Чем целый год бормотать нечистые мантры.

Следовательно, очень важно, чтобы монахи, которые внаши дни выполняют ритуалы для народа, воздерживались от разговоров во время произнесения молитв и мантр. Если смешивать молитвы и мантры с мирскими разговорами, они не будут иметь никакого смысла. Нужно быть особенно осмотрительным, проводя службу для умершего. Когда существом, которое находится в состоянии бардо, овладевают невыносимые страх, ужас, страдание и т. п., оно в надежде найти помощь бросается к благотворителю, монахам и ламам. Если же у тех в этот момент нет четкого сосредоточения, если их обеты и самаи нечисты, а ум то и дело отвлекается на посторонние разговоры и мысли, порожденные привязанностью и ненавистью, то существа в бардо, которые способны читать чужие мысли, могут возненавидеть лам и пожелать им зла, а в результате попасть в низшие миры. Так что лучше обойтись вовсе без [духовных помощников], чем иметь дело с подобными ламами и монахами.

Особенно сказанное касается ритуалов Тайной Мантры — Вадж-раяны, где «произносят слова, чтобы направлять практику стадии зарождения». То есть произносят только те слова, которые проясняют важные моменты визуализации. Однако [обычно] смыслу визуализации стадий зарождения и завершения не уделяют никакого внимания, а просто бездумно повторяют разные слова, вроде «ясно представь», «медитируй», «сосредоточься» и т. п., не понимая, что они значат, и при этом бьют в тарелки и барабаны, оглушая себя беспорядочными звуками.

Когда же дело доходит до самого существенного места ритуала — повторения мантр, такие монахи и ламы расслабляются до такой степени, что не только ум перестает работать, но и тело уже не держится прямо. Некоторые даже начинают нюхать табак — источник ста одной разновидности проступков. Они разражаются неуместной болтовней обо всем, что происходит в горах и долах, попусту перебирая четки с огромной скоростью, будто набивают черную колбасу[664]. Через некоторое время они закатывают глаза, бормочут «ваджра пушпе дупе...» и громко бьют в медные тарелки. Это можно назвать отражением отражения самого слабого ритуала. [665] Вместо того чтобы тратить время на такие ритуалы, гораздо лучше всего один раз прочитать с чистыми помыслами молитву «Раскаяние в проступках» или Бхадрачарьяпранидхану [666].

Подобные ламы и монахи, которые неправильно читают и считают мантры или выполняют слабое подобие ритуалов, ввергают умерших в ад. Точно так же они принесут больше вреда, чем пользы, даже если им поручат выполнять ритуалы для тех, кто еще жив. Для таких людей брать вознаграждение за выполнение ритуала[667] — все равно что глотать раскаленное железо.

Так что лама или монах, принимающий подношения верующих или плату за выполнение службы для умерших, должен заботиться не о величине куска мяса, толщине сыра или количестве подношений. С кем бы ни приключилась беда, заболел человек или умер, значения не имеет: нужно видеть в нем существо, которое страдает и нуждается в защите. Движимый искренним желанием помочь живому существу, опирающимся на добросердечие и сострадание — бодхичитту, лама должен искренне стараться не отвлекаясь и в меру своего разумения выполнять медитацию стадий зарождения и завершения.

Те, кто этого не умеет, должны хотя бы помнить смысл слов, которые произносят. По меньшей мере, они должны питать добросердечие и сострадание к несчастным, а также преданно верить в неисчерпаемое могущество истины Трех Драгоценностей. Если, объединив усилия тела, речи и ума, применять ритуалы, мантры, молитвы и тому подобное с высочайшей ясностью и чистотой, то благодаря состраданию Трех Драгоценностей, неодолимой силе непреложного закона причины и следствия и безмерному благу бодхичитты, больной или умерший обязательно получит помощь.

Говорят: «Помогая в беде другим, ты помогаешь себе». Заслуги для себя и других будут накапливаться одновременно, и всех, с кем имеешь дело, можно будет направить на путь освобождения. Необходимо прилагать все усилия, чтобы достичь такого уровня свершения.

