (психофизиологической) организации психомоторики при ее нормальном и патологическом функцио­нировании. Основываясь на литературных данных, представляем в нижеследующих разделах морфофункциональные особенности упомя­нутых выше передних и задних отделов коры, входящих в состав двигательногo анализатора и обеспечивающих психомоторную деятель­ность человека.

Рис. 3. Объем проекционных областей в коре головного мозга (по Л.О. Бадаляну, 1987)

Нейронная структура вторичных полей, как свидетельствуют ней­рофизиологические исследования, приспособлена для переключения приходящих из подкорки афферентных импульсов через зерновидные клетки слоя IV на крупные пирамиды нижнего уровня слоя Ш, дающие начало наиболее мощной системе ассоциационных связей коры (вто­ричный проекционно-ассоциационный нейронный комплекс; рис.4, ). Эта особенность цитоархитектоники, по мнению Г.И. Полякова, обу­словливает весьма существенную роль вторичных полей ядерных зон "в осуществлении взаимных связей отдельных раздражителей, выде­ляемых через посредство первичных полей, а также в функциональном объединении ядерных зон разных анализаторов в процессе интеграции сложных комплексов реакций, идущих по разным анализаторам" (А.Р. Лурия, 1962; С.44).

Из этого замечания следует, что вторичные поля имеют преиму­щественное отношение к осуществлению более сложных форм коор­динированной психической деятельности, связанной с детальным ана­лизом соотношений конкретных раздражителей и с ориентировкой в конкретном окружающем пространстве и времени. Именно вторичные

поля, как мы понимаем это замечание применительно к психомотори­ке, определяют тонкую координированную работу мышц и мышечных групп благодаря анализу поступающей в эти поля кинестетической информации or органов, задействованных в той или иной совместной психомоторной деятельности.

Рис.4. Система связей первичных, вторичных и третичных полей коры (по Г.И. Полякову, 1959)

/ - первичные (центральные) поля; // - вторичные (периферические) поля 111 - третичные поля (зоны перекрытия анализаторов).

Жирными линиями выделены

/ - система проекционных (корково-подкорковых) связей коры;

// - система проекционно-ассоциационных связей коры;

/// - система ассоциационных связей коры.

/— рецептор,

2 — эффектор.

3 —нейрон чувствительного узла;

4 — двига­тельный нейрон,

5—б— переключательные нейроны спинного мозга и ствола;

7— 10 — переключательные нейроны подкорковых образований;

//, 14 — афферентное волокно из подкорки;

13 — пирамида V слоя,

16 — пирамида подслоя ПГ",

18 — пирамиды подслоев III" и ИГ;

12, 15, 17 — звездчатые клетки коры

Экспериментально методом нейронографии доказано, что возбу­ждение, возникшее в результате раздражения первичных полей коры, имеет лишь сравнительно ограниченное распространение непосредст­венно в пределах соответствующих ядерных зон, тогда как возбужде­ние, возникающее во вторичных полях, имеет тенденцию распростра­няться на значительно большие пространства коры за пределами опре­деленной ядерной зоны. Тем самым проекционные связи вторичных полей коры характеризуются по сравнению с первичными большей сложностью всей системы переключений в подкорковых отделах ана­лизаторов, что наглядно может быть представлено схемой Г.И. Полякова (рис.5). Как видно из схемы, афферентные импульсы от рецепторов к первичным и вторичным полям приходят разными путя­ми: во вторичные поля через большее число дополнительных пере­ключений в ассоциационных ядрах зрительного бугра, а в первичные поля более коротким путем через реле-ядра зрительного бугра.

Таким образом, по мнению Г.И. Полякова, "рецепции, достигаю­щие периферических полей и используемые для широких ассоциаций как внутри соответствующих зон, так и между разными зонами коры уже в подкорковых уровнях анализаторов, проходят определенную степень предварительной интеграции, которая распространяется не только на систему данного анализатора, но и на разные анализаторы, кооперирующиеся между собой в процессе координированной совме­стной деятельности" (А.Р. Лурия, 1962; С.45). Исходя из приведенного замечания, становится вполне понятно, почему поражение или недо­развитие первичных или вторичных корковых полей анализаторов будет вызывать нарушения разного порядка: от специфичных симпто­мов, связанных с расстройством какого-либо определенного анализа­тора (в нашем случае двигательного), до сложных симптомокомплексов, указывающих на недостатки в функционировании нескольких анализаторов разной модальности.

В этой связи представления о различных путях прохождения аф-ферентационных импульсов от рецепторов к разным корковым полям и знание функциональной роли первичных и вторичных полей могут помочь, как нам представляется, разобраться в особенностях симпто­матики того или иного двигательного нарушения, в структуре сложно­го дефекта и его механизмах, а также установить возможную локали­зацию мозгового поражения.

Как доказано многими работами отечественных и зарубежных ис­следователей, в процессе эволюционного расширения ядерной зоны кожно-кинестетического анализатора, равно как и аналогичных облас­тей других анализаторов задних отделов мозга (зрительного и слухового), по поверхности полушария произошло взаимное их проникно­вение с образованием особых "зон перекрытия" корковых концов ана­лизаторов, так называемых третичных полей.

Рис.5. Схема переключений в системах анализаторов (по Г.И.Полякову, 1959)

/ - периферические воспринимающие поверхности анализаторов;

2, 3, 4 - переключения в подкорковых отделах анализаторов.

7, Д /Д- как на Рис. 4.

Также установлено, что группы нейронов, из которых состоят тре­тичные поля коры, по сравнению с комплексами нейронов ядерных зон (первичных и вторичных полей), почти полностью "освобождены" от специфических анализаторных функций. Доказано, что они (тре­тичные поля) целиком переключены на адекватное отражение наиболее сложных форм пространственных и временных отношений между реальными комплексами раздражителей и на оперирование этими отношениями в процессе активного взаимодействия организма с внешним миром.

В этой связи повреждение или недоразвитие третичных полей не будет сопровождаться выраженными нарушениями специфических функций анализаторов, "...при поражении этих территорий расстраи­ваются главным образом наиболее обобщенные проявления корковой деятельности, опирающиеся на совместную работу нескольких анали­заторов, позволяющие осуществлять наиболее сложные формы ориен­тировки во внешнем мире и анализ и синтез сложных систем отноше­ний между раздражителями, воздействующими на воспринимающую часть разных анализаторов" (А.Р. Лурия, 1962; С.45).

Особенности микроструктуры и функциональное значение тре­тичных полей определяются топографическими соотношениями этих полей с полями ядерных зон, между которыми они располагаются. Г.И.Поляков выделяет три частные зоны перекрытия в задних отделах коры: верхнюю теменную область (поле 39), нижнюю теменную об­ласть (поле 40) и височно-теменно-затылочную подобласть (поля 21 и 37), - расположенные на стыках вторичных полей ядерных зон ана­лизаторов (рис.2 и рис.6). Как видно на схеме (рис.6), обе теменные области (верхняя - поле 39 и нижняя - поле 40), исходя из их расположения, топографически и функционально тесно связаны с кожно-кинестетическим и зрительным анализаторами.

Верхняя теменная область граничит спереди с теми отделами кожно-кинестетического анализатора, в которых представлены проек­ции hoi и туловища. Тем самым эта область, как доказано, имеет спе­циальное значение для интеграции со зрительными рецепциями дви­жений всего тела и в формировании схемы тела.

Нижняя теменная область граничит с теми отделами кожно-кинестетического анализатора, в котором представлены проекции рук и лица. Соответственно эта область, указывает Г.И. Поляков, "имеет отношение к интеграции обобщенных, и отвлеченных форм сигнализа­ции, которые связаны с тонко и сложно дифференцированными пред­метными и речевыми действиями, совершаемыми под контролем зрения и требующими совершенно раз