Механизм по Альфреду Коржибски

Во время своего обучения Альфред продолжал работать в режиме, который счёл полезным в реальном училище; он вкладывал достаточно усилий, чтобы получать удовлетворительные оценки. Он не пропускал занятия, внимательно слушал преподавателей на лекциях, делал записи, участвовал в лабораторных работах, когда это требовали, и формировал всесторонний взгляд на разные предметы. Вне занятий он продолжал читать о том, что было интересно ему, и прикасался к учебникам только для зубрёжки перед экзаменами, которая нередко начиналась собственно в день экзамена. Он уже научился упрощать себе задачу на экзаменах с помощью понимания основных принципов предмета. Это позволяло ему разбираться с проблемами в случаях, когда он не успевал или не мог выучить определённые формулы или другие важные подробности, или в других случаях, когда нужно было сэкономить время. Вероятно, он отточил этот метод ещё в реальном училище.

На одном уроке математики преподаватель задал им сложную задачу и велел решить её, пользуясь только алгеброй. В Руднике, для успешного решения проблем Альфреду приходилось прибегать к переводу носителей разных языков. Он использовал этот навык для решения задачи с помощью алгебры. Сначала он решил задачу с помощью дифференциального исчисления – что было проще для человека, знакомого с математическим анализом – затем он перевёл решение в алгебру. Он не просто решил задачу, а вместе с этим, получил важный опыт. Благодаря переводу из исчисления в алгебру, он смог глубже рассмотреть взаимосвязи между этими разделами математики. Также, по-видимому, Альфред начал понемногу воспринимать математику как язык. Рассматривая алгебру и математический анализ как формы языка, он увидел пример того, что разные способы выражения можно применять по разным назначениям и с разной степенью полезности.

В политехникуме, Альфред заметил, что его неспособность всегда готовиться к занятиям могла иметь негативные последствия, а необходимость в поиске коротких путей обхода, в действительности, могла завести на куда более длинный путь. Во время одного из выпускных экзаменов, ему нужны были формулы, которые он не заучил, и поэтому, для решения задачи, ему пришлось выводить формулы самостоятельно. Он решил задачу – через тринадцать часов. Экзамен он сдал, но понимал, что у профессора был повод поставить неуд.

Для выпуска ему также пришлось сдать устные экзамены по физико-математическому курсу. Годы спустя, он вспоминал это так:

Мне сказали собрать механизм по X, Y, Z [прим. перев. Имеется ввиду автор механизма]. Какую-то известную штуковину. Я был знаком с общим принципом работы… механизма, но не очень подробно. … Я знал, для чего механизм был предназначен. Пришлось потратить час или два, чтобы расписать всё на доске, но мне это удалось. Профессор в это время был занят с кем-то ещё… Потом профессор [спросил]: «Это что?», а я ответил: «Ну, это механизм по XY» - «Что? XY. Простите. Не припомню я такого механизма». Я ответил: «Но, профессор, этот механизм должен делать то-то и то-то». – «Да», ответил профессор, «Но это не механизм по XY. Это механизм по Альфреду Коржибски». Я сказал: «Как бы то ни было, механизм работает». Профессор сказал: «Докажи». И, чёрт возьми, мне удалось доказать ему, что механизм таки работает… Профессор сказал, что у механизма нет ничего общего с механизмом по XY, но он одобрил и признал, что он работал. Так что, экзамен я сдал.

Между тем, у меня были сомнения насчёт механизма, и я решил его проверить – свой механизм, не механизм XY, а свой механизм – и пришёл к заключению, что он не работает. Профессор, как выяснилось, тоже испытывал сомнения по поводу механизма. Он потел над ним всю ночь и выяснил, что он не работает. Через несколько дней, я встретил профессора, уже после успешного выпуска, и т.д., так что, на тот момент мы уже не были в отношениях студента и профессора. И он мне сказал: «Ты такой, сякой. Я всю ночь не спал, чтобы проверить твой чёртов механизм… Я, однако, не жалею, что поставил тебе проходной балл, потому что ты показал, что можешь работать независимо и можешь решать проблемы». Конечно, с учётом ошибки, профессор похвалили мою независимость. Он поступил очень великодушно.[1]

Альфред успешно закончил обучение. Впоследствии, однако, он не искал работу в сфере инженерного дела, и за всю оставшуюся жизнь он никогда не устраивался на работу в отрасли химического машиностроения. Не смотря на это, как он сам позднее говорил, он продолжал практиковать подход инженера: «Я был толковым инженером. Мне всегда приходилось иметь дело с какими-нибудь инженерными задачами. Не официально, а на практике».[2]

Как в случае с Лейбницем, желание Альфреда «ухватить суть» с помощью поиска основных связей, включало необходимость связывания теории с практикой. Время, проведённое в Варшавском Политехникуме, изменило его естественное поведение за счёт выработки профессионального инженерного подхода – целесообразного применения знаний. Он не зря потратил там время.

В политехникуме, Альфред также хорошо усвоил технические детали естественных наук периода 1898-1902 годов, когда происходили великие перемены. Это в дальнейшем помогло ему легче принять относительность, квантовую теорию и другие инновации науки и математики 20го века, которые оказали значительное влияние на его собственные формулировки. Опыт в политехникуме также укрепил его уверенность в том, что он мог решать проблемы. В этой связи, он проявлял всё больше уважения к тому, что он позднее называл «чудесами математики». Его опыт интуитивного решения проблем с детства теперь подкреплялся 'магией' математического подхода к проблемам, который позволял использовать более точные методы. Точность математики, которая – как казалось – гарантировала достоверность, стала для него идеалом, который он впоследствии старался понять. Что помешало применить его в областях, по-видимому, недоступных для традиционной математики?

[1] Коржибски 1947, сс. 44-45.

[2] Коржибски 1947, с. 32.