В наше время ламы и монахи, которые должны бы чуть лучше других знать закон причины и следствия, боятся кармических последствий за то, что возьмут вознаграждение, а потому вовсе отказываются давать благословения, посвящать заслуги или читать молитвы для больных или умерших и тем самым отсекают самый корень добросердечия и сострадания — бодхичитты. Большинство из них слишком эгоистичны. Приходя на молитвенные собрания в доме у благотворителя, они не читают молитв, в которых он нуждается. Они вынимают свои засаленные и затертые от долгого употребления книги и под предлогом того, что им необходимо выполнять собственную практику, читают только их, не принимая участия в общих молитвах. Кем бы они ни были, они весьма внимательны и осмотрительны, когда повторяют незначительное количество молитв для собственной пользы, считая это средством для устранения омрачений или препятствий, возникающих из-за злоупотребления подношениями. Когда же им приходится читать молитвы для благотворителя, они делают это будто из-под палки и безо всякого внимания, отвлекаясь на посторонние разговоры и глазея по сторонам.

Те, кто не придает значения тому, что больной или умерший нуждается в их помощи, отсекают самый корень добросердечия и сострадания — бодхичитты. Даже если потом они станут что-то предпринимать, чтобы очиститься от омрачений, возникающих вследствие злоупотребления подношениями, добиться успеха будет очень трудно из-за пагубной и эгоистичной направленности их ума. Необходимо с самого начала положить в основу добросердечие и сострадание — бодхичитту. Нужно от всего сердца прилагать усилия, чтобы в меру своих способностей и разумения практиковать стадии зарождения и завершения и постоянно стремиться приносить благо живым существам. Если поступаешь именно так, нет ни малейшей разницы, выполняешь ты практику стадий зарождения и завершения или читаешь мантры и молитвы в своем доме либо в чужом. В любом случае требуется отказаться от себялюбивых устремлений и думать о других. Это абсолютно необходимо.

Итак, если умом не отвлекаешься от объекта медитации, речью не отвлекаешься на обычные разговоры [а телом не отвлекаешься от перебирания четок], отсчитывая стослоговую мантру сто восемь раз, то, как обещал Гуру Ваджрасаттва, все накопленные проступки, омрачения, ослабления и нарушения обетов и самай обязательно будут очищены.

В «Тантре чистого раскаяния» [668] говорится:

Стослоговая мантра — самая суть сердца всех сугат. Она очищает все ослабления и нарушения обетов и все омрачения. Если это самое высшее выражение раскаяния повторить сто восемь раз подряд, то можно восстановить все ослабленные и нарушенные обеты и спастись от падения в низшие миры. Тот, кто избирает повторение сто-слоговой мантры своей ежедневной практикой и выполняет ее, уже при жизни становится сыном для будд трех времен и получает их покровительство, а после смерти, несомненно, станет лучшим из бодхисаттв.

Точно так же любые допущенные тобой ослабления и нарушения главных и второстепенных тантрийских самай, которые ты принял, вступив во врата Тайной Мантры — Ваджраяны, можно очистить, если ежедневно, созерцая Ваджрасаттву, повторять стослоговую мантру двадцать один раз. Это называется «очищение падений благословением», и в дальнейшем такие проступки не повторятся.

О том, что, повторив стослоговую мантру стотысяч раз, можно очистить падения до самого основания, говорится в тантре «Главное украшение» [CV]:

Если, ясно созерцая Ваджрасаттву, сидящего на троне из лотоса и луны, должным образом повторить стослоговую мантру двадцать один раз, произойдет очищение падений благословением и в дальнейшем они больше не повторятся. Так учат великие сиддхи.

Поэтому всегда выполняй эту практику. Если повторишь эту мантру сто тысяч раз, очистишься от всех падений.

В наше время в Тибете среди лам, монахов и мирян обоего пола вряд ли найдется хоть один, кто не получал бы посвящения. Следовательно, нет человека, который не вступил бы на путь Тайной Мантры. Если вступивший на путь Тайной Мантры не соблюдает самаи, он попадет в ад, а если соблюдает — обретет состояние будды. Третьего не дано. Это поясняют на примере змеи в бамбуковой трубке: она может двигаться только вверх или вниз.

В Йонтэн дзо[669]говорится: